Немецкий поцелуй. Глава 3

Глава 3.
                Неожиданный поворот.
Мама так и не появилась. И даже не звонила. Поэтому утром меня разбудил и провожал Мартин. После завтрака, который приготовила Нильсин Олофссон – молодая неулыбчивая девушка 23 лет от роду. Как попала к нам Нильсин вообще отдельная история. Но если коротко, мама подобрала Нильсин в одном из кафе Марселя, где мы стал свидетелями ссоры Нильсин с хозяином кафе. Конечно же, Нильсин была уволена прямо там же на месте. Мама пожалела Нильсин, хотя жа-лость не свойственна маме, и она приняла девушку на работу. Нильсин быстро оправдала себя, готовила она очень вкусно. Мне очень нравилось, да и маме тоже, хотя она этого и не говорила.  Похоже, это понимал и хозяин кафе, из которого Нильсин была уволена, он пытался её вернуть, но Нильсин не вернулась.
Ингельд отвез меня в гимназию сразу после завтрака Нильсин. Я попросила Ингельда не везти меня к самым дверям гимназии, и он высадил меня на вчерашнем перекрестке. До гимназии я дошла уже сама, тем более там всего 2-3 минуты хода. В гимназии я расположилась на скамейке и принялась читать, то, что мне задали преподаватели вчера, чтобы я нагнала всех остальных учеников в классе, которые уже неделю учатся. И вообще проверить уровень моих знаний. Се-годня я приехала пораньше, и учеников было не так много, как вчера, поэтому на меня уже не пялились откровенно и бессовестно. Чтение не давалось: не вчера, не сегодня. Все мысли спол-зали на Герольфа и наше общение с ним вчера. Буквы ускользали от взгляда, мысли не цепля-лись за слова, и я уже через секунду забывала о сути того, что читала. Сосредоточиться не полу-чалось.
- Привет, красотка! – поднимаю глаза на голос и вижу перед собой Гоблина с жабьей улыбкой на всё лицо, вчерашнего спутника Герольфа. – Ты выиграла приз, джек-пот! Тебе крупно повезло встретить лучшего парня гимназии Шиллер.
- И где он, этот парень? – скептически спрашиваю я, демонстративно оглядывая пространство вокруг Гоблина.
- Это я, глупышка, Юрген Штальмайер, – Гоблин обводит руками пространство вокруг себя. Глу-пышкой он опять назвал меня на английский манер, как Кэйтарайн вчера Куколкой. – Самый кру-той парень гимназии перед тобой.
- Спешу огорчить тебя, «лучший» и «крутой» это разные понятия, – я не люблю выпендрежни-ков, а этот Юрген явно из них. – И ты не подходишь под оба эти понятия.
- Это ошибочное мнение! – помахал указательным пальцем Гоблин у меня перед носом. – Но я прощаю тебя, прекрасное создание!
- Вот спасибо! – сморщилась я. – Прямо не знала, как жить без прощения.
- Юрген великодушен, – снисходительно махнул рукой он.
Он что идиот?
- Я заметила, – фыркнула я.
- Как зовут тебя, прекрасное создание? – Гоблин по-жабьи улыбнулся, что меня передернуло от омерзения.
Похоже, Юрген просто ослеплен своим чрезмерным эго, своей значимостью и крутизной. Фор-менный болван на мой взгляд. Дело даже не в том, что он очень не привлекательной внешно-сти, а в его отношении к окружающим (в данном случае, ко мне), в движениях тела и в энергети-ке. Абелард тоже не страдает безмерной красотой и меня бесят его вечные подмигивания, но у него приятная энергетика. Он настырный, но на него не получалось долго злиться. Гоблина хо-телось убить и спрятать  по частям в черных мусорных пакетах. При этом меня бы не мучили угрызения совести. Есть такие люди, которые с первого взгляда не нравятся, несмотря на то, что ты совершенно не знаешь человека, и он может быть хорошим малым. Гоблин был из таких лю-дей, даже вчерашний француз не был мне так неприятен.
- Виона, – всё же ответила я, когда Юрген уже начал приплясывать от нетерпения. – Виона Се-вельсон.
- Божественно! – жабья улыбка разрезала лицо Гоблина пополам, меня чуть не вырвало прямо на учебник математики от этого зрелища, ему словно разрезали рот бритвой. – Будешь моей девушкой. Приглашаю тебя на свидание сегодня в семь, знаю один суперский ресторан…
Он даже не спрашивал меня, а утверждал, словно я уже согласилась.
