Немецкий поцелуй. Глава 4

Глава 4.
Откровенный разговор.
С тех пор, как я стала учиться в гимназии Шиллера, мой немецкий стал значительно лучше и да-же акцент был не столь сильным. После памятного разговора с Герольфом в столовой прошло семь дней. Герольф больше не подходил ко мне, хотя я много раз ловила на себе его взгляды. Старалась игнорировать их, но это было тяжело. Меня всегда пробивала дрожь в такие момен-ты. Каждый раз, когда мы встречались взглядами, я отводила глаза, чувствовала себя виноватой. Кэйтарайн говорила, что я поступила правильно, но я всё равно чувствовала отвратно, чувствова-ла, что поступила неправильно, что должна была согласиться… И от этого было ещё хуже.
Для того чтобы отвлечься, я записалась в несколько клубов. Один из них был клубом по плава-нию, хотя плавала я чуть лучше топора, поэтому я попала в группу начинающих пловцов. Было, правда, одно «но», Герольф тоже ходил в этот клуб, и для меня было неожиданностью встретить его в бассейне. Герольф был в сильной группе, в отличие от меня, но это не спасало от встреч с ним. Поэтому я уговорила записаться вместе со мной Кэйтарайн. Подруга сначала упиралась, так как плавает только вертикально, но когда я сказала, что там состоит Герольф и мне нужна под-держка, чтобы избегать его, согласилась сразу. Попали мы на счастье в одну группу.
Вторым клубом, куда я поступила, стал клуб танца. Здесь обучали классическому вальсу, танго, фламенко и ряду прочих танцев. Я умею танцевать, не профессиональный танцор конечно, че-рез голову не прыгаю и ногу за голову не закидываю. До Адама Севани или до Эвиган Брайаны мне очень далеко, но тупое подергивание ногами и руками тоже не про меня. Занималась не-много модерном и балетом во Франции, но в основном старинными танцами, популярными среди аристократии - полонез и лансье.
Ещё я записалась на химию, чтобы подтянуть предмет, чему несказанно оказался рад Руперт, состоящий там же. Потом в клуб фотолюбителей и самое главное… клуб тенниса. Почему самое главное? Потому что в нём состояла Рэнэйт, более того, она оказалась самой-самой сильной теннисисткой гимназии. Только вот я тоже занималась теннисом с детства и в результате очного поединка мы оказались равны по силе. Это было странно, но именно теннис сблизил нас и хоть подругами мы не стали, как с Кэйтарайн, но теперь Рэнэйт не смотрела на меня снисходительно и высокомерно, как раньше, не бросала на меня насмешливые взгляды, теперь в них читалось уважение. На наши с ней поединки собирались целые толпы зрителей, даже из преподавателей приходили посмотреть несколько человек. Я более высокая и мой рост позволяет мне доставать и посылать высокие мячи, а длинные ноги быстро оказаться в нужно части площадки, поэтому я чаще была на дальней линии корта. Однако Рэнэйт оказалась очень быстрая, ей хорошо дава-лись крученые мячи, и она хороша была на ближней дистанции. Отразить крученый мяч та ещё задача, при этом ещё необходимо не послать мяч в аут.
На один из наших с Рэнэйт поединков пришел Герольф. В итоге я не смогла сосредоточиться под взглядом парня и проиграла поединок почти в сухую. Рэнэйт вышла вперед по встречам между нами на две победы, и пока мне не удавалось отыграться. Самой Рэнэйт явно нравилось наше противостояние, она всегда находилась в воодушевленном настроении, даже когда проигрыва-ла мне. О Герольфе мы с ней не говорили, даже не упоминали ни разу о нём, он лишь иногда приходил под конец поединка, обнимал Рэнэйт и, бросая на меня испытывающие взгляды, ухо-дил с ней. Рэнэйт заметила, что я играю хуже в присутствии Герольфа, но надо отдать ей долж-ное, она никогда не использовала этот козырь в своих целях.
- Куколка победила! – крикнула Кэйтарайн с трибуны, когда мяч с шумом ударил в корт. Сегодня трибуны были пусты, и Кэйтарайн была единственной зрительницей.
Мне удалось сохранить минимальный отрыв от Рэнэйт, но она по-прежнему была впереди.  Брюнетка, улыбаясь, помахала ракеткой, не стала оспаривать мяч, хотя он попал в линию корта. Я вспотела, как лошадь и мне срочно нужно было в душ. Как и Рэнэйт, у неё были пятна пота под мышками и на спине, лоб блестит от капелек влаги, но она довольна. Я тоже в принципе до-вольна, но срочно хочу в душ.
- Давно я так не уставала. Отличный поединок! – Рэнэйт подошла к сетке и протянула мне руку, вопросительно подняв бровь. – До завтра?
- Согласна, отличный поединок, – тяжело дышу я, ещё не отошла от поединка, и он дался мне очень нелегко. – Извини, но завтра я не смогу. Мы с Кэйтарайн идем на день рождения Лисбет.
- Лисбет?! Ах, да! У неё же день рождения… - Рэнэйт с растерянной улыбкой, откинула челку с глаз – Тогда перенесём поединок на другой день, более поздний, договоримся потом. И по-здравьте Лисбет от меня.
- Ага – киваю я, в это время к нам подбежала Кэйтарайн и обняла меня со спины, положив голову на плечо. – В другой раз.
- Мило смотритесь вместе – Рэнэйт усмехнулась, заставив меня покраснеть, и пошла на выход с корта, подхватив с земли свою сумку у выхода. На выходе она обернулась и крикнула – Фрой-ляйн Виона, на время осенних каникул я и мои друзья собираемся в небольшое путешествие. Приглашаю тебя с нами.
- Куда едем? – спросила Кэйтарайн.
- Не всё ли равно? – Рэнэйт насмешливо подняла бровь. – Считайте, это будет сюрпризом.
Рэнэйт повернулась к нам спиной, помахала рукой и покинула корт, оставив нас вдвоем.
- Мне нужно в душ, воняю хуже бездомного, – морщусь я и отстраняюсь от подруги.
- Ты прекрасно пахнешь, – хихикнула Кэйтарайн, но меня она не убедила.
Душ находился тут же в здании гимназии рядом с кортом. С огромным блаженством я залезла под горячие струи воды. Мысли сами собой закрутились вокруг Герольфа. О том, что я отвергла самого красивого парня, знала уже вся гимназия. Спасибо Кэйтарайн, она рассказала всем обо мне. Стала местной легендой для девочек, павших от чар Герольфа. Его теперь так и называли, как героя романа Виктора Гюго «Отверженный». Мне такая слава была излишней и ни к чему, хотелось избежать подобной известности, но сделанного не воротишь. Несмотря на то, что Ге-рольф больше не подходил ко мне после случая в столовой, Гоблин не оставлял попыток при-гласить меня на свидание или замутить со мной. Его настырности можно было позавидовать, дня не проходило, чтобы он не подошел с наглой жабьей улыбкой и начинал приставать. Отшивала я его каждый раз резко и грубо, один раз даже пришлось пройтись каблучком по его коленке. Зато приобрела кое-какой опыт.
- Виона, телефон! – крикнула Кэйтарайн из-за двери душевой. – Твоя мама звонит!
Мама. С тех пор, как она привезла меня в гимназию на первый урок и уехала в Берлин, больше она дома не появлялась. Изредка она звонила, интересовалась моими успехами и снова пропа-дала на сутки или двое. Чаще я звонила сама, но в семи случаях из десяти её телефон был вы-ключен или недоступен, а когда она всё же брала трубку, то отвечала, что очень занята. На мой вопрос, когда она приедет, мама отвечала, что у неё завал на работе и чем быстрее она его раз-берёт, тем быстрее вернется. Прошлый консул основательно накосячил. Говорила мама сухо, скупо и довольно холодно, чувствовалось, что она сильно устала.
Обматываюсь полотенцем и выхожу из душевой, Кэйтарайн тут же протягивает мне телефон.
- Да, мам! – отвечаю я, подставляя голову Кэйтарайн, которая начала сушить мои волосы феном.
- Как твои дела, родная? – усталость мамы я ощущала даже через телефон. – И что это за шум?
- Это фен, мама. Я только что из душа, – пояснила я. – Ты когда приедешь, мама?
 - Завтра. Остались мелочи, но с ними я могу закончить и позже, – в голосе мамы послышалась усмешка. – Взяла пару выходных, так что можем сходить куда-нибудь вдвоём.
- Было бы здорово, мам! – обрадовалась я. – Я по тебе соскучилась!
- Я тоже, родная! – голос мамы ощутимо смягчился. – Ингельд сказал, что ты собираешься на день рождения одноклассницы?
- Я могу не идти и провести день с тобой, – отмахиваюсь от страшной рожицы Кэйтарайн.
- Не стоит, родная, у тебя только появились друзья, лучше проведи этот день с ними, – мама кашлянула в трубку. – Я всё равно планировала отоспаться в первый день, а на следующий день я полностью в твоем распоряжении.
