Рыцарь 21 столетия Глава 32

Глава тридцать вторая

— Месье Максим, — испуганно вытаращила глаза Марлен на вбежавшего Макса, — месье де Бошан уехал в банк.
Макс с досады всё-таки дёрнул дверь кабинета Бернарда и повернулся к рыжей секретарше.
— А Жерар здесь?
Та только молча кивнула, не понимая, почему такая спешка. Макс редко с ней общался, в общем-то было не о чем, но знал, что Марлен влюблена в красавчика Жерара. Теперь его донельзя раздражил её глупый вид испуганной овцы. Она неуверенно показала на своё лицо.
— У меня что-то с лицом? — догадался он, рассматривая чёрные пальцы.
— Да, месье, нос и щёки...
Макс посмотрел в небольшое зеркало, висевшее в приёмной дяди, вероятно, для того, чтобы посетители имели возможность проконтролировать — достаточно ли хорошо выглядят для встречи с такой важной персоной, как Бернард. А может, это Марлен повесила... Теперь оно пригодилось и Максу — в отражении появился трубочист с чёрным кончиком носа и полосками сажи на щеках.
Он увидел машину, вернее, то, что от неё осталось, и не поверил своим глазам — дотронулся до сгоревшего остова, а потом бросился на такси в редакцию. Вот почему на него подозрительно косился таксист в зеркало заднего вида.
Макс постарался вытереть платком лицо и пошёл искать брата. Вся редакция была выстроена по принципу американских современных офисов — со стеклянными кабинетами. Служащие работали как в аквариумах - всё на виду. Кто-то ходил с бумажными стаканчиками кофе, кто-то рассказывал весёлую историю заинтересованным приятелям, кто-то уже собирался уходить. Макс знал, что как только Бернард за порог — вся редакция вздыхает с облегчением. С Максом здоровались, что-то спрашивали, но он скупо здоровался в ответ и почти не отвечал. Ему было не до разговоров.
 Жерара он увидел издалека. Тот деловито листал макет нового номера в своём прозрачном кабинете. Он будто почувствовал тяжёлый взгляд Макса и, отложив в сторону папку, стал ждать, когда он зайдёт. Жерар был не рад его приходу. После той встречи в ресторане, когда Макс назвал его работу никчёмной, они так и не общались.
— Чего тебе, Макс? — с порога спросил Жерар, — пришёл позлорадствовать, что мы разоряемся?
— Я? Позлорадствовать? — застыл у порога Макс, — а то, что у меня сожгли машину — ты в курсе?
Жерар замер с открытым ртом, и Макс понял, что не в курсе.
— У вас на улице были беспорядки?
— Жерар, —Макс устало сел за стол, — не притворяйся идиотом. Не было у нас никаких беспорядков, мне намеренно сожгли машину. Я вышел утром — и вот...
— Ну-у... я здесь ни при чём. Да и отец вряд ли будет разбираться с тобой таким способом.
— А каким способом будет? Убийством? — тихо спросил Макс.
Жерар раздражённо бросил ручку на стол.
— Да что ты заладил про убийства? Мой отец для тебя такой монстр?
— Я не знаю, Жерар, только Бернард мне угрожал, если я встану у него на пути. А теперь у меня сгорела машина. Ты считаешь, что он тут не причём?
— А ты считаешь, что он лично облил её бензином и поджёг? — горько усмехнулся брат.
— Нет, я считаю, что он мог нанять человека, который именно так и поступил.
В глазах Жерара что-то мелькнуло, но он быстро отвёл взгляд к компьютеру. Потом всё-таки заставил себя посмотреть на Макса.
— У нас у всех неприятности, не только у тебя. Отец сегодня утром получил повестку из налоговой. Потом хотел оплатить расходы, а выяснилось, что наши счета заблокированы.
— Бернард не рассчитал свои силы? — насмешливо спросил Макс.
— Не свои, а, скорее, твои, — мрачно возразил Жерар. — Он рвал и метал на каждую твою статью.
— Но я ведь предупреждал, что буду просто исследовать вопросы более глубоко. Не надо было писать всякую чушь.
— Макс, каждый пишет то, что ему выгодно!
— Что выгодно, братец? Ты сам-то подумай! Надо писать о том, например, что мигранты в Па-де-Кале уже создали боевой лагерь. Ты слышал, как он называется? "Джунгли". Наша доблестная полиция по приказу Олланда почему-то не разрешает им прорваться в Англию по туннелю. Почему? Мы что впряглись за Великобританию служить её безопасности? Пускай плывут куда хотят, и пусть англичане с ними разбираются. Так нет, мы молча терпим палатки и картонные хижины на улицах Парижа, молчим, когда чужаки разводят костры около метро... Всюду грязь, вонь. Ты знаешь, что в России, над которой у нас принято потешаться, такого и в помине нет. Видел бы ты Петербург... Вот о чём писать надо.
