Любимый дядюшка

Антонина Глушко
               


                Комедия

                Действующие лица

ЛЕВ  НИКОЛАЕВИЧ, Левушка, коллекционер, 62  года.

ОЛЬГА НИКОЛАЕВНА, его сестра, вдова, 57 лет.


 Ее дети, двойняшки, по 23 года.

АЛЬБИНА, Ляля.

КИРИЛЛ, Кира.

           СВЕТА, медсестра, 21 год.

           ЛИЗА, домработница Льва Николаевича, 59 лет.

           ДАВИД МОИСЕЕВИЧ, врач, 82  года.

           ГОЛОС за сценой.   

Действие происходит в  большой  комнате квартиры  Льва Николаевича. Направо  и налево двери. Возле левой двери –  диван. В правом углу у окна тумбочка с букетом цветов в вазе.  Круглый стол, ближе к зрителю, с коробками лекарств.  Напротив дивана глухой стенкой к зрителю – телевизор.  Стулья.   

ОЛЬГА (разговаривает по мобильному телефону. Голос её елейно-угодливый). Давид Моисееич, здравствуйте.

                Разговор, слышимый зрителю.
 
ДАВИД. Олюшка?

ОЛЬГА. Да, да. Узнали?

ДАВИД. Девочка моя!  Как  это я, да  не узнаю свою любимицу! Как  поживает твой радикулитик?   

ОЛЬГА. Спасибо за ласковые слова, а  радикулитик мой, как всегда поживает  в полном соответствии с моими возможностями избавления от его присутствия.

ДАВИД (хихикает в трубку). Что мне нравится в тебе, девочка, так это твое не проходящее чувство юмора. (Философски.) Да,  человеку  нельзя жить без юмора. И в первую очередь это касаемо  в одинаковой мере, как врача, так и пациента.

ОЛЬГА (в сторону, закрывая трубку рукой). Очень хорошая концепция: хирург оперирует с юмором, пациент –  со смеху отбрасывает копыта. Всем смешно и весело.

ДАВИД (продолжает разглагольствовать). Через месяц мне стукнет восемьдесят два годочка, но я бодр и оптимистичен. А почему? Да все по  той же причине: жизнеутверждающего юмора -  его чудодейственной терапии.  Не далее как вчера, приходит ко мне  мой внук,  вам известно,  что он  у нас  прекраснейший хирург, и говорит…

ОЛЬГА  (осторожно перебивает его).   Давид Моисеевич, извините, что перебиваю…

ДАВИД. Олюшка, это ты, девочка, извини, меня старого болтуна,  совсем упустил из виду спросить: по какому поводу твой звонок ко мне?

ОЛЬГА. Давид Моисеевич, вы знаете  какое горе постигло нашу семью… (В сторону.) И юмор не помог…

ДАВИД. Да, да. Бедный  Левушка. Я ведь с младых лет пользовал его  всевозможными микстурами по случаю его ярко выраженной гипотензии. А вот вылезла болячка совсем с другой стороны. Так  что ты, Олюшка, хотела мне сказать?

ОЛЬГА.  Левушку  выписали из больницы, сказали, что дома ему будет лучше.

ДАВИД. Выписали?  А почему так рано?

ОЛЬГА (с досадой). Да не рано. Он ведь, если помните, попал в больницу  в марте. А сейчас уже конец мая…

ДАВИД (сочувственно). Да, да. Помню этот случай. Ты еще тогда позвонила мне и плакала, боялась, что твой братишка  скончается…

ОЛЬГА (в сторону). Да вовсе я так не думала. Выдумывает старый зануда. (В трубку.)  Давид Моисеевич, не смогли бы вы прийти и осмотреть  Левушку? Я особого доверия не питаю к нынешним врачам и их диагнозам.

ДАВИД (с гордостью за себя). Да,  нынешняя  медицина не  то что раньше, да и врачи  были иными.  Я как сейчас помню… Ах, да… Почему же не прийти? Приду с превеликой радостью навестить занемогшего Льва Николаевича.

ОЛЬГА. Спасибо вам, Давид Моисеевич, вы нас всегда выручаете. Мы перед вами в долгу.  В благодарность за Ваше внимание решили подарить вам   одну из замечательных подлинников творения Пикассо из  богатейшей коллекции  моего любимого братика.   

ДАВИД. Благодарю, голубушка, благодарю  за обещанный столь щедрый подарок. Я всегда с почтением относился к благородному увлечению Льва Николаевича одним из прекраснейших занятий – коллекционирование редчайших художественных полотен  великих мастеров   кисти и полотен.

ОЛЬГА. Спасибо, что согласились  навестить бедного  страдальца. За вами подъедет  Кирилл, это  мой  сын, вы его должны помнить.

ДАВИД. Как же! Как же! Конечно, помню маленького  Киру. Он  как-то однажды спросил у меня…

ОЛЬГА. Теперь это не маленький Кира, а взрослый, двадцатитрехлетний юноша. (В сторону.) Балбес и бездельник. Вот он-то и привезет вас к нам, и, конечно, сопроводит обратно.

ДАВИД. Ну что же. Буду ждать юношу, и  готовить свой походный саквояжек.

ОЛЬГА. До, встречи. (Опускает трубку и опускается сама на диван). Уморил старый болтун.  Ишь ты,  шельмец, клюнул  на картину. Думаю, что он сделает все, чтобы заполучить заветную картинку. (Встает, идет в соседнюю комнату, оттуда слышится ее голос.)  Левушка! (Громко, словно глухому.) Ты меня слышишь?! Сейчас приедет Давид Моисеевич, осмотрит тебя, пропишет лекарство и все будет хорошо.

                Звонок в дверь.      

ОЛЬГА (появляется из комнаты). Кого там еще принесло? Не хватало  мне тут  посетителей. (Идет открывать,  возвращается вместе с  взъерошенной  Лялей).  Что за вид у тебя? Что случилось?

ЛЯЛЯ. Мама! Я пропала! Мне нужны деньги!

ОЛЬГА (недовольно). Ты спроси: лучше кому они не нужны.  Денег у меня нет.  Что были  вы их с братцем  благополучно  вытащили  у меня.

ЛЯЛЯ (обыденно). А когда дядюшка помрет?

ОЛЬГА (зло). Ты что такое говоришь?! Да как ты смеешь спрашивать такое! Надо  не на материнские  копейки рот разевать,  и не на дядюшкины деньги, а самой идти и зарабатывать.

ЛЯЛЯ. Ну-у-у затянула старую песню, на новый мотив  (опускается на стул, в степени близкой к истерике). Мама, да понимаешь ты, мне срочно нужны деньги, вот так. (Проводит ребром ладони по горлу.) Или мне конец!  Ты   слышишь меня?!

