ЭНН

(13 апреля 2014 г.)


ЧАСТЬ 1

1
Мое весьма скромное жилище, – старый строительный вагончик, обитый вагонкой,   – располагался на берегу небольшой речушки с весьма чистой и холодной водой. Рядом был лес. А за речушкой - деревня. Чуть вдалеке меж деревней и лесом находилась лесопилка, где я и работал, зарабатывая на хлеб.
Сегодня я был дома, ковырялся с удочками, планируя завтрашний поход на рыбалку.
Погода хмурилась. Все сильнее тучи сгущались, и вот-вот дождь должен был накрыть всю местность.
И вдруг Она….
Она появилась внезапно. Словно из другого измерения. Вот так просто: ап! - и всё.
Одета «по-солдатски»: серая майка, армейские штаны цвета хаки с карманами  по бокам, высокие ботинки. На поясе болталась куртка, окружая тонкую талию,  а на хрупких тонких плечах висел худощавый рюкзак.
Длинные прямые абсолютно белые волосы, завязанные в хвост,  голубые сияющие глаза напоминали далекие галактики, высокий рост, весьма стройная и худенькая фигурка с очень привлекательной зоной декольте….
Она спросила, нет ли возможности найти комнату в деревне. Денег у нее не было, но она могла выполнять любую работу за еду и ночлег.
Я сказал, что у меня в деревне есть хорошие друзья, но они уехали к родственникам в гости и когда приедут - неизвестно….
И тут небо таки обрушилось на землю!
Ливень.
Я дернул девушку за руку, и мы очутились под тентом моего вагончика.
Ее звали ЭНН.
- Похоже, это надолго…, - почти синхронно произнесли мы, стоя под тентом.
Из деревни адекватная молодежь почти вся выехала, остались лишь люди преклонного возраста да всякий разношерстный народ.  Единственным местом, где можно было зарабатывать, была лесопилка. Там вся мужская часть деревни и работала, а по вечерам напивались до беспамятства; женщины же либо гнули спины в полях в родном колхозе, либо ездили на заработки в ближайший город. Кто-то торговал на рынке. Подростки же либо шатались по деревне, либо торчали в клубе. И уж чем они там себя развлекали, одному Богу было известно. Деревенька деградировала.
Я же жил как бы в стороне от основной массы старых полуразвалившихся домов.
Речка. Лес.  Местные мне дали прозвище «егерь».
В девушке было  что-то очень знакомое мне…,  будто я знаю ее очень хорошо, только не видел тысячу лет.
Дождь, судя по всему, зарядил до утра, да такой, что и в полуметре от себя не рассмотреть дороги. Стало ясно, что ночевать нам с моей внезапной гостьей придется вместе, в моем захудалом вагончике.
- А у вас золотые руки: судя по всему, все в вашем доме сделано вашими же руками? – спутница тщательно разглядывала мое пристанище.
- … просто, когда тебе что-то нужно, лучше это сделать самому. А в моем положении и подавно…, - со смущенной улыбкой произнес я.
Я налил гостье и себе чаю, чтобы согреться.
- Давно вы тут? – спросила Энн.
- Несколько лет…, - ответил я.
- Вы не здешний?
- Нет, я вообще родом с Урала, а сюда приехал из Москвы.
- Сбежали от суеты большого города?
- Можно сказать и так…
- Видно, дождь вас долго преследовал, прежде чем настичь…, - пошутил я.
- Да, он давно добивается моего расположения, - шутя, парировала Энн.
- Видно, вы ему очень нравитесь…, - снова пошутил я, но Энн уже ничего не ответила.
- Откуда вы? Зачем вам в деревню? – снова начал я, чтобы нарушить неловкую паузу.
- Издалека…, - загадочно произнесла гостья, но лицо ее сразу помрачнело, и она как-то задумчиво отвернула его, вглядываясь в окно, где по-прежнему лил неугомонный ливень.
Я не стал продолжать тему, видимо, весьма неудобную, дабы не показаться навязчивым. В конце концов, сама расскажет, если захочет,  – подумал я.
Ночь уже протянула к земле свои длинные когтистые лапы, дождю же не спалось, впрочем, как и нам с гостьей. То ли она была смущена, тем, что придется спать в одном тесном помещении с незнакомцем, то ли ее что-то тревожило, и эта тревога вовсе не касалась данной ситуации. Мне показалось, что девушка была не из робкого десятка. Однако она была сильно уставшей. Было понятно, что Энн прошагала немало километров; и все же, усталость, отпечатавшаяся в мимике ее лица, была иною.
Мне тоже не спалось. Свою самодельную деревянную кровать я отдал, как джентльмен, своей гостье, сам же пристроился в углу, в старом автомобильном кресле. Однако бессоннице было все равно, на чем мы спим, хоть бы и на перине, ибо она всерьез решила заняться нами с  Энн в эту темную и дождливую ночь.
- Тебе тоже не спится? – спросил я у гостьи, как-то внезапно перейдя на «ты», но она даже не заметила, или не захотела заметить сие. Судя по всему, ее такие мелочи совсем не волновали в данную минуту.
- Я редко сплю, чаще просто дремлю, но сейчас мне ничего не хочется, – ответила Энн.  – Но я вижу, тебе неудобно в кресле? Давай поменяемся, я ведь все равно не сплю?
- Нет, я как джентльмен, не могу позволить спать тебе в автомобильном кресле;  и к тому же, дело вовсе не в кресле,  я ведь шофер на лесопилке, так что спать в кресле авто мне не привыкать, когда карбюратор снова не контачит….
Госпожа бессонница, черт ее дери….
- Понимаю…,  - задумчиво проговорила гостья. – Ты говорил, что из Москвы? Как же тут очутился?
- Это длинная история…, но раз уж мы все равно не спим, так и быть… (Почему-то ЕЙ я доверял).
Как я уже говорил, я вырос на Урале, там же окончил техникум, а потом меня забрали в армию. Дело в том, что еще в техникуме у меня была девушка. Когда меня забрали в армию, она пообещала, что дождется, и мы поженимся. Но – не дождалась. Она забеременела от другого парня, и они поженились. Естественно, после такого предательства я не мог оставаться на месте, потому и рванул, куда глаза глядят. Я решил двинуться в Москву, в поисках, так сказать, лучшей жизни. Решил поступить в институт на заочное отделение, найти работу. Так и произошло. У родителей в Москве были какие-то знакомые, которые помогли мне с комнатой на первых парах. Потом я устроился работать на стройку, стал снимать квартирку на окраине, продолжая учебу в институте. Через какое-то время я познакомился с девушкой. Она училась в нашем же институте, только на стационаре. Стали встречаться… Потом поженились. Вскоре у нас родился сынишка. Я был  счастлив ощутить себя отцом! Жили мы всё на той же съемной квартирке. Однако денег не хватало, ибо теперь много тратилось на семью, да и институт нужно было оплачивать. Начались первые придирки, первые претензии. Едва-едва я защитил диплом, как у нас родилась еще и девочка. Я стал счастливее вдвойне, и ради детишек своих пахал, как проклятый. Жена перешла на заочное отделение к тому времени, сидела с детьми, писала диплом. Мою троицу я просто обожал!
Чтобы не затягивать рассказ, скажу, что после рождения дочки наши отношения с женой совсем стали острыми. Я целыми днями пропадал на работе. К тому времени мы уже снимали «двушку».  Но жене все время чего-то не хватало. Ей хотелось «московского размаха».
Прошло еще некоторое время. Сынишка пошел в школу, а дочурка ходила в детский сад. Жена нашла престижную работу в банке, я же по-прежнему пропадал на стройках, хотя должность у меня уже была хорошо оплачиваемая, по моему мнению. Мы купили квартирку на окраине Москвы, и все было вроде бы нормально. По моим меркам, я зарабатывал достаточно, чтобы обеспечивать свою семью всем необходимым, но запросы росли. А мои «пропадания» на работе все более раздражали жену!  И вот однажды я пришел домой «не вовремя»….
- Она изменила тебе?
- Не то слово! Оказалось, что она уже давно тайком встречается с «крутым» коллегой из банка, и у них весьма все серьезно, как она мне тогда заявила.
В общем,  скандал, развод…. Дети и квартира остались у жены, мне же достался лишь мой недорогой автомобиль.  Но и это еще не все. Жену раздражало, когда я приезжал повидаться с детьми, но терпела до поры-до времени. Они со своим любовником решили пожениться и уехать в Штаты. Допустить разлуки с детьми я не мог! Начались еще большие скандалы, судебные тяжбы…. В конце концов, жене с любовником каким-то образом удалось убедить деток, что в Штатах им будет лучше. Отказать своим родным деткам в лучшей жизни я не мог, тем более, когда эти наивные детские глаза смотрят на тебя  таким взывающим взглядом….
Эх!  -  тут мое сердце уже не выдержало, и я скупо, по-мужски… загрустил….
- Так ты и очутился здесь… - закончила вместо меня Энн.
- Да…, - с огромной болью в голосе и тяжестью в душе произнес я.
– Я долго скитался по самым отдаленным уголкам нашей необъятной родины, пока не угробил свое авто.  Я решил уехать еще дальше, туда, где солнце встает очень рано, а ложится спать очень поздно, где нет ничего и никого, кроме тебя самого. Долго искал местечко.…  И вот, я здесь.

