Гралия Часть 4 глава 15

Глава 15. Прорыв

Чреда ошибок – жизнь бродяги,
Дорога – дом его родной.
Что он оставил за спиною,
Лишь знает ветер полевой.
Ему не стыдно за былое,
Всегда чужой для всех вокруг.
Задеть так сложно за живое того,
Кто опустился в первый ада круг.

Таск, бранясь в полголоса, спешил подняться по довольно крутому склону, держась за канат, закрепленный на вершине подъема группой разведчиков и подтягиваясь. Саваат возглавлял один из отрядов, высадившихся на берег недалеко от О’Леосса, где, как утверждала разведка, не было секретов и дозоров замнитурцев.
Уже давно рассвело, но видимость была плохой, что, с одной стороны, затрудняло высадку на берег, с другой – позволяло ее произвести без особого шума, не боясь быть обнаруженными. Туман клубился вокруг людей Таска, словно возмущаясь их присутствию.
В последние пару дней установилась не по-зимнему теплая и безветренная погода, снег поспешил начать таять и от земли поднялась белесая мгла. Вчера, во время военного совета, порывы ветра ненадолго разорвали плотную пелену, срывая маскировку грядущей высадки, чем очень озадачили зерта Фелила О’Луга. Но с наступлением темноты туман снова обрел свою силу, покрывалом укрыв землю и море.
Правая рука, поврежденная в драке с Терилом Негромом, ужасно ныла, держать в ней оружие стало невыполнимой задачей, но при подъеме волей-неволей ее приходилось пользоваться. Таск мог отказаться участвовать в высадке, но ему требовалось восстановить уважение других высокородных, поэтому об отказе в сложившейся ситуации не могло быть и речи.
Теперь это было делом, которое могло поправить его плачевное положение среди других высокородных, хоть как-то восстановить честь родового имени. Ведь выполнение боевой задачи в первых рядах доказывало, что он не трус и достойный человек.
«Если неправоту этих идиотов о моей трусости я опровергну здесь и сейчас, – превозмогая боль размышлял Саваат, – то вот невозможность объясниться с Калией – это действительно проблема, что ставит меня в тупик».
Таск после памятного вечера больше не виделся с глазу на глаз с Калией. Да и вообще старался без надобности не выходить из своей каюты. И это было не так-то и плохо. Он немного, как смог, самостоятельно залечил раны, обращаться к капитану казалось унизительным. Саваату удалось хорошенько отдохнуть и многое обдумать.
«Пожалуй, я действительно пережал со своей навязчивостью с Калией, – решил он. – Надо было как-то помягче все делать и не спешить. Но теперь что уж поделаешь, что вышло, то вышло. Думаю, время мне поможет, все поставив на свои места. А еще надо сторониться незнакомых людей, пусть и высокородных, и тем более не выпивать с ними. Ведь если бы я тогда не набрался, то, глядишь, все сложилось бы иначе».
Саваат четко определил для себя приоритеты и решил сторониться людей, хоть в чем-то укоряющих власть. Ведь он, пусть и негласно, но был помилован этой самой властью после последнего своего прокола, а могло сложиться так, что его голова покатилась бы по площади Правосудия.
«Плохо быть неблагодарным!»
Таск, скрипя зубами, наконец вскарабкался на вершину. Двигаясь сквозь туман, он весь промок. Бедолага был готов упасть на колени и завопить от боли, когда канат покинул его руки, но ни того, ни другого позволить себе сделать высокородный сейчас не мог. Саваат был не только высокого рода, но и зерт для окружающих его людей, поэтому нельзя было показывать подчиненным свою слабость. Да и скрытность проводимых войсками Гралии действий была очень важна. Для сохранения секретности даже лошадям надели специальные повязки на морды, чтобы они не могли заржать.
Саваат выпрямился и посмотрел в сторону моря, где за туманом прятался корабль, который доставил их к берегу. Название судна вертелось на языке, но Таск за ненадобностью благополучно успел его позабыть, ведь он пробыл на нем всего пару часов, пересев с «Сокола», как сделали и другие младшие зерты, направляясь к своим подчиненным.
– Эй, ты, – Таск подозвал одного из своих младших зертов, не успев еще запомнить всех их по именам, – доложи, как идут дела, а сначала представься еще разок.