- Как скажешь, мама, – я улыбаюсь. – Тогда до скорой встречи, мам. Очень жду тебя!
- Я тоже очень хочу увидеть тебя, – хмыкнула мама. – Ты бы знала, как быстро начинают раздра-жать толстые и обрюзжие хари политиков. Слишком мало тут приятных лиц и людей.
Узнаю свою маму, в этом она вся.
- Зато ты там самая красивая, мам, – смеюсь я.
- Одна в гуще чудовищ, – фыркнула она. – Ладно, родная, у меня сейчас очередное совещание через пять минут, а у меня ничего ещё не готово. Скоро я приеду, и мы посплетничаем.
- Да, мам, – вздыхаю я, но в трубке уже шли гудки.
- Спроси у неё про герра Штауберга, когда она приедет, – подала голос Кэйтарайн, но что я лишь кивнула.
В тот день мы хотели приобрести подарок для Лисбет, но подругу срочно вызвали домой, по-этому я одна возвращалась домой. Ну, не совсем одна, а с Ингельдом, но он совсем не тот собе-седник, как Кэйтарайн. Дома я слопала ужин от Нильсин и решила немного поспать, поединок с Рэнэйт измотал меня сильнее, чем я думала. Лежа в кровати, я вспомнила слова Рэнэйт. Она пригласила меня в путешествие на осенние каникулы. Кэйтарайн она не позвала, но и не отказа-ла, когда Кэйтарайн сказала: «Куда мы поедем?». А она могла, легко могла. За восемь дней я немного изучила Рэнэйт, и она чем-то напоминала мою маму по характеру, легко могла пере-ступить через человека и отказать для неё так же естественно, как дышать. Значит против ком-пании готки она ничего не имела. Странно, что она вообще меня позвала, ведь стопроцентно с ней поедет Герольф. А ещё, вероятно, Юрген-Гоблин. Не без удивления, я отметила, что Рэнэйт неплохо общается с Гоблином, может, и правда родственники или Рэнэйт хорошо общается со всеми друзьями Герольфа. Поедут с Рэнэйт силиконовые двойняшки Эмма и Джисела плюсом Зельда, как ни как лучшая подруга Рэнэйт. Целый выводок людей, с которыми я хотела бы кон-тактировать как можно меньше. Особенно с Герольфом. Не уверена, что обладаю достаточной выдержкой, чтобы игнорировать человека несколько дней, который меня не пытается игнори-ровать и от которого у меня мурашки по спине и дрожь по всему телу. Конечно, присутствие Кэйтарайн очень поможет мне, но пока всё говорило о том, что мне не стоит ехать в это путеше-ствие. Тем более в путешествии принято отдыхать, а как отдыхать в таких условиях?
С этими мыслями я не заметила, как уснула. Проснулась я от чересчур громкого звонка телефо-на. С трудом разлепила глаза и нащупала телефон. Звонила Кэйтарайн.
- Привет! – голос неформалки резанул по ушам и отдался в голове.
- Ты в курсе, сколько времени? - сонным голосом спрашиваю я, глядя на темноту за окном, из-за которого доносился шум дождя. – Ночь на дворе…
- Три часа ночи, – охотно подтвердила Кэйтарайн. – Бессонница замучила.
- И ты решила меня к своей бессоннице присоединить? – я зевнула и сползла с кровати.
- Я хотела обсудить подарок для Лисбет, – произнесла Кэйтарайн задумчиво. – У меня всего 100 евро, мне нужно уложиться в эту сумму.
- А это не может подождать до утра? – спрашиваю я, шлепая в ванную.
- Неа! – хихикнула Кэйтарайн. – Давай завтра утром встретимся возле гимназии, пройдемся по магазинам, поищем подарок.
- Может, заглянем в «Симон и Ренольди»? - машинально спрашиваю я и тут же прикусила язык.
- Я гляжу у тебя много денег! У меня всего 100 евро!!! – вопль подруги едва не оглушил меня. – Чем меня слушаешь? Богатейка что ли?
Магазин «Симон и Ренольди» находился в самом модном и дорогом квартале Кёльна – Бельгий-ском. На 170 квадратных метрах торговых площадей представлены многие мировые бренды женской одежды, аксессуары, украшений, книги, предметов искусства и музыки, а также изыс-канная мебель и антиквариат. Хороший магазин, я покупала там себе на днях юбку для занятий теннисом из коллекции Хельмут Ленг. Только для основной части жителей Кёльна, магазин не-сколько дороговат, я уж не говорю о школьниках.
- Если покупать подарок, то приличный, а не первый попавшийся хлам, – резонно замечаю я.
- Но не в элитном же магазине! – возмущается подруга.
- Очень хороший магазин, между прочим, я там одеваюсь… одевалась пару раз, – тут же попра-вилась я, опять мой длинный язык чуть не выдал меня, Кэйтарайн ещё не знает о моей состоя-тельности.
- Скажи ещё в «Фарину 1709» зайти надо, – скептически фыркнула Кэйтарайн.
- У них неплохие духи, – осторожно замечаю я. – Например, Rose Nobile от ACQUA Di Parma.
Кэйтарайн замолчала на секунду, я даже подумала, что она отрубила телефон.
- Хорошо, но у меня мало денег – заявила она.
- Не волнуйся об этом, – криво усмехаюсь я. – Встретимся возле гимназии и всё обсудим.
- Ага, до встречи! – подруга отрубилась.
Через полчаса после звонка Кэйтарайн, приехала мама с Ингельдом. Их встречали Мартин, наш садовник Элоф Викстрём и горничные Кайса Сандстрём и Марит Вандин. Сама я увидела подъез-жавший лимузин из окна своей спальни. Сбегаю по ступенькам в главный холл и тут же попадаю в сильные и крепкие объятия мамы.
- Виона, родная, ты почему не спишь? – спросила она с улыбкой. Мама была очень бледной с темными кругами под глазами, которые не мог скрыть даже слой тонального крема.
- Бессонница, мам. Я так рада, что ты приехала, – не хотелось отпускать её из объятий, мне каза-лось, стоит её отпустить и она снова усвистает в Берлин.
- Добро пожаловать, фру Маргарета! – широко улыбается Мартин.
- Мартин, прикажи приготовить ванну, устала жутко, – мама приветственно похлопала дворец-кого по плечу. – Приму ванну и сразу спать, хоть раз поспать как белый человек.
- Будет сделано, фру Маргарета! – Мартин чуть поклонился и сделал неуловимый знак горнич-ным, которые тут же побежали выполнять поручение.
- Как я рада видеть тебя, лохматая моя! – мама чмокнула меня в лоб. – Как хорошо, что у тебя появились друзья, рада за тебя!
- Спасибо, мама, – слегка отстраняюсь от неё. – Выглядишь неважно, мам.
- Не стоит говорить очевидные вещи, – тяжело вздохнула мама с улыбкой. – Давай, быстро в кровать, тебе завтра с утра на шоппинг, к тому же, здоровый сон залог здоровья. Пошли я тебя провожу.
Мама взяла меня под руку и повела на второй этаж в мою комнату. Когда мама уложила меня в кровать, то ещё некоторое время сидела на краю кровати и держала меня за руку. Потом поце-ловала в щеку и вышла. За всё это время мы не произнесли ни слова, нам этого и не требова-лось. Около семи утра меня разбудил Мартин, принеся завтрак от Нильсин. После чего стала со-бираться на встречу с Кэйтарайн. Заплетаю две косички, распускаю и делаю два высоких хвоста. Блин, всё равно выгляжу сопливой девчонкой. Ладно, пусть будут хвостики. Белые носочки, се-рые леггинсы популярные у немецких девочек-подростков (не хочу особо выделяться), красная футболка с надписью «Kiss» на груди и портретом Пола Стэнли на спине. На руки надеваю ми-тенки – перчатки без пальцев, в которых разделение только на большом пальце. Сверху легкую куртку бежевого цвета с множеством карманов, дождь уже прекратился, но на улице прохладно. Из обуви выбрала темно-красные криперсы – ботинки на плотной резиновой подошве-платформе в классическом исполнении, украшенные плетением из кожи. Хватаю менадьеру – маленькую сумочку на длинной тонкой цепочке. Внизу меня встречает Ингельд и смотрит на меня.
-  Что-то случилось, Ингельд? – спрашиваю я.
- Маргарета попросила сопровождать тебя при шоппинге с подругой, – швед помахал моей пла-тежной картой, которая хранилась у него. – Кто-то же должен будет таскать ваши покупки.
- Ингельд, мы едем выбирать подарок, – осторожно говорю я. – Не шоппиться…
- От меня не отделаешься, тем более Маргарета сказала тебе ни в чём себе не отказывать, – хмыкнул швед. – Машина ждёт, принцесса.