2

После той дождливой ночи и разговора по душам отпускать от себя девушку мне уже почему-то не хотелось. Но найти толковую причину, чтобы задержать ее, я так и не смог.  И тогда я ничего не нашел лучшего, чем просто прямо ей предложить остаться у меня, если ее мой скромный дом устраивает. Ей был нужен ночлег и еда, а мне нужна была душевная компания,  ибо после нескольких лет скитания в одиночестве  я стал похож на старый сухой пень; да и помощь по хозяйству весьма к стати. Немного подумав, Энн предупредила меня, что она девушка с характером, так что…. Намек мне был понятен, и я заверил ее, что я буду  джентльменом.
Мы чувствовали некое родство между нами, будто мы из одного теста. По крайней мере, истоптанных  километров на двоих у нас было столько, что не сосчитать, как оказалось потом. В следующую же бессонную ночь у нас разгорелся очередной душевный разговор, но на этот раз слушателем был я.
Оказалось, что Энн родилась и выросла в Киеве, там же и училась. Отец ее был серьезным ученым, занимающимся ядерной физикой, мама же преподавала иностранные языки в университете. К сожалению, отца не стало, когда Энн было всего восемь. Это была серьезная трагедия для двух хрупких женщин. Но нужно было идти дальше. Едва Энн закончила вуз, как не стало и матери. Не колеблясь ни разу, девушка продала родительскую квартирку, а деньги перечислила в фонд помощи детям, больных раком. Сама же, оставив всю свою прежнюю жизнь, собрав самые необходимые вещички, отправилась автостопом туда, куда звала душа: Европа, Штаты, Мексика, Амазония, Перу, Япония, Индия, Китай и, наконец,  Россия. Бралась за любую работу, училась всему, чему можно было научиться, отзывалась на зов помощи каждого, кто взывал о помощи. Теперь же, как сказала сама Энн, ее душа требует пребывания здесь.
Так и началась наша с ней история.

3

Днем я пропадал на лесопилке, Энн же следила за, - теперь уже нашим, -  жилищем, готовила еду, стирала белье и одежду; она часто уходила в лес, где собирала грибы, ягоды и какие-то растения и травы. А когда у меня выпадал выходной, мы частенько вместе промышляли рыбалкой.
Оказалось, что ей это занятие весьма нравится, но когда она жила в одном из племен Амазонии, женщинам строго-настрого запрещалось это делать. Когда Амазонка разливалась в сезон дождей, мужчины племени выходили на охоту пираруку – монстра-рыбы, поймать которого считалось почетным в племени. Тамошние же женщины имели право пойманную добычу лишь разделывать и готовить. Энн рассказал мне, что в Амазонию она попала с группой антропологов, в которой ее первым долгом было готовить еду, а также выполнять всякую мелкую работу. Позднее антропологи уехали, а Энн осталась. Не редко она занималась тем, что обучала местных детишек их государственному  и английскому языкам, а также математике. Но и сама Энн  многому научилась у местных индейцев, которые хоть уже и утратили основную часть своего наследия предков, и, тем не менее, кое-чему у них еще можно было научиться.
День за днем, ночь за ночью мы с Энн делили жизнь на двоих. Мы могли разговаривать сутки напролет, вместе чинить крышу или мастерить душевую, сколачивать домашнюю ветряную электростанцию, ковыряться в двигателе казенного грузовичка, на котором я шоферил на лесопилке,  или просто вместе  жарить на самодельном гриле пойманную форель и мыть посуду.  Конечно, 70% тяжелой мужской работы выполнял я, но с Энн мне это было делать приятнее. Ее присутствие и любая помощь вдохновляли меня, наполняли мою жизнь тем, чего мне всю жизнь не хватало.
Признаюсь: к хорошему быстро привыкаешь; а ее улыбка и небесные глаза с каждым днем меня пленили все больше! А еще – ее душа: нечто родное и близкое звало меня!..