ОЛЬГА. Где я тебе их возьму? Рожу что ли?  Родила уже, слава Богу, двух непутевых наследничков. Спасибо, что ваш отец помер и  не увидел что выросло из его деток, в которых вкладывал   душу, и немалые деньги.

ЛЯЛЯ (не слушая мать). Мне нужно пять тысяч  баксов! Срочно!! Сегодня!!!  К  концу дня. Ты что не поняла?!!!

ОЛЬГА. У меня таких денег нет, и ни когда  не было.

Ляля с безумными глазами, прыгает на диван и старается снять со стены картину  Левитана «Московский дворик».            

ОЛЬГА (кидается к дочери). Не дам! Вы и так  с братцем уже  стащили  две бесценные картины из коллекции дядюшки  и продали за гроши. Что скажет он, обнаружив пропажу?  В его положении волнение  смерти подобно.

ЛЯЛЯ. Вот и хорошо! Освободит всех. А деньги достанутся нам!

ОЛЬГА. Кого это он освободит?!  Вас с братцем?! Да вы хоть раз за два месяца нахождения  в больницы  дяди навестили  его?

ЛЯЛЯ (кричит в лицо матери). Что ты кричишь на меня! Ты же сама сказала, что он  может  помереть, и все его деньги достанутся нам в наследство!!!

ОЛЬГА.  Закрой рот! Не ори!  Дядя в соседней комнате и может тебя услышать.

ЛЯЛЯ. Ты что притащила его домой?! Почему не оставила в больнице!?

ОЛЬГА. Во-первых,  это его квартира, а не  моя.  Во-вторых, я ухаживаю за ним, потому что у него кроме меня никого нет из родных.

ЛЯЛЯ (опускается на диван, рассуждает). Сразу заявляю: что эта квартира будет моей…

ОЛЬГА. Зачем тебе  эта квартира? У  тебя ведь есть своя, которую купил тебе отец.

ЛЯЛЯ. Во-первых, та мне не нравится, во-вторых она не в центре, как эта. Ту я продала…

ОЛЬГА. Как продала!?

ЛЯЛЯ. А на что, скажи мне, пожалуйста прикажешь мне жить, есть, одеваться, посещать культурные места?

ОЛЬГА. Культурными местами ты называешь шалманы, где собираются бездельники, подобные вам с братцем? Господи, за  какие грехи мне такое наказание! Послал же Господь деток!

ЛЯЛЯ. Короче, или ты даешь  мне пять штук баксов, или я  иду  на  панель?

ОЛЬГА. «Штук», «баксов»! И это говорит человек с высшим филологическим образованием! А относительно панели, так ты  уже давно  там. Только  расплачиваешься за эту панель сама, моими  деньгами.

ЛЯЛЯ. Все! С меня  довольно! Достала ты меня со своей моралью! Ты еще пожалеешь, что не вошла в мое трудное положение, пожадничала  какую-то картинку.

ОЛЬГА. Эта картинка, как ты говоришь стоит миллионы, а то и больше. А ты ее спустишь за гроши. Да и не я ей хозяйка. Иди сама к дяде Леве и попроси картину у него. Разрешит? Пожалуйста! А я не имею на  то  право.

ЛЯЛЯ. Да пошла ты со своим полудохлым братцем! Я не собираюсь у вас клянчить, словно нищая. (Отворачивается, угрожающе бормочет.)  Ладно, не хотите по-хорошему, будет по-плохому. (Подскакивает и вылетает в дверь.)

Ольга идет за ней следом, и в дверях сталкивается с врачом  и сыном.


КИРА. Что это с Лялькой, пронеслась, как угорелая?

ОЛЬГА. У нее одна проблема, впрочем, как и у тебя. (Приветливо.) Давид Моисеевич, добро пожаловать. (Обнимаются, целуются.) Проходите вот в ту комнату. Там наш больной.

ДАВИД (бодрым, громким голосом). Больной?! Нет, не больной, а временно занедюживший. Ну-тесь, ну-тесь. Где у нас тут Левушка?  (Скрывается в соседней комнате. Ольга, стоя  в дверях некоторое время наблюдает за врачом, а потом прикрывает за ним дверь.)


КИРА. Ну, как он там? (Садится.)

ОЛЬГА. Того, на что вы с сестрой надеялись – не случилось. Ваш  любимый дядюшка жив и помирать не собирается.

КИРА. Ну, мамам, мы так не договаривались. Ты же сама когда увозила его отсюда на «Скорой» сказала, что он долго не протянет. А теперь, что же нам придется по  его милости нищенствовать?  Мне уже друзья в лицо смеются: Кира, у тебя дядька миллионер, а ты  безденежный.

ОЛЬГА (села рядом с сыном,  не глядя на него, похлопала его по руке, лежащую у того на коленях). Кирилл… Господи, тебе уже  двадцать  пять лет, а я все не привыкну к твоему этому дурацкому имени. Ну что это за Кира? Ты что девушка?

КИРА. Маман, ну почему дурацкое?

ОЛЬГА. Прекрати обзывать меня собачьей кличкой! «Маман»! Если не уважаешь меня как человека, то имей совесть  хоть   родительницу  называть  по-человечески.

КИРА (наклонился к Ольге). Ну маманчик, ой, то есть мамочка, ну прости, я же хочу как лучше.

ОЛЬГА. Как лучше? Вы оба тунеядцы. После окончания институтов ни дня не работали.  Болтаетесь  по сомнительным шалманам, прожигаете жизнь за счет несчастных материнских копеек, или промышляя кражей картин у собственного дяди.

КИРА. Ну уж и кражей, тоже мне сказанула.  Мы просто взяли и все. Он ведь не чужой нам.  Не было б этих  пресловутых краж, если бы  любимый дядечка вовремя сыграл в ящик. Извини, он уже не юноша, ему шестьдесят  два года. Хватит, пожил, пусть даст пожить другим.

ОЛЬГА. Другим – это вам с сестрой? Бездельникам и тунеядцам?

КИРА. Ой, маман, то есть мама, только не надо мне читать нотаций. Не забывай, сколько мне лет.

ОЛЬГА. Я потому и говорю, что  не забыла сколько вам с сестрой  лет. (Смотрит на сына.) Скажи честно: тебе не надоело жить паразитом, словно вша на теле  здорового человека?

КИРА. Вот только не надо грубостей. Ты же работник культурного фронта,  могла бы выражаться как-то  поинтеллигентней.

ОЛЬГА (обречено). Какая  может быть интеллигентность, когда дети мои выросли паразитами.

КИРА (хлопает ладонями по коленям, вскакивает с дивана, подходит к двери, заглядывает в щель). Прирос что ли там    этот трухлявый  мухомор. Не  собирается же он  сидеть до вечера. У меня, между прочим, назначена встреча с нужным человеком.

ОЛЬГА. Отойди от двери, и не говори гадости о враче, который лечит тебя с самого твоего рождения.