 А вы с дядей пропагандируете какую-то "зелёную" энергетику, которая разорит и Францию, и вообще всю Европу. Ты же не дурак, должен понимать — кому это выгодно?
— Я не знаю, — вдруг сдался Жерар, — мне вообще всё это надоело. Не хочу я больше писать под диктовку отца. Знаешь, даже страшно делается, как часто закрадываются мысли о завещании. Отец рассчитывает, что я вложу свою долю в его журнал, а я уже в этом не уверен.
Он встал и подошёл к окну. Его красивый серый костюм показался Максу помятым, да и вообще вид брата был безрадостным, потухшим — не было ни обычной весёлой улыбки, ни блеска в глазах.
— У тебя неприятности с Валери? — догадался Макс.
— А что, заметно? — горько усмехнулся брат, снова садясь за стол, — да, ничего у нас с ней не выходит... Но мы ещё встречаемся... пока. Ты знаешь, а ведь она всё такая же — милая, весёлая, умная. Иногда мне напоминает ящерицу — ты её схватишь, вот, держишь в руке, — Жерар показал вытянутый кулак, — а смотришь, мысли её улетели, у тебя только хвост, то есть тело и осталось. Мне всё чаще кажется, что её забавляет игра со мной — вызывать у меня страсть, а потом вдруг сообщить, что спешит. Я уже начинаю подозревать, что у Валери вместо сердца ледышка... Отец расстроился больше меня. Уж очень он хотел породниться с Дюраном.
В душе Макса образовалась усталость, словно передавшаяся от Жерара.
— Боится потерять спонсора?
— Может, и так... Но мне уже иногда кажется, что у него начался психоз — краснеет, давление поднимается. В последний раз после твоей статьи он кричал, что ты навлекаешь неприятности на всю нашу семью. И неизвестно, кто пострадает первым.
— Ничего не понимаю, — удивился Макс, — вы что, на мафию работаете?
— Да не знаю я ничего, Макс... Устал я.
Они задумались каждый о своём.
— Если бы ты знал, как я тебе благодарен, что ты отбил у меня Валери, — задумчиво проговорил Макс, — иначе бы я не встретил другую девушку.
— Познакомишь меня с ней? — встрепенулся Жерар.
— Не знаю, — засмеялся Макс, — но представь себе, что к тебе я ревновать не буду.
— Вот как, — уязвлённо воскликнул Жерар, — это почему же?
— Потому что она меня любит по-настоящему, как и я её, — спокойно ответил Макс.

Банк Карла Дюрана не гнался за модой. В нём было всё по-старинке. И тот, кто первый раз попадал внутрь, ещё сомневаясь, стоит ли открывать здесь счёт и достаточно ли надёжно данное заведение для того, чтобы доверить самое дорогое, то попав в атмосферу начала двадцатого века, понимал — это лучший банк из всех, что он видел. Просторное помещение с высоким потолком, где висела люстра — близнец  театра Ла Скала, узнаваемые картины импрессионистов (то ли Сезана, то ли Писсарро — мало кто знал точно, но дома рассказывал без тени сомнений) и вышколенный швейцар, который не давал притронуться к двери.
 Посетитель усаживался на мягкий диван, рассеянно листал глянцевый журнал, специально выложенный для него на журнальном столике, и мечтал, чтобы очередь не двигалась так быстро, наслаждаясь приятной атмосферой и чувствуя себя почти богачом. Конечно, хладнокровный посетитель не мог бы не заметить, что служащие банка напоминали рыбаков, терпеливо ждущих добычу, с улыбками вместо крючков.
Однако вбежавший Бернард ничего этого не видел. Он подбежал к управляющему и тихо, но настойчиво попросил:
— Мне срочно нужно поговорить с месье Дюраном.
— Он вас ждёт?
— Нет, но... он мой друг. Скажите, что пришёл месье де Бошан.
Управляющий — мужчина лет тридцати с аккуратными старомодными усиками — чуть заколебался, видимо, впервые услышав, что у его начальника есть друг, однако всё-таки решился позвонить.
— Прошу вас следовать за мной. Месье Дюран ждёт вас.
Бернард вынул платок, и, пока шёл за управляющим, всё время пытался представить, как его встретит Карл. Он готовил первую фразу, но как только увидел пристальный взгляд Дюрана, поперхнулся словами. Молчаливым жестом Дюран показал ему на стул, и, когда управляющий ушёл, уставился на него неприятным взглядом. Бернард всё понял и молчал.