- Нет. – довольно резко оборвала я его, он даже не спросил моего мнения. Вот наглец! Он что о себе думает! Не спросил, хочу ли я? Да, если и спросил бы, я всё равно отказала.
- Что «нет»? – Гоблин даже не понял, что я его прокатила. На его лице появилось недоумение, похоже, он редко получал отказ. Я даже рада была огорчить его.
- Я сказала «нет», это означает «нет». Объяснить значение слова «нет»? – прибавила в голосе твердости. – Вы свободны, герр Юрген.
- Что значит «свободен»? – Гоблин конкретно был озадачен, более того, шокирован отказом.
- Это значит «пошел вон!», Гоблин. – сзади по спине его хлопнула Кэйтарайн. – Вали отсюда!
Опа! Я угадала прозвище Юргена, хотя тут сложно ошибиться.
- Пошли, Куколка, у нас урок химии, – она подхватила меня под руку, поднимая со скамейки,  и поволокла по коридору, не оглядываясь на Гоблина. – Повезло тебе столкнуться с ним.
- Кто он? – спросила я, тоже не оглядываясь на Гоблина.
- Юрген Штальмайер или просто Гоблин. Считает себя местным Дон Жуаном, дамским угодни-ком, неотразимым жигало и прочее, – неформалка сбавила ход, видя, что я запыхалась от её темпа. Мне приходилось почти бежать за ней. – Приглашает на свидание всех, кто попадает ему на глаза, особенно, красивых девушек. Коллекционер. Для него главное количество покорён-ных девушек, а не качество. Не знаю, как ему это удается, но девушки часто ходят с ним на сви-дание. Точнее, всегда ходят.
- И ты ходила? – спросила я, не понимая, как можно пойти с ним куда-то. В нём же ни грамма шарма и очарования, нет даже животного магнетизма.
- Стараюсь умалчивать об этих данных своей биографии, – лицо Кэйтарайн перекосило от вос-поминаний. – В свое оправдание скажу, что я сбежала на 5-ой минуте свидания.
- А Рэнэйт ходила? – вспомнила я эффектную брюнетку.
- Без понятия, но вроде бы она какая-то дальняя родственница Гоблина, – Кэйтарайн вошла в класс, где будет проходить урок химии. – Сейчас не 16-ый век, когда были приняты близкие от-ношения с кузинами, впрочем, я думаю, Гоблин и её приглашал.
В этом классе тоже были парные парты, на которых стояли электронные микроскопы. Не совсем понимаю, зачем они на уроке химии. Разве что у нас будет биоорганическая химия, биохимия или супрамолекулярная химия. В классе помимо нас уже было несколько учеников: Гюнтер Канн  и Мод Лютер – два друга-раздолбая уже возились с микроскопом и что-то химичили, честно го-воря, не понимаю, как у них получалось учиться на отлично, ибо весь урок они обычно разгова-ривали и смеялись. В углу с книгой засела Альбертина Шварцтайгер – ещё одна рыжая в классе помимо Зельды, и такая же зеленоглазая, но её взгляд не такой пронзительный. Местная тихо-ня. На всех перерывах между уроков я неизменно видела её в углу с книгой, не с учебником кстати.
- Привет, – киваю я ей.
Альбертина смерила меня взглядом, потом её лицо смягчилось, и она мне приветливо кивнула.
- Чего ты с ней здороваешься? – шепотом спросила Кэйтарайн.
- А что здесь такого? – недоуменно спрашиваю я.
- Она ведьма! – уверенно заявляет неформалка.
- Что за бред?! – гляжу на Альбертину. – Ведьм не существует, и если уж на то пошло, ты больше на ведьму похожа.
- Ты её плохо знаешь! – прошептала Кэйтарайн. – Она не та, кем кажется!
Снова бросаю взгляд на рыжую девушку. Альбертина почувствовала мой взгляд и подняла голо-ву. Наши глаза встретились, я делаю милую улыбку, чтобы не возникло недопонимания. Рыжая тоже кривиться в улыбке и снова утыкается в книгу.
- А по-моему, ты на неё наговариваешь, – выношу я свой вердикт.
- Здравствуйте, фройляйн, – робкий голос юноши, заставил меня посмотреть на его обладателя.
За одним из микроскопов стоял, съежившись вдвое, Руперт, поэтому я и не увидела его сразу.
- Здравствуй, Руперт, – улыбнулась я ему.