КИРА. Ой уж и лечит! Сколько себя помню, кроме зеленки на коленках  ничего от него не получал.   

                Слышится голос врача.

ДАВИД. Олюшка, нужна твоя и  Кирюшина помощь!

Ольга с сыном скрываются  за дверью. Некоторое время  спустя  Ольга выкатывает  в коляске брата.  За ней идут врач и  Кирилл.

ДАВИД. Так, осторожненько  ставьте колясочку вот  сюда, ближе к свету и так, чтобы Левушка мог смотреть телевизор. Ему необходимо следить как за городскими так и  мировыми событиями. Обрадую вас. У нашего пациента есть хорошая динамика на выздоровление.  И  с вашей помощью он быстро войдет в норму. Но еще некоторое время у него сохранятся расстройства речи, двигательная активность  и чувствительность.

ОЛЬГА. Давид Моисеевич, что нам следует делать в первую очередь?

 ДАВИД. Особенного вам ничего не придется делать, а только относиться к Левушке с любовью, вниманием и заботой, а все  медицинские  манипуляции   поручу медсестре, которая будет дежурить возле него в течение светового дня. До полного его выздоровления. Ночью Левушке  не потребуется особое внимание с вашей стороны. Я вот тут предписал ему легкое снотворное, оно даже не снотворное, а скорее успокоительное. Будете давать ему по одной таблеточке перед сном. (К больному.) Вам понятно?

                Левушка кивает головой.


 ДАВИД. Нет, голубчик  так дело не пойдет. На вопросы, Лев Николаевич, прошу отвечать не кивком, а речью.  Мы ведь с вами только что договорились об этом. Так вы поняли, что я сказал?

ЛЕВУШКА (четко). Да!

ОЛЬГА. Вот это чудо! Левушка, так ты уже можешь произносить слова?

ЛЕВУШКА (с затруднением). Дддда, ммммогу.

ОЛЬГА. Давид Моисеич, вы не врач  вы просто волшебник! Ведь в больнице  Левушка  не издал за два месяца ни единого звука!

ДАВИД (хвастливо). Старая школа. Мы с вами, Лев Николаевич, я уверен  еще не раз посетим выставку картин  в любимом вашем арт этаже и побеседуем на темы  лучших произведений.

         Больной кивает головой.

ДАВИД. Нет, так не пойдет! Не забывайте отвечать речью, а не кивком. Олюшка, следите за этим.  Это очень важно для его развития. (К больному.)  Так посетим выставку?

ЛЕВУШКА. Да, ппппосетим.

Ольга, прижав пальцы рук к губам,  зачарованно смотрит на брата.

ОЛЬГА. Нет, я не верю это просто какое-то чудо! За два месяца я от него не слышала ни единого звука. А здесь четкие слова!

ДАВИД. Вот и наслаждайтесь  ими. Почаще обращайтесь к нему с вопросами,  которые требуют односложных ответов.  Потом  перейдите на простые предложение, ну а дальше – уже на  полноценную болтовню. Все, я ухожу. Молодой человек, вы меня подбросите до дома?

ОЛЬГА (провожая врача, у двери вручила ему пакет с гонораром). Спасибо вам, Давид Моисеевич.  Вы не врач, вы  кудесник.

ДАВИД. Рад слышать о себе лестный отзыв. Я всегда к вашим услугам.   

                Кирилл с врачом уходят.

ОЛЬГА. Слышал, Левушка, что сказал Давид Моисеевич? Что ты обязательно вернешься  в  нормальное  состояние.

ЛЕВУШКА. Да. Ссслышал.

                Ольга  уставилась на него.

ОЛЬГА. Ты, братик, меня просто сражаешь наповал.

ЛЕВУШКА. Чччем жжже?

ОЛЬГА. Да тем, что мы с тобой уже ведем светскую беседу. Это меня очень
радует.

ЛЕВУШКА. И ммменя тттоже.

ОЛЬГА. Все. Пора двигаться в столовую. То-то  Лизавета  обрадуется, что ты
заговорил.  Я не отказала от места твоей домработнице пока ты лежал в больнице. На тот период она брала отпуск и гостила у сестры в деревне. А как только я ей  позвонила  и сообщила, что ты вернулся домой она тут же примчалась.  Она уважает тебя.

ЛЕВУШКА. Лллиза хххорошая.

ОЛЬГА. Я с тобой согласна. Мы с ней, как за каменной стеной.

Появляется Лизавета. Полная дама, в белоснежном кокетливом фартучке и наколкой на голове.

ЛИЗА. Батюшки мои! Не уж-то заговорили, Лев Николаевич!?   Радость-то какая!  А я  слышу вроде бы голос  Льва Николаевича, и ушам своим не поверила.

ЛЕВУШКА. Загггговорил, Лиззза, заговорил.

ЛИЗА. Ну и слава Богу. Дома-то оно лучше. Как говорится: дома и стены помогают. Где будете  обедать?  Сюда нести  еду, или  как обычно в столовой?

ЛЕВУШКА. Ввв ссстоловой.

ЛИЗА. Тогда побежала  накрывать на стол. (Убегает.)

ОЛЬГА. Ну, двинулись потихоньку.

Подталкивает кресло-каталку к двери, за которой скрылась Лиза.  Некоторое время сцена пуста. Появляется Ляля. У нее под глазом синяк. За ней  нервно оглядываясь  идет  Кирилл. Ляля бросается на диван, закидывает ногу за ногу и принимает независимую позу.
 
КИРА. Ну, скажи мне,  зачем  понесло тебя в этот шалман? Тебе мало неприятностей своих  так ты еще пробавляешься  чужими?  За что боролись на то и напоролись.

ЛЯЛЯ (подхватывается, кричит на брата). Да, что ты понимаешь!  Я хотела  раздобыть деньги!

КИРА. Обчистить кассу этой вонючей забегаловки? Да откуда  там   могут  быть деньги?  Ты же  знаешь тамошний контингент.  Кроме сброда туда никто не ходит.

ЛЯЛЯ (снова усаживается на диван). Тогда подскажи,  если ты такой умный где мне взять пять штук и ни шурум-бурум, а баксов?  Можешь подсказать?

Появляется Лиза. Услышав разговор, замирает.  Близнецы ее не видят.  Лиза  прислушивается.

ЛЯЛЯ. Ден  предупредил меня: до среды не отдам долг  прикончит. А он это сделает. Ему человека прихлопнуть  раз плюнуть. И никто ему за это  даже  пальчиком не погрозит. Вон  Жанку столкнул с эстакады все видели.   И все молчат, а ему хоть бы что.  Господи! Я не хочу, как Жанка  превращаться в лепешку под эстакадой! Где, ну где мне взять эти проклятущие  баксы?   

