Особенности формирования Руского языка. Глава 5

реклама

С "Руский язык в топонимах Руского контекста" вы лучше будете понимать и русский язык в том числе. А потому, - все на ЛитРес! Там вы и найдёте эту книгу.

черновик,
Данная глава будет отформатирована на 2-3 главы с увеличением общего количества в ней букв в 2-3 раза. В таком виде появится на ЛитРес в начале октября. На Прозе чистовики "печататься" не будут.


Особенности формирования Руского языка

Глава 5

Рус(ь)ы

С увеличением количества знаний в коллективных сознаниях одновременно происходили усложнение и детализация основных процессов жизнедеятельности в их коллективах. Таким образом на основании основных процессов жизнедеятельности коллективов в них возникали в том числе и другие уже процессы деятельности, которыми человеки могли заниматься не обязательно уже коллективами, но и по отдельности тоже. И которые по своему характеру для их участников вполне могли быть уже только именно их процессами жизнедеятельности. В смысле им ничем больше кроме этих процессов заниматься в этой Жизни было уже не обязательно, чтоб так в ней самим уже быть.

(В Руском контексте Древнего языка название человеков, которые занимались своими процессами жизнедеятельности по отдельности, заканчивались на “ар(ь)”, - “сударь”, “государь”, “вратарь”, “знахарь”, “пекарь”, и т.д. А тех же человеков, чьи процессы жизнедеятельности предполагали коллективный труд, называли на “ыр(ь)”, - “поводырь”, “богатырь”, “солдырь”, “пастырь”, и т.д. Из знания, что принадлежность “а” в Руском языке применялась только для единственного числа и употреблялась всегда на конце объединений, вы запросто сможете представить саму конструкцию объединений с “(...)а-р(ь)” на конце. То же самое касается и “(...)ы-р(ь)”, где звук “ы” был признаком множественности и использовался как и “а” только на конце объединений (слов). Значение “р(ь)” вы уже знаете. Впрочем это вам для самостоятельной работы, а я же так только отвлёкся, а потому продолжаю.)

И вот здесь проявляется уникальность условий (совокупности знаний) контекста Среды “Урал”, что безусловно можно уже принять за особенность формирования Руского языка, - только в этом контексте Среды и нигде больше существовало тогда такое уникальное сочетание условий, которое в итоге и обеспечило формирование там тогда ещё жизнеобеспечивающего процесса связанного с добычей и продажей соли. Подчёркиваю, - жизнеобеспечивающего, - потому как процессы связанные с добычей и продажей соли существовали тогда уже везде там, где соль была в свободном её виде, в смысле контекст Среды “Урал” так был совсем даже не единственным. Но ни в одном из контекстов Среды они так никогда и не стали потом жизнеобеспечивающими, - почему?

Проще говоря, если бы человеки в этих местах однажды вдруг решили бы целиком и полностью посвятить себя и так свою жизнь добыче и продаже соли, то очень бы скоро они просто умерли бы от голода. Потому как не было там условий, чтоб одним только этим занятием им было возможно себя прокормить. Но, как оказалось, только не в контексте Урала, - в контексте Урала человеки, которые целиком и полностью посвятили себя однажды занятию солью, жили не только не хуже других человеков в одном с ними контексте Среды, а даже гораздо их уже лучше. Почему так получилось, и сам этот процесс жизнедеятельности связанный с солью именно в контексте Урала однажды стал почему-то вдруг для них жизнеобеспечивающим, мы сейчас в этой главе и разберёмся.

Даже называя сам этот процесс, - “добычи и продажи соли”, - мы так выделяем две основные его части, которые не так сильно и связаны друг с другом. А если быть точным, то не связаны вообще никак. Потому как осуществление каждой из частей этого процесса предполагало абсолютно взаимоисключающие образы жизни для человеков, которые ими занимались. Проще говоря, заниматься одновременно добычей и продажей соли для одних и тех же человеков было настолько тогда, скажем так, нерентабельно, что лучше бы им было их вместе даже вообще так не начинать. Поясню...

Процесс добычи соли предполагал нахождение человеков на одном и том же месте, а это значит, что те же ханты им заниматься просто уже не могли. Тут им следовало выбирать, - или олешков своих камлать, или соль уже добывать. Потому со временем добычей соли занимались уже исключительно кам(ь)ы, - сам этот процесс абсолютно соответствовал их образу жизни и был так для них неким тогда приработком. Потому как основного своего, уже жизнеобеспечивающего занятия, а именно собирательства, они при этом никак не бросали.

