Рельсы

 
- Дочка, проснись.
Ну вот опять начинается. «Вставать надо рано, работать надо много…»
 - Да не хочу я вставать, - отвечаю. Накидываю одеяло на голову. Мать стягивает его. Я оборачиваюсь:
 - Ну чего?
 - Дочка. Послушай.
В глазах матери готовность терпеть от меня кучу безобразий.
 - Дочка. Я с детства тебе запрещала только одну вещь. Какую?
 - Плакать, когда иду по Рельсам, а то не увижу, куда иду, и свалюсь, - бурчу я.
 - Прекрати делать вид, что не понимаешь!
Она встала с моей кровати. Она еще не старая, моя мать. Ее даже можно назвать стройной. Хотя с возрастом все обычно становятся как минимум сутулыми. Хоть везде перила и ограждения – все равно боятся Упасть.
 - Я запрещала смотреть на казни! – гремит ее голос.
 - Чего? – я привстала. Без одеяла прохладно.  – Я и сама сроду бы не пошла смотреть!
Надо же такое сказануть, я аж проснулась окончательно. Ездить далеко-далеко, чтобы посмотреть, как преступника вешают на Рельсе? Мало того, что это нужно попасть в самый-самый низ города, где уже только один голый Рельс и под ним бездна, - так еще и любоваться таким кошмаром? Нет уж, брр, увольте. Единственное, кстати, место на нижнем уровне, откуда не погонят, и нет в этом никакой логики, одна традиция. Лучше бы гоняли.
 - А что вот это тогда?
Мать протянула мне тетрадь. Мою тетрадь.
 - Опять ты в мои вещи залезла! – кричу я и отбираю помятые сшитые листки. На странице, открытой матерью, нарисован человек, держащийся за веревку.
 - Это, что ли, казнь? Это не казнь. Это…
И я осекаюсь.
 - А что это ты рисуешь? – с нажимом спрашивает мать.
 Я молчу.
 - Чтобы больше я этого не видела!  - она уходит, воплощенное возмущение.
Пусть, пусть думает, что казнь. Не могу же я ей правду сказать.
**
На улице свежо. Я кутаюсь в плащ. Мимо пробегает соседкин сын. На лице – такое выражение, как будто его посвятили в некий тайный орден.
 - Привет! – говорю я и треплю его волосы цвета соломы. – Ты такой серьезный сегодня!
Мальчишка надувает щеки и выпаливает:
 - Мы сегодня проходили устройство Города!
Вот оно что. Великую тайну сегодня доверили малышам. И теперь они большие, теперь они знают всё. Умора.
 - А мне расскажешь?
 Он сосредоточивается и начинает:
 - Наш мир, он же Город, расположен на Рельсах. Рельсы идут из бесконечности и уходят в бесконечность. Двадцать уровней в высоту и бесконечность в длину! Таково вечное устройство!
 - А внизу что? – спрашиваю я.
 - А, да! И вниз – тоже бесконечность! Вверху – солнце, звезды, всякие планеты, но это мы уже в старших классах будем учить.
 - А кто сказал, что внизу бесконечность? – спрашиваю я тихо.
 - Как кто? Учительница! – радостно отвечает ребенок.
И добавляет со значением:
 - А Эли с ней спорила.
А вот это уже интереснее. Надо будет срочно выяснить, кто такая Эли.
 - И о чем же? – невинным тоном спрашиваю я.
 - Эли из религиозной семьи, - пожал мальчишка плечами. -  - Она начала говорить учительнице, что Рельсы не сами по себе идут из бесконечности в бесконечность, а держатся на Сваях, или Основах. А Мик начал передразнивать пение их священника: «О велиииикие основы!» Эли его стукнула, и такое началось!
Мальчишка захихикал.
 - А она объяснила, на чем держатся Основы? – не сдаюсь я.  – Они же во что-то должны быть…вкопаны, правда?
 - Она сама не знает, - махнул он рукой. 
Плохо. Культ Основ вообще нелогичен. Его адепты считают, что Основы идут снизу из бесконечности и заканчиваются здесь, в качестве опоры для Рельсов. Никто их никогда не видел, но придумывать-то не возбраняется.
