История вторая - Белая ночь

Это знаешь когда ночью светло как днём и откуда у нас такое чудо света неизвестно. За всё время только раз и видел его. Луна тогда светила так ярко, что казалось, что это она освещает всё вокруг. И конечно же в такое время, она на кого-то действует весьма неожиданным образом. Я как обычно сидел у костра варил грибной супчик и снимал пробу деревянной ложкой, когда услышал необычные шорохи в лесу. Этот лес я знаю наизусть и мне не то, что животные все знакомы, я каждый звук и полузвук могу услышать и сказать что это. И вот однажды в лесу появились чужаки, понял я это тогда когда услышал странные звуки и не смог определить по ним кто это. Улыбнулся и пошёл сразу в избу за деревянными чашками. Как я и думал, ко мне пожаловали в гости — двое:
— Проходите гости дорогие, присаживайтесь к моему костру, как раз супчик грибной подоспел.
— Здорово отец, спасибо за гостеприимство.
К костру подошли двое мужчин среднего роста. Первый был одет во всё чёрное. Чёрные джинсы стянутые большим кожаным ремнём как у ковбоев, в которые была заправлена чёрная рубашка пуговицы на которой были застёгнуты все кроме верхних. Чёрная ветровка на распашку и зачем-то на руках чёрные кожаные перчатки. На вид странный тип и всё о этом говорило. Он подошёл к костру и сел на бревно как-то не доверчиво, внимательно оглядываясь по сторонам и взгляд у него был какой-то беспокойный, глаза бегающие туда-сюда, как у часов-ходиков висящих в моей избушке на стенке.
Второй был совсем другой, по нему сразу можно было сказать он лидер. Без всякой суеты с уверенной походкой он подошёл ко мне и поздоровался за руку. Глянул Петя я ему в глаза, а там целая бездна несчастий, что были на его пути. Жалко мне его стало, ох как жалко. Он был очень стильно одет, бежевые брюки, рубашка на выпуск ярко красная с короткими рукавами, стильная куртка белого цвета и модная шляпа а-ля Делон.
— Давайте знакомиться, я Иван Иваныч, меня здесь все знают. А вы ребятушки видать не местные.
— Да не местные, я Аким, — сказал уверенный в себе парень. — А это Макар, — показал рукой Аким на второго гостя, — вот заблудились тут у вас в лесу, дорогу обратно найти не можем.
— А откуда вы пришли?
У первого глаза всё бегали, как-будто он чего-то боится, а второй продолжал оставаться спокойным.
— Мы отец по Трёхгорному Шоссе ехали в сторону Костровки и свернули вправо с дороги отдохнуть, да в себя прийти, пошли в лес погулять, да вот так и бродим здесь. Очень устали, кажется часов 5 уже ходим, и часы также показывают, но светло как днём видать сломались.
— Не сломались Аким, сейчас час ночи уже.
— Как ночи? Светло же.
— Это фокусы природы дорогой мой. Захочет ночью светло будет, или днём темно. Она знает что делает. Сегодня у нас Белая Ночь, это явление я в первый раз наблюдаю в наших краях, да только бояться здесь нечего, всё идёт своим чередом.
— А ты один здесь Иван Иваныч? — спросил Макар.
— Один, ребятки, один.
— Что ты тут делаешь в такой глуши?
— Этот дом построил мой отец с друзьями, давным-давно… Живу я здесь, вот что делаю, супчик вон варю. Давайте уже поужинаем, итак поздно.
Я взял тарелки которые принёс и стал раскладывать вкусный наваристый суп.
— Это вот тебе Макар держи.
— Спасибо, старик.
— А это Аким тебе, — сказал я положив два половника супа в тарелку и передав её Акиму.
— Благодарствую Иван Иваныч, — сказал он.
Раздал я им деревянные ложки, потом налил себе супчика и стали мы молча кушать. Они кушают ухмыляются, да всё на меня посматривают.
— Хорош у тебя супец, Отец, — сказал Макар. Было видно, что он уже стал спокойнее. — Положи-ка мне ещё, — попросил он быстро скушав свою порцию. — Жаль хлебушка только у тебя нету.
— Хлеба нету, я привык свой суп так есть, чтобы лучше вкус чувствовать, — сказал я и положил Макару ещё два половника грибного супа. — Сухари могу дать их у меня целая сумка.
— Будет хорошо.
Я взял сумку и насыпал в чашку с супом Макару сухарей. Он молча принял мой дар и начал кушать суп.
Я стал внимательно их рассматривать, не случайные гости-то у меня. Искали они что-то, а на меня наткнулись.