Но, ещё раз, сам этот процесс жизнеобеспечивающим тогда для кам(ь)ы совсем даже не был. Потому как носил очень даже сезонный характер, - занимались добычей соли кам(ь)ы исключительно только зимой, когда никаких других дел у них собственно уже и не было. Но не только, - вывезти сколь-либо значимое количество соли для поддержания рентабельности этого процесса возможно было тогда только зимой и только на оленях. Но даже и в таком его виде прокормить он мог не такое уж и большое количество человек, которые им занимались. В смысле, если бы им вдруг тогда занялись все кам(ь)ы, что в этих местах уже были, им бы попросту так нечего было бы делать. Потому и занимались им вовсе даже не все кам(ь)ы, а только часть из них. Тех же кам(ь)ы, что им занимались, выделяли из общей их массы названием “зыр(ь)ан” (в хантыйском произношении “саран”), что с Древнего языка значило примерно как “лопатный, - значением “сар” и “зыр” в разных версиях Древнего языка было [лопата]. Т.е. этих кам(ь)ы выделяли по их общему признаку, какого могло не быть у других уже кам(ь)ы, а именно по их костной лопате, которой они соль и добывали.

С продажей же соли всё было наоборот, - сам этот процесс предполагал уже доставку соли потребителям. А всё потому, что доставить сколь-либо значимое (большое) количество соли на “своих двоих” было невозможно, это если только для себя и одного-двух своих соплеменников. А потому и смысла как некий процесс жизнедеятельности такое занятие в таком его виде тогда не имело. Доставить же достаточно большое количество соли, чтобы сделать само это занятие так уже жизнеобеспечивающим, - как я уже здесь говорил, - можно было тогда только оленями и только зимой. Что и делали ханты, которые пережидали зиму со своими стадами оленей здесь же, неподалёку, в пределах пары сотен километров южнее от залежей соли на Урале, со стороны Сибири.

Коллективы у ханты были невелики, состояли по сути из одной только семьи. В то время как на оленях они могли привезти гораздо уже больше соли, чем это такому их коллективу было надо. Но, чтобы не гонять так оленей по пустякам, они загружали соль каждый раз по максимуму. Чтоб уже в пути выгодно продать лишнюю для них часть соли тем человекам, которые сами её себе привезти не могли.

Ещё раз, - у ханты была возможность осуществлять саму эту деятельность, продажу и доставку соли, которой не было тогда у кам(ь)ы. Потому как они единственные тогда из всех древних человеков обладали необходимыми для этой деятельности средствами доставки, а именно северными оленями. Другое дело, что эта деятельность не могла даже для некоторых из них стать жизнеобеспечивающим процессом, потому как она носила сезонный характер. Тем более, что и масштаб её тогда не был так велик, чтоб даже только зимой этой деятельностью занимались все уже ханты.

Это значит, что из среды ханты со временем выделяется часть человеков, которые зимой в качестве дополнительного своего приработка занимались доставкой и продажей соли. Что интересно, сама эта их деятельность становится со временем для этих ханты гораздо уже важнее камлания оленей, занятие которым определяло тех или иных древних человеков уже как ханты. Потому как для доставки и продажи соли им вполне было достаточно небольшого (не более чем из десяти особей) стада оленей, которого камлать уже было не надо. А без камлания эти древние человеки никакими такими ханты быть уже не могли.

Не будучи ханты, они оседали уже на одном каком-то месте (поближе, скажем так, к своим потребителям), откуда и занимались в зимнее время доставкой и продажей соли. В тёплое же время года, когда реки освобождались ото льда, они вели уже образ жизни собирателей. Но при этом никакими такими кам(ь)ы они тогда тоже не были. Потому как кам(ь)ы, не имея у себя никакого скота, не жили на одном и том же месте, а совершали каждый год свои небольшие сезонные кочёвки. В то время как нашим древним человекам, которые были совсем так уже и не ханты, с их небольшими стадами оленей даже такие небольшие кочёвки были тоже уже не нужны. Им вполне было достаточно тех продуктов, что давали им их небольшие стада оленей, и которые они могли получить возле своего постоянного места проживания.