Обреченно вздыхаю и иду за Ингельдом. Ингельд упертый, а если получил указание от мамы, даже взрыв атомной бомбы его не остановит. Опасалась данного момента и хотела избегать его как можно дольше, не хотела, чтобы Кэйтарайн знала о том, кто я до последнего. До сих пор мне это удавалось, большинство учеников гимназии Шиллера и все одноклассники не знали, что я приезжаю на Роллс-Ройсе на уроки. Знакомым маршрутом отправляемся до гимназии, где нас должна ждать Кэйтарайн. До гимназии мы добираемся довольно быстро, десять минут, и мы уже на Николаусштрассе. Кэйтарайн я увидела задолго до того, как показалась сама гимназия, подру-га шла по тротуару от автобусной остановки.
- Ингельд, останови у обочины перед той девушкой, это она! – вовремя крикнула я, пока Ин-гельд не проехал мимо неё.
Когда Роллс-Ройс Фантом остановился возле Кэйтарайн, подруга даже отошла в сторону на пару шагов, не поверила, что остановились из-за неё, тем не менее, её брови невольно поползли вверх. Особенно, когда Ингельд вышел из машины и открыл дверь рядом со мной.
- Кэйтарайн, садись! Это я! – кричу в открытую дверь.
- Куколка!? – подруга была огорошена настолько, что перешла на хрип.
- Да, это я! – нервно отвечаю я. – Садись!
- Охренеть!!! – Кэйтарайн нерешительно заглядывает внутрь салона автомобиля, Ингельд тер-пеливо ждал возле двери. – Так про «Симон и Ренольди» и «Фарину 1709» ты не шутила?
- Нет! Ты едешь? – поднимаю я бровь, у мамы это лучше получается.
Кэйтарайн аккуратно садится рядом со мной, словно боится повредить что-нибудь, хотя, навер-ное, так и есть.
- Твою мать! Сколько же стоит такая штука? – выдохнула готка, оглядывая интерьер салона. – Тут даже дышать страшно.
- Лучше тебе не знать его цену, – опять нервная усмешка.
- Куда едем? – спросил Ингельд по-шведски, сев за руль.
- В Инненштадт, – коротко отвечаю я. – На торговую улицу для начала, к «Галерее Кнауфхоф».
«Галерее Кнауфхоф» – один из крупнейших торговых центров в Европе на торговой Хохштрассе – самой оживленной улице в центре Кёльна с сотнями самых разнообразных магазинов, напри-мер, H&M, Раннерс Поинт, Фут Локер, Зара, C&A и многие другие. Мировые бренды, известные торговые марки, престиж, имидж и на любой кошелёк. Не знаю, кто это сказал, но Кёльн счита-ется лучшим местом для шоппинга во всей Европе.
- В «Дюмон» заезжать? – спрашивает швед.
- Если успеем, – отвечаю я. – Я планировала только в «Симон и Ренольди», C&A и «Охх..! де Ко-логен», но если успеем до семи часов, то можно заглянуть в «Дюмон», «Ньюмаркт Галерея», «Парфюмери Молтген»  и даже в «Оперн Пассаген».
По мере перечисления глаза Кэйтарайн увеличились вдвое.
- Хорошо, – кивает Ингельд и отъезжает от обочины.
- Кэйтарайн, а где живет Лисбет? – спрашиваю я.
- Район Роденкирхен, Блюментальштрассе 6, там жилой район, – отвечает неформалка, всё ещё в шоке от происходящего и оглядывая лимузин. – Частный сектор.
- Не забывай дышать, хотя бы через раз, – вид подруги меня рассмешил, и я прыснула от смеха. – Ну, и вид у тебя!
- Смешно тебе!? – Кэйтарайн криво усмехнулась. – Ты реально Куколка, у тебя даже автомо-биль, как из магазина игрушек. Очень дорогих игрушек.
- Расслабься, Кэйт, это не мой автомобиль, а мамин, – я улыбаюсь и одобряюще сжимаю ладонь подруги. – Не хотела, чтобы ты знала о моей состоятельности, ещё подумала бы, что я выпенд-риваюсь. Я не люблю выделяться из толпы, но мама приказала Ингельду сопровождать меня. Он слишком исполнителен.
- У тебя плохо получается, – фыркает Кэйтарайн. – Мордашкой для этого не вышла, слишком симпатичная, и прелестными глазками, и длинными ногами, и …
- Всё хватит, я поняла, – прикрыла я ей рот ладонью. – Расслабься, Кэйт. Мы едем на шоппинг, подбирать подарок для Лисбет, отрывайся!
Кэйтарайн улыбается, а потом обнимает меня:
- Я тебя обожаю, – говорит она мне в ухо.
Первой остановкой стал магазин C&A на Шилдерштрассе возле Кёльнского собора, а не торговая улица. Кёльнский собор величественное сооружение в готическом стиле, главный символ Кёль-на.
Захотелось поглядеть на собор поближе, но как-нибудь в другой раз. Сейчас у нас шоппинг, прийти бы сюда с Герольфом. Сердце сразу екнуло при воспоминании о нём. Переключаюсь на текущую цель, и мы заходим в магазин. Сеть магазинов C&A, где представлены многие мировые бренды от известных дизайнеров, очень популярны в Европе. Кэйтарайн прыгает от счастья, хотя в большинстве своем представленный товар не в её «готическом» стиле, она довольна и нахо-дит что-то для себя. Правда, при виде цен её радость быстро угасает. Ингельд протягивает мне платежную карту, и я покупаю то, что приглянулось моей подруге. Кэйтарайн даже прослези-лась. Правда! Она едва не зарыдала от счастья, повиснув на мне. Черное платье готик-Лолиты с пышными юбками я и сама примерила, но на Кэйтарайн оно смотрелось лучше, а цена у него была чуть больше 1200 евро. Для Кэйтарайн заоблачная цена. Инненштадт или Внутренний го-род в переводе с немецкого, это центральный район Кёльна и просто Клондайк для любого шо-ппера с самыми разными запросами от скромного европейца в плане финансов до олигарха. Я редко хожу по магазинам, потому что редко могу остановиться вовремя, пока карта не покажет отсутствие средств на ней. Поэтому карта хранится у Ингельда, по моей же инициативе, я иногда лишь снимаю с неё немного наличности на карманные расходы, хотя мама и пополняет её регу-лярно.
Глаза разбегаются от выбора, пока Кэйтарайн возилась с платьем готической Лолиты от Ральфа Лоурена, мне приглянулось вечернее платье от Эмилио Пуччи сезона 2012. Черное ажурное до середины бедра, открывающее ноги, с пышным шлейфом сзади, с рукавами легкой прозрачно-сти. Плечи полностью открытые и довольно глубокое декольте, чуть ниже лифа шел небольшой бант с лентами до края подола. Как раз для дня рождения. Шикарное платье, которое я тут же с радостью сгребла и купила всего за 4 с лишним тысячи евро и то по тому, что коллекция старая. Кэйтарайн истекла слюнями от зависти и в довесок к платью Лолиты, я купила ей вечернее пла-тье Плейн САБ от Элли Сааб за 1500 евро. К платью я подобрала черные босоножки на высоком каблуке от Касадэй из натуральной кожи сезона весна-лето 2014 за 900 евро. По европейским меркам, это дорого. Очень дорого. Но фирма гарантирует качество, и они этого стоят. И чего уж, я редко хожу в такие шопп-туры.
Потом был Офферманн на Брейтштрассе, где продавались женские сумочки, мужские сумки то-же были, но нам они не нужны.  Здесь мы купили плюм от «Эльбы» для Лисбет за 70 евро, но од-ним подарком решили не ограничиваться и прибыли, наконец, на Хохштрассе. Народу было огромное количество в этот субботний день, просто не протолкнуться, даже несмотря на накра-пывающий дождик и довольно пасмурный день. Хохштрассе была пешеходной, поэтому лиму-зин был оставлен на одной из платных стоянок на соседней улице. Ингельд подобно ледоколу прокладывал нам путь от магазина к магазину с пакетами в руках, количество которых росло. Сначала мы зашли в H&M – тут прикупили легкие платьица, мини-юбочки и топы, потом «Фут Локер» – магазин спортивной обуви широкой доступности, где мы купили обувь для уроков по спорту и ряд других магазинов поменьше со всякими сувенирами. Последним пунктом на нашем пути и стал торговый центр «Галерея Кнауфхоф». Здесь мы провели большую часть времени и очень вымотались, прогулка по торговому центру утомила меня быстрее, чем я думала. Ехать в «Дюмон» не хотелось, да и вообще куда-то. Ноги ломились от усталости: а если бы я каблуки одела? Но напоследок нашего шоппинга я всё же решила вернуться к Кёльнскому собору и за-глянуть в «Oхх..! де Кологен». Для Лисбет мы купили всё, что хотели, но думаю от флакончика духов, она не откажется.
- На выход? – спрашивает Кэйтарайн.
Я киваю:
- Я устала жутко, но мы заедем в ещё одно место, и можно будет готовиться к вечеринке.
- Спасибо, Куколка. Мне никто не делал таких подарков, – Кэйтарайн с любовью посмотрела сначала на пакеты с покупками, а потом на меня. – Я в жизни не расплачусь с тобой.