Мне показалось, что сейчас ботаник рухнет в обморок от осознания того, что я с ним поздорова-лась. Он покраснел, позеленел, побелел и посинел, и это почти одновременно. Я вообще поду-мала, что ему плохо и у него припадок какой-то, но Руперт слабо улыбнулся и кивнул мне. Уже хотела скорую помощь вызвать.
- Он точно влюбился в тебя. – захихикала Кэйтарайн в ухо, едва мы отошли от него.
- Я думала ему плохо, – дрожащей рукой убираю локоны с глаз.
- Он только перед Рэнэйт так краснел, пунцовел, синел и белел одновременно, – продолжала хихикать неформалка.
- Нельзя влюбиться в двоих сразу, – с сомнением отвечаю я.
- В Рэнэйт он влюбился раньше, – заметила готка. – И что ты знаешь о том, что можно, а что нельзя? Один не сможет влюбиться и в одного, а другой и в трех влюбиться. Сама-то хоть раз влюблялась?
Смущенно кашляю и отрицательно мотаю головой. Кэйтарайн в чём-то права. О любви я знаю только из книг и фильмов, сама я не влюблялась ни в кого. Почему-то вспомнился Герольф, но, несмотря на гамму чувств, испытанных от встречи с ним, я не уверена, что это любовь. Не ощу-щала я на себе всех симптомов влюбленности. Ночью он мне не снился, уснула я тоже нормаль-но, без мыслей о нём, немного подумала о нём во время чтения книг, что задали учителя, но не более. Или может быть это от того, что вчера я убедила себя, что он не в моем вкусе? Только вот в первую очередь всплыл в памяти именно он, когда я приехала в гимназию, а не симпатичный Дирк или даже те близнецы Уизли, что были с Герольфом. Я даже не говорю о французе и его компании или Абеларда.
 Была у меня ещё пару лет назад фанатская влюбленность в Яниса Нивенера, который сыграл экранного Гидеона де Виллера. С тех пор поиск моего собственного Гидеона стал почти идеей-фикс. Я всех парней сравнивала с ним и до сих пор подсознательно сравниваю, хотя уже нет того фанатского рвения. Вот и Герольфа я сравнила с образом Гидеона из книги и его экранным во-площением Янисом Нивенера. Но когда Янис остриг свои длинные черные волосы, симпатия к нему у меня поугасла, но на второй фильм по книге я всё равно пойду. Только вот фанатская лю-бовь и реальная совершенно разные вещи.
- А что сама Рэнэйт? – что-то опять я замечталась.
- А ей-то что, она его не замечает. Ей нет дела до какого-то там Руперта, она с ним даже не здо-ровается, – пожала плечом Кэйтарайн. – Рэнэйт уже три года встречается с одним и тем же пар-нем из старших классов.
- Что за парень? – поинтересовалась я.
- Герольф вон дер Вогельвайд, – Кэйтарайн криво усмехнулась.
От неожиданности я застыла на месте, а в горле встал ком.
- С кем? – не поверила я своим ушам, мне показалось, я ослышалась.
- Герольф первый красавчик гимназии из 12-го класса. Высокомерный сноб. Всегда пользовался своим неотразимым видом, чтобы вертеть женским полом себе в угоду, – продолжала говорить Кэйтарайн, не заметив моего ошарашенного лица. – Он улучшенный вариант Гоблина…
Меня словно окатили ведром с ледяной водой: не хрена себе новость! Герольф встречается с Рэнэйт! С трудом сглатываю: чувствую себя обманутой, раздавленной и униженной, физически и морально. Разочарование, обида и негодование медленно сковывали меня, оттесняя прочие эмоции на задний план. А потом страх, страх, что я могла оказаться очередной простушкой в длинном списке Герольфа, а в том, что список длинный и не стоит сомневаться. Герольф не Го-блин и обладает всеми данными для очарования и охмурения юных дам.
Наверное, я бы совсем раскисла, если бы в это момент в класс не вошла Рэнэйт в сопровождении своих верных собачонок – двойняшек Эммы и Джиселы. Девушка Герольфа слегка замерла, раз-глядывая меня, словно вспоминая, кто я такая, с легким прищуром. Но потом кивнула мне и по-приветствовала с едва уловимой иронией в голосе:
- Привет… фройляйн Виона.
- Привет - от этого взгляда Рэнэйт меня встряхнуло, и я решила, что она не увидит меня слом-ленной. Никогда. Не важно, будет это из-за парня или нет.
Рэнэйт кивнула и прошла к своей парте. Эмма и Джисела последовали за ней, как безмолвные телохранители.
- Ты когда успела с ней спеться? – удивилась Кэйтарайн.
