Кошечка моя

Начиная свой рассказ, сразу скажу, что меня поймут те читатели, у которых есть любимые домашние животные – этот источник радости, бескорыстной любви, преданности, и неустанных забот и переживаний.
Переехав с севера на юг на постоянное место жительства, мы первым делом решили поселить с нами собаку и кошку, ведь в частном доме для этого есть все условия.
Позвонили в приют для животных и нам предложили собаку овчарку и двух кошек. Мы согласились, решив, что двум кошкам будет веселее.
Сначала привезли молодую овчарку по кличке Байкал. Через три дня прогулок с Байкалом, мой муж обнаружил, что собачка наша абсолютно слепая, но очень добрая и послушная. Правда, к чужим людям агрессии не проявляет, зато к собакам наоборот – готов разорвать каждую встречную. Видимо досталось ему от других собак в его бесприютном детстве.
Поняв, что охранник из Байкала никакой, мы всё-таки решили оставить его у себя, уж очень ярко он проявлял любовь и привязанность к нам, его новым хозяевам. Стоило мне сесть на садовый диванчик-качалку, как Байкал, подойдя ко мне, укладывал свою тяжёлую головушку на мои колени и замирал, зажмурив глаза и блаженно вздыхая, когда я гладила его по голове. Или, поняв, что его хозяин собирается на прогулку, начинал бурно выражать свою радость, подпрыгивая, опирался на его плечи, рискуя свалить дедушку с ног. А когда хозяин уходил со двора, он ждал его у ворот, просунув нос в подворотню, и заранее давал знать, что дедушка скоро придёт.
Через пару дней и кошек привезли в разных переносках. Мы приготовили им гнёздышки в мастерской. Это был конец апреля, и на улице было тепло.
Открыли первую корзинку, и увидели светло-серую пушистую красавицу с большущими прозрачными выразительными зелёными глазами. Ни страха, ни смятения в них не было, одно любопытство. Она сама выскочила из переноски, и сразу подошла к одной из коробок с мягкой подстилкой, залезла туда и свернулась клубочком. Я погладила её, и она подалась навстречу этой ласке. Я сказала:
- Луша, Лушенька моя, тебя зовут Луша.
Уже на второй день эта кошка отзывалась на своё имя.
Открыли вторую корзинку, и увидели тёмно-коричневую с жёлтым подшёрстком кошку с круглыми и жёлтыми, как у тигра, глазами. Я протянула руку, чтобы погладить её, но она сжалась в комок, испуганно прижав уши. Крупная кошка, но с маленькой головкой, короткими ушками, короткими ногами и коротким хвостом. Явно старше Лушки.
- Дуся, Дусенька, не бойся, вот твоё место. – Я перенесла кошку в такую же коробку, но она пулей выскочила и забилась в узкую щель между стеной и шкафом. Не сразу я заслужила её доверие,  а дедушку она вообще во внимание не брала.
Девушка, что привезла кошек, сообщила, что Лушка попала в приют котёнком, её подобрали на улице. Дуська жила у продуктового магазина, питалась не регулярно и чем придётся, и не ждала от жизни ничего хорошего. Это обстоятельство и решило её судьбу: мы оставили и эту кошку у себя. Она очень долго привыкала к новому месту, к людям, приютившим её, не веря в их доброту.
Как сильно мы ошибались, полагая, что вдвоём кошкам будет веселее. Дружбы между ними не сложилось ни сразу, ни через месяц, ни через три года…
Красавица Лушка почему-то решила, что она в этом доме главная, и гоняла бедную Дусю беспощадно по всей территории нашего подворья. Только через год Дуся поверила, что ей у нас сытно, тепло и никто её не обижает, кроме Лушки. Правда ласку нашу она решительно отвергала, показывая, что может укусить или оцарапать. А Лушке она начала давать сдачу, и та сообразила, что безраздельному господству её пришёл конец, Дуська оказалась сильнее.