– Я Ласлом, – быстро представился младший зерт, что был лет на десять старше Таска, выше его на голову, сухопарый, темноволосый, с недавно зажившим шрамом, идущим сверху вниз от уха к ключице. – Больше половины людей, а именно сто двадцать человек и четверть наших лошадей, уже подняты. Оружие и провиант полностью тут, на вершине. Леонид – это другой младший зерт – занимается дозорами и охраной. Пока все тихо. Гром контролирует береговую линию и пока еще внизу.
– Гром? – удивился Таск, переспрашивая. – Странное какое-то имя. Откуда он?
Ласлом немного замялся, но потом ответил:
– Гром из рабов, что Теберон Керий освободил у заставы Кембри.
– Опять Керий, – фыркнул непонятно почему обозлившийся Саваат, а потом, успокоившись добавил: – Ладно, Гром так Гром. Позови сюда лекаря и продолжайте. Только поспешите, через четверть часа нужно будет начинать движение вдоль берега. Не успеем, создадим затор другим нашим отрядам, идущим позади нас.
Младший зерт отсалютовал и скрылся в пелене тумана.
«И как мы куда-то будем продвигаться в этой мгле? Пока пойдем вдоль берега, у нас будет ориентир. Но что потом?..»
К Таску подошел лекарь, и Саваат, молча расстегнув рукав, показал ему свою руку. Тот бегло осмотрел ее, недовольно скривился, поинтересовавшись:
– И как давно она в таком состоянии?
– Несколько дней. Разве это имеет значение?
– Имеет. Особенно если ее не лечили.
Таск хотел возмутиться, сказать, что лечил ее, держа в покое и втирая в нее разогревающую мазь, но быстро осознал бесполезность этих речей, ограничившись совсем другими словами:
– Мне нужно, чтобы я смог держать в этой руке хотя бы легкую рапиру или саблю, о мече или палаше речи не идет. Так что скажите, это возможно?
Лекарь нахмурился и пояснил:
– Держать-то саблю сможете, а вот ударить ей – вряд ли. Я наложу тугую повязку и приложу к руке холод, а еще вам следует выпить вот эту гадость. Все вкупе облегчит вашу участь. Я бы на вашем месте передал командование кому-то из подчиненных, а сам отправился обратно на корабль.
Таск сжал кулак левой руки и, сверкнув взглядом, заявил:
– Вы не на моем месте. Делайте лучше свое дело, большего от вас не требуется!
– Хорошо, но послушайте моего совета, сражайтесь, используя левую руку, про правую забудьте, если не хотите умереть в предстоящем бою.
Саваат нехотя понимающе кивнул в ответ.
Лекарь, как и пообещал, сделал тугую повязку, прикрепив к больному месту кожаный мешочек со льдом. Стало немного легче, хотя, пока лекарь колдовал над рукой, с Саваата сошло семь потов. К этому времени весь отряд собрался на вершине, и они в назначенное время двинулись вперед.
Уже скоро им пришлось остановиться, так как впереди идущие запаздывали с восхождением на крутой холм, что тянулся на многие и многие дни пути вдоль восточного берега от О’Леосса почти до самого порта Клиол, лишь изредка перемежаясь рукотворными пологими спусками в местах, где когда-то стояли гральские гарлионы и порты, теперь же заброшенные и ветшающие день ото дня руины.
– Хорошо хоть не наш отряд встал тут раком, – заметил Таск, прознав о заминке, распорядившись своим младшим зертам. – Сейчас же отправьте гонцов назад, чтобы предупредить идущих вслед нам о проблеме.
Начались минуты, а потом и часы ожидания. Одежда всех его людей из отряда намокла. Воины волей-неволей стали подкашливать. Как оказалось, корабли, что вышли вперед того, на котором сплавлялся отряд Таска, немного заплутали, обходя частокол из скал, которыми изобиловали прибрежные воды. Многие из них только начали спуск на воду лодок с войсками. Да к тому же подниматься им приходилось не с узкой песчаной полоски, а практически с воды. Это очень замедляло их действия.