КИРА. Я знаю где  можно  раздобыть их без всякого риска и фонарей под глазом.  И никакие-то там несчастные пять штук, за которые ты получила фонарь, а настоящие деньжата.

ЛЯЛЯ (разочаровано). Снова украсть дядькину картину?  Я пыталась это сделать, да маманя отобрала у меня Левитана, и послала самостоятельно зарабатывать деньги на панель.

КИРА (смеется). А что, сестричка, это идея. Я буду твоим сутенером, а ты труженицей  тела и дела.

ЛЯЛЯ (замахивается на брата). Да пошел ты со своими шуточками! Это чтобы я с-то-я-л-а на дороге и ожидала пока ко мне подвалит  какой-нибудь   похотливый старик?

КИРА. Почему сразу уж и старик? Может и молодой. (Смеется.)

ЛЯЛЯ. Кончай издеваться.  Говори, что за идея тебя озарила    относительно денег?

КИРА. Я слышал, как мухомор…

ЛЯЛЯ. Какой мухомор?

КИРА. Ну этот так называемый наш домашний врач Давид Моисеевич сказал, что для проведения медицинских процедур  нашему любимому  дядюшке пришлет медсестру…

ЛЯЛЯ. Ну и что нам даст эта процедурная сестра? Лишнего свидетеля?

КИРА. Не свидетеля, а исполнителя нашей заветной мечты   заполучить   дядюшкины миллионы.

ЛЯЛЯ (скептически). Ну и как же  это она сделает  для нас?

КИРА. А очень просто. Она отравит нашего любимого дядюшку, которого после его кончины мы будем  безутешно оплакивать, а медсестру-злодейку поволокут за решетку.

ЛЯЛЯ. Я знала дураков, но таких как ты вижу впервые.  У тебя, что  совсем крыша  поехала? Ради чего она будет травить нашего дядюшку, как ты говоришь  любимого? Может быть ради твоих прекрасных глазок?

КИРА. Мои глазки здесь вовсе ни причем.

ЛЯЛЯ. Или ты говоришь  человеческим языком, как и почему она будет травить нашего дядьку, или я встаю и ухожу в эту… как ее… в… Ну не важно куда, но ухожу.

КИРА.  План мой до гениальности прост.  Медсестра к дядьке  будет приходить с утра как на обыкновенную работу…

ЛЯЛЯ. Ну и что из того? Пришла она  и сразу станет его травить? Ты в своем уме?

КИРА. Не перебивай, а выслушай меня до конца. Все лекарства, которыми  будет пичкать дядьку эта клизма   лежат у него в спальне, на  тумбочке или здесь, на столе…

ЛЯЛЯ. Ну и что?

КИРА. А то, что мы заменим какое-либо лекарство на отраву. И все дело в шляпе. Мы тут ни при чем, а виновата будет   спринцовка.

ЛЯЛЯ. Какая спринцовка? Она, что  будет его спринцевать?

КИРА. Ради чего спринцевать? Это я так  образно  называю медсестру.

ЛЯЛЯ.  Понятно. Ну а дальше?

КИРА. А дальше, жил был сын у генеральши.

ЛЯЛЯ. Не дури мне голову, а говори серьезно.

КИРА. А серьезно, дядя выпивает таблетки и отбрасывает копыта. Мы, пока суд  да дело изымаем со стены в его спальне парочку шедевров и  ….

ЛЯЛЯ. Что же, план твой мне кажется  оригинальным и вполне жизнеспособным. А где мы возьмем отраву, и какую нужно чтобы она наверняка подействовала.

КИРА. Вот в этом и заковыка, но у меня есть на этот  счет некоторые наметки, я ….

Слышится голос Ольги: - Дети, за стол, обед  подан! – Лиза, осторожно, на цыпочках, скрывается за дверью.   

КИРА.  Пошли.  Не стоит  вызывать лишних подозрений.

ЛЯЛЯ. Ага, пошли. Вот с таким  фингалом под глазом. Я отправляюсь к себе на квартиру, скажи матери, что мне срочно позвонили и пригласили на обед.  У тебя есть деньги?

КИРА. Откуда?

ЛЯЛЯ. Слушай, дай хоть на гамбургер. В  моем холодильнике мышь повесилась.

Кирилл шарится по карманам,  протягивает сестре несколько мятых  бумажек. Та прячет деньги в сумочку и скрывается.

Гаснет свет, на сцене  полная темнота. Звучит музыка.

ГОЛОС.   Минуло два дня.

Вспыхивает свет. Та же комната. В коляске сидит Левушка,  смотрит телевизор. За столиком  медсестра что-то пишет в тетради. Тут же горка разнообразных препаратов.

ЛЕВУШКА (слегка запинаясь).  Света, что пишшшешь?

СВЕТА. Заполняю вашу больничную карту.  По ней я отчитываюсь о ходе вашего  выздоровления.

ЛЕВУШКА.  Хватит  раббботать.

СВЕТА. Да я не устала.  Были бы все такие послушные пациенты, как вы,
  куда легче было работать.

ЛЕВУШКА. Спасибббо, Светтточка.

СВЕТА. Хотите анекдот о врачах?

ЛЕВУШКА. Хочу.

СВЕТА. В который раз муж появляется в кабинете врача.

               -Спасайте, доктор, жене  все хуже и хуже.
               -И пиявки не помогли?
               -Увы, нет. Все съела, а толку никакого!

                Оба смеются.

ЛЕВУШКА(без запинки). Смешной анекдот.

СВЕТА. А вот еще один. Отец лежит на операционном столе, предупреждает сына-хирурга: - Сынок, не забывай, если что со мною случится, мать переедет к тебе жить.

ЛЕВУШКА. Умница Светочка. Спасибо.

СВЕТА. И вам спасибо, что стараетесь  вернуться в норму.

ЛЕВУШКА (усмехнувшись). Чудная.

Света продолжает писать, больной смотрит телевизор. Появляется Лиза. Мнется у двери.

ЛЕВУШКА.  Чего тебе, Лиза?

ЛИЗА.  Лев Николаевич, вам принести сок или чего другого попить?

ЛЕВУШКА. Чай.

Лиза быстро уходит, взглянув на Свету. Та не подняла головы. Пишет.

СВЕТА  (отложила ручку, встает). Лев Николаевич, время принимать  лекарство. Очень кстати будет Лизин чай. (Возится с лекарством).

Появляется Лиза с подносом  и чаем, ставит его на стол.

СВЕТА. Спасибо, Лиза.

Лиза мимикой, пальцами показывает, что  ей что-то надо сказать  девушке. Та понимает, кивает головой. Подает лекарство  Левушке, тот запивает чаем.

СВЕТА. А сейчас время отдыха. Лекарство должно усвоиться в спокойной обстановке.

ЛИЗА. Светочка, я  откачу коляску в спальню Льва Николаевича и помогу ему улечься. (Катит коляску).