4

В деревне же и на лесопилке наши отношения с Энн уже успели обрасти неимоверными слухами. Каждый раз, когда местные на рынке или в магазине, или просто сидя на лавочке, сочиняли новые подробности, сплетни тут же облетали всю деревню и разрастались просто до фантастических масштабов.
Мы же с Энн смеялись над этим нелепым развлечением местных. Нам просто было хорошо вместе.
ЛЮБОВЬ  уже успела завладеть нашими душами и сердцами!
Наконец-то приехали домой мои хорошие друзья, единственные в деревне, с которыми мне было приятно общаться;  я жил у них некоторое время на первых порах, когда только приехал в деревню. И  не успей они заявиться в дом, как сплетни о том, что у «егеря» роман с незнакомкой, тут же просверлили им все уши.
Саня и Ленуха – так я называл  моих друзей - тут же пригласили нас  с «незнакомкой» в гости.
Лена (Ленуха) в деревне числилась фельдшером. Тот «сарай», который раньше был фельдшерской, давно превратился в груду отходов термитов. Поэтому Ленуха всех пациентов принимала у себя дома, где на заборе был красной краской нарисован собственными руками соответствующий крест. Саня же горбатился на лесопилке, и как все мужики в деревне, сильно пил. А вообще человек он был не без талантов: своими руками мог починить что угодно  и плотником был от Бога.  У них было двое детей: старший – Димка, подросток 14 лет, школьник, и дочка - Маруська, 6 лет. Вот к ним-то мы с Энн и были приглашены в гости в тот же  вечер.
Саня уже чуток был подшофе, и сидел за столом под яблоней, подпирая всей спиной скамейку.  Ленуха крутилась в летней столовой, ставила на стол  тарелки, чашки и разные вкусности. Димка сидел на крыльце и ковырялся в своем замызганном мобильнике, судя по всему, не в самом лучшем настроении, а Маруська скакала на скакалке по двору, звонко распевая какую-то свою песенку.
Вообще-то, повода веселиться, конечно, у Сафроновых не было, ибо приехали они совсем не с увеселительного мероприятия, а наоборот: ездили они на похороны Ленухиной матери, которая  жила в селе, в трехстах километрах отсюда, в том же селе жила и старшая сестра Ленухи. Так что нас пригласили вовсе не на веселье, а, собственно, на поминки. Однако когда мы вошли  в ворота, все тут же кинулись с распростертыми объятиями к нам. Ухватив за руки, повели к столу усаживать.
Ну и естественно, тут же всей своей семейкой Сафроновы принялись разглядывать мою «незнакомку».  Саня, окинув своим уже нетрезвым взглядом Энн с головы до ног, одобрительно покачал головой, да так, что покачнувшись, едва удержался на ногах.  Ленуха смотрела на Энн как-то оценивающе, настороженно и недоверчиво.  Детям же гости были «до лампочки», поэтому они лишь подошли, поздоровались, и тут же сели за стол, ожидая начала ужина.
Все сели за стол. Лена тяжело произнесла  несколько добрых слов в память о своей матери, слегка всплакнула; Саня, налив себе стакан водки, попытался что-то добавить к сказанному, но получилось у него весьма нелепо. Наступила тишина,  во время которой только были слышны звоны тарелок и вилок.  Слегка «размякнув» под действием алкоголя, Ленуха принялась расспрашивать нас с Энн обо всем: когда познакомились, как; откуда Энн родом и т.д. и т.п.. Как любой деревенской жительнице, ей хотелось знать всё, и даже больше. Мы же с Энн, будучи по природе своей людьми более сдержанными, конечно отвечали на все вопросы, но ограничивая безудержный интерес Сафроновых рамками, принятыми в интеллигентном обществе.
Весь этот вечер в целом проходил в весьма теплой обстановке. Правда Ленуха все не успокаивалась, и продолжала с каким-то  присущим только женщинам недоверием изредка поглядывать на мою Энн.
Однако случилось непредвиденное. Дело в том, что по соседству с Ленухой жила парочка скандальных алкоголиков. Неведомо никому, чем они зарабатывали себе на водку, но водка в их доме была всегда; точнее сказать, как только она появлялась, то тут же исчезала в их желудках, и на столе появлялась новая бутылка. Пили они беспробудно. Дом весь покосился, забор и вовсе упал. Хозяевами в доме уже давно считали себя  колонии пауков, мух  и мышей с тараканами. Жуткая вонь, жуткий бардак. Но самое жуткое, что  у них было  двое маленьких детей, которые были больше похожи на волчат или чертят: неумытые, нечесаные, одежда грязная, голодные, а у младшей даже водились  вши.  Ленуха их жалела и подкармливала почти все время. Дети ведь. Но спасибо ей никто за это не говорил. Эта парочка, кажется,  уже давно забыла, что у них есть дети. А те сутки напролет болтались по деревне, выпрашивая конфет у прохожих.
Но самое жуткое было то, что напившись, эта парочка начинала скандалить, и даже доходило до драк. Нередко к ним присоединялись их собутыльники, которые часто ночевали в их же доме – где пили, там и спали.
Вот и в этот раз разгорелась просто жуткая сцена: пьяная парочка выбежала  с матюгами во двор, в руке мужа был топор, жена пыталась убежать, но ноги подкашивались. Во дворе играли их дети. Услышав жуткие крики и детей, и взрослых, мы сорвались с места и побежали в соседний двор. Прямо с разбега я выбил ногой топор у пьяного мужика, Энн и Ленуха схватили детей и вывели их со двора. Пьяная до полусмерти женщина валялась на земле с синяками и ссадинами. Мужик от моего удара тут же повалился на землю, и встать ему уже было невмоготу. Лена с Энн увели детей к Ленухе в дом, чтобы напоить и накормить – да просто от греха подальше. (Саня в этой сцене не участвовал, ибо сам лежал пьяный в зюзю и храпел на веранде  давным-давно) Я был в ярости. Растащив алкоголиков по углам, я вбежал в дом, где как оказалось, на полу кухни валялись пьяными до полусмерти еще двое мужиков. Взяв их за шкирки, я по очереди выволок их из дома и вышвырнул со двора. Те было хотели мне «что-то сказать», но едва стоя на ногах и едва размахивая руками, плюнули и, подперев друг друга, побрели по дороге. Настала очередь парочки. В это время подошла моя Энн и сказала, что лучше будет спрятать все острые предметы в доме, а эту парочку бросить отсыпаться в разных углах их, – прости Господи,  – дома. Так мы и сделали: топор и все острое и режущее, что нашли в доме, забросили в погреб, а самих дебоширов отволокли в дом, да бросили в разных углах, чтоб не сцепились сразу, как очухаются.
- Ух, ну и вечерочек…, - вздохнул я, усаживаясь на скамейку под яблоней в саду Сафроновых. Энн зачерпнула кружкой холодной воды с колодезного ведра и подала мне. Выпив 2/3 кружки воды, остаток я вылил себе на лоб и слегка обтер лицо и шею. Энн прижалась ко мне, обняв мою руку. В ответ я также обнял ее и прижал к себе. Так в обнимку мы сидели на скамейке и молчали, пока не вышла Ленуха из дома.
- Детей накормила и уложила спать, едва успев умыть этих грязнуль.  Ох, все им нипочем: ни грязь, ни вши…;  а ведь и из детдома сбегут…,  - усталая и задумчивая присела к нам на скамейку фельдшер Лена Сафронова.
Мы вернулись в наше жилище. Укутавшись в объятия другу друга, тихо  уснули. А во сне бродили по неведомым далям – вместе!