- Не спелась я с ней, – провожаю брюнетку взглядом. – Что я должна была промолчать?
- Представляю, как треснуло бы эго Рэнэйт, – хахакнула неформалка.
С появлением Рэнэйт мысли о Герольфе сами собой отошли на задний план.
- Послушай, Куколка, садись на химии со мной. У меня с химией не очень, меня только из-за неё не хотели в гимназию брать, – Кэйтарайн спиной загородила от меня Рэнэйт и её свиту. – Герр Штауберг просто зверь какой-то, решил меня замучить этой химией до смерти.
- Хорошо, – я неловко улыбаюсь, честно говоря, с химией я тоже не очень.
Нет, училась я неплохо, иначе не была бы здесь, но все эти «моли», «валентности» и «коллои-ды» не моё. В паре с Кэйтарайн будет легче разбираться во всей это органике и неорганике, хотя опыты у меня всегда проходили на «Ура». Пока я оглядывала микроскоп, пытаясь понять, зачем он на уроке химии, в класс подтянулись почти все ученики. Вообще в немецких школах можно опоздать на первый урок, ученики часто просыпают и опаздывают. Опоздал, можешь смело вхо-дить в класс, преподаватель ничего не скажет. Но стоит ученику не выйти на половину уроков или полный учебный день, не предупредив учителя, к родителям ученика нагрянет полиция и потребует собрать ребёнка в школу, если у ребёнка нет справки. Конечно, никто не отправит больного ребёнка в школу, полиция даже сама отвезет его в больницу, если только он болеет, конечно. В противном случае, родителей оштрафуют. Образование в Германии обязательное, но иностранцы часто не знают об этом и попадают в неприятные ситуации. Прогуливать уроки в Германии не получиться.
Последним в класс вошел преподаватель герр Ганс Штауберг. Преподаватель Штауберг  был мужчиной лет 30 в тонких стильных очках, может даже той же марки, что у меня. Коротко стри-женный почти под ноль, он был похож на Джейсона Стэтхэма под большим градусом. Нет, прав-да, препод напоминал пьяного Стэтхэма, но без брутальности известного британского актёра. А ещё более худой и не такой высокий. По крайней мере, свитер на нем висел и явно был велик.
- Доброе утро, ребята! – поприветствовал герр Штауберг всех присутствующих, постучав бума-гами по столу.
Преподаватель оглядел класс и его взгляд остановился на мне.
- Новенькая? Представьтесь, пожалуйста, фройляйн, – попросил он, мягко улыбнувшись, словно разговаривал с умалишенной.
- Виона Севельсон, – неохотно отвечаю я.
- Севельсон?! – глаза преподавателя слегка сузились. – Что-то знакомое… Вашу маму случайно зовут не фрау Маргарет, фройляйн Виона?
- Да, именно так, – я удивилась, очень удивилась: неужели мама уже бывала в Германии? Вряд ли, мама с ним познакомилась, когда приехала меня сюда устраивать.
- Добро пожаловать, – мужчина улыбнулся, оставив меня в полном недоумении. – Начинаем урок. Сегодня я проведу у вас два урока биологии и химии, так как герр Зигард Кох приболел.
В Германии любой преподаватель обязан знать, как минимум, два предмета, например, про-фильный у него история, а непрофильный – математика. Два совершенно не связанных на пер-вый взгляд предмета, но так задумано специально. В случае болезни или иных случаев, препо-даватель одного предмета должен заменить другого даже по непрофильному предмету, поэто-му в университетах будущих учителей обучают сразу по двум специальностям, а то и по трём. В Германии профессия учителя очень престижная и учителя получают от 1600 до 3600 евро в месяц в зависимости от стажа. Конечно, в Германии и жить дороже, но уровень дохода и собственно жизни в Германии самый высокий в Европе. Поэтому в немецких школах никогда не попросят с тебя денег на ремонт, учебники и прочее, для них это нонсенс. Единственное, что могут сделать в немецких школах - это скинуться на цветы и конфеты для учителя, уходящего на пенсию. Но даже здесь это сугубо личное решение. У немецкого учителя слишком высокая зарплата, чтобы брать взятки.
- Ты его знаешь? – спросила шепотом Кэйтарайн.
- Первый раз вижу, – отвечаю я, мне тоже любопытно, откуда герр Штауберг знает мою маму. – Нужно спросить у мамы, не помню немцев у неё в друзьях.