СВЕТА. Спасибо, Лиза. (Наводит порядок с лекарствами на столе,  возвращается Лиза.)

ЛИЗА. Сам встал с коляски и улегся на кровать.  Я только прикрыла его пледом. Не капризный больной, послушный. У Льва Николаевича в помощниках я уже более пяти лет и ни разу не пожалела, что ухаживаю за ним. Это добрейший души человек. И надо же  случиться с ним   этому инсульту!  Но я смотрю, вы делаете просто невероятные успехи в лечении нашего Льва Николаевича. Бог даст все обойдется.

СВЕТА (уселась на диван). Вы хотели  что-то мне сказать.

ЛИЗА (присела на краешек).  Не только сказать, но и рассказать кое о чем чему я  стала невольной свидетельницей.

СВЕТА (с тревогой). Что-то с Львом Николаевичем?

ЛИЗА. Пока, слава Богу  все хорошо, но может быть и наоборот.

СВЕТА. Что такое?!

ЛИЗА. Его хотят отравить!

СВЕТА (испуганно). Кто?!

ЛИЗА. Вы!

СВЕТА (озадаченно). Приехали! Кто мог сказать вам такую галиматью?

ЛИЗА. Я не так выразилась. Отравите-то  вы, но знать об этом не будете, потому что вам подменят лекарства, которыми вы лечите Илью Николаевича на отраву.

СВЕТА (озадачено). Ничего не понимаю, кто подменит? Зачем это надо, чтобы я отравила своего пациента?

ЛИЗА. Все из-за денег. Сами-то они не работают.   Надеялись, что их богатый дядя умрет  и его миллионы  картины  им.

СВЕТА. Вы намекаете на его племянников?

ЛИЗА. Не намекаю, а говорю точно, потому что вот этими самыми ушами слышала, как они вот здесь, на этом самом диване и планировали злодейство. Эта транжирка  Альбина должна какому-то Дену пять штук долларов, так и сказала, который  пообещал ее пришибить если она не вернет  ему долг. Вот и задумали они злодейство.

СВЕТА. Подождите, Лиза, о какой Альбине вы говорите? У Ольги Николаевне еще есть дочь?

ЛИЗА (с досадой). Да нет же. Это  Альбина, ну она и  есть Ляля. Родители   с детства так  назвали эту прохиндейку, лодырюгу и шлёндру, а теперь, как выясняется  и кандидатку в душегубство. И кого собрались убивать!  Родного дядьку! Который, им, бездельникам, постоянно помогает. А они вон как его отблагодарили! Пока  Лев Николаевич лежал в больнице, эта прохиндейка вместе с братцем выкрали у него две ценные картины и продали за бесценок.

СВЕТА (не веря своим ушам). Как  они  могли такое сделать?! Обворовать  собственного дядю?!

ЛИЗА. А вот и сделали. (Вздохнула.) Жалко Ольгу. Одна, как перст. Муж, царствие ему небесное, помер. Хороший был человек, но с большим недостатком.

СВЕТА. Он был болен?

ЛИЗА (жалеючи). Считай, что так.

СВЕТА. А чем страдал ее супруг?

ЛИЗА. Добротой. А это считай, что  убогий  разумом.

СВЕТА. Я не пойму вас. То покойный был хорошим, то убогим разумом. Это как
же?

ЛИЗА. А так. Валентин Александрович был владельцем большой строительной фирмы. Ну это… строил дома. Строил честно, без обмана. Потому и люди к нему тянулись. Деньги у него были большие. Кто у него не попросит – никому не отказывал. Кто возвертал долг, а кто и забывал отдать. А уж этих двоих своих оболтусов, в то время они были студентами, и вовсе озолачивал, ну…  оденеживал… короче, давал им денег сколько их душеньке хотелось.  Вот и надавался. Выросли потребителями и  бездельниками.  Уже  по двадцать пять, а ни дня не работали на производстве.

СВЕТА. Они что близнецы?

ЛИЗА. Ну да! Близнецы или двойняты, я в этом не разбираюсь, но ровесники и  нахлебники. Позор семьи.

СВЕТА. А как погиб их отец? Вы говорили, что погиб он по своей доброте.

ЛИЗА. Иначе не скажешь, как я считаю.  Он возвращался на своей машине с работы домой. А тут на дороге  авария. Машина горит, а в ней заблокированы люди. Он кинулся с ломиком, разбил стекла и вытащил всех, а сам погиб. Взорвался бак,  его окатило бензином,   сгорел,  словно  свечка. Не спасли.

СВЕТА. Так он погиб как герой.

ЛИЗА (ворчит). Герой… А человека нет. Все его доброта. Почему же другие не кинулись в огонь выручать, а именно он? А все от этой своей доброты.

СВЕТА. Жалко человека. Действительно это был настоящий герой.

ЛИЗА. Да только дети у него выросли паразитами. И я считаю, что виновата в этом лишь его доброта. Не потыкал бы с малолетства  доченьке с сыночком, может что путевое с них и выросло. А так они не знали цены копейкам,  как не знают ее и сейчас.

СВЕТА. Вернемся к отравлению. Вы убедили меня, что брат с сестрой действительно способны на  гнусность. Спасибо, что предупредили. Лекарство  теперь  уходя  буду забирать с собой.

ЛИЗА. Вот это правильно. А Ольге Николаевне лучше не знать  о нашем  разговоре. Ей и так тяжело. Она искренне любит своего брата и заботится о нем.

СВЕТА. А где  супруга Льва Николаевича?

ЛИЗА. Он не был женат, а почему, не  могу сказать. Не станешь же спрашивать. Да и не мое это дело. Ну все. Я тебя, Светочка, предупредила и теперь моя совесть чиста.

СВЕТА. Спасибо  вам. Вы сделали большое дело. Спасли Льву Николаевичу жизнь.

ЛИЗА. Побежала я. Скоро должны прийти домоеды надо кормить. Да и Ольга Николаевна теперь большею частью здесь. С работы и сюда. Вы освободили ее от медицинских забот, а я от хозяйственных. Она ведь несмотря на пенсионный возраст продолжает работать, правда, на полставки. Надо же  обеспечивать деток деньгами. Ее одной пенсии  хватает  им едва ли на  пару  дней.

СВЕТА. А где работает Ольга Николаевна?

ЛИЗА. В музее. Она там проработала всю жизнь, и  сейчас осталась там на полставки. Ну, я побежала.

СВЕТА (прижав пальцы рук к губам, рассуждает). Да, детки еще те. Жалко и Льва Николаевича и его сестру. Но не в моей воле что-то изменить.   

                Без стука входит Кирилл.

КИРА (наигранно). Что за прелестное создание в нашем доме?

СВЕТА. Вы член семьи Льва Николаевича?