5

На утро я проснулся один. Энн нигде не было. Ее затертый до дыр худощавый рюкзак не висел на крючке, как обычно. Просто вышла куда-то?  Однако прошло полчаса, час, полтора…, а Энн все не было. Я дико волновался. Я сообразил, что она, скорее всего, встала очень рано утром, чтобы пойти собирать лекарственные травы в лес. Она часто так делает. Но никогда  она не отсутствовала так долго. Тем более места у нас дикие, можно и волка встретить, и медведя – лес ведь. В конце концов, я не выдержал и решил отправиться на ее поиски. Но едва я захлопнул дверь вагончика и закрыл на замок, как на горизонте появилась моя Энн. Она переходила небольшой железный мост через речку. Еще пару минут и она здесь.
 - Где ты была? – сразу же кинулся я к ней с огромным волнением. – Я уже подумал, что тебя в лесу медведь доедает!
- Ты думаешь, я придусь ему по вкусу? – попыталась разрядить обстановку моя Энн.
- Любимая, не шути так! Ты же знаешь, как я всегда переживаю, когда ты уходишь в лес за травами, причем, запрещая мне тебя сопровождать. А тут еще и без предупреждения исчезла куда-то…, - не унимался я.
- Не переживай, я просто ходила в гости. После вчерашнего бурного вечера, ты крепко спал. Я не стала тебя тревожить. К тому же, мне действительно нужно было нарвать кое-каких трав, чтобы сделать отвар. Сделав отвар, я разлила его по сосудам и пошла в гости….
- К кому??? – недоумевал я.
- К… Сафроновым,  - как-то неубедительно прозвучал голос моей любимой.
Ответ меня сильно удивил, ибо я не понимал сути происходящего: с чего вдруг с раннего утра в гости к Сафроновым?  Но я не стал ее больше терроризировать своими расспросами, тем более что мне пора было отправляться на лесопилку. Однако разгадки не заставили себя долго ждать.
Буквально через несколько дней под вечер к нам в гости внезапно заглянула Ленуха. Вид у ней был испуганно-удивленный. Голос запинался, а дыхание было учащенным.
- Ленуха, что случилось? На тебе лица нет! – подхватив ее за руку, я быстро усадил ее на стул под тентом.
- … эээ… ммм… ох! да такое…, - Ленуха крайне сильно была возбуждена. – А где жена-то твоя? Где?
- Да в сельпо побежала, сейчас придет. А что стряслось-то?
- Что стряслось? А ты не в курсе?
- Да понятия не имею, Лен! Говори уже! Что-то с моей Энн??? – меня чуть инфаркт не хватил, едва я допустил такую мысль.
В конце концов, я налил чаю Ленухе, и она, наконец, переведя дух, начала рассказывать.
- Ведьма она! – произнесла «фельдшерка» (так все ее в деревне называли). – Ведьма!
- Да кто, Лен, кто? – негодовал я.
- Жена твоя гражданская!
- Лен, ты в своем уме? Образованный ведь человек…, - мне уже было не до смеха.
Допив чай, фельдшерку «прорвало».
Оказалось, что в то раннее утро после злополучных поминок, Энн действительно заходила к Сафроновым в гости. Саня завтракал и собирался на работу, на лесопилку; руки у него слегка тряслись после вчерашнего. Ленуха крутилась возле него и детей, которые завтракали вместе с детьми соседей-алкоголиков в летней столовой. Все уже как раз пили чай, как в ворота вошла Энн. Она поздоровалась. Все были удивлены столь раннему визиту. Но Ленуха быстренько усадила Энн за стол и налила чаю. В руках Энн была небольшая стеклянная баночка с зеленовато-желтой жидкостью и какими-то листьями. Она сказала, что это прекрасный отвар от похмелья и стресса, и  тут же предложила Сане попробовать. Отвар был еще теплым. Сане эта затея не сильно понравилась, - он бы с удовольствием оглушил бы банку рассола, - но поколебавшись чуток, тот согласился. Энн взяла со стола пустую чашку и налила ему отвара. Саня отхлебнул чуток, потом еще. Покачав довольно головой и причмокивая губами, допил отвар. Потом поблагодарил гостью за чудесный «чаек» и спешно побежал на лесопилку.
Посидев еще немного, попив чаю с детьми, перекинувшись с хозяйкой парой слов, в которых извинялась за столь неожиданный визит, Энн удалилась, забрав с собой банку с отваром.
Соседские дети тоже не стали задерживаться «в гостях», они ведь привыкли к «свободе». Поэтому, накушавшись, тут же побежали играть на улицу. Сын Сафроновых Димка тоже удалился почти сразу после завтрака в одном ему известном направлении. Ну а Маруська с мамой копошились еще некоторое время в летней столовой. Потом девочка побежала по своим детским делам, а Ленуха решила зайти осторожно к соседям-алкоголикам да глянуть, очухались ли те или нет.
В доме  стояла жуткая вонь. Повсюду были разбросаны бутылки, какие-то вещи и вообще царил полный бедлам.  Соседи все еще дрыхли на тех же местах, где их вчера и оставил «егерь». Убедившись, что соседи пребывают в своем обычном состоянии после бурной пьянки, фельдшерка вышла из дома. И тут из-за угла выбежали дети: «Бу!» - крикнули они в два голоса, - «А тетя Лена испуга-а-лась!» - насмешливо закричала младшая девочка. Ленуха действительно не ожидала, что дети выскочат исподтишка, чтоб игриво напугать ее. Она поспешила забрать детей со двора к себе, и тут старший мальчик прокричал: «А тетя Энн сказала, что папа с мамой водку больше пить не бу-у-удут!» - дети засмеялись, и побежали вперед, держась за руки.
Тетя Энн? – недоумевая, спросила как бы саму себя фельдшерка. Ничего не поняв, она поторопилась домой.
А спустя несколько дней, после этого странного события, Ленуха прибежала к нам, где я и вытаскивал из нее весь этот рассказ, словно клещами гвоздь.
- И что ты мне всем этим хочешь сказать? Что в этом странного? Ну зашла Энн вас проведать да отвару занести в благодарность за гостеприимство, что такого-то?  – продолжал недоумевать я.
- А то что, мой Санька уже три дня не пьет! Приходит с работы и давай чего-нибудь чинить в доме или в огороде копаться!..
- И что?
- А то, что сроду такого не было! А соседи? Те самые соседи! Они же трезвые как стеклышко с того самого утра! Уже три дня тем только и занимаются, что приводят дом и двор в порядок. Дети накормлены, чисто одеты. Сосед гладко выбрит, а соседка целыми днями готовит, стирает; даже огород додумались, наконец-то, вскопать! – да сроду такого не было!
ОНА всё это – твоя Энн!  – заключила Ленуха.
- Да с чего ты взяла-то это?
- Я тогда не обратила особого внимания на эту банку-то с отваром, только крышку приметила: красивая такая, с овощами нарисованными. А твоя Энн сказал лишь, что это отвар из трав, что собрала она на «зеленой поляне», здесь, недалеко. Сказала, что очень хорошо утоляет отвар жажду да похмелье снимает. Ну мой Саня и выпил чашку-то тогда. А когда я соседей-то пошла проведать, я точно помню – видела я эту банку с отваром на столе, видела! Да опять значения не предала, только заметила, что крышка такая же. А когда младший-то их крикнул, что «тетя Энн  сказала, что…»,  то я сразу не поняла, а потом только озарило меня, что она побывала и у них,  и банку эту она и оставила. Они видно за рассол отвар-то приняли да нахлебались. А теперь вот – словно подменили и их, и Саню моего тоже!
Ведьма она! – вынесла  приговор фельдшерка.