Кто не держал в своём доме двух или более кошек, тот не представляет, насколько разными  могут быть эти особи.
Лушка умница-разумница – очень проницательная, сразу установила границы дозволенного, с каждым из нас. Дедушка позволял ей больше, но меня она с первого дня воспринимала, как главную, умела правильно расценить мой взгляд, жест, покачавание головой.
Она очень любила вскочить и расположиться у меня на груди, когда я садилась в кресло-качалку. Если у меня в это время обострялся бронхит, то Лушка своим горячим тельцем хорошо прогревала меня, и мы вместе блаженствовали в полудрёме, обожая друг друга.
 Или наладилась она запрыгивать на стол, когда я сидела у компьютера, и засыпать у меня на руках. Мы обе при этом испытывали глубокое умиротворение и чувство защищённости, хотя руки мои при этом затекали до колик.
Но если я была занята чем-то важным, а Лушка подошла к столу, то достаточно было отрицательно покачать головой, глядя ей в глаза, или показать ей указательный палец, как она отворачивалась и уходила на другое место. При этом она проявляла чисто человеческие эмоции: в её больших глазах отчётливо читался укор, а иногда и раздражение. Она умела обижаться. Стоило мне повысить на неё голос, ругая за провинность, она уходила в другую комнату. И когда спустя время я подзывала её к себе, Лушка отворачивалась. Глядя на эту умницу, невольно поверишь в переселение душ. Она вызывала к себе уважение.
 Пожалуй, я воспринимала её, как одну из своих внучек, питая к ней нежность.
Зато спала она всегда с  хозяином. Он так привык к этому, что не мог уснуть, когда Лушка к нему не приходила по какой-то причине.
 Она любила нас обоих. Если мы лежали вместе, кошка ложилась так, чтобы одна её половина была на мне, другая на дедушке. Если он работал на участке, она ходила за ним, как привязанная, не отставая ни на шаг.
Лушка знала много слов и реагировала на них правильно: «иди сюда, пойдём, нельзя, кушать, пить, гулять, дедушка, бабушка».
 Дусе всё это было недоступно, она вообще туго соображала, запомнила свою кличку только через несколько месяцев. В наш дом после мастерской она вошла значительно позже, чем Лушка, и долго не могла привыкнуть к новой обстановке. Зато она хорошо ловила мышек, и приносила их к нам на крыльцо.
Преданность Лушки поражала. Куда бы мы ни пошли, она провожала нас, а потом сидела около дома, ожидая нашего возвращения. Заслышав наши голоса, спешила нам навстречу, задрав трубой свой великолепный пушистый хвост, показывая всем свои изящные ножки в меховых пушистых «штанишках».  Я наклонялась к ней, чтобы погладить, и она подпрыгивала, подставляя спинку, и мы все трое испытывали обоюдную радость.
Живя у нас, кошки набрали приличный вес, но были очень подвижны. Они лазали по крышам строений в нашем подворье, по плодовым деревьям, и были настоящей грозой для соседских кошек и котов, не пуская их на нашу территорию. А Лушку боялись даже окрестные собачки, они убегали, едва завидев её. А та гуляла неспешным шагом по дороге и перед соседскими домами. Никого и ничего не боясь.
Пушистая радость.
 Правда, когда она начинала линять, главной нашей задачей было убирать клочья шерсти отовсюду. Но что поделаешь - издержки неизбежны, приходилось мириться с этим неудобством. Дуська тоже линяла, но она большее время была на улице, и шерсть её была короткой и гладкой.
Были у наших кошек разные и вкусовые предпочтения. Дуська ела всё и побольше, Лушка была разборчива, и ела очень деликатно: если ей было неудобно есть из миски, она доставала нужный кусок и переносила его на ковролин, устилающий пол. Мы это не одобряли, так как приходилось замывать его, но наша кошка оставалась при своём мнении.