Однако эта семья может меня вывести на что-то более интересное. Поэтому мне надо срочно узнать, где живет  Эли.
По соседним Рельсам передвигаются люди. Дети – аккуратно, как их учили, держась за перила на уровне своих плеч. Взрослые – сгорбившись. Молодые – как будто под ногами площадь. Хотя площадь в Городе только одна и очень далеко. Тут на самом деле безопасно, не упадешь. То ли дело – переходить там, где только рельсы, а ниже – провал в несколько уровней. Или, еще веселее, - ничего нет, та самая бесконечность под ногами. Таких районов почти не осталось, всё застраивают, а экстремалов оттуда гоняют. Место казни тоже скоро застроят. Потому что казни отменить собрались. И тогда на нижнем уровне останутся только рабочие места каких-то особо доверенных для правительства лиц. Теоретически-то правильно делают.
 - Отведешь меня к Эли?
**
 - Сколько раз я просила: не высовывайся со своим языком!
Ясно, я попала по адресу. Стопроцентно: это мать ругает Эли.
 - Но я же ничего не сказала особенного! – тонкий голосок в ответ. - И я вовсе не говорила про то, что Майя тогда…
 - Молчи! Молчи! Майя, ты слышала? Где была твоя голова говорить всякий бред при сестре? Она же теперь всем и каждому…
 - Оооох, - голос подростка узнаешь везде. И интонации тоже. Так говорит моя мать, и она права.  – Да чего ты все боишься, за это же не преследуют!
 - В мое время…
 - И в твое время не преследовали! Могли вызвать в Службы, сказать что-то вроде «большая девочка, а веришь в сказки», провести беседу про нижний уровень, на который запрещено лазить даже взрослым, и отпустить. Я лично знаю тех, кого вызывали, ну и что?
 - Что ты сказала сейчас? – ахнула Майина мать.
Дверь вытянутого деревянного дома открылась, и наружу выбежала девчонка ненамного младше меня, в смешных полосатых гетрах, шортиках и маечке. Она побежала быстро-быстро куда-то вбок. Я протормозила целую минуту, прежде чем рванула за ней.
Она даже не замечала меня. Она бежит – и я бегу. Ну, как бы и ладно.
Майя бегает хорошо. Перепрыгивает даже через большие трубы, несущие дождевую воду для Города. Быстрая и выносливая. А я, видимо, все-таки нет. Потому что когда она домчалась аж до конца района и нырнула через отверстие в крыше в какой-то сарай – я еще сколько-то стояла на улице и пыталась отдышаться. И только потом приблизилась к строению и заглянула в одну из больших щелей в стене.
Внутри сидело несколько мальчишек и девчонок. Они почти не заметили приземлившуюся им на головы Майю – так увлеченно спорили.
 - А я говорю – веревка должна быть вот из этого материала и сплетена вот с этим! – горячилась девочка с тремя косичками, тыкая пальцем в какие-то чертежи.
 - Тогда уж сплавлена, - подсказал толстый мальчик.
 - Ты что – дурак? Она же утратит свои качества!
Тьфу ты.
С одной стороны – может показаться, что я попала куда надо. В конце концов, это стопроцентно один из Клубов Веревки.
С другой стороны – это просто дети, которые гоняются за сказкой. Чем они мне помогут? Можно уходить.
Что я и попыталась сделать. Только зацепилась ногой за ведро и чуть не свалилась. Грохот стоял оглушительный, и пять голов высунулось моментально из крыши сарая. Прямо воробьи в гнезде, только клюв не разевают. Хотя Майя разинула. Я не сдержалась и засмеялась.
 - Ты кто? – спросила меня сурово девочка с тремя косичками.
 Врать, что проходила мимо случайно, не хотелось. Да и кто случайно полезет в такую помойку, которая окружает сарай?
 - Я ищу Путешествующих, - полушепотом ответила я.
Майя отозвалась таким же полушепотом:
 - Залезай.
**
Есть вещи, которые у нас запрещены в городе.
Во-первых – нельзя пытаться летать, как птицы. Потому что для испытаний надо, действительно, взлететь, а если ты взлетел – то запросто можно упасть в ту бесконечность, которая под нами. Летательные аппараты разрабатывают, но в теории. Без испытаний, так что они, может, и не взлетели бы. О безопасности у нас заботятся.