6

Ленуха ушла домой. Когда же из сельпо пришла моя Энн, я рассказал ей эту странную историю.
Тот вечер был длинным. Оказалось, что Энн, помимо травознания, действительно обладает некими способностями. Она призналась мне, что ее путешествие по миру было не пустым бродяжничеством – она собирала по крупицам Знание!
Она увидела в Ленухе чистую исстрадавшуюся душу, и поэтому не смогла пройти мимо ее проблем. А светлые детки соседей-алкоголиков и вовсе не заслуживали такой жизни. Хотя Энн по правилам высшего Закона не имеет право вмешиваться в судьбы людей, пройти мимо этих деток, которые еще даже не знают, что такое жизнь, она не смогла!
Да, это она сделала отвар из трав, да это она подсунула его Сане и их соседям. В банку из-под томатного соуса Энн запечатала еще и «заклинание»: Самое важное в мире – это твоя семья, это твой дом! Ничто другое более не имеет смысла!
Выпив отвару,  и Саню, и соседей сильно тошнило некоторое время. Это выходил накопившейся за многие годы беспутной жизни токсин. Но уже к вечеру все «любители выпить» вполне «очухались»; в их голове все прояснилось, а внутри звучала лишь одна мысль: Самое важное в мире – это твоя семья, это твой дом! Ничто другое более не имеет смысла!
В деревнях новости распространяются быстрее любого вируса. Поэтому мою Энн тут же прозвали «ведуньей», а с просьбами помочь из таких же измученных пьяными мужьями женщин выстроилась целая очередь. Чуть позже приходить стали и из соседних деревень и даже из городов  приезжали.  Лечила Энн не только от алкоголизма, но и от других недугов.
Теперь любые проблемы  местных со здоровьем решались лишь одним способом - «ведунья»!  Энн никому не отказывала. Лишь одно правило было непреклонным: никаких денег, никаких материальных ценностей в благодарность!
Спустя некоторое количество времени, нашу Сосновку было уже не узнать. Все строились или занимались ремонтом, заводили хозяйство, занимались детьми. Деревня будто бы родилась заново!
Да и наша жизнь с моей суженной теперь уже стала иной. Совсем недавно Отец Николай обвенчал нас в местной церкви! Бог соединил наши души навсегда!
На нашей свадьбе гуляла вся деревня. Пир – горой!
Мы чувствовали себя самыми счастливыми на Земле в ту минуту!
Лишь одно омрачало праздник:  не присутствовали на свадьбе Сафроновы.
Ленуха с тех пор стала словно сама не своя. Она была сильно зла  на Энн,  за то, что та «забрала у нее хлеб»! Ведь народ теперь ходит лечиться к «Ведуньи», а не к ней - фельдшеру!
Но ничто не вечно!
Был поздний вечер. Со слезами на глазах Ленуха рухнула в летнее кресло подле нашего вагончика. Я побежал в дом, чтобы налить стакан воды для расстроенной женщины. Энн присела на корточки возле Ленухи и взяла фельдшерку за руки, пристально вглядываясь в глаза.
- Вот! – Ленуха раскрыла кулак. В ладони женщины лежал маленький пакетик с какими-то  розовыми таблетками.
- Я нашла это у Димки под матрацем. Он давно уже сам не свой. Его часто тошнит. Он стал агрессивным. Я думала, это из-за стрессов в школе или может быть у него несчастная любовь….
Ленуха еще больше разрыдалась.
Мы с Энн переглянулись. Энн сильно нахмурила брови. Выражение ее лица стало агрессивным. Видно было, что она в ярости.
- Где он сейчас? – строго спросила она Ленуху.
- Не знаю…, - Ленуха утирала слезы, - может быть, в клубе…, они часто там с друзьями тусуются….
Не успела Ленуха договорить, как Энн сорвалась с места и быстрым шагом направилась в деревню.
Я рванул вместе с ней, а Ленухе строго приказал немедленно идти домой и ждать нас там!
Все что произошло тогда в клубе, я смог «переварить»  лишь спустя время. Тогда же я  испытал настоящий шок!
Энн ворвалась в клуб в жуткой ярости! Там гремела музыка, молодежь развлекалась. Я даже не успел заметить, как  Энн  скрылась  в толпе веселящейся молодежи. Какие-то сопливые недоумки стали задираться, и я быстро сопроводил их на улицу….
Энн направилась прямиком в небольшую комнатушку, где ранее была киноаппаратная. Там присутствовало несколько молодых людей.  Мальчишка сидел в углу и был уже «в отключке». На журнальном столике лежали такие же пакетики с розовыми таблетками….
В комнатке,  едва Энн успела оглядеться, как тут же произошел мощный ВЗРЫВ!
Что произошло в той комнатушке, никто толком не знал. Но музыка и электричество вырубились мгновенно. Двери клуба почему-то захлопнулись, и никто не мог туда ни войти, ни выйти оттуда.  Я пытался выбить проклятые двери снаружи, но это было бесполезно. Оказавшись в полной темноте, молодежь сначала никак не реагировала, но потом наступил момент паники:  всем хотелось выйти, но железные двери были словно заварены изнутри. Внезапно настала тишина. Потом стал нарастать жуткий сверлящий звук в ушах….
Через некоторое время электричество врубилось снова, заиграла музыка, двери отперлись сами по себе. Молодежь выходила из клуба совершенно спокойно. Но на лицах подростков отпечаталась боль!
Они были похожи на людей, у которых плакала душа!

Ни Энн, ни этих злополучных розовых таблеток, ни следов взрыва в клубе не оказалось.
Димка вышел из клуба одним из последних….
Ленуха и Саня чуть не упали в обморок, когда увидели сына.  Я заверил их, что теперь все будет хорошо!
Но моя душа кричала – ГДЕ ЖЕ МОЯ ЭНН???



ЧАСТЬ 2

1

Поиск новых миров – штука опасная. Но тем она и привлекательна.  Вы только вообразите: другие флора, фауна, другая атмосфера, почва; иные виды разумных существ или совершенно неописуемые цивилизации и города со своим укладом жизни! Разве это не привлекает, не манит, не притягивает?
Там, за чертой,  совсем неизведанный мир. Большинство разумных рас вселенной, так или иначе,  походят друг на друга, но это только если смотреть «сверху».
Мы  всегда сталкиваемся с чем-то новым, хоть и избороздили почти все «разумные» уголки космоса.
Дальние Пределы – темная лошадка. Никто еще не забирался так далеко. Я же решил рискнуть. В конце концов, должен ведь кто-то быть первым!
Риск, опасность не вернуться или вовсе погибнуть присутствуют всегда. Но на то мы и рисковые парни, мы – «ПРЫГУНЫ»!
Мой «Летун» уже готов к отлету. Сердце колотится, но это хороший признак. Кто ничего не боится – либо дурак, либо труп! Я же пока не отношусь ни к тем,  ни к другим, слава Богу.
Моя цель – в четырех дальних «прыжках», точка 117.
Что там? Не знает никто. И эта брешь в научно-исследовательской работе должна быть «заделана». Центр Поиска Дальних Миров – или ЦПДМ -  ценит мою работу. Они прекрасно знают, что я из себя представляю. Когда я начал только совершать свои первые «прыжки», мне было всего 17. Сейчас же мне 35. Тогда, в юности, я, конечно, был лихачом. Меня мало привлекали цели ЦПДМ,  манили же - риск и приключения. Но именно за бесстрашие меня и взяли в Школу Дальнего Поиска. Теперь же я знаю, что риск ради риска - глупость: много раз я возвращался полуживым. Но это никогда меня не останавливало.  Наверное, в душе я все еще тот же 17-летний мальчишка, только теперь лицо «испещрено» опытом и мудростью.

2

Ну вот, три «прыжка». Осталось набраться сил перед последним. Ох, и куда  же меня забросит?! И  что «там» – одному Богу известно!  Надеюсь, на этот раз это будет симпатичная зеленая планетка  с какими-нибудь забавными «чебурашками»….
Дурацкая шутка!
Что-то меня «колбасит»….
Ну да ладно.
Итак:  три – два – один - зироу….

Черт возьми, что это?..
Какого х..на?..
Откуда взялись эти…?
Что за……
«Летун» в мгновение ока лишился всех двигателей… Он  стремительно падал под воздействием гравитации планеты… Вот он уже вошел в атмосферу… Обшивка «Летуна» пылает…. Я едва успел запустить «катапульту»….
Ба-бах!!!
Придя в себя, я не сразу понял, что со мной произошло. Мое тело было словно деревянное. Страшно болели шея и голова. Посадочка оказалась жесткой. Спасательная капсула тоже была повреждена. Но мой «Летун» мог бы мне позавидовать, если бы остался «в живых». «Катапульта»  сработала вовремя, иначе меня бы постигла  участь «Летуна». Вот  только голова….
Черт возьми, где я вообще?
Щурясь от яркого света неизвестной звезды, я пытался хоть что-то разглядеть.
Песок…
пустыня… пустыня… пустыня…
- Тэ-ец хауви нуви! – откуда ни возьмись меня окружили какие-то существа.
- Тэ-ец хауви нуви! – снова прокричал мне что-то «вожак».
В следующее мгновение, не успей я и рот открыть, кто-то из них ударил мне в затылок  чем-то тупым и твердым,  и я отключился.