Ещё раз, - эти древние человеки по роду своей жизнедеятельности были так вовсе уже и не ханты, но и не кам(ь)ы в том числе. А были они именно, что “вары”, во всяком случае так их звали тогда на Древнем языке. А это в вольном переводе с Древнего языка значит [мужики с (большой) дороги]. В смысле разбойниками с большой дороги часть из них становится гораздо уже позже. А тогда же, в самом начале своей такой жизнедеятельности, все они были вполне ещё добропорядочными (с точки зрения морали именно того времени) продавцами соли и разных других товаров. Которые они продавали уже зимой, разъезжая по замёрзшим рекам на своих оленьих упряжках.

О том, что именно соль была их основным товаром свидетельствует сегодняшнее значение [соль] знания звучания “товар” в калмыцком языке. Которое такое безусловно досталось ему от Древнего языка. Из “прочтения” слова “товар” Древнего языка следует такое его значение, - [”то” (что есть у) вар]. Но если значение знания звучания “вар” в Древнем языке вы уже знаете, ТО сомневаюсь, чТО вы знаете в нём значение знания звучания “то” . И эТО при ТОм, что эТО знание звучания с тех пор было заимствовано из Древнего языка в Руский, и сегодня очень даже широко продолжает в нём использоваться.

А всё потому, что звук “о” со значением [объединение] на конце объединения “то” предполагает значение его совсем даже, скажем так, не законченным. И чтобы так его уже закончить, следует образовать со значением знания звучания “то” такое значение, которое само по себе являлось бы уже знанием, т.е. невещественным циклическим процессом. А значит как вещественный циклический процесс вполне могло бы уже удерживаться у нас в Сознании. Проще говоря, “то” с таким его значением отдельно использоваться в Языке просто не может. После него обязательно должно следовать другое, уточняющее для данного контекста значение “то”, знание. Это правило касается не только “то”, но и вообще всех объединений в Руском языке заканчивающихся на “о”.

А из значения знания звучания “т”, которое тогда, когда “то” в Руском языке только возникло, являлось ничем иным как древним звуком “(д/т)” со значением [коллектив и всё то, что так или иначе с ним связано], следует такое “прочтение” уже значения “то” Древнего языка, - [объединение с коллективом и всем тем, что так или иначе с ним связано]. В смысле так оно значило любое уже знание, которое так или иначе могло быть объединено со знанием “коллектив и всё то, что так или иначе с ним связано”. А это было уже очень и очень широкое значение, которое без уточняющих его знаний отдельно в Языке использовать просто никак невозможно, - если что-то в чём-то значит вообще всё, то это значит, что оно так не значит в нём вообще ничего.

По этой причине знание звучания “золото”, {”зо” ЛО “то”} возникшее как использование правиЛА (о нём здесь же, но чуть позднее) в Руском языке, значило тогда вовсе даже не некий признак действительности вроде жёлтого металла. А значило оно тогда свойство самой соли, которую можно было с ним обменять тогда уже на вообще всё “то”. Кстати, именно из-за этого свойства соли все вары среди прочих своих товаров обязательно имели соль. Чтоб не возникали у них ситуации, когда невозможно было обменять один товар на другой, - посредством соли это было уже запросто. Позднее по разным причинам соль это своё свойство теряет, и оно переходит так к металлу жёлтого цвета, который с тех пор и называется “золото”.

Ещё раз, из-за сезонного характера, которыми отличались процессы добычи и продажи соли, они не могли стать так жизнеобеспечивающими для ком(ь)ы и ханты соответственно. Но вполне могли стать уже таковыми для тех из зыр(ь)ан и варов, кто смог бы объеденить у себя уже оба эти процесса. И вот здесь начинается самое интересное, - воистину, пути Господни неисповедимы! - а именно формирование ими совместного уже коллектива рус(ь)ы.

Безусловно, кооперация между зырянами и варами не могла однажды не возникнуть, потому как была она тогда выгодна и тем, и другим, а она однажды так и возникла. Собственно сама эта кооперация и была так началом формирования рус(ь)ы, коллектива профессиональных добытчиков и торговцев солью, и их профессионального уже руского языка. Потому как значение знания звучания “рус(ь)” с Древнего языка “читается” как [мужики с солью]. Как видите никакой такой [лопаты] или [дороги] как значений отдельных частей этого процесса в нём просто уже нет. Об особенностях этой кооперации мы можем судить как об особенностях формирования уже самого Руского языка. И это тем более нам удобно, что итоги самой этой кооперации мы сегодня уже знаем.

Одним из таких итогов кооперации зырян и варов является возникновение национального признака совместности в коллективе зырян. И невозникновение этого же национального признака совместности в коллективе варов. Сам такой абсолютно противоположный результат кооперации для коллективов занимавшиеся так по сути одним и тем же процессом связанным с добычей и продажей соли ничего кроме вопросов поставить перед нами так больше не может. А потому и разберёмся мы с ним здесь поподробнее.

