04. История тихого дивианта

4. Новые увлечения

        Пришёл август – итог лета. В садах наливались сладким соком яблоки, груши, сливы, меняя маскировочную зелёную окраску, на вызывающую красную, жёлтую, синюю, как бы говоря, вот я. Съешь меня. Начались рейды по садам и огородам, будто у самих не было ни груш, ни слив, ни яблок, но чужие, почему-то, вкуснее, да и какой подросток откажется от риска быть отодран за уши или в исключительном случае, получить заряд соли в зад?
      Танька была на пару лет старше остальных и каждый раз, подсаживая девушку на чужой забор, Пашка чувствовал в своих ладонях упругую округлость ягодиц и каждый раз вспоминал то, что он увидел тогда в запущенном сквере.
      Пашка уже понял, что у мужчины две головы – одна большая и в основном главная, а другая поменьше, и зовётся она головкой. И что они связаны воедино, потому как, когда большая голова видит голую женщину, или думает о ней, все мозги из большой головы перетекают в маленькую, и она не в силах их уместить, раздувается и стремится вверх, к большой голове. Похоже, Танька это чувствовала и, похоже, её это забавляло, как и покрасневшие смущения подростка. Но вот и Танька стала появляться всё реже и реже, и всё чаще её видели с курсантами лётного училища. Девушка выросла и созрела, а Пашка вплотную подошел к самому противному возрасту, возрасту  подросткового самоутверждения.
      К осени их компания распалась. Витька рыжий поступил в ПТУ, Санька заболел и его мамка, делая уколы увидела следы от плётки, и закатила скандал, а на улице у пацанов появилось новое увлечение. Как-то Генка Пилюлькин принёс малокалиберную винтовку, и у пацанов пробудилась страсть к оружию. Тогда такую винтовку можно было купить в охотничьем магазине, да вот стоила она дорого – шестнадцать рублей.
      И вот однажды, ремонтируя велосипед, Пашка обнаружил, что втулки колёс идеально подходят под малокалиберный патрон. И закружилась конструкторская мысль. Трубку в трубку, и ещё в трубку, пропил для патрона, сзади поршень от шприца на пружине, деревянная рукоятка – и оружие готово. Примитив конечно, пуля кувыркается, но главное, есть звук и настоящая отдача. К концу лета вся кампания ходила с самопалами в карманах. Но Пашку не устраивал такой примитив, и он решил сделать самый лучший пистолет на улице. И ему это удалось. Первая задача, нарезать ствол, была решена при помощи обломка сверла. Прогоняя его через ствол, оставались внутри царапины, но их было достаточно, чтобы пуля перестала кувыркаться. Сам ствол проходил внутри пружины и упирался в короткий, скошенный кверху боёк, что давало возможность стреляной гильзе по наклонной вылетать наружу. Длина ствола фактически равнялась длине самого пистолета, что обеспечивало хорошую меткость, позволявшую с двадцати метров попадать в пятикопеечную монету. Да вот беда, оружие было однозарядным.

      Жил на соседней улице подросток Лёха Мискин по кличке Лёха Сиськин. Вертлявый, черноглазый пацан с курчавыми волосами над смазливым, немного приторным лицом. Шкодливый, дерзкий, и не по возрасту циничный. Но и остроумный также. Днём, после занятий, Лёха занимался спортом – бегом, прыжками, а по ночам с тремя товарищами мелким воровством и мелким же хулиганством. То гуся украдут, то вырвут с корнем скамеечку, а однажды, даже умудрились утащить заднее колесо от единственного на городском аэродроме самолёта АН – 2. Колесо понадобилось самому старшему в кампании, опять-таки рыжему Вальке для мотомобиля, который Валька собирал из разных предметов. Надо заметить, в Вальке жил талантливый конструктор, мотомобиль он бы, безусловно, сделал, если бы не попался, когда отпиливал глушитель от милицейского ГАЗика. Вальку посадили на пару лет, и кампания осталась без вожака. Но на свободе. Валька никого не выдал.
      Однажды, кто-то заметил за массивной кирпичной стеной странное сооружение. Вернее кирпичную покатую крышу длинного, не то подвала, не то бомбоубежища, и пацанов разобрало любопытство. Проникнуть туда можно было только через вровень с землёй окошки без стёкол, но с решётками. Одну из решёток удалось отогнуть.
В подвале пахло сыростью, плесенью и ещё чем-то кислым, а вдоль стен стояли бочки, много бочек с затычками наверху. Когда же одну из затычек выбили, из бочки пахнуло вином. Но вот добраться до вина не получалось. Пришлось сбегать за шлангом и бутылками. Вино оказалось ароматным, но кислым, с тонами уксуса. Павел до сих пор так и не понял, что это было. Скорее всего, выдержанный бальзамический уксус для обкомовских столовых, а может и подкисшее вино. В городе работал винзавод, производивший бормотуху из яблок.
      В следующий раз они забрались в сапожную мастерскую через крышу, и зачем-то украли непонятные предметы, как оказалось после длительного анализа, воск для вощения сапожных ниток. Вот эта бессмысленная кража Пашке не понравилась. И он начал отдаляться, тем более, неожиданно, как это всегда бывает, закончились каникулы, и наступил новый учебный год. Лето кончилось, разве что остался впереди его маленький кусочек, называемый «Бабьим Летом».
      И снова Пашка лежал на соломенных матах. И снова глядел в синеву, но синеву не такую ясную, как весной, а слегка затянутую дымкой, будто слегка подёрнутый, начинающимся бельмом, голубой глаз. И не слышалась из поднебесья ликующая песня жаворонков, а только печальное курлыканье журавлей, спасающихся от наступающих холодов. На Юг. На Юг. Пашке всегда было тоскливо прощаться на долгие полгода с лесами, лугами, рекой, жуками и бабочками. И наворачивалась предательская слеза.
В детстве время подчиняется другим законам и течёт медленно навстречу, такой заманчивой, взрослой жизни, а потом, бег его ускоряется и к старости оно летит со скоростью, выпушенной из лука стрелы, той, что стремится к своей единственной, последней цели и никогда не промахивается. Никогда и ни у кого.
Детство закончилось, да и отрочество подходило к концу, о чём говорили, пробивающиеся над губой черные усики. Пришла пора взрослеть. Пора юности. Пора браться за ум. Пора готовится в ВУЗ.

Продолжение следует.
http://proza.ru/2022/09/24/363