КИРА (развалился на диване. Раскинул руки по спинке дивана, забросил ногу за ногу). В некотором роде. Рассказывайте кто вы, откуда, и по какому случаю украшаете наше жилище?

СВЕТА. Вы здесь живете?

КИРА. Я первый задал вопрос.

СВЕТА (занимается с лекарством на столе). Если, как вы говорите, член семьи, то должны знать  кто я и по какому случаю  нахожусь здесь.

КИРА (встал, подошел к девушке, пальцем потянул локон волос  у нее на голове, Света хлопнула его по руке). О-о-о! Да мы с иголками.

СВЕТА (встала, строго глядя на молодого человека). Прошу вести себя подобающим образом.

КИРА (поднял руки в жесте «сдаюсь»). Все, все моя прекрасная недотрога.

СВЕТА. Я не ваша и,  прошу впредь  не переходить грань приличия. (Снова садится за стол.)

КИРА (бросается на диван, принимая живописную позу). Интересно, интересно. Не думал, что в наш  вседозволенный   век  существуют еще подобные  экземпляры. (Встает, оперся  руками о стол, нависая над девушкой.) Вы чем сегодня заняты вечером? (Игриво дунул на ее локон.)  Не соизволите ли со мной отужинать где-нибудь в уютном   вертепчике? Скажем в семь- восемь часиков вечеру.

СВЕТА. Во-первых,  уберите руки. Во-вторых, не соизволим  ужинать в вашем обществе, как вы изволили сказать - в вертепчике. И не собираюсь   оплачивать ваши вертепные желания.

КИРА (подхватывается, зло, бегает). Так!  Уже успели  разболтать кто, что и почем. Кто вам наболтал, что у меня нет денег?!

СВЕТА. Я этого не говорила

 Слышится из спальни голос больного.   

ЛЕВУШКА. Мммм…  м-м-м…. Ыыы.

Света кидается на  «мычание», но тут же  возвращается, хватает коробку с лекарством и бежит с ней к больному.

КИРА. Понятненько. Уже и здесь провели инструктаж. Это кто же такой досужий? Ладно. Посмотрим кто кого.

Из спальни  Света  выкатывает коляску. Кирилл кидается помогать. Голова Левушки свесилась набок.  Чувствуется он в плохом состоянии.

КИРА (растеряно). Что это с ним?  Дядя! Дядя! Ты  что  заболел? То есть тебе плохо?

Левушка, наклонившись на сторону едва не падает с коляски.

СВЕТА (к Кириллу).  Помогите переложить его на диван. Осторожнее. (Помогает.)

Племянник взваливает дядьку на плеч так что лицо больного повернуто к зрителю. Левушка приподнимает  голову и хитро подмигивает зрителю. Он что-то задумал. Света суетится, помогает укладывать больного на диван. Укрывает пледом.

СВЕТА (жалобно). Лев Николаевич! Вы слышите меня? (Едва не плачет.) Ну Лев Николаевич, кивните головой, что слышите меня. (Тот не реагирует на слова.)

КИРА (испуганно). Он что, умер?! (Пробует дотронуться до дядьки  и тут же отдергивает руку.) Посмотрите! Он же умер! (Не скрывая ликования.) Он умер! (Радостно.) Побегу всех огорчу! Сообщу о тяжелой утрате! (Вприпрыжку убегает.)

ЛЕВУШКА (ожил, вслед племяннику показывает из-под пледа кукиш, смеется). Как я его обрадовал? А?

СВЕТА (сквозь радостные слезы). Да ну вас, Лев Николаевич, вы так меня напугали!

ЛЕВУШКА. Я  пошутил.

СВЕТА. Кто же так шутит! Я сама едва не померла  за  вас. Вставайте. (Пытается приподнять больного.)

ЛЕВУШКА. Полежу. Порадую племянника.

СВЕТА. Вы еще способны шутить. Но радость, что Вы заговорили.

ЛЕВУШКА. Света не уходи сегодня. Останься на ночь.

СВЕТА. Поняла. Остаюсь..

Появляется  оживленный  Кирилл, за ним Лиза, за Лизой Ольга.

КИРИЛЛ. Вот, вот! Он помер! (Мечется среди  женщин.) Мама, все хлопоты по организации похорон любимого дядюшки я беру на себя. Ты мне выдели определенную сумму для этого дела, я думаю что не стоит  жалеть денег. Прежде всего  я  забегу…

В это время Ольга приникла к сердцу брата.  Лиза, плачет, вытирает платком глаза. Света стоит в стороне.

ОЛЬГА. Он живой! У него бьется сердце! Света, что случилось с Львом Николаевичем?

СВЕТА (скромно). Подобное случается при таких заболеваниях.

ОЛЬГА (опустилась на коленях у постели брата). Левушка, братик! Ну что ты,  родной, пугаешь нас? (К Свете.) Он не реагирует.

СВЕТА. Ничего страшного. Сейчас он ничего не чувствует и ничего не слышит. Просто у него начинается кризис заболевания. (Подыгрывает девушка своему пациенту, придумывая чепуху, радуясь за него, что тот способен на шутки.)

КИРА (в сторону).  Выходит  рано радовался. (К Свете.) И долго он будет в таком состоянии?

СВЕТА. Думаю до самого следующего утра.

КИРА (в сторону). Уже лучше. (Всем.) Я так испугался за дядю просто  не понимал, что делаю. Хотел для него  как лучше. А вышло оно вон как.

ОЛЬГА. Чего это ты вздумал хоронить дядю? И нас всех напугал до смерти. Светочка, что надо нам делать, когда ты уйдешь?

СВЕТА. Да конца смены я еще побуду здесь. Мне надо записать этот случай в историю болезни. Лев Николаевич пусть здесь лежит до утра. Его не следует  тревожить. Все будет хорошо. (Трогает пульс.) Пульс у него нормальный. Перед уходом проверю давление и  послушаю сердце.

КИРА (на авансцене потирает руки.) Очень хорошо,  мой любимый дядюшка.  Спи спокойно, набирайся сил.

ОЛЬГА. Я сама лично буду ночью заходить к нему. Вдруг чего ему потребуется.

КИРА. Мама, можешь не беспокоиться.  Сегодня я остаюсь в этом доме на ночь и присмотрю за дядей. Если что я тут же позову тебя.

ОЛЬГА. Ну что же, сын, наконец-то  впервые  я услышала от тебя разумные слова. Оставайся.

ЛИЗА. Светочка, а попоить Льва Николаевича  можно гранатовым соком?

СВЕТА. Что вы, Лиза, какой сок? Больного  ни в коем случае нельзя тревожить. А то можете нарушить цикл болезни, и он может действительно умереть. (Придумывала девушка.) Сейчас он ничего не слышит  и  ничего не видит.

ЛИЗА (испугано крестится). Сохрани и помилуй!