- Да, брось ты! Это подарок! – я дружелюбно улыбаюсь, если бы она знала, как я ей благодарна, она моя первая в жизни подруга и это небольшая плата за дружбу. – Носи на здоровье.
Кэйтарайн со смехом обнимает меня, отвечаю ей тем же.
- И всё равно спасибо, – Кэйтарайн утыкается носом мне в висок, не переставая обнимать. – По-сле такого я любого за тебя порву. Голыми руками порву.
Дикое и приятное чувство от её слов. Вижу идущего к нам через толпу Ингельда, он уносил часть покупок в машину, а остались его ждать здесь. Он размашисто подходит к нам и сгребает остав-шиеся пакеты с покупками, после чего вопросительно смотрит на меня.
- «Oхх..! де Кологен», - говорю я ему, а подруга охнула от удивления.
Ингельд кивнул и молча пошел на выход из торгового центра.
- Ты серьёзно!? – спросила Кэйтарайн, поднимаясь со скамейки.
- Более чем, – я мило улыбаюсь, коронная улыбка и Кэйтарайн тает.
- А твой телохранитель понимает по-немецки? – Кэйтарайн протягивает мне руку и помогает встать.
- Нет, он и по-английски с трудом говорит, – отвечаю я. – Не волнуйся, он нас не понимает.
Кэйтарайн довольно улыбается, и мы идем на выход. У самого выхода мой взгляд задержался на красивом платье в витрине одного из магазинов, в результате Кэйтарайн убежала чуть вперед, а я влетела в спину какого-то мужчины.
- Простите! – успеваю пискнуть я и чувствую, что лечу на пол. Я словно со стеной столкнулась, но моя попа не успевает столкнуться с мраморным полом торгового центра, мужчина успевает ме-ня схватить за руку.
- Не ушиблась? – от этого голоса меня пробрало до костей. Герольф! Мне даже видеть его не надо было, чтобы узнать его. – Вы крайне неуклюжая, юная леди! Стоит быть осторожнее, фройляйн!
Его ладонь держала меня за запястье, и только это не позволило мне упасть. Он легко поставил меня на ноги. Я смущена и растерянна, не ожидала его встретить здесь. Мягко освобождаю свою ладонь из его хватки.
- Что Вы здесь делаете, фройляйн Виона? – Герольф склонил голову на бок с легкой усмешкой.
Черт! Как же он прекрасен! На нем была черная кожаная куртка, как у байкеров, с многочислен-ными металлическими вставками, шипами и заклепками, потертые джинсы и черные дезерты на ногах. Волосы распущенны, и они падают на плечи, на лбу черные очки Ray-Ban, как у Т-1000 из фильма «Терминатор 2: Судный день».
- Могу спросить Вас о том же, герр Герольф, – в горле пересохло.
- Выполняю функции носильщика для сестры, – охотно ответил Герольф. – Теперь Ваша очередь, фройляйн.
Ба! У него есть сестра!? Хотя, чего я удивляюсь, не из пробирки же он вышел.
- Покупали подарок для Лисбет, – тихо произношу я, всё это время мы неотрывно смотрели друг на друга. – Меня пригласили на день рождения…
- Лисбет Хилльброн? – поднимает бровь Герольф, и я коротко киваю. – Жаль меня не пригласи-ли…
- И это главный плюс этого дня рождения! – Кэйтарайн нагло пихнула Герольфа в плечо. – Убери от неё свои лапы, упырь!
Герольф сморщился:
- Да, не трогал я её. Тебе вообще чего надо? Не видишь, мы разговариваем. – Герольф смерил неформалку уничтожающим взглядом. – Вали давай отсюда!
- Фиии!!! Какие мы грубые, только это тебе свалить придется, – Кэйтарайн подхватила меня под руку. – Топай ножками, Отверженный.
Она поволокла меня прочь от Герольфа, я и не сопротивлялась, даже рада была. Мы встретились глазами, и готова была согласиться со словами Кэйтарайн, хорошо, что его не будет на дне рож-дении Лисбет. Парень слегка прищуривает глаза и смотрит нам в след, потом подмигивает и улыбается мне, пока его не скрывают прочие покупатели торгового центра. Даже не помню, как оказалась в машине, Кэйтарайн протягивает мне стаканчик кофе.
- Ты в порядке? – спрашивает она и Ингельд одновременно на двух языках.
- Я в порядке, немного устала и проголодалась, – вяло улыбаюсь обоим.
Ингельд кивает, и лимузин трогается с места.
- Вот же хлыщ!!! – возмутилась Кэйтарайн – Он что, преследует тебя?
- Сказал, что сестру сопровождает, – натянуто отвечаю я.
- Ага, как же!!! По любому с Рэнэйт гуляет! – скривилась Кэйтарайн, и я думаю - она права. Мне тоже с трудом вериться в его сестру. Нет, она может и существует, но вряд ли гуляет с братьями по торговым центрам.
Судьба странная штука: в Кёльне более 1,5 миллиона жителей, а я встретилась именно с Героль-фом, именно в торговом центре. За этим размышлениями и подарками судьбы, я опять не заме-тила, как оказалась возле Кёльнского собора. Мы снова вернулись к нему, до магазина «Охх..! де Кологен» от собора было рукой подать, точнее их тут было целых два. Первый находился на площади Валльраф 9 и второй на улице Домкластер 2А рядом с отелем «Мередиэн». Честно го-воря, «Охх..! де Кологен» не парфюмерный магазин, а ювелирный. Магазин предлагал ювелир-ные украшения из золота и серебра, но у них были и линии собственных продуктов по уходу за кожей (крема и соли для ванн) плюс парфюмерная Линия 4711, ACQUA COLONIA и NOUVEAU CO-LOGNE. А ещё здесь продавалась легендарная Кёльнская Вода или «Echt Kolnisch Wasser» по-немецки. Кстати, здесь недалеко находилась «Фарина 1709», нужно было лишь перейти пло-щадь Ронкалль по улице Унтер Голдшмидт до красной вывески с именем Й.М. Фарина. Парфю-мерный дом «Фарина» популярен не менее чем «OОхх..! де Кологен».
- Чувствую себя как в сказке! – восхищенно говорит Кэйтарайн, разглядывая золотые украшения в витринах. – Офигеть! Ну, и цены тут!
- Мы не за украшениями пришли, – напоминаю я, и мы отправляемся в отдел косметики и пар-фюмерии.
В магазине много народу, несмотря на высокие цены. Репутация и престиж этого магазина не на пустом месте выросли. Для Кэйтарайн взяла Роза Нобиле от ACQUA Di Parma за 140 евро: такие же стоят у меня дома, потом решили и для Лисбет такие же взять. Ещё я купила для Кэйтарайн Кельнскую Воду и небольшой флакончик для себя на пробу за 20 евро. Для себя я взяла Shalini Parfums Shalini – я вообще думала, что этот аромат не достать, так как он выпускался в ограни-ченной серии, и Guerlain Idylle Baccarat – Lux Edition за астрономическую цену в 30 000 тысяч евро. Просто не смогла устоять перед этим дивным ароматом и долго терзалась сомнениями «купить или не купить» столь желанный флакончик за столь огромную сумму. Желание победило здра-вый смысл, и заветный флакон был куплен, когда я сама себя убедила, что это подарок маме. Хотела ещё каких-нибудь духов для подруги, но Кэйтарайн отказалась, сказав, что не хочет меня разорять, и что вполне довольна двумя флакончиками. После покупки Guerlain Idylle Baccarat я отдала карту Ингельду и решила стремглав покинуть магазин и завершить шоппинг, пока не осталась без штанов, в моем случае леггинсов. Слишком велик был соблазн купить ещё что-нибудь. Швед усмехнулся и спрятал карту за пазуху.
- Куда теперь? – спросил он
- Домой, нужно готовиться ко дню рождению Лисбет, – я глянула на часы. – У нас три часа.
Кэйтарайн не поняла, о чём мы говорим, поэтому ей пришлось повторять.
- Потом по пути забросим твои вещи к тебе, – добавила я.
- Лучше оставим у тебя, – Кэйтарайн сморщилась как от зубной боли. – Родичи ещё подумают, что я ограбила кого-то или вымогала у тебя.
- А ты способна на это? – заинтересованно гляжу на неё.
Кэйтарайн нервно хихикнула, но промолчала. Похоже, я многого о ней не знаю. Конечно, я по-нимаю, что Кэйтарайн не тихая и смирная овечка, как я (не считаю себя овечкой), но не могу представить её вымогающей деньги у кого-то или в роли хулиганки. Гляжу на подругу и вижу легкий шрам на виске едва заметный под волосами.
- Ты дралась когда-нибудь? – спрашиваю я, когда лимузин тронулся.