— Вы вот что ребята, рассказывайте всё как есть, а я уж чем смогу помогу вам, — сказал я гостям.
— Чем же ты дед сможешь нам помочь, — зло сказал Макар.
А Аким встал и пошёл в избу, быстро прошёлся по всем комнатам пошарил в шкафах и вышел к костру:
— Где он Иван Иваныч?
— Кто?
— Ты дед с нами не шути. Где спрашиваю друг наш Женя Пересветов?
— Ааа, вот ты о чём. Почему же я должен знать, где ваш друг?
— Послушай старик, да я тебя сейчас… — зло сказал Макар подскочив со своего места и бросившись ко мне, но Аким его остановил.
— Макар успокойся.
— Дед, друга мы потеряли в лесу, уже полдня ходим ищем его, негде ему больше быть как здесь. Оружие у тебя есть?
— Нету ребятушки. И друга я вашего не видел
— Какие мы тебе ребятушки, старый… — сказал Аким.
— Самые обыкновенные, заблудившиеся вот только видимо в потёмках своей души, — сказал я им.
— Не шути с нами, — со злостью сказал Макар. — А то…
— Ну и что ты мне сделаешь, убьёшь меня? Нашёл чем испугать, я смерти не боюсь. Все там будем. А ты лучше о себе подумай, наделаешь делов, а потом жалеть всю жизнь будешь. От этого не мне плохо будет, а тебе, меня уже здесь не будет, я уже буду дома с Богом, а ты, всю жизнь мучится будешь, подумай об этом. Вы ребята Евангелие читали?
— Читал, знаю что там написано, — сказал Аким
— Мало читать, мало знать, видеть нужно да чувствовать.
— Что видеть? Как врут, как предают друзья, своих же?
Я сделал паузу и сказал.
— Акимушка, не то ты видишь, и не туда смотришь. В любом человеке можно душу разглядеть.
— Так как же её разглядеть-то дед. Я вон простой человек, смотрю глазами, а ты как смотришь?
— А я внутрь смотрю молодец, и тебя вижу, и Макарку, вас настоящих друзей, испытавших на своём веку много горя, но при этом оставшихся людьми. Это-то и важно. Знаешь, чем люди отличаются от животных?
— Чем?
— Они решения принимают не инстинктами, а сердем да душой. Вот ты ругаешь его сейчас, друга своего, чтобы он вам не сделал, не важно… но судить нельзя. Ты судишь человека за поступок, который он совершил в прошлом, но ведь время прошло и он уже изменился стал другой, а ты судишь того, который сделал что-то плохое. Он давно уже раскаялся, а ты его продолжаешь судить. И когда раскаявшемуся человеку вменяют в вину то, что он не совершал, он начинает противиться этому, как же так, ведь я этого не делал, я другой, за что же вы меня? Вот так вот ребятушки. Добро оно на то и добро, чтобы прощать. А ты всю вашу дружбу забыл сразу.
— А зло? Может я злой?
— А зло мой дорогой, как говорит Казимирушка, оно внешнее, снаружи обитает, а добро, оно внутри нас, если мы опустошаем себя, то на это место зло попадает. Так что живите ребята с добром в сердце.
Пауза была очень долгой. Макар вернулся к костру и сел на своё место.
— Рассказывайте, а я вам супчика грибного ещё подолью. Я встал и со звуками лесной тишины положил супа в миску Макара, Акима и про себя не забыл. Посидели мы молча поели суп и только после этого Аким медленным спокойным голосом заговорил.
— Нас всегда было трое: я, Макар да Женька, с армии вместе. Мы втроём всегда друг за друга стеной стояли. Также втроём и на войну пошли. Зачем? Не знаю. Долг исполняли. Какой долг, перед кем за что, так и осталось нами не понятым. Молодыми были особо не вникали во всё это считали, что надо было идти и мы шли и делали это… спокойно. Вот так отец. Убивали, много убивали… Наш взвод нес большие потери и постоянно формировался заново, пополнялся, а нам втроём все равно, даже байка пошла, что броня у нас, пули отскакивают. Вот так и жили, пока в деревню не попали в одну. Мы проводили зачистку, действовали строго по приказу, когда зашли в один дом я в упор столкнулся с 8-летним парнем который от страха обмочился, когда я на него автомат наставил, он неистово орал, а я стиснул в руках автомат до такой степени, что руки стали дрожать. Пауза длилась долго, я не знал что делать, пока Макар не подошёл и не сказал мне громко: «Аким, нельзя!».
— Я ничего не слышал и стал почему то громко орать.