И во-вторых – нельзя свешиваться с нижнего уровня или одиночных Рельсов. Тоже потому же. Экстремалы – те привязывают веревки и спускаются. Висят над бездной. Друзья их потом поднимают обратно. Надо ли говорить, сколько несчастных случаев происходит?
Но есть не просто экстремалы. Есть – Путешествующие.
Это те, кто верят, что под нами есть другой мир. И он, в свою очередь, расположен не на Рельсах, а как-то висит себе, навроде планет вокруг солнца. И что если создать длинную и прочную веревку – то можно добраться точно до этой планеты, которая внизу. Их не останавливает то, что лезть, даже согласно их убеждениям, пришлось бы годы. Годы! Спускаться вниз по веревке!
Клубы Веревки – это объединения Путешествующих. Они изобретают новые прочные волокна, кладут на это всю жизнь и состояние. И рано или поздно начинают спускаться.
Кто скользит прямо руками по веревке, но это, даже несмотря на самые продвинутые перчатки, безумие. Кто подвешивает что-то вроде вагонетки или вообще мешка и спускается так. Берут с собой мотки и мотки веревки. Или тянут веревки сверху. Совершенное сумасшествие, знаю. Для простых людей они – те же самоубийцы, что сигают вниз с верхних уровней (вот радость-то жителям нижних уровней поутру найти труп) или с тех самых запретных одиночных Рельсов. А как еще можно это всё назвать?
Остается вопрос, что сейчас делаю я в окружении этих детей и зачем мне Клуб Веревки.
У них тот же вопрос.
В качестве ответа я достаю книгу. Истрепанную донельзя. Я нашла ее у нас на чердаке.
Мальчики и девочки благоговейно и осторожно перелистывают страницы детской книжки с картинками. Вот ребенок бежит за собачкой по траве. Вот домик под луной.
 - У нас же нет вот таких больших площадок с травой, - замечает Майя. – Маленькие только. Это сказки?
 - Это называется л-у-г, вот, написано, - тянет мальчик, показывая пальцем.
 - Странное слово. Где напечатали такую книгу?
Вот сейчас я это и скажу. И говорю:
 - Не здесь.
И с этими словами переворачиваю страницу. Ребята ахают.
Потому что на картинке нарисован шар. Шар, на котором изображены большие пространства воды, деревья и трава. «ОКЕАН», - подписано на каждом большом пространстве. А шар как будто находится в космосе, который нам показывают в единственной обсерватории Города.
 - Это сказка, - машет рукой мальчик. Но одновременно с ним Майя произносит:
 - Так …вот это…существует?
«Да пёс его знает», - хочется сказать мне. Но я отвечаю:
 - Вот потому я и ищу Клуб Веревки.
 Ребята молчат. А потом мальчик отвечает:
 - Папа говорил, что он последний из такого клуба. Несколько товарищей попытались спуститься и не вернулись. Погибли. А он решил жить как все нормальные люди.
 - А вы? – спрашиваю я.
 - Мы, если честно, просто собираемся и спорим, - развела руками Майя. – То есть у нас есть свои разработки, что-то успел вот его папа передать – но взял обещание, что мы никуда не полезем. Мы и не лезем.
 - Слушайте, - говорю я.  – Вы говорите, что товарищи не вернулись. Но кто сказал, что они погибли?
Дети замирают.
**
Только в этот момент я поняла, насколько боюсь высоты. Но отступать было некуда.
 - Ты правда веришь, что не погибнешь? – всхлипнула Майя.
Что мне им сказать? Что я просто нашла странную книжку и поверила рисунку в этой книжке? Что с тех пор я хотела добраться до этого гигантского шара внизу,  который был всегда под звездами и солнцем, еще до того, как откуда-то взялись самозванные посредники-Рельсы? Что если и существуют Основы, то они намертво вкручены в этот шар? Вот в это я верила, а не в то, что не погибну. Верила. Потому что сейчас, когда мне предстоит начать спуск, из которого уже не вернуться – вера моя что-то очень поколебалась.