- Приходилось, – Кэйтарайн тяжело вздохнула. – Даже довольно часто. До переезда в Роденкир-хен, я жила в Кальке, районе, где на каждом шагу турки, их там очень много. Кальк ещё называ-ют турецким районом Кёльна. Шум и гам круглые сутки: и днем, и ночью… как на восточном рынке, только круглосуточно. Я родилась и выросла в Кальке, и уже тогда турков было очень много в нашем районе и их становилось всё больше, а нас все меньше. Турки наглели день ото дня, отбирая не только наши рабочие места, но и наши дома. Нам приходилось отстаивать свои права, там, где полиция не решалась или не хотела вмешиваться. В 7 лет я вступила в банду неонацистов НСП (Национал-социалистическое подполье), но быстро их покинула, их взгляды были слишком радикальны даже для меня. В итоге мы стали собираться дружескими сходками: одноклассники, соседи, друзья, без НСП, стенка на стенку с салафитами Калька. Мы часто проиг-рывали, потому что нас было меньше, и мы не обладали физическими данными НСП и их под-держкой, но нас уважали и опасались почти так же, как НСП, потому что мы дрались за свой дом, за свою территорию.
- Сожалею, я не представляю, через что тебе пришлось пройти, – сочувственно сжимаю кисть её руки.
- Ааа, мне даже нравилось! – Кэйтарайн хмыкнула. – У меня была пара приводов в полицию, не-сколько раз мне серьёзно доставалось, без шрамов не обошлось. Гай – один из лидеров нашего отряда антисалафитов – научил меня драться, не дзюдо, не кунг-фу, простой уличный бой, без особых правил. А потом всё изменилось, произошла особо сильная стычка с салафитами между нашими и бандой турков, на которую явились неонацисты и ультрос… тогда погибли несколько моих друзей, в том числе и Гай. Туркам досталось больше, но среди них никто не погиб, а среди наших - пять человек. После того случая, мои родители решили переехать в Роденкирхен, в район поспокойнее, а я перевелась в гимназию Шиллера. Меня не хотели брать из-за приводов в полицию и расизма по отношению к туркам, но я обещала исправиться. Мне поверили, дали второй шанс, и я благодарна за это ректору Эббельсон. В первый же день я едва не подралась с Хайфой, я ненавидела турков. Да и сейчас ненавижу, Хайфа стала приятным исключением.
- В итоге вы подружились!? – интересно, как это у них получилось?
- Ага, – заулыбалась Кэйтарайн.
В этот момент мы въехали на территорию Юнкерсдорф, где располагались усадьбы и особняки, и Кэйтарайн прильнула к окну Роллс-Ройса с открытым ртом.
- Никогда не была в этом месте! – с придыхание выдавила она. – Просто шикарное место! Так и подумала, что ты живешь именно здесь, после того как увидела тебя на Роллс-Ройсе.
- Прям таки!? – скептически хмыкнула я.
- Честно! После походов по магазинам иное просто отметается! – ответила готка. – Прикольная у тебя жизнь!
Знала бы она как ошибается!
- Это не так, Кэйт – грустно улыбаюсь, но рассказать правду не решаюсь, ещё подумает, что я жа-луюсь, и спишет на причуды богатой глупышки.
Мой дом у Кэйтарайн тоже вызвал восторг: три этажа в старинном стиле из камня и дерева, по-хож на альпийский домик, увеличенный в размерах, окруженный пихтой, буком, грабом и ду-бом. А также множественными видами кустарников, из которых я знала лишь акацию. Подъезд к дому выложен живописной брусчаткой со скульптурами по бокам и живой изгородью, возле ко-торой как раз возился Элоф, орудуя садовыми ножницами. Возле въезда на территорию нашего дома стояла табличка с нашей фамилией. В Германии нет номеров на домах, лишь имена и фа-милий их жильцов и владельцев, иногда с указанием должности, например, доктор Штайер или Генрих Шульц. Иногда на таких табличках написаны имена всей семьи или клички домашних жи-вотных. Номера домов не всегда даже на картах есть, поэтому поиск нужного дома для ино-странцев проблема. На нашей табличке была надпись «Генеральный консул Швеции Маргарет Севельсон».
- Твоя мама консул? – Кэйтарайн округлила глаза, повернувшись ко мне. – Генеральный консул?
- Ага, – охотно отзываюсь я. – Вообще, любой консул, возглавляющий консульство, является ге-неральным. А ты думала, почему моя мама так занята на работе.
- А кто твой отец? – спросила Кэйтарайн.
- Он был журналистом, но я его не знала, даже не видела ни разу, – не хотелось говорить об от-це. – Но я хотела бы его увидеть.
- А где он сейчас? – я предвидела этот вопрос.
- В Москве, на ваганьковском кладбище, – пытаюсь я вытянуть из себя улыбку, но не вышло.
- Ой, прости Куколка! – подруга прикрыла рот рукой. – Мне очень жаль.
- Ничего, я уже привыкла, – вяло отзываюсь я, насколько это возможно привыкнуть к отсутствию отца. – Мама говорит, что я очень похожа на него внешностью и характером, но я видела его только на фото.
 - Мне повезло, у меня оба родича и пусть я часто с ними кусаюсь, и они выносят мне мозг, я их люблю. – Кэйтарайн сочувственно глядит на меня. – Тебе и твоей маме очень тяжело, наверное?
- Не без этого, – соглашаюсь я.
В этот момент Ингельд распахнул передо мной дверь, и мы выползаем наружу. Кэйтарайн огля-дывается как в музее. На широком мраморном крыльце стоял Мартин в костюме стиля Black tie – смокинг и бабочка. Похоже, Ингельд предупредил его о нашем приезде.
- Добрый день, фройляйн Виона. Как прошел шоппинг? - улыбнулся старик.
- Отлично, Мартин, – улыбаюсь ему, «фройляйн» он зовет меня лишь при гостях. – Кэйтарайн, познакомься, это наш дворецкий Мартин.
- Фройляйн! – Мартин поклонился Кэйтарайн, говорил он с жутким акцентом.
- Офигеть! У тебя и дворецкий есть! – шепчет на ухо мне неформалка, когда мы подходим к Мартину, на что я лишь кривлю рот в усмешке. - Здравствуйте…
- Нильсин приготовила обед, фройляйн Виона, я взял на себя наглость накрыть у Вас в комнате, – продолжил Мартин на своем ужасном немецком.
- Спасибо, Мартин! Мама проснулась? – мило улыбаюсь я.
- Ещё нет, дорогая фру Маргарета сильно утомилась за последние дни, – Мартин расплылся в улыбке от похвалы. – Фру Маргарета один раз просыпалась, перекусила и снова спать легла.
- Спасибо, Мартин! Мы ко мне в комнату! – улыбаюсь я и прохожу мимо дворецкого.
- Маргарета? – удивленно прошептала Кэйтарайн.
- Шведский вариант имени Маргарет, – поясняю я подруге, а Мартину крикнула уже с лестницы. – Я купила для мамы подарок, оформите его, пожалуйста, красиво и отнесите к маме в комнату.
- Извольте не беспокоиться, юная леди, – Мартин широко улыбнулся.
- Про герра Штауберга спрашивала у матери? – спросила шепотом Кэйтарайн.
- Не было времени, – виновато отвечаю я. – Позже спрошу, мама приехала поздно ночью.
После чего мы поднялись ко мне в комнату, где Кэйтарайн обомлела в очередной раз. Моя ком-ната состояла из двух этажей, при этом весь первый этаж просматривался со второго с балкона. На второй этаж вела винтовая лестница, как в башне. Наверху у меня была библиотека, рабочий кабинет, где я делала уроки и спортзал. На первом этаже в самом центре была двуспальная ко-ролевская кровать с балдахином из тикового дерева с искусной резьбой. Огромный плазменный телевизор напротив кровати, по краям которого большие колонки. Между кроватью и телеви-зором аккуратный стеклянный столик, на котором стоял обед от Нильсин, и мягкий кожаный ди-ван. Также в комнате были несколько кресел, несколько шкафов с сувенирами и наградами, ко-торые не поместились в спортзале, десятки мягких игрушек тут и там. А ещё много растений в горшках от маленького фикуса до трехметровой пальмы (были апельсиновое дерево, декора-тивная ель и шикарная орхидея) и двухметровое зеркало в резной оправе.
- Хочу жить у тебя, – заявила Кэйтарайн.
- Лучше давай готовиться ко дню рождения, – засмеялась я. – Но сначала давай перекусим.
- Совсем не против, – отозвалась Кэйтарайн, падая на диван.
Перекусили мы быстро, и по лицу подруги я поняла, что она очень довольна, ей явно понрави-лась готовка Нильсин. Готка похлопала себя по животу, откинувшись на диване. Но я не дала рас-сиживать, и мы начали наряжаться к вечеринке. Сначала новоприобретенные платья, потом обувь, украшения и макияж. Почти час мы провели перед зеркалом, прихорашиваясь. В резуль-тате я была довольна своим внешним видом. С прической решила не возиться, а просто распу-стить волосы, макияжа у меня было минимум: бледные губы цвета сакуры, легкий слой тональ-ного крема на щеках, стрелки, чтобы подчеркнуть большие глаза и чуть-чуть теней бледно-синего цвета. Кэйтарайн тоже выглядела сногсшибательно в платье Лолиты и в чулках на под-вязках, немного вызывающе, но сексуально.