Самого преподавателя я спрашивать не решусь. Так начался первый блок уроков. Вообще, в немецких школах от 3-х до 4-х блоков уроков, в каждом блоке примерно по два-три урока. Чаще по два, между первым и вторым блоком большой перерыв в 20 минут, иногда между вторым и третьим. Кстати, до сих пор не встретила нашего классного руководителя. Классный руководи-тель в немецкой школе менялся каждые два года, чтобы не было привыкания, и не появлялись любимчики. Спросила Кэйтарайн кто наш руководитель и почему я его до сих пор не видела.
- Фрау Лисэль Вэбэр, – ответила Кэйтарайн, глядя в микроскоп. – Она сейчас на каком-то симпо-зиуме в Чехии.
- Ааа! – тоже гляжу в микроскоп на бактерий, которых нам вручил герр Штауберг.
- Ребята, десять минут на написание итогов вашего исследования и сдаём работы, – похлопал в ладоши герр Штауберг. – Потом пять минут перерыва и приступаем к уроку химии.
- И что нам написать? – спросила Кэйтарайн, оторвавшись от микроскопа.
- Вот, я тут набросала черновой вариант, – протягиваю ей листок с записями.– Может так и запи-шем?
- Отлично, – широко улыбнулась Кэйтарайн и взяла мой листок.
Спрашивать у соседних парт бесполезно, задания всегда даются индивидуально для каждого ученика, в данном случае, для пары учеников. И так не только в немецкой школе. Индивидуаль-ный подход был и в английской школе, и во французской, в большинстве европейских школ.
Мы сдали работы и в перерыве решили сходить в столовую за кофе, с нами напросилась Хайфа. Я в принципе была не против, она оказалась неплохая девочка. В столовой кафэшке я увидала Ге-рольфа и Гоблина в компании братьев Уизли и (вот так сюрприз!) француза Франсуа. Тут же вспомнились слова Кэйтарайн о Рэнэйт и Герольфе, поэтому, чтобы не расстраиваться, я сделала вид, что не заметила их. Тем более увидала я их компанию первая, а они меня ещё пока не при-метили. Тело пробила дрожь, но мне удалось взять себя в руки, и решительно прошла к витрине столовой, стараясь держаться всё время спиной к Герольфу и его окружению. Я не обернулась даже тогда, когда услышала свист Гоблина за спиной. Не в первой, в Америке постоянно слыша-ла свист всяких придурков в спину и улюлюканье тупых озабоченных американских подростков. Ещё одна причина, по которой я не люблю американцев. Я не феминистка, но такое отношение было крайне неприятно. Кэйтарайн показала в их сторону средний палец.
- У тебя хорошая выдержка, – заметила готка, едва мы покинули столовую. – Я бы наваляла ему за такое и получила бы от ректора.
- Был опыт, – слабо улыбаюсь, малоприятный опыт.
- Там был парень Рэнэйт, – добавила Кэйтарайн.
- Да!? – как можно спокойнее говорю я и делаю удивленное лицо. – Надо было глянуть на него. Не думала, что парень Рэнэйт водиться с такой компанией.
- Он их лидер. У них целый клуб по интересам, думаю, не стоит говорить по каким интересам, – с усмешкой отвечает неформалка. – Иногда они заключают пари, кто первый соблазнит ту или иную девочку. Но он красивый, это да!
Ещё одна неожиданная новость! Становиться несколько очевидная цепочка знакомств, что уже произошли со мной. Франсуа, Герольф, Гоблин. Все они из одного клуба по интересам. Уже по-спорили на счет меня?
- Занимается конным спортом и баскетболом, а ещё стрельбой, – вставила Хайфа. – Мой… хоро-ший знакомый ходит с ним в тир и на сават.
- Сават? Что это? – лицо Кэйтарайн вытянулось.
- Французское боевое единоборство, – пояснила Хайфа. – Французская техника уличного боя, особенно была популярная у моряков в 18-19 веках. Джейсон Стэтхэм владеет саватом.
- Понятно! – морщиться Кэйтарайн. – Он ещё и саватист. Спортсмен короче.
- А фехтованием он не занимается? – спросила я со смехом. – Я вызываю Вас на дуэль, герр Ге-рольф.
Девушки в голос засмеялись.
- Не удивлюсь! – воскликнула довольно Кэйтарайн.
- Постой, а как Рэнэйт относится к тому, что он соблазняет других девушек? – этот вопрос у меня назрел ещё утором, когда я узнала подробности о Герольфе. – Неужели она не ревнует его, если он первый красавец гимназии?
