Современный классик свободной России

   Владимир Лорченков: «В Россию меня не зовут, поскольку я русский писатель!»

                В творческой лаборатории автора


Я: Каков круг Ваших профессиональных интересов — проза поэзия, пародии, критика, литературоведение или краеведение?   

Владимир Лорченков: Мне интересно все, что связано со словом во всех его формах, включая молчание (ведь отсутствие слова тоже в каком-то смысле слово). Если в деталях: будущее литературы мне видится в его прошлом, а именно в слиянии прозы и поэзии (поэмы Гомера), документальной прозы и художественной («Анабасис», «Записки о галльской войне»), метафизической и самой низменной («Золотой осел»). В хорошем тексте есть место всему, он не ограничен, он – Вселенная. Еще я перевожу, потому что переводчик – это портал между мирами. Так, я перевел книгу «Диалог «побежденных», написанную в тюрьме Клерво французскими коллаборационистами Пьером-Антуаном Кусто и Люсьеном Рёбате и, таким образом, открыл этих талантливейших авторов русскому читателю. Вообще, французская литература «между двух войн» - особая, неизвестная русскому  (да и массовому французскому) читателю планета и, надеюсь, я открою дверь туда еще шире – так, я работаю над переводом «Бестселлера Оккупации», книгой «Развалины» Люсьена Рёбате. И все это, безусловно, влияет на меня, как на писателя.

Я: С чего начинается путь в литературу для, возможно, еще ребенка?   

Владимир Лорченков: С вида читающих родителей, а затем и чтения.

Я: Находите ли отголоски своего творчества у других авторов?   

Владимир Лорченков:  Да, конечно. Год назад я закончил роман «Учерьъёсы Сугона», историю современную версию авантюрно-плутовского романа, с элементами рыцарского, повествующую о приключениях уроженца Еврорегиона, Мурманско-Кандапожской республики, на развалинах РФ, и у меня получился этакий "Симплицимус", парафраз Тридцатилетней войны. Я с горечью убеждаюсь в том, что Влад Путин реализует мою книгу буквально, постранично, начиная «КПП Соотечественник» на границах России и Россией (Влад поместил его в Харьковской области) до, собственно, развала страны... Между тем, я не уступал Владу никаких прав на экранизацию своего произведения.

Я: Получили ли отзывы на свои многообещающие знаменательные романы — «Гавани Луны», «Таун Даун» (в авторской версии «Царь горы») и другие произведения?

Владимир Лорченков: В 2009 году я принял участие в Московской книжной ярмарке-выставке, где на стенде журнала «Дружба народов» - в ответ на русофобские и ксенофобские инсинуации редактора, какого-то грузинского дегенерата, не помню фамилию - сказал, что русский солдат представляет для русского народа такую же ценность, что и рассказ Чехова. Это было заснято на камеру каким-то «культурным» каналом. С тех пор меня ни разу не звали на книжные мероприятия в России, не издавали, и никогда не публиковали отзывы ни на какие мои произведения. Это неудивительно, ведь я русский писатель, а нас ни в СССР, ни в его наследнице, РФ, не очень любят.

Я: Какие на Ваш взгляд причины исхода славянского мира?

Владимир Лорченков: Возможно, в его женской природе – как и, например, кельтского мира. Кельты уступили германцам (французы тоже германцы) западную половину Европы, мы, славяне (румыны тоже славяне, поэтому я, румын, говорю «мы») уступили центральную и уступаем восточную.

Я: На чьей стороне в противостоянии РФ и Украины именно Вы?

Владимир Лорченков: На стороне Румынии. Этнически я румын и считаю, что исторические румынские области – Буковина. Измаил и пр. – должны быть возвращены украинцами Румынии. Остальное нас, румын, не касается.  Вообще, я не люблю такие вопросы от граждан страны, в которой на центральном ТВ выступает имбецил Ургант, а военная пропаганда и книгоиздание отданы двум украинским шпионам – Ильницки и Грыгорьев. Ребята, для начала пусть РФ определится, на чьей она стороне в противостоянии РФ и Украины.

Я: Ваше отношение к премиям — журнала «Урал», либо «Большая книга», Нобелевка?