— Я тебя предупреждал, Бернард? — наконец, негромко, но с угрозой в голосе спросил банкир.
— Да, — откашлявшись, ответил он.
— Я тебя предупреждал, — повторил Дюран, — что мои угрозы — это не шутки. Олланд не смог закрыть атомные станции. Французский парламент заинтересовался выводами бундестага о ветряках и наложил вето на предлагаемый закон о возобновляемой энергии в парламенте. И за всем этим стоит в том числе и твоя фамилия.
— Но это же не я, — сипло возразил Бернард.
— Я знаю, но это не имеет значение. Фамилия твоя.
Бернарду нечего было ответить. Внутри у него плескалась паника — он не может выйти отсюда без денег! Однако (о ужас!) по виду Карла было понятно, что помощи он не дождётся. Его длинное тело покоилось в каком-то странном кресле с высокой спинкой. Такой стул, нелепой конструкции, Бернард бы никогда не купил, но Дюрану он невероятно подходил — и теперь казалось, что перед ним не банкир, а судья, который вынесет ему приговор.
— Я всё исправлю. Я уже принял меры — сжёг его машину.
— Ты можешь обещать, что статей больше не будет?
Бернард задумался.
— Если будет, я придумаю что-нибудь ещё.
Дюран аккуратно перекладывал листы со стола в ящик и не отвечал.
— Ты предлагаешь мне тебе поверить?
— Да, да, — обрадовался Бернард, хватаясь за крошку надежды, зазвучавшей в словах всесильного приятеля, — я всё... всё сделаю. Только... помоги, Карл. Разблокируй счета, — ненавидя себя за просительный тон, сказал он.
Выдерживая оценивающий взгляд Дюрана, Бернард ещё больше почувствовал унижение, но смолчал.
— Хорошо, — как кость кинул Дюран, — я разблокирую твой счёт. Заплати, что требуется, но прошу тебя — не медли. Займись этой проблемой. Мне нужен такой друг, как ты, — неожиданно ласково сказал он. — Я бы не хотел, чтобы... с тобой тоже что-нибудь случилось.
Последняя фраза прозвучала как шёпот змеи. Бернард никогда не понимал выражения — волосы зашевелились на голове, но сейчас он это почувствовал на себе.
На улице у него внезапно закружилась голова, и он с трудом вспомнил, где припарковал машину. Он добился своего, но какой ценой? Радости почти не было, была ненависть к виновнику его унижений — Максу. Бернард медленно подошёл к машине и замер перед ней в раздумьях. Придётся звонить нужному человеку. Но Макс уже ляпнул Жерару про бывшую жену, и теперь будет сложно отвезти от себя подозрение, если он тоже погибнет.
Медленно садясь в машину, Бернард всё ещё сомневался. Когда-то же было всё хорошо. Он тайно любил Алис, дружил с Максом. Что встало между ними? Деньги... Но деньги для всех — это возможность жить. Почему он должен лишаться своей жизни из-за взбалмошности племянника? На кону или его жизнь, или Бернарда... А что если они навредят Жерару? В глазах в который раз за последнее время стало темно. Нет, он должен беречь прежде всего свою семью, а с Максом он даже не одной крови.
Дождавшись, когда головокружение прошло и сердце перестало бешено биться, Бернард взял телефон и нашёл нужный номер.
— Ну что, решился всё-таки? — услышал он насмешливый голос.
 Все над ним смеются!
— Да, решился, — грубо ответил он.
— Ну-ну, не обижайся, я же так, по-дружески, — успокоил невидимый собеседник. — Так какие у тебя проблемы? Всё те же?
— Да, только теперь не от жены.
— Понятно, — собеседник замолчал. — Какие будут пожелания?
— Максимально ... слышишь? Максимально отведи от меня подозрения! Я не должен быть рядом или ещё лучше — в городе...
— Это не сложно устроить. Кого заказываешь?
Бернарда покоробил подобный цинизм, но он подробно описал проблему.
— Я всё понял. Устроим следующим образом. Никакого твоего участия не требуется. Исполнителя мы просто познакомим с клиентом, и он сам решит, когда и как нужно будет выполнить свою работу. Не волнуйся, твои пожелания будут учтены.
— Ты сможешь познакомить его с... ним?
— За это ты и платишь. Не сомневайся. Я же не подвёл тебя в прошлый раз?
— Нет, — выдавил Бернард, — всё прошло в лучшем виде.
— Вот и отлично. Жди. Когда тебе надо будет уехать из города, я позвоню.
Абонент отключился, а Бернард так и сидел с трубкой около уха, ещё не веря, что он это сделал и ему это не приснилось.