- Ревнует, конечно! Но она слишком уверена в своем превосходстве над другими девочками, она уверена, что Герольф никуда от неё не денется, – ответила турчанка, говорила он без акцен-та, в отличие от меня. – Но если девочка соглашается на свидание с Герольфом, а это 99% всех девочек, ты автоматически становишься врагом Рэнэйт, и она не даст тебе нормально жить. Они часто ссорятся из-за его свиданий, но он неизменно возвращается к ней.
- Он и не уходит, – фыркнула Кэйтарайн. – Поиграет с новой жертвой, насладиться вдоволь и под черное крылышко Рэнэйт летит. Его только Хайфа и прокатила со свиданкой, иначе у него было бы 100%.
- Он к тебе подкатывал? – эта новость неприятно кольнула сердце.
- Мне по религии запрещено общаться с противоположным полом, – ответила на это Хайфа.
- А как же дружба? – спросила Кэйтарайн.
- Дружбы между женщиной и мужчиной не может быть. В исламе четко сказано, что это грех прелюбодеяния. Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Прелюбодеяние глаз – пристальный взгляд, прелюбодеяние языка – разговор, прелюбодеяние рук – прикасания, прелюбодеяние ног – ходьба, прелюбодеяние сердца (разума) – желание и сладострастие, а половые органы подтверждают или опровергают всё это», - произнесла Хайфа серьёзно. – При-стальный взгляд – одна из стрел шайтана. Нам разрешен первый случайный взгляд, непредна-меренный.
- Это же бред! – Кэйтарайн вытаращила глаза. – Как вообще можно следовать этому!?
Хайфа лишь улыбнулась, похоже было, что они не раз затевали подобные разговоры.
- А вам вообще можно обсуждать отношения парней и девушек?  - спрашиваю я.
Хайфа снова промолчала, но сморщилась, покрутив пальцем у головы, что я поняла как отрица-ние. Вольнодумие в исламе у женщин не поощрялось.
В классе между тем царило оживление. Оказалось, герр Штауберг решил рассадить всех по па-рам по схеме «мальчик-девочка», и теперь девочки спорили, кто с кем сядет, так как девочек было больше. Те девочки, которым не достанется пара, будут сидеть в одиночестве до конца урока. Герр Штауберг увидев, что спор разгорается, взял инициативу в свои руки. Так я оказалась в паре с Рупертом, Кэйтарайн с геем Бруно, отчего оба негодующе воскликнули на весь класс, Рэнэйт достался Дирк, и она явно была довольна этим выбором преподавателя. Хайфа села с Рейнхельдом Граффом, светловолосым толстым мальчиком с короткой стрижкой, которого я толком и не разглядывала. У Рейнхельда было вечно грустно-обиженное, но добродушное ли-цо, он выглядел как типичный любитель баварских сосисок и пива. Не красавец, но я уже гово-рила, что самый красивым в классе был ариец Дирк. За глаза я звала его Фриц, но в классе его все звали Щелкунчик за манеру издавать языком щелкающие звуки. Без пары остались силиконовые двойняшки, Аннелис Линдердорф и Вилхемина Швайгер.
Мне без разницы было с кем сидеть, мои мысли всё ещё витали вокруг Герольфа и его компа-нии, портя и без того неважное настроение. Вот Кэйтарайн сильно расстроилась, что нас не по-садили вместе, а гей Бруно фон Грайс был чернее тучи. Зато Руперт просто воспарил от счастья, был несказанно горд, от осознания того, что я сижу с ним. У него изменилась осанка, и он пере-стал сопеть, как суслик. Не хотелось его разочаровывать, но Руперт был не в моем вкусе, далеко не в моем вкусе. На удивление с Рупертом хотели сесть почти все девочки в классе. Объяснялось это просто, Руперт был гений в химии и прочих точных науках, поэтому, когда меня посадили с ним, другие девочки посмотрели на меня сердито. Мне было не до них…
Не получалось сосредоточиться на уроке из-за тягостных мыслей, спасибо Руперту, он меня вы-ручил. Объяснял всё быстро и понятно, там, где я тупила и не могла собраться с мыслями. Герр Штауберг опять дал нам парные задания, похоже, он обожал парные задания.
- У Вас хорошо получается, фройляйн Виона, – Руперт с восхищением смотрит на меня, но меня обидели его слова. Он что считает меня глупой? Что я не справлюсь с какой-то там химией?
- Послушай, Руперт, я понимаю химию, просто мне нужно для этого немного больше времени, чем тебе. – говорю я несколько грубо, от волнения у меня усилился акцент. – Твои слова обижа-ют меня, словно я глупая.