 - Выпускай вагонетку! – шипит Майя. Мальчик толкает большую железяку, похожую на клетку для зверей. Я хватаю свою котомку, впрыгиваю и доезжаю чуть ли не до середины одиночного Рельса. Страшно! Как страшно!
Просовываю веревку точно так, как мне показали. Да, дети показали мне, как управлять веревкой, и их изобретению я сейчас доверю остаток своей жизни. Да небось нет никакого шара. А книжка та – какое-то старое издание сказок. 
 - Отпускаааай! – визжит Майя. Или это я так слышу из-за порывов ветра, раскачивающих вагонетку. Я тот же человек, висящий  на веревке. Только в клетке.
Я начинаю спуск.
**
Вокруг только холодный ветер. Больше ничего.
День за днем я спускаюсь и спускаюсь. С собой – только чуть-чуть воды. Завтра она кончится.
Дети не подвели, веревки до сих пор хватает. Когда я спустилась сильно ниже уровня Рельсов – насмотрелась и на висельников, и на останки каких-то Путешествующих.
Во сне я видела дом и маму. Прекрасный наш дом на четвертом уровне.
Спускаемся дальше. Одиночество. Одиночество.
Веревка зацепилась.
Просто прекрасно. Я знала, что погибну, но не так же быстро.
Дергаю ее.
Что-то обрывается, и клетка начинает не скользить – падать вниз.
В глазах меркнет.
**
 - Очнулась! Мама, она очнулась!
 Открываю глаза. Почему я жива?
  - Здравствуй, здравствуй, - склоняется надо мной женщина в красивом старомодном платье.  Рядом приплясывает девчурка лет шести. – Как ты себя чувствуешь?
 - Кажется…кажется – хорошо, - шепчу я.
Я лежу в кровати. А напротив – окно. Сквозь него вижу л-у-г - или еще что-то похожее. Он усеян желтыми цветами. По нему дети бегают за собакой и смеются. Деревья. Много деревьев! Не сравнить с захудалыми единичными стволами, растущими у нас среди Рельсов.
 - Как я сюда попала? – спрашиваю я. Вопрос глупый, но необходимый.
 - Тебя нашли в клетке, застрявшей в кроне дерева, - с неопределенным выражением лица отвечает женщина.
 Я жива. И я попала сюда. Это невероятно. Это сказка.
Ну и хорошо.
Я встаю, несмотря на протесты женщины. И говорю:
 - Я здорова! Покажите мне ваш мир!
Женщина улыбается мне. И вообще не удивляется,  как будто каждый день пришельцев встречает.
**
В провожатые мне дали девочку-подростка, похожую на Майю. И та девчурка за нами увязалась.
 - Это называется парк. А это фонтан. А это маленький лес, - терпеливо объясняет новая Майя мне. Маленький лес уходит до горизонта, - еще одно красивое слово.
Сколько всего нового предстоит запомнить! Да, я не встречу больше никого из своего мира. Но это та цена, которую я готова заплатить. Может, я увижу и о-к-е-а-н? Здесь все не как у нас. Другая одежда, другие дома. И повозки есть не только у богатых, и те полосы, по которым они ездят, такие широкие!
 Мы усаживаемся в тени большого раскидистого дерева, девочка достает угощение из корзинки, ее сестренка тут же набивает полный рот обеими руками. Разве сравнятся наши лакомства - с этими?
 - А почему лес маленький, почему не посадить побольше? – спрашиваю я, наслаждаясь каждым кусочком пирога.
 - Так Рельсы же не выдержат, - пожимает плечами моя провожатая.
Кусок застревает у меня во рту.
 - Рельсы? – еле выговариваю я.  – Какие рельсы?
Девочка хмурится:
 - Знаешь, давай вернемся и позовем докторов. Кажется, ты все-таки ушиблась головой, когда тебя ветер унес. Кстати, ты не похожа на жителей той области, где ураганы бывают, у них носы такие…
 Но я не хотела слушать про носы.
 - Расскажи про рельсы! – закричала я.
Девочка смутилась. Зато сестренка затараторила:
 - Наш мир стоит на Рельсах, больших и прочных и бесконечных! Вниз тоже уходит бесконечность…
Я схватилась за голову.
 - Больно? – участливо спросила девочка-провожатая.
И я кивнула.