Где-то около полудня прискакали гонцы от зерта армии с распоряжением обходить отряды, что еще только осуществляли высадку, и двигаться в сторону осажденного гарлиона. Местом сбора войск назначалась Белая роща, носившая название из-за росших тут в преобладающем количестве берез. Она находилась в часе хода от красных скал, которые служили ориентиром, от которого следовало свернуть в глубь суши. Роща была обширной и протяженной. Ехать предстояло четко на север по отношению к берегу моря в непроглядном тумане, полагаясь только на простой компас. Редкая штуковина, которая с недавних пор стала применяться на кораблях, и, насколько знал Саваат, совершенно не использовалась ранее при походах по суше.
Таск подозвал младших зертов и поинтересовался, доставая выданный ему уменьшенных размеров по отношению к корабельному компас:
– Кто умеет более или менее пользоваться этой штуковиной?
Все только пожимали плечами. Саваату показывали, как работает компас, перед отправкой на берег, это вроде было несложно, но, оказавшись в тумане, не хотелось рисковать, ведь где-то рядом могли быть дозоры замнитурцев. Да и, если быть честным, Таск очень рассчитывал на то, что туман к полудню немного рассеется. Но случилось иначе. Мгла стала еще гуще. Теперь почти не было видно даже идущего впереди всадника.
Отрядам полагалось идти в тумане в непосредственной близости друг от друга, что могло помочь в ориентировании на местности. Только как ее, эту близость, соблюсти-то?
– Ласлом со мной по центру, Гром позади, Леонид впереди, идем в четыре шеренги цепью, – скомандовал Саваат.
И они пошли, обходя все еще производящие подъем отряды. Уже скоро оказалось, что они обходят почему-то вновь застрявших обходящих.
– Как это так? – ничего не понимая в происходящем, гневно спросил Саваат не знавшего, что ответить, подчиненного, присланного Леонидом.
Тот принялся нести какую-то нескладную чушь, которую Таск и слушать не захотел. В общем все же пришлось прибегнуть к помощи компаса. Вынув ограничитель, Саваат пустил стрелку в свободное плавание. Она, недолго думая, дрожала, колеблясь из стороны в сторону, все-таки застыла на месте, указав направление на север.
– Так, – сказал Таск и хотел было почесать голову свободной правой рукой, но, поднеся ее к голове, тут же ощутил резкую боль, что заставило его сквернословить. – Ах ты, кнезова засада, вот же, сволочь, свалилась мне на голову!
Быстро справившись с злостью, Саваат указал направление движения:
– Думаю, если березняк, то есть та самая Белая роща, тянется параллельно берегу на довольно продолжительном расстоянии, то если мы сразу пойдем на север, скоро окажемся в ее пределах. Там и будем ждать остальных.
По внешнему виду Ласлома было ясно, что он не одобряет движение в тумане и не очень-то верит компасу, но вслух ничего сказал. Таск обогнал цепь своих людей, возглавив колонны, встав рядом с Леонидом – молодым, как и он сам, человеком, схожей с ним комплекции, который был обрит наголо.
Таск дернул за уздцы своего коня, и его отряд, отделившись от главных сил, двинулся в свободное плаванье, уходя все глубже и глубже в непроглядную белую пелену.
Спустя час Саваат начал волноваться. Искомая роща уже должна была появиться перед ними. Компас указывал на север, и они шли, ни на шаг не отклоняясь от выбранного курса. Прошло еще минут двадцать, и Леонид позволил себе вопрос:
– Зерт, разрешите обратиться?
– Говори.
– Тут что-то не так, нужно остановиться и попробовать разведать вокруг. Мы уже давно должны были уткнуться в частокол деревьев.
– Сам знаю, но никто никуда от отряда отделяться не будет, – отрезал Таск. – Не хватало нам поодиночке разбрестись.
Спустя еще час снова возник вопрос о необходимости разведки местности вокруг, правда, теперь это предложение пришло из хвоста колонны от Грома. Но Таск был непреклонен. К его счастью, дожидаться советов от младших зертов в третий раз ему не пришлось. Из тумана прямо перед его носом появились несколько белоснежных с черными крапинами стволов берез, и Саваат тут же вздохнул с облегчением.
«Хвала всем и вся! Мы дошли».
Таск скомандовал привал, приказал расставить дозоры и покормить людей и коней. После этого надлежало разбиться по группам и немного поспать. За границу леса он строго-настрого запретил выходить. К себе же вызвал лекаря, так как действие лекарства и холод перестали помогать.