- Пр-пр-простите меня, фройляйн Виона, – Руперт даже стал заикаться от смущения и покраснел.  - Я не хотел обидеть вас, фройляйн.
Я смягчилась: зря я сорвалась на Руперте, он не виноват, что мне испортили настроение.
- И ты прости меня, Руперт, – не хватало ещё, чтобы ботаник упал в обморок от переизбытка чувств и виновата буду в это я. – Я была груба, просто день не задался, не могу сосредоточиться.
Руперт понимающе кивнул, а я поспешила отсесть от него, чтобы ещё чего не ляпнуть обидного. Руперт славный малый, не хочется его обижать, обычно таким людям итак не сладко живется. Когда урок кончился, я с облегчением выдохнула, но на этом мои мучения не кончились. Начал-ся второй блок уроков, где были история с герром Рафаэлем вон Тилльхэймом и география с герром Витольдом Шрёдером. Если география прошла в веселом ключе, что не давало мне сильно погружаться в тягостные мысли, то история пробила меня на сон, настолько урок был скучным и не интересным. Тем более жизнь и значение для истории князя Отто Эдуарда Лео-польда фон Бисмарка-Шёнхаузена – первого канцлера Германской империи, я изучала во Фран-ции. Большая перемена стала для меня спасением, я с радостью покинула душный кабинет гер-ра  Рафаэля вон Тилльхэйма. Вместе с Кэйтарайн и Хайфой мы отправились перекусить в столо-вую. По дороге нас догнали Лисбет и Дирк. В столовой была очередь.
- Куколка, Лисбет, забейте столик, – крикнула Кэйтарайн, махая рукой к окну, где она приметила пустой стол. – Куколка, тебе что взять?
- Апельсиновый сок, шоколадный мусс и каких-нибудь круассанов, – говорю я, направляясь с Лисбет к столу у окна.
- Ты на диете? – подняла бровь Кэйтарайн.
Криво улыбаюсь в ответ. Ну, что ей сказать? Заказать то, что заказала Лисбет? А именно немец-кий гамбургер, картошку фри и пепси. Самую вредную еду короче. Мама приучила меня к здо-ровой пище, и я лучше сделаю легкий перекус, чем буду есть американский фастфуд. Типичный фастфуд в немецких школах. Нет, тут есть и фрукты, и диетические вегетарианские салаты, но выбор в школе здоровой пищи очень ограничен. Лисбет плюхнулась на стул и вопросительно глянула на меня, она вообще редко говорила. Сажусь рядом с ней.
- Не ешь фастфуд? – спросила всё же Лисбет.
- Мама приучила к здоровой пище. – поясняю я. – Лучше совсем не есть, чем фастфуд.
- Это верно, но не могу себя пересилить, – Лисбет легла головой на стол.
- Привет! – от этого голоса подскакиваю на месте.
Поднимаю глаза, полуобернувшись и понимаю, что не ошиблась. Предо мной стоял Герольф собственной персоной. Сердце бешено застучало, я, кажется, забыла, как дышать. Сжала руки в кулачки, чтобы не было заметно, как они дрожат.
- П-привет, – мой голос сорвался на хрип, меня трясло, и надеялась, что это не очень заметно со стороны.
- Фройляйн Виона, можно Вас на пару слов, – Герольф мягко улыбнулся и протянул мне руку.
В этот момент я чуть не растаяла, и уже плевать хотелось на то, что о нём говорила Кэйтарайн.
- Быстро не соглашайся, – шепнула мне на ухо Лисбет, когда я приняла протянутую ладонь Ге-рольфа.
Сам Герольф вряд ли услышал слова Лисбет, а вот у меня пробежал холодок по спине вдоль по-звоночника. Слова Лисбет подтверждали слова Кэйтарайн. Идти с парнем перехотелось начисто, в душе зародился страх, и он стремительно нарастал. Медленно встаю и иду за Герольфом сквозь толпу учеников, он постоянно оглядывался, проверяя, иду ли я за ним, словно я могла оставить свою руку у него в ладони и сбежать. Он остановился у дальней стены столовой, откуда нас было не видать большей части помещения, и повернулся ко мне, отпустив руку. Я нереши-тельно замираю в паре метрах от него, не решаясь подойти ближе. Не знаю, что от него ожи-дать. Одновременно я хочу бежать от него сломя голову, одновременно хочется, чтобы он опроверг всё услышанное о нём сегодня мною.
- Фройляйн Виона, я могу быть откровенным с Вами? – Герольф сделал шаг ко мне, разрывая ди-станцию, но я аккуратно отступаю, как бы невзначай, пропуская девушку, проходящую мимо нас.