Владимир Лорченков: Премия, как алкоголь, оружие или автомобиль, лишь средство, которое может быть плохим или хорошим в зависимости от его использования. Никакого отношения к литературе «Нобель» не имеет. Про вторую премию я услышал от Вас, что неудивительно: я иностранец, а литературные премии РФ мало известны в мире, поскольку не котируются, и это понятно – книгоиздание в стране отдано тупым чекистам вроде Новикова или советским украинцам-комсомольцам а-ля Грыгорьев, который в СССР отвечал за идеологию, и где этот СССР? В заднице, где и голова Грыгориева и книгоиздание РФ. Что касается премии журнала «Урал», то это, насколько я понимаю, способ редакции напомнить авторам о том, что их помнят, любят и т.п. Это мило, я признателен, но, конечно, это внутренне дело редакции и авторов.

Я: Изменилось ли назначение критики со времен Древнего мира?

Владимир Лорченков: Как я говорил, в античности все жанры были слиты воедино, поэтому я бы не выделял критику особо. Хороший текст – всегда и критика, как тексты Ветхого Завета, например.

Я: Проходят ли у Вас встречи с читателями?

Владимир Лорченков: Изредка, с франкоязычными. Довольно давно моя трилогия «Там город золотой» была переведена на французский язык, что создало мне определенную репутацию в узких кругах. Периодически я участвую в книжных выставках даже сейчас (последний раз где-то в квебекском Шербруке, это в 2 часах езды от Монреаля). И раз в месяц я устраиваю поэтические чтения-стримы для русских читателей. В Россию меня не зовут, поскольку я русский писатель.

Я: Помогают ли они в работе над трудами в области искусства?

Владимир Лорченков: В писательстве помогает все, ведь писатель это Брат-Бобер из романа «Таун Даун», который Бобер использует все, что можно в работе: от земли и веток до собственных зубов.

Я: Кого из современных авторов можете положительно отметить? 

Владимир Лорченков: Луи-Фердинанда Селина, чей роман «Война», украденный французскими чекистами, был возвращен вдове и опубликован в этом году и чей роман «Лондон» выйдет в октябре. Кстати, единственную рецензию на него на русском языке написал я (вы можете найти ее на моей странице на Бусти). Была еще короткая заметка в «Новом мире», но ее автор, редкостный дурак, кажется, не читал текст или читал по диагонали английский перевод. Так что, увы, я пока что остаюсь единственной дверью между Селином 2022 года и русским читателем. Еще я с удовольствием прочитал серию блестящих лекций Д. Е. Галковского о Набокове, снятых Дмитрием Евгеньевичем на Ютубе.

Я: Давно ли были в Молдавии, в России?

Владимир Лорченков: В России – с тех пор, как в Москве вступился перед грузином-ксенофобом за русских (см. выше). В Молдавии – с 2014, когда эмигрировал из-за того, что молдаване стали вызывать меня в Генпрокуратуру из-за «клеветы» на их банановую республику в романе «Все там будем» (часть той самой переведенной трилогии) и рассказах. В Генпрокуратуре ксенофобы-молдаване мне угрожали и всячески меня оскорбляли за то, что я родился в Кишиневе, когда это был русский город (как будто кто-то им виноват, что они не смогли построить себе город). Собственно, это не вызывает желания вернуться, даже в гости. А вот в Румынии был, в году 2019, кажется. На родине хорошо!

Я: Ваш взгляд на политическую ситуацию в этих странах?

Владимир Лорченков: Молдавия это не страна, а территория, часть опоясывающего лишая, созданного вокруг РФ, чтобы сосать из русских деньги. Пусть их берут на баланс румыны, только Приднестровье не трогают. Российская Федерация – или русифицируется или исчезнет с позором, как III Республика.

Я: Чем сердце успокоится?

Владимир Лорченков: Извините, я не понимаю по-цыгански.

Я: Какие Ваши новые романы сможет прочитать российский читатель в обозримом будущем?

Владимир Лорченков: На бумаге – никакие. Ведь я русский писатель, который открыто осуждает ксенофобию и русофобию, и это значит, что существует негласный запрет на публикацию моих книг в РФ. А вот на моих страницах на Бусти и Патреоне, кстати, довольно популярных, русский читатель может найти три моих труда последнего времени: роман «Учерьъёсы Сугона», сборник эссе о русской классике (около 60 эссе о романах Толстого. Достоевского, Чехова, Лескова, и др.) и перевод книги Люсьена Рёбате и Пьера-Антуана Кусто (кстати, старший брат того самого Кусто), «Диалог «побежденных».

Я:Спасибо за откровенные ответы!