СВЕТА. А сейчас все покинем комнату, чтобы не нарушать процесс  выздоровления больного. Завтра утром, я уверена мы увидим уже вполне  здоровым нашего уважаемого Льва Николаевича.

Все тихонько на цыпочках направляются к выходу кроме  Кирилла.
 
КИРА. Я пока останусь  здесь. Подежурю. Отойду от потрясения… (Зловеще про себя.)…  Дядюшкиной кончиной.

Усаживается за стол  ближе к зрителю. Вытянув шею убеждается что все ушли. Достает сотовый телефон. Разговор озвучен  для зрителя. Звонок.

ЛЯЛЯ. Да. Кто это?

КИРА. Кто, кто. Дед Пихто. Не видишь что ли чей  номер высветился?

ЛЯЛЯ. Трубка у меня возле уха, а я еще не научилась им видеть. Что ты вечно придираешься? Тебе, что делать нечего? У меня тут выгорело с отравой.

КИРА. С какой отравой? О чем это ты?

ЛЯЛЯ. Здравствуйте. Сам говорил, что надо достать отравы для дядьки. Я тут у знакомых достала  полкило дусту. Объяснив им, что нужно травить таракана, то есть тараканов.

КИРА. Нет, Лялька, ты не исправима.  Кто же   травит людей дустом. Ему что, кисель из него варить?

ЛЯЛЯ. Ну, извини ничего другого я не достала. Что есть тем и будешь травить.

КИРА. Выбрось свой  порошок, без  него обойдемся.

ЛЯЛЯ. Как это, обойдемся?  Ты что,  сам нашел отраву?

КИРА. Нашел, получше отравы.  Сегодня ночью все и решится. Картинки   были дядюшкиными, станут нашими. Ты никуда  не исчезай, чтобы здесь у меня была ровно в десять, как штык. Как только стемнеет, так и примемся за дело.

ЛЯЛЯ. Смотри не напортачь, а то от тебя можно всего ожидать.

КИРА. Не боись, сестричка, уж тут-то я  не ударю в грязь лицом.  Пока, до вечера.   

Гаснет свет, звучат аккорды музыки.


ГОЛОС. Двадцать три часа.

Та же комната, залитая голубоватым светом  от  полной луны из окна. Жутко. На диване,  по-прежнему  недвижимо лежит дядюшка.  Бесшумно  открываются двери и в комнату пробираются две тени.


ЛЯЛЯ (шепотом). А он не очнется?

КИРА. Нет. Пилюля сказала, что до следующего утра  не очнется.

ЛЯЛЯ. Какая пилюля?

КИРА. Ну, Светка медсестра. Все тебе разжевывай.  Не соображаешь сама?

ЛЯЛЯ. А ты говори по-человечески, а не загадками. Чего это я должна соображать? Откуда я знаю, что может прийти  в твою дурную башку.

КИРА. Ну, ну поосторожней с намеками. А то быстро вышвырну за дверь. Не посмотрю что сестра.   

ЛЯЛЯ. Ладно, не буду больше  намекать. Давай  начинай травить. А где твоя отрава? Ты не забыл ее случайно в аптеке на прилавке по скудости собственного интеллекта?  Я тут не надеясь на твою дырявую башку все же захватила вот это. (Показывает увесистый узел с дустом.)

КИРА. Ты все же притащила дуст! Кто тебя просил волочь его сюда? Я же четко сказал тебе  дуст нам не понадобится. У меня есть более эффективное  и совершенно безопасное средство,  не в пример твоему дусту.

ЛЯЛЯ. Для кого безопасное? Для дядьки? Тогда для чего мы будем его травить?  Нет! Все же  зря  я связалась с тобой, с бестолковым.  Уж лучше бы все проделала сама. Насыпала б дусту в дядькины усы, а он надышался бы и тихо, благородно  ушел в мир иной.

КИРА. Лялька! Какие усы? Какой мир? Да знаешь ли ты какой сейчас выпускают на фабриках дуст?  Да от него даже тараканы не дохнут.

ЛЯЛЯ. Но ведь можно попробовать. Дядька-то не таракан, может и того… окочурится  вместо таракана.

КИРА. Все, кончаем балагурить, приступаем к операции «Ы», как говорил наш незабвенный  Александр Сергеич, наливая Арине Родионовне в кружку Болдинской самогонки.

ЛЯЛЯ. Ты что будешь его травить самогонкой? Но ведь для этого нужно, чтобы он ее выпил.

КИРА (насмешливо). И закусил твоим дустом.

ЛЯЛЯ. Ну вот, а ты говоришь, что дуст не нужен. Как раз и сгодится.

КИРА. Да про самогонку я сказал образно.  А дядюшку мы будем не травить, а душить. Вот этим (показывает подушку), ап, и все.

ЛЯЛЯ. А ему не больно будет?

КИРА. Кому же больно от подушки. Все на них спят и ничего.

ЛЯЛЯ. А как ты  будешь это делать?

Кирилл, смеясь прижимает к лицу сестры подушку, та отталкивает его.

КИРА. Вот так и буду.

ЛЯЛЯ. Да пошел ты, придурок! Нашел чем шутить.

КИРА. Все, кончились шуточки. Приступаем к делу.

ЛЯЛЯ. Душить?  Но может  для подстраховки все же  посыпать дядю дустом? (Сует брату узел с порошком.)

КИРА. Я сказал – не надо,  значит не надо. Все, двинули.

Плечо к плечу,  медленными зловещими шагами, Кирилл с подушкой наперевес и Ляля с узлом дуста в вытянутой руке   двинулись  в сторону дивана на черное дело. Неожиданно вспыхивает свет. На диване сидит ЛЕВУШКА, с пистолетом в руке, направленным на  душителей.

ЛЕВУШКА. Стоять!

От неожиданности  близнецы замерли на месте, крепко прижавшись друг к другу и  прижав  к себе  «средства убийства». Они в трансе.

КИРА (мнет подушку). Мы… тут… это… вот… вам… дядюшка… ну принесли… подушку…чтобы … ну удобнее…

ЛЯЛЯ. И это вот…(Протягивает в его сторону узел с дустом.)… ну чтобы…как его…эти тараканы…

Оба, словно в трансе  снова  двинулись  к дядьке.

ЛЕВУШКА. Стоять! Буду стрелять!

КИРА (продолжает прижимать подушку к груди). Дядя, что с вами? Мы же по-человечески пришли просто навестить вас, убедиться, что у вас все хорошо, а вы… пистолетом машете.

ЛЯЛЯ  (из-за спины  брата, дяде. Она в шоке). Мы тут… вам… вот… дусту…

КИРА (отмахивается от нее). Да замолчи ты со своим дустом!  Дядя, мы  вас любим, тревожимся за вас. Вот и зашли. Говорю Ляльке, а  давай зайдем к дяде Леве, а вдруг он в чем-то нуждается. Ну… вот и зашли. (Автоматически продолжает двигаться в сторону дяди.)