- Последний штрих, – Кэйтарайн брызнула на меня моими же духами Shalini Parfums Shalini.
- До дня рождения ещё целый час, – говорю я, глядя на себя в зеркало. Вроде выгляжу мило. – Мы успеем?
- Успеем. Роденкирхен отсюда недалеко, – хмыкнула неформалка, оглядывая меня. – Так и съе-ла бы тебя, Куколка. Просто секси!
 Густо краснею от её слов.
- Нужно собрать подарки для Лисбет в один пакет, – кашлянула я смущенно, отводя взгляд, а Кэйтарайн хмыкнула.
К Лисбет мы выехали через 20 минут, Ингельд уверено ехал в сторону Роденкирхена, словно уже бывал там. GPS он при этом не пользовался. По пути мы застряли в небольшой пробке, и я начала нервничать, что мы опоздаем. Но мы прибыли вовремя, дом на Блюментальштрассе, где проходила вечеринка, был заметен издалека. Громкая музыка, веселый гомон и смех, множе-ство народа и автомобилей друзей и знакомых Лисбет.
- Ингельд, останови здесь, – попросила я, не хотела, чтобы меня видели выходящей из лимузи-на.
- Я буду ждать тебя на этом же месте, – кивнул Ингельд, выходя и открывая нам дверь.
Я киваю и нерешительно беру Кэйтарайн за руку, всё-таки Лисбет её подруга, а не моя и я пер-вый раз иду на чей-то день рождения. Готка ободряюще смотрит на меня, а потом уверенно ве-дет к дому Лисбет. Издалека вижу Абеларда в компании двух незнакомых парней, вижу девуш-ку, стоящую у таблички с фамилией семьи Лисбет. Абелард увидел нас и присвистнул.
- Фройляйн Виона, я влюблен! – воскликнул он пафосно, хватаясь за сердце и игнорируя Кэйта-райн. – Будьте моей женой, фройляйн!!!
- Скройся, клоп! – Кэйтарайн нагло пихнула Абеларда так, что он едва не пропахал носом клум-бы с розами возле дома Лисбет.
- Эй! – только и успел пискнуть парень. Двое других собеседников с любопытством оглядывали меня и Кэйтарайн.
Дом Лисбет был типичным загородным домиком, как у американцев: в два этажа, миниатюрный заборчик, кусты можжевельника метра полтора в высоту и пара буковых деревьев. Только в от-личие от американских домов, немецкие не такие хлипкие. Заиграла песня Кетти Перри «Dark Horse» и из дома вышла сама виновница торжества.
- Привет! – улыбается она широко и машет рукой.
- С Днём рождения!!! – восклицает Кэйтарайн и обнимает маленькую Лисбет.
- С Днём рождения! – вторю я, стоя скромно в сторонке с пакетом в руках, но Кэйтарайн реши-тельно подводит меня к Лисбет. – Это тебе…
Протягиваю ей пакет. Лисбет принимает пакет из моих рук.
- Огромное спасибо! Фройляйн Виона, рада тебя видеть! – Лисбет так крепко обняла меня, что вышибла из меня дух и весь воздух: маленькая, но сильная. – Проходите в дом, веселье только началось! Просто зашибенно выглядишь, фройляйн!! Такое ощущение, что это у тебя день рож-дения!
- Не хотела затмить тебя! – виновато улыбаюсь я.
Лисбет была в зеленом платье в пол с вырезом на бедре, на бретельках и с вырезом бато. В во-лосах зелёный бант и множество дешевой бижутерии, вряд ли семья Лисбет может позволить себе золото.
- Ничего! – Лисбет весело махнула рукой, похоже, она уже немного приняла на грудь. – Тут мно-го кто выглядит лучше меня, даже Кэйтарайн, но главное, чтобы было весело.
- Что значит «даже»? – заорала Кэйтарайн возмущенно.
Лисбет засмеялась, и мы пошли в дом. Тут было не протолкнуться от народа, увидела из одно-классников Рейнхальда с бутылкой пива, Вилхемину - уже слегка под шафэ и извечных друзей Мода и Гюнтера, на спор жрущих гамбургеры. Десятки людей незнакомы вовсе, вообще удив-ляюсь, как столько людей уместилось в столь маленьком доме. От музыки закладывало уши, но атмосфера была зажигательная и очень веселая, я даже начала пританцовывать, улыбаясь не-знакомым людям. Один парень даже пригласил меня на танец, но я вежливо отказалась.
- Привет!!! – крик в ухо заставил меня подскочить от неожиданности.
Оборачиваюсь и вижу Дирка, но первую секунду просто не узнаю его, и начинаю искать неожи-данно пропавших Лисбет и Кэйтарайн. Впервые увидела его с распущенными волосами и в по-вседневной одежде, поэтому и не узнала его. И он был бесподобен, что я обомлела от неожи-данности. Длинные волнистые волосы падали на его плечи, элегантно свисая на правую сторону лица и закрывая глаз. Высокий худощавый, футболка обтягивала поджарое мускулистое тело, не такое как у Герольфа, когда я его видела в бассейне (незабываемое впечатление, между про-чим), но не менее сексуальное. Впалые щеки, четко выступающие скулы, тонкие губы замерли в усмешке и яркие голубые глаза. Оказывается, Дирк гораздо симпатичнее, когда у него распу-щенные волосы и может дать фору Герольфу. Я аж залюбовалась им, краснея от своих же мыс-лей о нём, благо он не видит этого в полумраке коридора.
- Ппппривет!!! – заикаюсь я и замечаю два бокала с каким-то коктейлем в руках Дирка, один бо-кал он протягивал мне. – Это алкоголь?
- Естественно, это же день рождения! Родители Лисбет свалили, оставив дочь отмечать день рождения в компании друзей, чтобы не иметь соблазна прекратить эту вакханалию! – голос Дирка с трудом пробивался сквозь грохот музыки. – Так ты будешь?!
Неуверенно беру бокал с коктейлем, не пила раньше алкоголь и не уверена, что стоило начи-нать. Смотрю на Дирка, он улыбается и кивает на бокал. Подношу бокал к губам и отпиваю, нёбо и горло обжигает, словно огнём, тепло распространяется по телу. В нос ударил приятный аромат лайма и лимона, а в голову алкоголь. Голова слегка начала кружиться, в глазах немного раздвои-лось, и мир поплыл, вкус был обжигающим, но приятным, хотя я и не люблю лайм.
- Ну как!? – спросил Дирк.
- Неплохо! – кричу я в ответ, пытаясь перекричать песню «Rette Mich», и улыбаюсь. Голова быстро перестает кружиться, первый эффект сгинул, и я отпиваю снова. Коктейль снова ударил по легким, что вышиб слезу: сколько тут градусов?
- А где Кэйт? – спрашивает парень.
- Не знаю, мы вошли вместе! – я оглядываюсь в поисках подруги и Лисбет, но не вижу ни ту, ни другую, ни даже Абеларда. – Без понятия, куда она пропала!
Дирк изучающе смотрел на меня, что мои щеки начали пылать. Или это от алкоголя?
- Ты… сногсшибательна, фройляйн! – говорит Дирк и расплывается в шикарной улыбке.
Меня охватывает озноб от его слов, и я не нашла ничего лучше, как опустить глаза в пол, уткнувшись в бокал с коктейлем и сделать очередной глоток.
- Спасибо, – пробормотала я, хотя вряд ли Дирк расслышал из-за шума.
- Ах, вот ты где!! – хохоча Кэйтарайн врезалась мне в спину, что я едва не влетела в объятия Дирка (я совсем не против такого развития событий) и не оставила содержимое бокала на груди парня. – Привет, Дирк! Куда ты пропала, Куколка?
- Это ты куда-то пропала! – возмущаюсь я.
Рядом с Кэйтарайн была и Лисбет, уже красная от принятого на грудь алкоголя. Интересно, я так же выгляжу? Кэйтарайн была ещё трезвая, но глазки уже подозрительно блестели. Неформалка хватает меня под руку, махает Дирку и тащит меня куда-то в толпу. Дирк усмехается и, подмиги-вая мне, отпивает из бокала. В этот момент Дирк до жути походил на Герольфа. До дрожи во всем теле похож, только Герольф темноволосый, а Дирк – блондин. И почему я раньше не заме-чала их сходства? Спина чернокожего парня скрыла от меня блондина, но чувство дежавю и дрожь во всём теле не оставляли меня. Выпиваю коктейль залпом и едва не поперхнулась: об-жигающая волна пудовым кулаком ударила по легким и носоглотке, обожгла горло до самого желудка. Я закашлялась, и из глаз брызнули слезы.
- Аккуратнее, подруга! – похлопала по спине меня Кэйтарайн, отбирая бокал. – Это сильная шту-ка! Гремучая смесь от Вилхемины!
-  Вилхемины Швайгер? – выдыхаю я, кашляя.