3

Когда я снова очнулся, пустыня и яркий свет исчезли.  Я оказался в каком-то тесном помещении, оббитом  толстыми листами железа. Я сидел на стуле, руки и ноги были связаны. Источник света находился где-то над головой, но светил весьма тускло.  Никого вокруг.
Через некоторое время в помещение вошел человек!  Да, это был человек, такой же, как и мы с вами.
Судя по всему, на нем была военная камуфляжная форма. Он был высокого роста, коротко стриженный,  с орлиным взглядом. Похоже, это солдат.
Он сел на стул напротив меня.
- Тцыя эва хат? – явно это был вопрос, но я ничего не понял.
- Тцыя эва хат? – снова повторил тот.
- Слушайте, я не понимаю вашего языка! Я вообще не понимаю ничего! – нервозно проговорил я;  головная боль просто раздирала меня изнутри.
В следующую минуту из ящика где-то  в темном углу помещения солдат достал что-то вроде металлического шприца. Эта затея мне не понравилась, и я попытался освободиться от «оков».  Но тот предвидел мои действия и вызвал помощь, нажав на какую-то кнопку на груди. В комнату вошел еще один боец. Вместе они добились того, чего хотели: старший вонзил шприц мне прямо в шейный позвонок  и ввел что-то внутрь.
Спустя пару минут исчезла жуткая боль, что сверлила меня с момента «приземления», а также и боль от удара по темечку. В голове словно прояснилось.
- Кто ты такой? – вдруг я услышал знакомую речь.
- А ты кто такой? - приходя в себя, дерзнул  я. – Где я вообще?
Зря я обрадовался, что головная боль утихла. Старший боец врезал мне так по физиономии, что чуть челюсть не вылетела.
Я был относительно спокоен. Мне и не в таких ситуациях приходилось бывать – издержки профессии.
Но, судя по всему, мои ответы этих бойцов не впечатляли. Они поняли, что я вряд ли им что-то скажу. Недоверие к моей персоне отпечатывалось на их лицах суровым взглядом. Некоторое время они  перешептывались между собой.
Потом командир, тот, что был явно постарше, снова нажал на кнопочку на груди, и в следующее мгновение позади меня открылась дверь;  в комнату вошло несколько бойцов. Меня снова куда-то потащили, предварительно закрыв глаза черным платком.
На этот раз комнатка была еще теснее, но мои ноги и руки были освобождены от «оков». Стены были такими же, как и в предыдущей комнате. Дверь была из того же металла, что и стены, посередине двери выделялось крохотное окошко, закрытое  с наружной стороны.
Куда же меня занесло? – думал я….

4

Прошло некоторое количество времени. Мне показалось, что не более двух часов. Сказать точно я не мог, ибо все приборы, что у меня были, вообще всё, кроме одежды, куда-то исчезло. Видимо, здешние обитатели не слишком-то чисты на руку.
За мною снова пришли. Дверь отварилась, и в комнатушку, более похожую на тесную кладовку, вошло несколько бойцов. Они снова натянули мне на глаза темную повязку, на руки надели наручники,  и куда-то повели.
Шли долго, все время петляя. Судя по всему, это был коридор, но часто встречались ступени, ведшие куда-то вниз. Бойцы шагали тихо, они даже не перешептывались. Скрипнула железная дверь. В помещении явно было светло. Меня усадили на стул. Дверь снова скрипнула. Я услышал удаляющиеся шаги.
Чьи-то нежные руки сняли с меня повязку.
Перед собой я увидел девушку небесной красоты. Высокая, очень стройная, с точеной фигуркой. Очень длинные красивые белые как снег волосы. Большие голубые глаза будто искрились и смотрели куда-то внутрь меня. На вид ей было не больше 25 лет. На ней была аналогичная военная камуфляжная форма. Как и у всех бойцов: высокие армейские ботинки, свободные штаны камуфляжной расцветки и серая майка, облегающая изящное тело.
Помещение ничем не отличалось от предыдущего, лишь было обставлено большим количеством мебели, чем то, в котором меня допрашивали. И освещение здесь также было получше. На столах лежали какие-то книги, бумаги, карты, карандаши и различные  приборы неизвестного назначения. Также на столе стояла бутылка чистой воды и кружка, стаканы, тарелка и вилка.
Девушка налила мне стакан воды и поднесла ко рту. Вода была кстати – мне дико хотелось пить. Потом девушка смочила водой небольшой платок, который она достала из кармана своих армейских штанов, и обтерла платком мои лицо и шею, а также затылок. Действительно, мне стало чуть легче.
- Кто ты? – первым разговор начал я.
- Сейчас тебе лучше не задавать вопросы, а отвечать на них! – строго и в тоже время мягко проговорила девушка. Ее голос был тонок, и  казался теплым, как весеннее солнце, но солнце, которое при желании может прожечь в тебе дыру.
- Кто ТЫ? – «отзеркалила» она.
- Послушайте, я всего лишь пилот исследовательского корабля…. Судя по всему,  я оказался не в том  времени и не в том месте…, - меня раздирала на части досада из-за сложившейся ситуации.
- Я всего лишь исследователь. Моя цель – находить новые обитаемые миры и проводить первоначальную  разведку  - вот и всё,  – нервозность и спокойствие перемешивались в моей душе. – Но ваши бойцы меня приняли за черт знает кого! Зачем меня ударили по голове, зачем меня привели сюда, хотя я даже не знаю, где я?!  Зачем сбили мой корабль?  - я негодовал.
- Потому что ВОЙНА!  - сказала, как отрезала, девушка.
- Где я? – спустя мгновение, я продолжил расспрашивать ее.
- МИРРА  – так называется эта планета.
А сбили тебя не мы, а Агрессоры. Их беспилотники  контролируют орбиту! Ваше внезапное появление, естественно,  не вызвало у них восторга!  – ее голос был очень строгим и все же прекрасным.
Моя голова заполнилась жижей разношерстных мыслей….
Девушка пристально вглядывалась в меня; было такое ощущение, что она словно сканирует мой мозг. После небольшой паузы, разговор возобновился.
- Кто такие Агрессоры? – спросил я незнакомку.
- Очень старая раса. Они прилетают на своих кораблях, захватывают территории, выкачивают полезные ископаемые, золото…, а население убивают. А потом ищут новую планету для тех же целей. Словно саранча…,  – в ее голосе звучали ноты ярости и трагизма. Она стояла напротив меня, слегка опираясь на стол рукою, а взгляд ее небесных глаз был устремлен куда-то вдаль, хотя нас по-прежнему окружали массивные стены.
Потом девушка что-то достала из ящика стола и подошла ко мне. Наконец-то мои руки были освобождены.
- Как тебя зовут? – спросила она.
- «Прыгун». Так меня называют все мои друзья, - спокойно ответил я, вглядываясь в ее нежное лицо.
Девушка задумчиво покачала головой, глядя мне прямо в глаза, а потом представилась:
- Ну а меня можешь звать ЭНН.
- Добро пожаловать на Мирру, Прыгун! – она протянула ладонь, и я впервые ощутил нежный бархат ее кожи и прохладу ее изящных ладоней.