— Нельзя Аким, — продолжал говорить мне Макар и положил руку на ствол автомата.
Тогда я пришёл в себя и медленно опустил оружие, но руки всё ещё дрожали. Братишка не дал мне совершить ошибку.
Мы развернулись с Макаром и пошли к выходу, когда в дверях появился Женька. Всё произошло в одно мгновение он вытащил пистолет, мы с Макаром бросились к нему с криками «Не стреляй»… А он выстрелил, точно в лоб тому парню. Я медленно обернулся и увидел, что у этого 8-ми летнего мальчишки в руках пистолет. — Аким говорил, а слёзы сами текли у него из глаз. Рассказывая об этом он заново всё проживал, как тогда, когда это произошло.
Женька спас нас, если бы не он, парень застрелил бы нас в спину. Мы вышли на воздух и долго молча курили, потом обнялись и поклялись в дружбе друг другу навечно.
Долго нас ещё вертело в этой мясорубке, но после того случая нам всё опротивело, мы стали задавать друг другу вопросы, что мы здесь делаем. Можем ли мы убивать так просто? Вспомнил бабушку, которая мне читала Библию, вспомнил заповедь «не убий» и так тошно мне стало. На что мы тратим свою жизнь, это не наша война… Братья поддержали меня. Нам повезло, мы выжили, срок службы подошёл к концу и мы поехали домой.
А дома стало ещё хуже. Посмотрели мы на новое поколение, что подрастало нам на смену, им же на всё плевать, они ничего не умеют и не хотят уметь и учиться. Как же так? Где произошёл этот сбой?
Совсем недавно казалось всё было по другому и смысл был во всём и деревья были зелёные… и небо было голубое, а не серое… Полгода за один день, батя, непросыхая мы бухали, губили себя не зная что делать дальше.
А в один день как отрезало. Я не знаю как это произошло, просто проснулись утром после жуткого похмелья и Женька сказал всё хватит ребята, будем жить! Это был ледяной душ на наши разгорячённые адом души. Глубокая осень красила золотом наш любимый город. Мы пошли на набережную Москвы реки, разделись и искупались в ней, это было Воскрешение отец, мы тогда заново родились. С тех пор сигареты, курево, наркота не потребляем и другим не даём.
Сидели и думали как бы дело какое начать. И тут Макар говорит, давайте охранное предприятие откроем. А что, мы больше ничего не умеем. Зарегистрировали, открыли и гладко всё пошло, конечно со стороны бы туда никого не пустили, но слава о наших «подвигах» на войне нас опережала, оказалось нас все знали, уважали и даже помогли деньгами. Раскрутились мы быстро и долги вернули и работа была в радость, теперь мы могли клиентов выбирать. Жизнь была наполнена смыслом, каждый день начинался заново и заканчивался с новыми задачами и идеями. Пока одному бизнесмену, обратившемуся к нам в агентство не съездил по морде Женька. Главное сделал это и пропал куда-то.
Они на нас наехали, а мы и знать ничего не знаем и его найти не можем. С горем пополам уладили конфликт, но пришлось и агентство закрыть и деньги все потратить. Чего мы себе только не навыдумывали за это время, а Женёк как в воду канул. И тут случайно проезжая по Трёхгорному Шоссе Макар увидел в машине братишку, стали сигналить ему орать, тот нас приметил и прибавив скорость свернул к Костровке, там остановился, машину бросил и ушёл в лес. Мы за ним и ходим вот уже тут часов 5, а ночь всё не наступает и друга мы найти не можем. Ты пойми отец, зло берёт, что не рассказал нам обо всём, он же знает, чтобы не случилось мы всегда на его стороне. А так предательство какое-то получается. Мы же его как себя знаем, ну не мог он хорошего человека ударить просто так, что-то там было. А так получается, как будто всё ложью было все эти годы, это же самое настоящее предательство, а Женька всегда был нашей совестью…
— Я ей и остался, брат. Прости, — сказал молодой парень медленным шагом выходя из-за дерева.
Оказывается он сидел всё это время там и слушал, что у нас происходит.
— Думал они от вас отстанут меня будут искать, а оно вон как вышло.
— Брат, нашёлся, — подскочил Макар и обнял Евгения.
Аким тоже к ним подошёл и они крепко обнялись втроём.
— Иди Женя к нашему костру садись, супчику грибного сейчас налью, — сказал я и налил ему полную чашу грибного супа. Я ждал третьего гостя, поэтому заранее принёс три чашки.
Он взял из моих рук чашку с дымящимся супом и молчал стал кушать. Друзья сидели рядом и смотрели на него.