- Её самой! – Кэйтарайн протягивает мне сок – Возьми, запей! Отец Вилхемины работает барме-ном и многому научил её!
Вилхемина неприметная одноклассница с прической под каре с вечной усмешкой на лице. Я её видела в самом начале тусовки около дверей. У Велхемины были черные волосы с крашенными в красный цвет прядями челки, модная тенденция у подростков. На этом её приметы кончаются. Она не уродина и не красавица, как Рэнэйт, типичная девушка-подросток типичной комплекции, ничем не выделяющаяся из толпы. Не думала, что у Велхемины есть подобные таланты.
От коктейля меня повело в сторону, а обжигающая волна сменилась приятным теплом. Никогда не пила алкоголя и, кажется, мне даже не стоило начинать, если меня с одного бокала уже шата-ет. Жадно пью сок, протянутый Кэйтарайн, немного становиться легче. Едва я убираю стакан с соком от себя, как мне тут же кто-то протягивает новый бокал с коктейлем от Вилхемины. С тру-дом отказываюсь от бокала, и иду за Кэйтарайн, слегка пошатываясь, под удивленным взглядом лохматой блондинки, которая и протягивала мне бокал.
- Куда мы идем?! – кричу я сквозь грохот музыки.
- К бассейну, там самая веселуха! – отвечает Кэйтарайн, не оборачиваясь, что я с трудом её услыхала. Вообще, она что-то сказала на кёльше, поэтому совсем не уверена, что правильно по-няла перевод.
- Не думала, что у Лисбет есть бассейн! – всё же кричу я, надеюсь, я правильно поняла перевод и понятие «веселья».
Но когда я вышла на задний двор, то поняла, что бассейн - это громко сказано. В центре заднего двора был небольшой пруд в форме фасолины метров пять в длину и четыре в ширину, обло-женный декоративным камнем. Народу здесь было ещё больше, чем в доме. Сколько вместил в себя дом Лисбет, 100-150 человек? Тут витал приятный запах жареного мяса, что у меня потекли слюнки, вижу и источник запаха: группа из шести подростков жарили стейки на электрическом противне, другая группа коптила сосиски над костром, надевая их на шампуры. Кэйтарайн пота-щила меня дальше, к столику под огромным дубом, где сидела уже какая-то пьяная девушка-готка с белоснежными волосами. Помимо, крашенных белоснежных волос, у готки были черные губы, черные круги вокруг глаз и даже легкая чернота на щеках, она напоминала труп не первой свежести – бледная и с черными пятнами. Разве что землей не пахла. Как и Кэйтарайн, она была вся в пирсинге, но у неё ещё и щеки были проколоты. Перед готкой стояли три пустые бутылки пива и три бокала из-под коктейля, компанию им составляли недоеденный салат и маленький огрызок стейка.
- Познакомься, это Белла! – Кэйтарайн усадила меня рядом с ней. – Белла, это Куколка!
Белла мутным взглядом посмотрела на меня, явно пытаясь сообразить, кто перед ней, но протя-нула мне руку.
- Не обращай на Беллу внимания! – перекрикивает Кэйтарайн вопли Тиля Швайгера из группы «Rammstein». - Она не в адеквате немного, у Беллы трудности с речью, а пьяная вообще немая, как рыба. Но она прикольная и безобидная совсем. Посиди пока с ней, я сейчас принесу мяса и пива. Пьёшь пиво?
Пиво я не пила, ни разу, но Кэйтарайн я об этом не сказала, а лишь неловко кивнула. Неудобно было отказываться. Подруга кивнула в ответ и растворилась в толпе гостей, оставив меня с без-обидной Беллой, которая продолжала пожимать мою руку. Белла делала так до тех пор, пока не вернулась Кэйтарайн, после чего отпустила мою руку и уткнулась в стакан с соком. Сама я не ре-шалась выдернуть руку из хрупких пальцев белоснежной трупной готки. Кэйтарайн на подносе принесла шесть бутылок пива, столько же коктейлей Велхемины, несколько кусков стейка и та-релку с сосисками, сок был только для Беллы. В пиве не разбираюсь, но подруга принесла пиво всех видов: «Кёльш» и «Альтбир». «Кёльш» варился только в Кёльне, пиво местного значения. Неуверенно беру бутылку, на ней написано 4,8 процента, без понятия много это или мало, но похоже оно светлое. Кэйтарайн хватает бутылку «Альтбира» и падает рядом со мной, пододви-гая ко мне тарелку со стейком.
- Чего смотришь? Пей! – она ухмыляется, и первая же следует своему примеру.
- А нам много не будет? – делаю первый глоток и киваю на количество спиртного.
- Много? Этого даже мало! – хохочет Кэйтарайн.
Вкус у «Кельша» оказался с горечью, чувствовался хмель, и на удивление пиво оказалось не хо-лодным. Всегда считала, что любители пива охлаждают его предварительно перед употребле-нием. Спросила об этом Кэйтарайн, она сказала, что «Кёльш» нужно пить при температуре 8-10 градусов, иначе меняется вкус. Иногда не в лучшую сторону. Пиво мне понравилось гораздо меньше коктейля. Я решила, что пиво не для меня, по крайней мере, «Кёльш».
- А где Хайфа? – спрашиваю я, когда первая бутылка пива было мною прикончена.
- Хайфе по религии не положено являться на такие вечеринки! – отозвалась неформалка.
Да, что-то я туплю. Ислам. В ушах уже шумит от алкоголя и меня немного штормит. И это с одной бутылки пива и одного бокала коктейля. Вон Кэйтарайн выглядит как новенькая, только глазки блестят. Мясо, кстати, оказалось отменным, и мы сгрызли его в один момент. Белла уснула голо-вой на столе, и я накрыла её курткой, а сама подтянула к себе бутылку «Альтбира», надеясь, что оно окажется лучше «Кёльша». Добиваем с ней тарелку сосисок под пиво. И всё-таки пиво не моё, подтягиваю к себе огненный коктейль Велхемины, а Кэйтарайн уползает за очередной порцией мяса. Вытягиваю коктейль довольно быстро, что голова пошла кругом и к горлу подсту-пила тошнота, с трудом подавляю рвотный рефлекс и встаю из-за стола. Мой вестибулярный ап-парат взбунтовался, и я едва не вписалась носом в дуб. Мир поплыл перед глазами, в глазах за-троилось, и меня чуть не вырвало.  Шатаясь, направляюсь к дому, срочно нужно в туалет. Оста-навливаюсь возле первого попавшегося гостя.
- Где здесь туалет? – язык заплетается, но мыслю я ещё довольно ясно, в отличии от владения своим телом.
- Возле кухни! – отвечает парень, слегка приобняв меня за талию. – Проводить, красавица?
- Нет, я сама! – довольно ловко я выскальзываю из его объятий, едва не сбив какую-то парочку. – Извините!
Зигзагами иду к дому. Сколько градусов в этом коктейле, что меня так быстро срубило? Нет, ал-коголь я там чувствовала, но то же пиво показалось мне крепче, только с пива меня не развезло так, как с коктейля. Да, сейчас они перемешались во мне, но даже первый коктейль подейство-вал на меня ударно. Может мне противопоказано спиртное? Даже не заметила, как оказалась возле кухни, где стояла группа незнакомых молодых людей из пять человек. Они тут же с улыб-ками уставились на меня, миг, и я уже была окружена ими. Чувство тревоги пискнула на задвор-ках сознания, но было задавлено количеством алкоголя в организме, и я не сумела воспринять ситуацию со всей серьёзностью.
- Какая у нас тут лапочка!!! – пьяный голос одного из парней резанул мне по ушам, словно уль-тразвуком. Медленно до меня начинает доходить вся сложность ситуации. - Привет!
Один из парней попытался меня обнять, но я увернулась, попав в объятия к другому.
- Куда ты, куколка!? – парни заржали в голос.
Чувство паники начало заполнять сознание и набирать ход: никто меня тут не услышит, если я закричу, из-за громкой музыки.
- Отпустите меня! – страх, паника, ужас, но испугаться я толком не успела.
- Лапы от неё убрали! – голос Дирка за спиной, едва не лишил меня чувств от радости, я готова была броситься ему на шею, но из-за алкоголя лишь слабо пискнула. – Виона, иди сюда!
С радостью! Отпихиваю грубо ближайшего парня и просто падаю в объятия Дирка. Юноша удер-жал меня и легко поставил на ноги, обнимая за плечи. Парни за спиной молчат, но я ощущаю их мрачные пьяные взгляды в затылок. Ни один не воспротивился, ни один не решился выступить, хотя в их крови наверняка играл алкоголь. Алкоголь кидает на необдуманные поступки, но по-хоже парни были не настолько пьяны или страх перед Дирком был сильнее.
- Ещё раз увижу вас рядом с Вионой, переломаю все кости! – тихо и спокойно, даже равнодушно произнес Дирк. Я думала, что парни не услышали его из-за музыки, но голос одного из парней донёсся до меня, хотя и не поняла ни слова – Не слышу!!!