С зырянами всё более менее так было понятно. У них тогда возникает довольно таки солидное по тем временам “имущество”, а именно искусственные вещественные знания в виде соляных разработок. Которые им следовало теперь для себя и у себя так уже сохранять. И ничего лучше, чем национальный признак совместности, для этих целей просто подойти не могло. Именно его они у себя тогда и внедрили (сформировали).
 
Более того, примерно тогда же зыряне заимствовали у варов такое искусственное вещественное знание как “северный олень”. А с ним они смогли уже целиком и полностью овладеть всем процессом добычи и продажи соли. Который так был лишён уже всякой был сезонности, - добывать соль теперь можно было и летом, а продавать (доставлять) её только зимой. Отсутствие же сезонности у процесса добычи и доставки соли сделало его для зырян так уже жизнеобеспечивающим. А это значит, что с ним таким у них полностью пропадает необходимость летом вообще кочевать. В смысле они как и вары тоже перестали теперь летом уже кочевать, а оставались на одном только своём месте, а именно на месторождении соли, которую всё лето там и добывали. Чтоб уже зимой оттуда продавать её потребителям. Всё это вместе, - и единая жизнеобеспечивающая деятельность, и единое место постоянного проживания, - приводит в итоге к формированию в коллективе зырян национального признака совместности. Проще говоря, с этим национальным признаком совместности они становятся так уже народом Зыряне. Обращаю внимание, вовсе даже не Руским народом (Русью), а именно что народом Зыряне.

Кстати, формирование столь сложной жизнеобеспечивающей деятельности у зырян приводит к накоплению тогда в их коллективном сознании гораздо большего количества знаний, чем это было в коллективном сознании всех прочих кам(ь)ы. Что не могло не сказаться на их языке, - в языке зырян тогда во многих знаниях звучания звук “в” заменялся на “л”. Добавьте сюда и тот факт, что члены коллектива с бОльшим количеством знаний в его коллективном сознании, чем это было вообще у других, были гораздо более успешными и соответственно выглядели. А потому человеков с подобными особенностями речи, - ещё раз, - те “в” заменяли в словах на “л”, - все кам(ь)ы тогда уважали, и за глаза называли так уже “л(ь)уд(ь)ы”. В отличии от всех прочих кам(ь)ы, которые продолжали в своей речи в словах использовать “в”, и которых за это так все называли “вуд(ь)ы”. И которых, понятно никто так и не уважал, - а и не было за что. С тех пор быть людьми считалось очень даже почётно, а потому это всякий раз по поводу или без повода старались подчеркнуть фразой “Что, мы не люди, в самом деле?”

И вот здесь удивительна судьба вар, получается что они так никогда и не создали собственного национального признака совместности в отличии от тех же зырян, - почему? Или всё-таки создали, но только теперь мы знаем их вовсе даже не как вар, а как кого-то другого? Давайте попробуем это понять.

Итак, вары выходят из ханты в самом начале кооперации между теми и кам(ь)ы в процессе добычи и продажи соли. Начало кооперации в этом процессе, как мы знаем, вынудило тех же зырян перейти уже полностью к оседлому образу жизни. То же самое происходит и у вар, - у них пропадает необходимость камлать свои небольшие стада оленей, как и совершать небольшие сезонные с ними кочёвки, а потому они начинают селиться на каких-то своих постоянных местах. Если для зырян сама логистика этого процесса предписывала селиться в местах, где они соль добывали, то для вар никакого такого места она не называла вообще. В смысле единственное ограничение, которое логистика накладывала на место, где могли жить тогда вары, так это обязательное его нахождение на пути между залежами соли и местами проживания её потребителей.

Таким образом вары селились тогда вдоль тех рек, по которым зимой и возили соль. Причём селились они вовсе даже не по одиночке, а группами, образуя таким образом поселения. А всё потому, что время тогда было неспокойное, кругом бродили, или просто проходили мимо, различного рода группы кочевников. А вары со своими северными оленями и прочими искусственными вещественными знаниями несомненно так представляли для них интерес. А так как противостоять любой группе тогда можно было исключительно только в составе тоже группы, то вары и селились уже сами группами.