Ожидая помощи, Саваат таращился в мутную мглу. Он видел стволы пары берез, что круто взмывали вверх и терялись, объятые клубами тумана, хлюпающий, тающий снег под ногами, седло, снятое с лошади, вот, пожалуй, и все. Изредка откуда-то из тумана доносились приглушенные голоса и кашель, но чаще звуков не было вовсе. Саваату показалось, что все бросили его и он остался тут один. Сердце замерло в груди, стало ужасно одиноко и тоскливо от навязчивой мыслишки, что предательски вкралась в сознание. Он уже хотел подняться и отправиться искать своих солдат, но именно в этот момент из тумана появились лекарь и Леонид. От сердца сразу отлегло.
– Как погляжу, ты не спешил, – машинально укорил своего младшего зерта Таск и тут же, не замечая обиду на его слова подчиненного, обратился с куда большим уважением к лекарю. – Опять болит. Не могли бы вы что-то еще сделать? Может, выпить чего нужно?
Повязка была снята. Рука нестерпимо заныла. Саваат, стиснув зубы, терпел. Кисть, несмотря на предпринятые попытки лечения, распухла и выглядела совсем плохо, казалось, что даже хуже, чем этим утром.
– Почему она стала такой, я же ее не беспокою, выпил горькую настойку, что вы мне дали?
– Да, все так, – проговорил лекарь, вытирая капли воды, что осели у него на лице. – Только перед этим вы натрудили руку при подъеме на холм. Вот и расплата. А попробуете биться ей, узнаете, что значит лезть на стену от боли. Но я вам попробую помочь. Выпейте двойную порцию горькой настойки и вот это безвкусное снотворное и немного поспите.
– И что будут дальше?
– Что будет, то и будет, время покажет. Но вам сейчас действительно необходимо отдохнуть.
Таск решил не сопротивляться и выпил все и сразу, после чего прилег на быстро сооруженный лежак, укрытый влажными плащами подчиненных. На время своего отдыха Таск оставил за себя Ласлома.
Не успел Саваат закрыть глаза, как тут же открыл их. Ему показалось, что он и не спал, но вокруг стало довольно темно, свет Ченезара покидал этот мир, видимо, уже наступили сумерки. Рука хотя ныла, но с этим вполне можно было справляться. Рядом сидел один из его воинов, охраняя сон зерта. Плащ, укрывавший Саваата, промок до нитки. Пришлось поручить его выжать.
– Как долго я тут провалялся? – поинтересовался Таск у подчиненного стража, после чего закашлялся.
– Остаток дня.
– Подошли ли остальные наши силы?
– Нет, – лаконично, с тревогой в голосе, сообщил воин.
– Скверно, а ну позови кого-нибудь из моих младших зертов.
Пришел Гром, коренастый мужчина преклонного возраста, с черной бородой и усами, в которые закралась седина. Он повторил Таску все, что рассказал охранник, и добавил, что уже трижды отправлял в разные стороны дозоры, которые вернулись и сообщили, что никого поблизости нет и из тумана не слышно голосов людей или каких-то иных признаков передвижения.
– Что за колдовство тут творится? – бросил Саваат, не особо ожидая ответа.
Но младший зерт живо среагировал:
– Вот и многие из наших людей говорят о колдовском происхождении тумана.
– Объясни.
– Да что тут объяснять… В королевстве Замнитур живет странный народ – велторане. Они поклоняются лесному божеству, которое зовется Велтор. Он похож видом на медведя, но не является таковым. Говорят, эти лесные людишки ловки в наведении всяких чар. А есть те, кто утверждает, что это не простой туман, а мгла мира мертвых, забвение. Будто земля разверзлась, и мы попали во владения Тила, хозяина потустороннего мира. Некоторые утверждают, что слышали вдали женский смех, уверяя в том, что это Леокалла со своей свитой ищет наши души, желая напиться человеческой крови.
– Тьфу ты, – сплюнул Саваат. – Гром, ты в своем уме? Ну ладно эти темные, недалекие ополченцы из Т’Бола, но ты же не глупый человек! Какое колдовство, какой Тил и Леокалла? Нашли, о чем говорить. Слушай мой приказ! Распорядись, чтобы прекратили эти глупые сплетни. Услышу что-то подобное, накажу. Всем сейчас же начать сбор и ожидать моей команды к выступлению.