5

- А эти, в пустыне… Кто они? – чуть позже разговор продолжился.
- «Нейтральщики», так мы их называем.
- Кто?
- Изначально на Мирре существовала лишь одна раса - хаби.  «Хаби» на их наречии означало – первые. Хаби не отличались  наличием большого интеллекта, но были весьма сильные физически и весьма проворные по части выживания в трудных природных условиях.
Потом, спасаясь от преследований со стороны агрессивных рас, жадных до священных знаний и реликвий, сюда прибыли «Духовники». Раса очень древняя. Но они были пацифистами. Они презирали  любое насилие. В основном они занимались сельским хозяйством, выращиванием злаков и полезных лекарственных растений. Но целью всего их существования было познание мира и сути вещей! Их духовный потенциал намного превосходил потенциал большинства разумных рас среднего звена.
Хаби же руководствовались лишь основными инстинктами: голод, жажда, размножение. Их цель – выжить любой ценой!  Не скажу, что хаби были агрессивной расой, но и дружелюбными их назвать было трудно. Появление духовников на их планете вызвало у хаби страх; и те на первых парах пытались прогнать прочь незнакомцев. Но духовники со временем научили хаби многим полезным знаниям. Хаби стали возделывать земли, сажать злаки, собирать урожай, научились отличать лекарственные растения от ядовитых, использовать их….
Со временем духовники и хаби перемешались, появились метисы. Спустя еще какой-то отрезок времени, хозяевами этой планеты стали МИРРАНЕ – единая раса, помесь духовников и хаби.
Когда пришли Агрессоры, то обнаружили здесь весьма развитую цивилизацию. Но Агрессорам было наплевать на это;  мирране по сравнению с ними  -  что-то вроде грызунов, которые лишь путаются под ногами.
Мирра «раскололась». Так появились СОПРОТИВЛЕНИЕ и нейтральщики:  те, кто ушел жить в пустыню, чтобы выжить – выжить любой ценой.
- Предатели?
- Скорее, трусы. – Энн подошла к столу, где стояла бутылка воды и налила в стакан. Жажда мучила и меня. Девушка взглянула на меня, и налила еще один стакан воды. Второй был для меня.
- Значит, это нейтральщики меня обнаружили…
- Да, они. Они привыкли тащить в свои норы  все, что плохо лежит. За много лет войны, они стали больше походить на падальщиков. Ты им был не интересен, хотя… могли и убить, если бы не наш пограничный отряд….
- Почему Агрессоры их не трогают?
- А зачем они им? На Мирре Агрессорам принадлежит всё! Земля, вода, воздух, руда…, - им интересно только это. Кучка отшельников-пустынников им не интересна.
- А рабсила?
- Вначале, когда Агрессоры только сооружали свои объекты для выкачки полезных ископаемых, много мирран погибло в их шахтах, на рудниках, заводах…. Но потом рабы стали не нужны. Их раса хорошо оснащена по части технического прогресса…, - Энн тяжело вздохнула.
- Много погибло мирран на войне?
- То место, где ты сейчас находишься, - подземный город. Это все, что осталось от цивилизации Мирры!..  – девушка отвернула голову от меня и повернулась ко мне спиной; я понял: на ее глаза навернулись слезы.
- Значит, ты мирранка? – спросил я, выдержав паузу.
- Скажем так:  мне суждено было появиться здесь!..  – на этом разговор был окончен.

6

Меня отпустили, приняв в общество, но отношение местных ко мне было еще тем.
Судя по всему, Энн в этом подземном городе занимала привилегированное положении. Уважение к ее персоне было очень ощутимо: к ее мнению прислушивались, командир Сопротивления не начинал действовать, пока не посоветуется с Энн и т.д. Но что собой представляет на самом деле эта хрупкая красивая девушка,  я понять не мог. Любые попытки заговорить с кем-то о ней - рушились. Мне  тут же давали понять, что это не мое дело; я здесь и я цел лишь потому, что за меня вступилась Энн (почему она поверила мне – я тоже не знал), иначе бы от меня давно избавились, как от подозрительного субъекта.
Однако я больше не мог без дела шататься по коридорам этого маленького захудалого городка, где 70% процентов немногочисленных жителей составляли лишь женщины, старики и дети, а остальные 30% - собственно, и были армией СОПРОТИВЛЕНИЯ. Это были взрослые опытные мужчины возрастом от 20 до 40 лет. Именно они денно и нощно защищали город от нападений Агрессоров.
Я давно уже понял, что домой никак не вернуться, ибо мой корабль сильно пострадал и не подлежал ремонту, да и все содержимое как корабля, так и капсулы нейтральщики мгновенно разобрали на части для своих примитивных нужд, а остальное уничтожено, чтобы не привлекать внимания беспилотников Агрессоров.  Значит, теперь мой дом здесь, на Мирре. И я должен стать одним из них – солдат Сопротивления.
Пилотом я всегда был отменным, поэтому я тут же напросился в летный экипаж. Командиру эта затея не сразу понравилась, но каждый опытный летчик у Сопротивления был на счету - на вес золота,  поэтому лишний опытный пилот был кстати. Командир определил меня в пограничный надзор. Моей задачей было засечь беспилотник и начать его атаковать внезапно, пока тот еще находится в «спящем режиме».
В первую же ночь я понял, что то что рассказывали мне солдаты об Агрессорах – не детские сказки. Их технологии действительно впечатляют. Почти невидимые, их беспилотники каждую ночь прочесывали горы и бомбардировали  Сопротивленцев с целью их полного уничтожения.  Твердая порода гор и глубокое расположение подземного городка едва спасали от этих ночных бомбардировок. Погранслужба засекала приближающийся объект с помощью ночного сканера и тут же открывала огонь на поражение. Но для машин Агрессоров, похоже, это было забавой. Их защитному полю ипульсные пушки почти не наносили никакого вреда. Лишь временно беспилотники отступали, но позже все начиналось заново.
Большим запасом оружия и летательных аппаратов Сопротивление не обладало. Война длится уже слишком долго на Мирре. Мирране утратили всё: население, города, источники чистой воды, а также и то немногочисленное оружие, которое имелось у Сопротивления изначально;  раса Агрессоров знала, что такое война, - они и были этой войной!  Весь боевой запас Сопротивления на сегодня составляли несколько импульсных пушек и четыре боевых глайдера.  Пехота в своем распоряжении имела лишь несколько десятков единиц бластерных автоматов и взрывчатку. Кое-что поставляли нейтральщики. С таким  арсеналом Агрессоров, конечно, победить уже не представлялось возможным, поэтому Сопротивленцы занимались лишь тем, что обороняли свой городишко, скрытый под толщей скалистой породы небольших пологих гор подле границы с пустыней, хозяевами которой давно уже считали себя нейтральщики.
Пустыня не вызывала у Агрессоров никакого интереса, ибо ни полезных ископаемых, ни источников пресной воды там не было, поэтому нейтральщики чувствовали себя относительно в безопасности, но продолжали рьяно отстаивать свои границы.
Но им нужна была вода! Сопротивленцы имели в своем распоряжении подземный водный источник, а питались в основном мелкими грызунами да койотами, что водились здесь в изобилии; также в рацион подземельного города входили грибы и различные корни растений, которые были настоящим деликатесом в этой скалистой пустынной местности.
Вот в такие минуты жажды нейтральщики и вспоминали, что они все же люди, а не звери; все что они могли найти или уворовать у Агрессоров, нейтральщики тащили в горы к Сопротивленцам, чтобы обменять на бочонок чистой воды.