ЛЕВУШКА. Стой! (Стреляет.)

Близнецы падают на пол. Кирилл, не выпускает подушку, Ляля – узел с дустом.

КИРА (кричит). Вы что, делаете!!! Мы культурно… А он…  Прекратите стрельбу!!!   

ЛЯЛЯ (лежа на полу, закрыла голову узлом с дустом,  кричит  во весь голос). Помогите!!! Убивают!!! Спасите!!! Полиция!!!

КИРА (закрыв голову подушкой, лежа на полу толкает сестру в бок). Прекрати орать, как резаная.

В комнату врываются  в ночных рубашках Ольга, за ней Лиза,  из Левушкиной спальни появляется  одетая  Света.

ОЛЬГА. Что такое?! Кто стрелял?! (Замечает брата с оружием в руке. Кидается к нему.) Левушка! Что случилось?! Почему у тебя оружие?! Это ты стрелял?!

ЛЕВУШКА. Я.

ОЛЬГА. Но почему? Для чего?

ЛЕВУШКА. Я защищался.

ОЛЬГА. Боже мой, от кого?! И почему здесь на полу валяются дети?

СВЕТА. Позвольте, я все объясню.

КИРА. Мама, можно мы с Лялькой уйдем? Я не могу больше находиться в этом сумасшедшем доме, где еще и стреляют.

ЛЕВУШКА (повел в его сторону наганом). Стоять! Вызову полицию.

ОЛЬГА (к Свете). Объясните хотя бы вы, что здесь происходит? Для чего полиция?

СВЕТА. Я вам уже говорила, что Лев Николаевич успешно идет на поправку. Он  случайно подслушал  разговор между вашими близнецами, которые задумали сегодняшней ночью его убить чтобы завладеть дядюшкиными  картинами.   

ОЛЬГА (в ужасе, к близнецам). Это правда?!!!

Те понурили головы. Сын с подушкой, прижатой к груди, дочь с  узелком дуста.

ОЛЬГА (воздев руки кверху). Боже! Какой позор на мою голову! Мои дети превратились в убийц!

СВЕТА. Пока не стали. Это  Лев Николаевич придумал гениальную операцию по разоблачению преступного замысла   близнецов и спасти их же от уголовного наказания. А я  Льва Николаевича поддержала понимая, что подобная   «героическая»  встряска  для  его  организма - отличная терапия.

ОЛЬГА (все еще в шоке). Но стрельба!  Откуда взялось оружие в руках моего брата?! Нет, я сейчас сойду с ума.

СВЕТА (смеется). Да никакое это не оружие, а обыкновенная новогодняя хлопушка.

ЛЕВУШКА. Мои племянники преступники. Воры. Украли у меня две картины. Едва не стали убийцами. Я вынужден об этом заявить в органы. Их осудят. В зоне их научат трудиться. Вышибут  дурь из их пустых голов.   

БЛИЗНЕЦЫ (отбросили подушку и узел с  дустом,   бухнулись перед дядькой на колени). Дядечка Лева, прости нас, пожалуйста! Мы никогда не будем так делать! Мы пойдем работать! Даем честное слово! Мы вернем вам, украденные нами картины, только не вызывай полицию. Мы не хотим в тюрьму-у-у! (Заголосили они.)

ОЛЬГА. Братик, прости  их дураков. Это я виновата в их безалаберности. Дала слишком  много ненужной воли. Потакала их прихотям. Все жалела, что остались без отца.  Больше  распутства  не будет.

БЛИЗНЕЦЫ (перебивая друг друга). Дядечка, мы пойдем работать прямо с завтрашнего дня. Вот посмотришь, мы будем хорошими. Будем  заботиться о тебе. Только приости-и-и!!! (Завыли они снова.)

ЛЕВУШКА. Ладно. Прощаю только ради вашей матери, которая   мало того что возится со мною, больным и немощным, так еще и работу не бросает. А все потому, чтобы вам тунеядцам жилось весело да легко. Прочь с моих глаз и не появляйтесь пока не станете людьми, настоящими материнскими защитниками и помощниками.

Близнецы, опустив головы медленно покидают комнату.

Гаснет свет. Звучат музыкальные аккорды.

ГОЛОС. Минуло полгода.

Вспыхивает свет. Та же  комната. По какому-то случаю праздничное застолье.  За столом: Левушка, Ольга, Ляля,  Кирилл. Лиза ставит последнее блюдо.

ЛИЗА. Ну, кажется, все.

ЛЕВУШКА. Садись Лиза. Будем праздновать всей семьей.

ОЛЬГА. Одну минутку. Сейчас подбежит Света. Без нее мы не можем начинать торжество.

ЛЯЛЯ. Пусть Дядя Лева ей скажет спасибо, это она его вылечила.

КИРА. Ну не совсем. Но успехи заметные.

ЛИЗА. Простите, Лев Николаевич, я все не решалась спросить: кто из вас, вы или Светочка придумали тогдашнюю ночную стрельбу?

КИРА. Ну-у-у, Лиза, вспомнила столетнюю давность!

ОЛЬГА (смеется). Не столетнюю, а очень даже недавнюю. Не даром пословица говорит: кто прошлое забудет тому глаз вон. Вы с сестрой должны быть благодарны той стрельбе. Она  повернула вашу никчемную жизнь в нужное русло, сделала настоящими людьми. И теперь  мы  гордимся вами. У вас обоих хорошая работа, приличный заработок, вы уважаемые люди.

ЛЕВУШКА. А придумка пришла эта…

Раздается звонок в дверь.

ОЛЬГА. Ну вот и Светочка наша.

КИРА. Я открою. (выбегает. Тут же появляется вместе со Светой).

СВЕТА. Простите за опоздание. Пробки на дорогах.
 
Лиза, Ольга  хлопочут, усаживают гостью.

ОЛЬГА (встает). Первый тост за…

БЛИЗНЕЦЫ (перебивают ее). Мам, одну минутку. Вначале мы хотим вернуть дяде Леве то, что когда-то  похитили  у него.

Близнецы  разворачивают упаковку, извлекая из нее два этюда.

ЛЯЛЯ. Дядя, вы не думайте ничего плохого. Мы честно заработали деньги и выкупили  картины, что бы вернуть их вам.

ЛЕВУШКА (довольно улыбается, принимая из рук племянников, похищенные ими картины). Спасибо, и за картины и за то, что нашли в себе силу-воли взяться  за ум, что  осознали  свои порочные поступки. И я поверил, что вы стали настоящими людьми, за которых теперь можно не волноваться.  Олюшка, так по какому поводу ты  хотела сказать свой тост?
               
              Гаснет свет, звучит музыка.

ГОЛОС.  У Льва Николаевича и его родных теперь все будет  хорошо.   

                Конец.