Младший зерт неодобрительно посмотрел на Саваата и, бросив пару слов в ответ, удалился:
– Зерт, под вашим началом не простые ополченцы, а люди из регулярных дозорных разъездов, которые охраняют границу Т’Бола, свободные от рождения люди, прошедшие разностороннее обучение на заставе Кембри.
Таск почувствовал себя неловко. Выходит, что он как зерт не удосужился разузнать заранее о том, кто будет исполнять приказы под его началом. Но высокородный не должен оправдываться, объясняться или извиняться перед подчиненными ему людьми. Поэтому Саваат просто промолчал в ответ.
Когда совсем стемнело, отряд Таска выступил, направляясь вдоль березняка, идя на восток, где, по разумению Саваата, должен был быть О’Леосс.
Двигаться приходилось, выстроившись в длинную цепь. Чтобы не потеряться в непроглядной тьме, он приказал растянуть между людьми канаты, с помощью которых удалось осуществить подъем с берега моря на холм, они снова пригодились. Саваат ехал в середине выстроившейся вереницы.
Но ехать пришлось не так-то и долго. Уже скоро от головы колонны Таск получил известие о том, что роща закончилась, никого из своих найти не вышло.
– Чудеса какие-то, – растерянно подытожил Таск, приказав разбить лагерь на ночь на краю березняка, прячась за деревьями.
Саваату не спалось. И это не только потому, что у него болела рука, но и потому, что произошедшее с его отрядом не укладывалось в голове. Такого не могло быть. Единственной рациональной мыслью отсутствия рядом других конных отрядов было то, что О’Луг принял решение собрать все силы у морского берега. Однако в этом случае, если армия будет обнаружена и атакована, то она лишается возможности маневрировать, будучи прижатой спиной к обрыву.
«Плохо это, плохо!»
Разжигать костры Таск не решился, хотя все его люди, как и он сам, промокли и замерзли. Приходилось терпеть и ждать, что произойдет нечто, что изменит положение дел, внесет ясность в происходящее. Идти в сторону гарлиона Саваат так и не решился. Ночь тянулась в тревожных ожиданиях. Почти никто толком и не поспал. Казалось, рассвет не наступит никогда.
Где-то посреди ночи Саваат ощутил на себе легкое дуновение ветерка, который все усиливался и усиливался. И вот случилось чудо – над головой засверкали звезды. Таск вызвал к себе старших по дозорам и приказ быть внимательными, а сам принялся разглядывать звезды.
Над Саваатом парил Орел. Самой яркой его звездой была Отилия, глаз орла. Она переливалась желтым и красным, указывая всегда на север. Таск сверил направление «север» на компасе со звездой. Они совпадали. Это означало, что он не ошибся, продвигаясь вперед, хотя тут-то сомнений и не было, ведь он же дошел до рощи.
Рядом с Орлом повисло созвездие Голубя, что занимало вчетверо меньше места на небосводе. Это восемь тусклых звезд, три из которых символизировали письмо, которое несла птица. Чуть ниже и правее Орла притаился Лучник, это созвездие только начало свой восход над горизонтом.
Прошло какое-то время, туман продолжил свое отступление, и на небе стали вполне различимы созвездие Жреца и висевшее ближе к зениту созвездие Пахаря. В самом центре небосвода сверкал Гелиотир, как говорят люди, – звезда богов. Рядом с ней на небе примостилось скопление звезд, которые в Гралии называли Небесным всадником. У его коня была пара широко расправленных крыльев. Конь носил имя Северный ветер.
Ночную, а вернее уже предрассветную тишину прорвал звук боевого горна, трубившего команду к бою. Таск от неожиданности подавился собственной слюной, вскакивая с места, приказывая всех будить и сразу садиться в седло, ожидая атаки. Горн трубил прерывисто на замнитурский манер и звучал в низкой тональности.
«Значит, атаку готовят замнитурцы! Плохо дело. Откуда же идет звук?!»
Таск завертел головой, стараясь хоть как-то разобраться в направлении источника призывов горна. Но, к своему ужасу, понял, что он идет отовсюду:
– Быть этого не может! Где мои зерты?! Сейчас же пусть едут ко мне!
Не успел Таск еще договорить свое распоряжение, как из темноты к нему выскочили возбужденные Леонид, Ласлом и Гром.