7

Сейчас почти утро. Агрессоры как всегда напали ночью, но мы были готовы. Настало относительное затишье. Но мне не спится. То ли не спокойно из-за постоянных атак беспилотников, то ли от того, что мое сердце дрожит и полыхает каждый раз, когда Энн  оказывается рядом. Но, так или иначе, моя душа словно просыпается ото сна, когда я думаю о ней. Война. Сопротивление. Каждый день нас атакуют беспилотники.  А мои мысли только о ней!
Я вижу ее крайне редко. Обычно она сидит у себя в комнате глубоко на минусовых этажах  (минусовыми этажами здесь называют этажи, расположенные много ниже ангарных помещений и складов с боеприпасами, пищевых складов и других служебных помещений). Я же – всегда в дозоре погранслужбы. Но иногда мы пересекаемся в ангаре. Она постоянно раздает какие-то инструкции командирам подразделений. Иногда наши взгляды нечаянно пересекаются, и мое сердце начинает биться с сумасшедшей скоростью. Когда, наконец, пытаюсь заговорить с ней, что-то все время мешает: то срабатывает сигнал тревоги, то меня вызывает командир и т.п. А в те недолгие часы сна мне снится ее облик: нежный, искрящийся, теплый и согревающий….
Нет! Так больше продолжаться не может! Сейчас пойду и поговорю с ней! И будь что будет! – рассудил я, и тут же отправился прямиком на минусовые этажи - к НЕЙ.
Дверь ее комнаты очень плотная, но через крохотную щелочку в проеме было видно, что у нее горит свет. Я постучал в дверь.
Она открыла мне дверь, даже не спросив, кто там. Я вошел, молча, словно мой язык прилип к нёбу.  Так же молча, она жестом предложила мне присесть. Присаживаться мне не хотелось, меня слишком переполняли волнение и чувства. Энн пристально заглянула в мои глаза. В этот момент мне снова показалось, что она знает, о чем я сейчас думаю.  Нужно было начать разговор, но я не знал с чего.
- Ты, наверное, хочешь о чем-то поговорить? – спокойно спросила она меня.
- Да… Для этого я и пришел… - волнение сказывалось на вибрации голоса. – Пожалуй, я таки присяду… - придвинув стул, я шлепнулся на него довольно неуклюже.
- Я вижу, ты изменился… Жизнь на Мирре – не подарок…,  - Энн была грустна…
- На самом деле мне и не в таких местах приходилось бывать…  А домой мне возврата нет… Теперь мой дом здесь…
- Воды? – Энн предложила мне стаканчик .
- Нет, спасибо. Энн, послушай, - наконец, я набрался смелости, - то что я тебе сейчас скажу, возможно, покажется тебе чем-то неуместным в это трудное время, но…, - я с тяжестью вдохнул и выдохнул воздух и после затяжной паузы выпалил, - Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
Мы смотрели друг другу прямо в глаза. Наступила неловкая пауза. Царила полная тишина. Энн слегка отвела взгляд, но потом снова посмотрела на меня. Я сделал шаг к ней, и мои губы очутились всего в паре сантиметров от ее нежных уст. Мой взгляд устремился к ее губам. Еще мгновение – и мои ладони скользнули по ее  бархатным щекам. Она слегка прикрыла глаза своими длинными ресницами, и мы сплелись в сладком поцелуе!

8

- Я «вижу» тебя! «Вижу» твою душу! Я знаю, что ты испытываешь ко мне! Я знаю о тебе всё! Но ты ничего не знаешь обо мне! - внезапно Энн отпрянула,  и ее взгляд стал пронзительно холодным.
– Что произошло? Я не понимаю, Энн! Мне показалось, что ты испытываешь ко мне то же, что и я к тебе?! Я думал, что то, что произошло между нами несколько недель назад…, – но не успей я договорить, как раздался дикий сигнал тревоги!
Энн тут же выскочила в дверь. Я помчался за ней.
«Агрессоры! Агрессоры! Полчища Агрессоров наступают со всех сторон!»  – крики в мечущейся толпе доносились из всех коридоров.
Не успев я оглянуться, как Энн исчезла где-то в толпе. Я помчался на верхние этажи, понимая, что сейчас я нужен мирранам, как никогда.
Когда я добрался до сторожевой башни, понял, что игры в кошки-мышки закончились. Агрессоры на этот раз настроены были уничтожить остатки мирран раз и навсегда. Пехота окружала горы со всех сторон, беспилотники вторили пехоте, окружая все воздушное пространство плотным кольцом. Это конец! – червивая мысль внезапно проникла в мою голову.
Но я не трус-нейтральщик. Я - мирранец! Здесь мой дом, здесь моя любовь – я не дам погибнуть им!
В следующее мгновение я уже влезал в кабину боевого глайдера. Пушки были наготове.
Вперед! В бой!
Кровавая бойня внизу! Ад в воздухе!
Мирра горела в огне. Скалистые пологие горы все стремительнее превращались в пыль.
Но наши отряды шли на смерть ради своей родины, ради своих родных и любимых!
Откуда не возьмись,  полчища беспилотников окружили меня, но я успел увернуться от перекрестного огня. Однако крыло и двигатель были уничтожены. Ничего не поделаешь. Катапульта сработала четко. Едва приземлившись, я открыл огонь по пехотинцам Агрессоров. Их защитные поля рикошетили мои выстрелы, и несколько импульсов пробили мне колено. Едва увернувшись от  остальных выстрелов,  я свалился в какое-то углубление в скале. И тут в хриплом треске рации я услышал:
ЩИТ! Разворачивайте ЩИТ! Это единственное наше спасение!

В прицел бластера я увидел Энн. Она зависла над городом в воздухе в 50 метрах над землей, словно что-то невидимое удерживало ее. Я испугался за нее! В следующее мгновение ее тело засияло ярким светом. Свет был таким ярким, что слепил глаза до рези. Опустив темное стекло шлема, я смог рассмотреть только то, что этот свет исходил из груди Энн, как лучи яркой горячей звезды. Потом вокруг ее тела стало разворачиваться некое поле. Оно увеличивалось и увеличивалось с  молниеносной скоростью….
В следующее мгновение над поверхностью Мирры раздался громадной мощности ВЗРЫВ!

Едва придя в себя, в хрипе рации я услышал: Мы победили! Агрессорам конец!
Но моя душа в эту минут была мертва!
Я понял – моей ЭНН БОЛЬШЕ НЕТ!!!


ЭПИЛОГ

Ночь уже укрыла Сосновку своим черным одеялом. Я метался по всей деревне в поисках Энн, но она будто растворилась в воздухе в том проклятом клубе. Как назло снова пошел проливной дождь. Я решил сбегать  домой, чтобы надеть ветровку, и снова отправиться на поиски моей Энн.
Едва я подошел к нашему вагончику на берегу речушки, как увидел ЕЁ! Она стояла под тентом вагончика, едва держась на ногах,  совсем промокшая. Молнией я кинулся к ней.
- Энн! Что случилось? Где ты была все это время? Почему ты всегда исчезаешь из моей жизни? – я тряс ее за плечи, но она была почти без сил.
Я обнял ее так крепко, как только мог, чтобы отдать моей Энн всего себя!  Она прижалась нежно ко мне, дрожа от пронзительного ветра и слабости.

- НЕ ПОКИДАЙ МЕНЯ НИКОГДА БОЛЬШЕ, СЛЫШИШЬ, НЕ ПОКИДАЙ!!! – на мои глаза навернулись скупые мужские слезы.