— Суп у тебя хороший отец, вкусный, мы о таком на войне всегда мечтали, бывает сядем ночью и разговариваем шёпотом, что делать будем когда домой вернёмся, я вот всегда хотел супа грибного отведать, да чтобы на костре он приготовлен был, помнишь Макар?
— Помню, а Аким всегда говорил в церковь схожу, свечку поставлю во спасение наших душ.
— А ты хотел просто перестать убивать и жить мирной жизнью, всё помню, — сказал Аким.
— Странная она эта ночь сегодня какая-то светлая, наверное в такую ночь и происходят всякие не понятные вещи. В эту белую ночь, да в тёмные времена… — сказал Женя.
— Времена они всегда одинаковые, а ночь сегодня ребятки, специально для вас была белая, чтобы вы не потерялись в нашем лесу и собрались у моего костра, — сказал я им.
— Иван Иваныч, прости нас за злость нашу безпричинную. Сам не знаю как она овладела мной, сказал Аким.
— А со злом всегда так, только сделаешь шаг на тёмную сторону или испугаешься чего, так сразу и окажешься у них в плену, тут уж говори не говори, а только светом назад вернуться можно, добро оно всё лечит. — сказал я им.
— Это моя вина — сказал Женька. Надо было ребята сразу вам всё рассказать.
— Да что случилось то, брат.
— Я вспомнил его. Когда мы с матерью жили в доме своём в Приозёрске, как-то пришёл этот человек с документами, так мол и так, теперь ваш дом вместе с вашей землей принадлежит нам и показал бумаги какие-то. Я то маленький был, лет 10 мне было ничего в них не понял, а мать вся побелела, потом пошла в правление, а ей сказали, всё верно дом ты купила незаконно. Пыталась мать им объяснить, что этот дом дед мой построил, её отец, всё впустую. Вышвырнули нас по закону на улицу. Пошли мы с матерью к родственникам, подкопили немного деньжат и поехали в Москву. А тут приходит он к нам с этой своей ухмылкой, я его сразу-то и узнал. Если бы не вы ребята, я бы его на месте порешил бы, но клятву помнил верно и долго сдерживал себя. Ну а потом когда он уже стал выходить и мы столкнулись с ним глаза в глаза не смог я себя удержать и дал ему по морде вроде не сильно…
— Аха несильно, — ухмыльнулся Макар. — Еле откачали его.
— Не знал, — опечалился Женька. Дал ему по морде и ушёл, чтобы вас не подводить, думал вас то они не тронут. Вы то не при чём.
— Всё правильно, нас они не тронули. — сказал Аким.
— Вот я и жил пока один у старой подруги, пока не решил по лесу погулять, тут то вы меня и приметили в машине, я прям не знал что делать. Братья вы всё знаете, вам решать, что дальше.
— А чего решать-то дурья твоя башка, тут и решать нечего. Нас всегда было трое, и стояли всегда друг за друга, чтобы не случилось — сказал Макар.
— Чтобы не случилось — сказал Аким.
— Чтобы не случилось — повторил Женя.
— Ну вот ребятушки, совсем другое дело, сказал я им.
— Хорошо у тебя тут отец, тихо, спокойно, благостно… Души ты нам успокоил… — сказал Аким.
— Это всё супчик, я тут не причём, — улыбнулся я им.
Просидели мы с ними до утра, много о чём переговорили всего и не расскажешь. Но пришло время расставаться. Попрощались мы с ними и тут Макар и говорит: — Отец, супец у тебя хороший никогда такого раньше не ел, дай рецепт, будем теперь с друзьями его варить.
— О чём речь Макарушка… — я пошёл в избу нашёл блокнот с карандашом и накропал рецепт моего фирменного супа. Макар очень обрадовался. Обнялись мы с ними на дорожку и они пошли дальше по жизни.

— А знаешь ли ты Петька, что этот суп действительно не простой? — сказал я
— А какой же он золотой что-ли? — спросил Петя.
— Ну золотой не золотой, а у него есть своя история. У нас много разных традиций в деревне, в семье, в области. Конечно, я не всё знаю, это понятно, но основное знать каждый обязан. Что касается семьи и её традиций, деревни — того места, где родился и его историю, области и её символики, почему именно так и что это значит. Не знать такие вещи просто стыдно. А грибной суп, он у нас в семье особняком стоит, у меня даже есть старая-старая бумажка, где карандашом записан рецепт около 100 лет назад. Хотя я и помню его наизусть. Рецепт этого супа передаётся из поколения в поколение в моей семье…