– Зерт! – выкрикнул Ласлом. – Мы окружены, враг повсюду. Как будем действовать?!
– Через лес, конница не ударит. Стройтесь в две линии, уже достаточно светло, чтобы мы могли пробиться к берегу, пойдем на атакующих встречным курсом. Ведь если наших тут нет, значит они не пошли к роще, а остались на месте! Атакуем по моему сигналу. Скорее!
Младшие зерты кинулись строить людей. Таск озирался по сторонам. Отовсюду доносились крики и слышался топот копыт, но врага все еще не было видно. Таск никак не мог взять в толк, почему же никто на них не нападает?! Неожиданно Саваат осознал, что звуки горнов и топот копыт отдаляются от него.
И в этот самый момент из мягкой перины тумана выглянул располневший месяц, который осветил поле. Тут-то Таск все увидел и понял. Войска гральцев действительно расположились вдоль берега, не решившись идти вперед. Услышав сигнал к атаке, они в спешном порядке строились для ее отражения. Но времени не хватало, волна конной лавины уже была на подходе, ощетинившись копьями. Пехота замнитурцев, как и лучники, только выходила на поле. Отряд Саваата, продолжавший оставаться невидимкой, мог покрыть расстояние до пеших рядов за пару минут.
«Все ясно, – разгадал задумку врага и подвел итог увиденного Саваат. – Вражеская конница ломает ряды и завязывает бой, отходит, вступают в бой лучники, не давая восстановить порядок в наших рядах, потом ударяет пехота и добивает выживших, те, кто вырвется и рванет через поле, будут истреблены перегруппировавшейся конницей. А мы сейчас поломаем планы замнитурцам».
Тут же Таск вскочил на своего коня и поспешил перестраивать свои ряды для атаки одной цепью. От звуковых сигналов он решил воздержаться, пока не будет пройдена линия лучников и пехоты. К ним следовало подобраться незаметно. Поэтому атака началась с медленного ускорения.
– Вот теперь и посмотрим, кто из нас чего стоит! – в возбуждении шептал Таск, когда его конь уже мчался в бешеном спурте.
Месяц словно подмигивал ему и улыбался. Саваат предвкушал скорую битву, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не закричать. Как это было прекрасно, лететь на врага с саблями наголо во весь опор. Чем тише они подберутся к замнитурцам, тем больший урон им нанесут.
«Вперед, скорее, скорее!!!»
И конница настигла неплотные ряды лучников, которые застыли в ожидании сигнала атаковать. Раздался ужасный треск ломающихся костей, хлюпанье вминаемых в землю тел, запоздалые крики тревоги, тонущие в предсмертных воплях. Двести разогнавшихся лошадей в считанные секунды смяли несколько сотен человек. Таск только пару раз успел взмахнуть саблей, чуть не вылетев из седла. Он никого не задел и понял, что держать поводья только больной правой рукой глупо и опасно. Конь действовал куда лучше, протоптав в строю лучников борозду насквозь, примяв в землю несколько человек.
Ход атаки резко упал, но, взглянув через плечо, Таск увидел, что выжившие лучники в панике бросились врассыпную. До пехоты оставалась пара минут хода. Враг за шумом боя у береговой линии не слышал конницы Саваата. Таск поспешно пришпорил коня, ведя атаку за собой, давая ориентир своим людям.
Пехота замнитурцев шла быстрым шагом, побрякивая стальными доспехами.
«Тут будет посложнее, одним конем многих не покосишь».
Отряд Таска быстро набрал скорость и помчался галопом, обрушившись карающим мечом на спины ничего не подозревающего врага, который разом пришел в замешательство, плотный строй распался, позволяя коннице глубже вклиниться в свои ряды. Конь Саваата смел одного, второго, третьего воина. Остановился. Встал на дыбы и снес копытами четвертого воина. Опустился на землю. Лягнул пятого.
Пришло время драться Таску, ведь надо было прорубаться вперед, чтобы выйти на открытое пространство для последней атаки. В этот момент затрубили горны зертов командующих пехотой замнитурцев. Они принялись спешно разворачиваться, чтобы отразить атаку. Этого Таск позволить не мог. Он натянул поводья и принялся направо и налево бить саблей, которая тут же окрасилась кровью. Пятеро пали от его стального друга. В броне шестого сабля застряла, и Саваату пришлось сменить оружие. Он подхватил кистень и начал отвешивать удары им, вкладывая в замахи всю силу. Во время удара ему приходилось наклоняться и удерживаться в седле при помощи правой руки, которая с каждой минутой становилась все более и более непослушной. Вот-вот и он уже не сможет удерживаться в седле. К счастью, Саваат пробил себе путь на простор, последним ударом размозжив лицо вражеского горниста, оповещающего об атаке.