Всё шло хорошо, пока Лушка не заболела. Она стала вялой, перестала заходить домой, плохо ела, спинка её покрылась коркой, её прекрасные глаза стали глазами страдалицы.
 Правильный диагноз поставили только на третий раз, после пережитых двух, с уколами, таблетками и другими неприятностями. Оказывается, это была аллергия на корм для кошек, которая вполне могла свести нашу любимицу в могилку. Дуська ела то же самое без осложнений.
На этих кормах мы поставили крест и стали соблюдать диету. Лушка повеселела, кожа очистилась, кошечка стала прежней. Она прожила у нас три с половиной года.
 Этим летом у нас гостил правнук Миша. Он играл у нас во дворе, когда в калитку постучалась соседка и сообщила, что нашу кошку сбила машина. С криком: «Дедушка, дедушка! С нашей Лушкой беда!» - он влетел в дом. Они бросились за ворота. Я тоже была дома, но не нашла в себе сил увидеть свою кошечку мёртвой. Я видела в окно, как муж поднял её на руки, как громко заплакал Мишка, какой убитый вид был у мужа, и поняла, что это конец.
Похоронили её на высоком берегу Сейма. Нам всем казалось, что похоронили мы кого-то очень близкого и родного. Мы и до сих пор не смирились. Первые дни не говорили о ней, боясь  бередить свою душу. Сейчас мы вспоминаем о ней с грустью.
 Нам несколько раз предлагали котёнка, но мы не стали искать замену нашей любимицы, ведь у нас осталась Дуська, а Лушеньку нам никто не заменит.
А Дуська стала меняться на глазах, особенно, когда мы остались без Лушки. Она стала нуждаться в моей ласке, громко урчала, когда я её гладила, и всячески выражала привязанность ко мне.
Она начала тщательно мыться, как это делала Лушка.
Как мало мы знаем о питомцах, живущих рядом с нами.
Теперь она запрыгивала ко мне на стол, когда я работала на компе, и засыпала у меня на руках. Она стала спать на моей кровати у меня в ногах. Такого никогда раньше не было!
Вот и гадай, как она поняла, что Лушки больше нет, ведь запах-то её наверняка остался, и мисочку её мы не сразу убрали – рука не поднималась.
Мы поняли, что для того, чтобы кошка самоутвердилась в доме, где она живёт, она должна быть уверена в том, что её любят.
 Даже заторможенная и не очень сообразительная кошка запоминает обиды. Вот, например, мой муж как-то посетовал:
- Дуська тебя любит, а меня нет. Почему? Ведь я кормлю её каждое утро.
- Потому что она не верит в твою доброту. Помнишь, ты, шутя, брызнул на неё водой с руки, когда мыл посуду, и она умчалась, как ошпаренная?
- Да сколько там было воды? Мелкие брызги. Неужели кошка способна запоминать обиды?
- Получается, что может.
А наш Байкал освоил нашу территорию и знал все повороты и закоулки. Мы не держим его на цепи, и поводок надеваем только на прогулку три раза в день. С кошками он подружился, даже Дуська перестала его бояться.
Будучи слепым, он живёт запахами и звуками, поэтому запомнил, как дедушка открывает металлическую калитку, чтобы выйти со двора. Поняв это, он быстро научился лапой нажимать на ручку и открывать калитку, если дедушка забывал закрыть её на ключ. Оказавшись на улице, он бежал, низко опустив голову, по знакомому маршруту. Это было опасно – он мог встретить чью-нибудь собаку без хозяина и напасть на неё. Такое случалось и на их прогулках.
Приходится дедушке бегать и отлавливать беглеца.
Но насколько беднее была бы наша жизнь, если бы у нас не было этих прекрасных и преданных членов нашей семьи.
Этот рассказ я написала в память о нашей  Лушке и других погибших домашних любимцах, живших в других семьях. Они украшали нашу жизнь, делали нас добрее и снисходительнее, они становятся частью нашей жизни.