Таким образом поселения вар были рассредоточены, а не собраны в пределах одной какой-то площади, как это было тогда у зырян. По этой причине возникновение у них национального признака совместности было затруднено. У них была та же проблема, что и была тогда у ханты, из среды которых они в своё время и вышли, - у них были слишком маленькие собственные коллективы, которые не могли обеспечить достаточное количество генетической информации необходимое им для возможности в этой Жизни вообще существовать.

Проще говоря, в тех условиях вары вынуждены были прибегать, скажем так, к близкородственному скрещиванию, что для процесса Жизни не есть хорошо, она в этом случае постепенно так ”сходит на нет”. В смысле однажды так прекращается уже совсем. Чего вары, понятно, совсем не хотели, а потому и прибегали к различного рода ухищрениям. И одним из таких ухищрений мы можем считать их пиры. Здесь несколько слов о самих пирах.

Искусственный древний мир человеков тогда почти полностью ещё совпадал с естественным миром Среды, в которой они и жили. Потому человеки и вынуждены были жить по его “регламенту”. И те же пиры, как и всё остальное, они творили тогда именно по этому самому “регламенту” Среды. “Пир” (”п(ь)ы-р”), в “прочтении” с Древнего языка значит [приятное и полезное мужиков], устраивались осенью.

(Кстати, значение сегодняшнего названия этой поры “бабье лето” трактуется лингвистиками абсолютно неправильно, - оно ведь потому бабье, что именно в эту пору бабы в те времена зачинали детей. По этой причине всех их тогда освобождали от всякого рода работ по хозяйству, а все же мужики стремились их соответствующим образом удовлетворить (оплодотворить). Это чтобы желанные дети родились уже весной, когда тепло и есть уже что поесть. Со временем сам этот цикл по разным причинам теряет своё значение и так уже размывается, - зачинают и рожают детей теперь уже круглый год. А вот название самой этой “бабье лето” с тех пор с нами так и осталось.)

Мы также знаем значение слова “пирог” в Руском языке, - {”п(ь)ыр” (о) “г”} - [печёное изделие из теста с начинкой]. Как и знаем значение этого слова в его “прочтении” с Древнего языка, - [пир “г”]. В смысле так называли тогда неотъемлемый признак действительности, что был у “г” на этом самом пиру. А знанию звучания “г” (”х”) соответствовало тогда в Древнем языке знание признака (значение) [ханты], или тех же [вары]. В смысле всех тех, кто тогда кам(ь)ы уже не был.

И вот здесь интересно, в языке вотяков, которые жили в тех же самых местах, что и вары, значением этого знания звучания являлось тогда, и является сегодня, [вагина]. (Кстати, в порядке самостоятельной работы “прочитайте” пожалуйста значение слова “ваг(ь)ына” с Древнего языка.). Из чего следует, что неотъемлемой принадлежностью этих самых пиров тогда были вотские женщины. Для справочки, - те, кто считают сегодня себя русскими, согласно исследованиям генетиков, на 70% являются вотяками. Почему так, надеюсь для детей старше 12 лет объяснять уже не надо.

Ещё раз, - при таком подходе к процессу п-п генетической информации и такому способу их расселения у варов просто никогда не мог сформироваться национальный признак совместности, а он и не сформировался. Но это вовсе даже не значит, что так они однажды исчезли бесследно из Истории навсегда, вовсе нет. О том, что произошло с ними дальше, я расскажу уже в следующей главе “Руский путь и пуп Руси”. А пока же подведём промежуточный итог.

В результате возникшей кооперации между варами и зырянами возникает руский язык, язык профессиональных торговцев и продавцов соли. Потому мы и тех и других по этой их особенности, - использование между собой руского языка, - вполне уже можем считать так уже рускими. Т.е., ещё раз, профессиональными торговца и и продавцами солью. Но это вовсе так не делало их одним и тем же народом, в смысле имея общий язык, они так и не имели ещё национального признака совместности. Более того, никаких таких предпосылок к формированию этого самого признака совместности у них тогда ещё не было. О том, какие это были предпосылки и как они возникли я расскажу вам уже в следующей главе.

Пока! И берегите себя! Сучонки в истерике, они хотят уже уничтожить и собственный народ в том числе. Потому как чувствуют, что именно перед ним им и предстоит уже достаточно скоро ответичать.

Ещё раз, - берегите себя, чтоб было кому спросить с этих подонков.

Слава Украине!
Слава России!
Нет войне!
Нет дуракам во власти!

Уже скоро, берегите себя. Не дадим Путинским сукам уничтожить этот Мир. Храни нас бог!