Таск поскакал вдоль рядов перестроившейся пехоты, круша одного воина за другим, нанося врагу смертельные удары, атакуя его сзади, оставляя в шлемах глубокие вмятины, помогая своим людям пробиться через строй пехоты. Азарт сражения, пьянящий угар смертельной схватки овладели разумом Саваата. Теперь им двигало только одно желание – убивать, как можно больше и как можно быстрее.
Спустя некоторое время часть пеших замнитурцев, побросав копья и щиты, кинулась бежать врассыпную. Устояли лишь фланги. Для атаки на них у Таска просто не хватило людей и коней. Окинув остатки своего отряда, он понял, что потерял не меньше двух третей лошадей и где-то половину воинов. Времени на раздумья не было.
Таск затрубил в горн атаку, и не дожидаясь остальных, помчался вперед, продолжая трубить. Боковым зрением он видел, что его конница все еще с ним. Саваат усмехнулся, с новой силой трубя атаку.
Конница врага уже понимала, что ее ударят в спину, их командиры из свалки, что возникла на самом краю вдоль морского берега, не могли здраво оценить ту угрозу, что неслась им в спину. Им было понятно только одно – пехота и лучники разбиты, а значит они последние боеспособные отряды и помощи ждать неоткуда. Замнитурские всадники начали отступать. Раздались захлебывающиеся призывы горнов, зовущие назад. И тут-то и подоспел Саваат со своими людьми, сметая врага, не давая ему опомниться. Конечно, линия атаки его отряда была мала, но скорость, на которой они вносились в увязшую конницу замнитурцев, была сумасшедшей и смертоносной. Да и к тому же гральцы, что мгновение назад отчаянно балансировали на краю пропасти, бросились с остервенелым ожесточением на замнитурских всадников, ударив им в спину.
Таск, в отличие от своих подчиненных, не пытался вступать в схватку с конницей врага, лишь пару раз отмахнувшись от летящих в него клинков. Полноценно биться он уже не мог, и поэтому понимал, что после серьезной стычки точно вылетит из седла, правая рука ослабла настолько, что он уже не мог сжать на ней пальцы. Поводья из кисти перекочевали на сгиб локтя. Саваат, уворачиваясь от ударов, поспешил как можно скорее оказаться в рядах своих.
Уже скоро к нему подъехал гонец от Фелила О’Луга, который поприветствовал его от лица зерта армии и поблагодарил, сообщив, что теперь все войска идут на прорыв к О’Леоссу. Тут же затрубили трубы гральцев, призывая к перестроению для атаки. Подал сигнал и Таск, собирая подчиненных к себе.
Часть конницы гральцев, построившись, кинулась преследовать врага. Остальные силы, образовав круг, ощетинившись частоколом копий, прикрываясь высокими ростовыми щитами, направились к О’Леоссу, который теперь засверкал в лучах восходящего Ченезара.
Битва длилась с переменным успехом до обеда. Таск больше не принимал в ней участие, передав командование одному из своих младших зертов. Он смотрел на сражение из центра круга, что создали гральцы, защищая припасы и раненых, лежа на повозке среди других покалеченных.
Замнитурцы не унимались до последнего. Вначале они отступили, но потом с новой силой бросились в атаку. В занятой ими гавани О’Леосса стояли корабли, с которых быстро пришло подкрепление, как и из лагеря, что был разбит под стенами гарлиона. Гральцы понесли немалый урон, но все обозы с едой и оружием благополучно вошли в гарлион.
Когда за последним из воинов закрылись ворота, Таск вдруг явственно понял, что их удар, имевший целью снять осаду с гарлиона, закончился пока лишь тем, что они присоединились к осажденным.
«Надо найти Калию, – озираясь по сторонам, подумал Таск. – Если она жива, лучше держаться рядом, ведь нас ждут ужасы осады. Нас ждут голод, жажда и болезни».