- Мы поняли! – прохрипел тот парень, что первый пытался меня обнять.
- Пошли отсюда! – Дирк глянул на меня, от чего у меня екнуло сердце. – Ты в порядке, Куколка?
Я киваю, но не могу отвести взгляд от его лица и ярко-голубых глаз. Даже прозвище, данное мне Кэйтарайн, прозвучало как-то по-особенному из его уст. Я ощущаю приятный жар от его объятий и тепло пробежало по телу. Дирк ведет меня на улицу, свежий воздух слегка отрезвляет меня, и чувство тошноты отступает. На улице перед домом никого нет, и я рада этому, но вдали вижу Роллс-Ройс Ингельда из-за кустов. Дирк ведет меня дальше, к детским качелям и маленькой пе-сочнице, возле которых мы останавливаемся, и Дирк отстраняется от меня.
- Тебе легче? - спросил он, теперь не было нужды постоянно кричать, и он говорил тихо и вкрад-чиво. – Первый раз алкоголь пробовала?
Снова киваю, отвечая таким образом на два вопроса сразу, слова застревали в горле. Гляжу в сторону Роллс-Ройса, но отсюда его не видать. Выдыхаю. Не хочу, чтобы Ингельд видел нас. По-том будет подтрунивать надо мной. Дирк тоже глядит в ту же сторону, но ничего не увидев, гля-нул на меня вопросительно.
- Что-то случилось? – спросил он.
- Ничего, – мотая я головой. – Просто показалось. А эти парни… они тебя испугались…
- Пусть бояться, – усмехнулся Дирк, причину их страха, он объяснять не стал. – Вообще, я искал именно тебя.
- Искал меня? – у меня перехватило дыхание от переизбытка чувств. – З-з-зачем?
- У меня к тебе один небольшой, но откровенный разговор. – Дирк мягко улыбнулся. – Ты готова к откровенному разговору?
- Я не уверена, – неловко засмеялась я.
- У тебя красивый смех! - голос Дирка заставил меня налиться краской.
- Не правда, у меня писклявый голос! – чувствую, что просто пунцовею от смущения.
- Гордыня тебе не свойственна, – Дирк нежно провел пальцами по моей щеке, отчего я момен-тально впала в ступор и потеряла дар речи. – Одна из тысячи причин, по которой ты мне нра-вишься…
- Дирк…, - мой голос охрип, и я сама себя не услышала, кажется, у меня уже уши и шея начали краснеть от стыда и смущения.
- Когда ты только вошла в класс в первый же день, ты сразу захватила мое внимание и сердце. С первой секунды, с первого взгляда, с первого движения, – продолжил говорить, почти шептать, блондин. Его правая рука крепко обнимала меня за талию, а левая продолжала водить по моей щеке, убирая локон с моего виска. – Ты самое прекрасное создание, что я видел, ты красивая, очень, невероятно прекрасная, не встречал девушки прекраснее тебя.
- А как же Рэнэйт? – пищу я, словно мышонок, тая от блаженства в его руках и в его речах и одно-временно сгорая со стыда.
- Рэнэйт…, - Дирк сделал вид, что задумался – Она, безусловно, красивая, но она… есть в ней что-то отталкивающее. К тому же, я люблю блондинок. В данном случае тебя.
- Что!? – чувствую, что вот-вот упаду в обморок, голова идет кругом от его слов.
- Я люблю тебя, Виона Севельсон! – слова Дирка резанули по ушам, приятно резанули, словно кнутом, дыхание сперло, не могу дышать.
Открываю и закрываю рот, будто рыба, выброшенная на берег. Его рука крепко прижимает меня к его телу. Мир перестает существовать, остались только я и Дирк, огромная планета сузилась до маленького пятачка вокруг качелей и песочницы. Эйфория сменялась страхом, страх – счастьем, счастье – паникой, хотелось плакать и смеяться одновременно, я испытывала десятки чувств од-новременно. Слова спутались в голове, все мысли вышибло, словно после удара пыльным меш-ком, чувства прыгали подобно солнечным зайчикам, которые никак не удавалось поймать.
- Никогда, никому я не говорил подобных слов, – продолжал Дирк, обжигая дыханием мое лицо и легким ароматом лаймово-лимонного коктейля Вилхемины. – Виона, ты самое прекрасное создание на планете. Девушка, которая не должна существовать, но существует вопреки логике. Куколка, созданная неизвестным Богом. Ты прекрасна…
- Ты пьян, Дирк, – с трудом произношу я, горло саднило, как при простуде.
- Разве что немного, – хмыкнул он, проводя пальцами по моим губам, отчего у меня побежали мурашки по позвоночнику, а в животе появилось странное чувство томления. – Я очень давно хотел тебе признаться в этом, но Кэйтарайн всегда рядом с тобой.
- Я учусь всего девять дней, – слабо замечаю я.
 - Неважно, для меня словно месяцы прошли, – Дирк прижимается лбом к моему лбу, и мы гля-дим друг другу в глаза. – Обожаю твои глаза, твою улыбку, каждую черточку твоего тела…
Мне хотелось, чтобы это момент длился вечно, хотелось впиться в его губы. Чтобы он обнимал меня так всегда и говорил всё это снова и снова, чтобы мы смотрели в глаза друг другу, не пере-ставая…
- Виона…, - Дирк легко коснулся моих губ своими, и в этот момент я буквально физически ощути-ла опасность.
Резко отстраняюсь от парня, что Дирк удивленно замер, глядя на меня. А я смотрела на Лисбет, которая стояла на крыльце своего дома и глядела на нас, сжав кулаки. И всё бы ничего, но во взгляде Лисбет было столько ненависти и злобы, что я ощущала её. Мне стало до жути страшно от взгляда именинницы. Дирк проследил мой взгляд и тоже увидел её.
- Лисбет!? – его голос удивленно дрогнул, он отпустил меня, перестав обнимать.
Губы Лисбет задрожали от обиды и негодования, что казалось, она вот-вот расплачется. Но она развернулась и скрылась в доме.
- Лисбет, постой! - я бросилась за ней.
- Виона, оставь её! – пальцы Дирка скользнули по моему запястью, но я не сбавила шаг.
Я забегаю в дом. В голове пульсировала одна единственная мысль: Лисбет влюблена в Дирка! Как же так!? Я совсем не хотела испортить ей день рождения: не так, не здесь, не в это время. Черт, куда она пропала? Я должна её найти и всё объяснить, не хочу быть той, из-за которой рас-падаются пары. Не факт, что они пара, никто из них не говорил об этом и особых отношений я между ними не видела. Но и Рэнэйт с Герольфом не выставляют отношения в гимназии на показ. Вне школы я встречалась только с Кэйтарайн, так что понятия не имею об уровне их отношений. Настроение махом улетело ниже нулевой отметки, ещё и о Герольфе вспомнила не вовремя. Где же эта Лисбет? Поднимаюсь на второй этаж, игнорируя предложения уединиться или потан-цевать. Нахожу Лисбет в комнате её родителей, она стояла спиной ко мне у кровати и её плечи мелко вздрагивали. Я подумала, она плачет, но оказалось, это был беззвучный истерический смех.
- Лисбет…, - я нерешительно делаю шаг, но застываю в метре от неё.
- Ну, ты и тварь! – прошипела она, не оборачиваясь.
Её слова ударили меня словно кнутом.
- Я… не хотела, Лисбет, – сглатываю я, слова встают в горле. – Я не хотела… испортить тебе день рождения, я не знала…
- Не хотела!? – закричала она, потом резко развернулась и нанесла мне пощечину.
Удар пощечины оказался сильным, моя голова мотнулась, готовая слететь с плеч, а в глазах по-мутилось от удара. Очки слетели с носа и со звоном приземлились где-то в углу комнаты. Честно говоря, я едва не упала от удара Лисбет, больно ударившись спиной о дверной косяк. Я уже от-мечала силу Лисбет, но не ожидала, что она будет такой, меня словно парень ударил. Ощущаю вкус крови на губах и слезы на щеках.
- Прости меня, – всхлипываю я и, шатаясь, выхожу из комнаты, чувствуя взгляд Лисбет полный ненависти.
Слезы продолжают бежать по щекам и щипать глаза, даже когда я, не помня себя, вышла на улицу и направилась к лимузину. Не видела смысла оставаться на этой вечеринке. Надеюсь, Кэй-тарайн поймет меня. Почти бегом добираюсь до Роллс-Ройса, растирая слезы по лицу, и падаю на заднее сиденье лимузина. Ингельд смотрит на меня внимательным взглядом через зеркало заднего вида.
- Вечеринка не удалась? - спрашивает он, протягивая носовой платок. – Что с губой? Ударил кто?
- Прикусила, – всхлипываю я, принимая платок. – Увези меня отсюда.
Мой голос предательски дрожит. Ингельд кивает и заводит автомобиль.
- Виона!!! – голос Дирка последнее, что я слышу, прежде чем лимузин срывается с места под визг шин.