- Д-да, герр Герольф, – опять это дрожь в голосе.
- Фройляйн Виона, – Герольф снова сделал шаг ко мне, и расстояние между нами стало мини-мальным. В этот раз я не смогла сохранить дистанцию, не вызвав подозрений. – Я… думал о Вас всё это время… фройляйн Виона…
Он был слишком близко: я ощущала его дорогой парфюм и горячее прерывистое дыхание, отче-го меня начало потрясывать, как в лихорадке. Жар по всему телу от его близости, очень прият-ный жар. Глаза в глаза, я снова вижу свое отражение в его глазах. Мне уже не хотелось знать о нём ничего, просто чтобы он снова взял меня за руку, чтобы снова ощутить этот ток по мышцам.
- Фройляйн Виона, я осмелюсь пригласить вас в ресторан, – такие близкие губы Герольфа двига-лись, словно в замедленной съёмке. – Я Вас не знаю, но безумно хочу узнать…
Мой внутренний голос завопил: «Я тоже», и я едва не сказала это вслух, но слова застыли в гор-ле. «Нет, нет, нет!!!» - пульсировала одна единственная мысль у меня в голове, пробиваясь от-куда-то из подсознания: «Не смей, дура глупая, он использует тебя!!!». «Нет, он не такой!!» - тут же лезла другая мысль.
- Ваше слово, фройляйн Виона, – вкрадчивый голос Герольфа, заставил меня судорожно выдох-нуть.
- Да… - тихо говорю я, а внутренний голос вопит: «Остановись!!!» Лицо Герольфа медленно оза-ряется улыбкой. – Да, я хотела бы… но не… могу.
Последние слова дались мне с огромным трудом, хотелось наплевать на все предрассудки и от-даться воле случая.
- Почему же, фройляйн Виона? – улыбка Герольфа неуловимо изменилась.
- Рэнэйт, – имя брюнетки из моих уст было для Герольфа, словно выстрел.
 Улыбка моментально исчезла с его лица, прибавив жесткости его внешности. Он сжал губы так сильно, что они побелели, потом сделал шаг назад, сжав кулаки.
- Что она Вам сказала, фройляйн Виона? – хрипло спросил Герольф
- Ничего, герр Герольф, – попыталась выдавить из себя улыбку, для меня всё стало очевидно. – Ничего. Простите, герр Герольф… я говорю Вам «нет»…
Я развернулась и быстрым шагом пошла к своему столику. Не хотелось смотреть на него, иначе я бы разревелась. Никогда не думала, что способна заплакать из-за парня, которого я  даже не знаю. Глаза защипало, и я шмыгаю носом, загоняя жалость к себе подальше.
- Фройляйн Виона!!! – голос Герольфа донесся со спины.
Не оборачиваться, главное не оборачиваться. Глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться и внезапно встречаюсь взглядом с Рэнэйт. От удивления я замираю, Рэнэйт смотрит на меня и улыбается. Она всё видела!!! Чувствую, что начинаю краснеть. Стыд охватывает меня. Рэнэйт легкой поход-кой направилась ко мне, и мне снова пробила дрожь, а может просто усилилась.
- А ты молодец, фройляйн Виона! – Рэнэйт подошла ко мне и положила мне руку на плечо. – Давно Герольф так не получал по носу. Я тебя недооценила.
Рэнэйт хмыкнула и направилась в сторону Герольфа. Невольно я посмотрела в его сторону. Он смотрел на меня, без тени улыбки и скорее даже мрачно, потом перевел взгляд на свою девуш-ку. Рэнэйт подошла к Герольфу и что-то сказала ему, отчего парень с силой сжал челюсть, играя жвалками. Рэнэйт оглянулась на меня, снова улыбнулась и, проведя рукой по скуле Герольфа, покинула столовую.
- Виона! – я обернулась на встревоженный голос Кэйтарайн.
Готка бежала ко мне через редеющую толпу учеников.
- Лисбет сказала, что к тебе подошел Герольф. Что произошло? – спросила Кэйтарайн, остано-вившись возле меня. – Он тебя обидел? На тебе лица нет!
- Всё в порядке, - судорожно сглатываю - Он меня не обижал, скорее я его…
- В смысле? – на лице Кэйтарайн застыло недоумение.
- Я ему отказала…
Наши взгляды снова встречаются и в это раз победа за мной. Герольф отводит взгляд и, развер-нувшись, уходит за Рэнэйт.