Узаконенное рабство. От лица Ингред

Короче говоря, я не выдержала. Да, взрослая, обеспеченная женщина, мать троих детей, через год я вернулась в эту страну и официально оформила свое рабство у Киры. Срок – год, ограничений – никаких. Я буквально кожей ощущала, что этот год изменит меня навсегда, и очень надеялась, что в лучшую сторону. Как мне сразу объяснили, от отметин рабства, типа клейма и татуировок, без хирурга не избавиться. И лучше бы, чтобы хирург был хорошим. Кира не стала отказываться, только загадочно улыбнулась, подписывая контракт. От страха, волнения и возбуждения у меня тогда кружилась голова и подкашивались ноги. Я тоже подписала и стала ее собственностью, вообще без прав, сроком на год.
О том, как я получила свой ошейник, клеймо, татуировки и несвободу, я расскажу отдельно. Достаточно сказать, что теперь, по примеру Корнелии, на моих пятках цветут рабские розы, увитые цепью, правая щиколотка, бедро и спина тоже носят отметины рабства, на груди, под ключицами, красуется мой портрет за решеткой, а на плече выжжено клеймо. Длинные светлые волосы были острижены под короткий ежик с длинной ассиметричной челкой, и покрашены в черный цвет.
Контракт был заключен зимой, и три долгих месяца, почти всю весну, Корнелия безжалостно дрессировала меня дома. Это тоже заслуживает отдельного рассказа, сегодня я хочу рассказать о другом. Корнелия, очень умная, очень чувственная, страстная, тактичная рабыня, раскрылась для меня с разных сторон. Как веселая, неунывающая, всегда готовая помочь сестра по тяжкой рабской доле, и как строгая, почти безжалостная, непреклонная дрессировщица. Достаточно сказать, что сама хозяйка отдала меня в ее полное подчинение, полностью доверившись ее опыту и уму.
- Вышколишь ее за три-четыре месяца?
- Думаю, да, госпожа.
Так и начались для меня эти первые три месяца. Достаточно сказать, что все это время я провела обнаженной, одежду я еще не заслужила. Спала, прикованной цепью, идущей от ошейника, к батарее, на полу. Ни разу не вышла на улицу, только на балкон. Занятия по двенадцать часов в сутки. Но это тема отдельного повествования, как я сказала раньше. Кажется, моя дрессировщица была довольна. Наконец, эти три месяца закончились, в конце мая.
Кира явилась с несколькими хрустящими пакетами, я уже привычно разула ее, подхватила пакеты. Хозяйка привычно развалилась в кресле, хлопнула в ладоши.
- Девчонки, ко мне! – скомандовала она. – Будем примеряться.
Уже привычно, на автомате, я опустилась перед ее креслом на колени, рядом Корнелия деловито рылась в принесенных пакетах. Раздался ее тихий радостный вздох, когда она начала разворачивать покупки. Я скосила глаза на нее. В ее руках было два вязанных платья, одно черное, другое белое.
- Меряйте, - приказала Кира.
Не колеблясь ни секунды, Корнелия кинула мне черное, сама, подскочив с колен, через голову натянула на себя белое и бросилась к зеркалу. У меня платье оказалось на трех больших пуговицах, с короткими рукавами, длинным расклешенным подолом с разрезами от бедра по бокам и глубоким декольте. Не передать, с каким наслаждением я почувствовала, что моя нагота прикрыта, от прикосновения к коже мягкого хлопка я просто млела. Застегнула пуговицы, подошла к зеркалу. Даже не узнала себя, настолько необычно было то, что я увидела. Высокая женщина, черная прядь челки падает на лоб, на плече выжжено клеймо, на голени красуется татуировка, видная в разрезе платья. Щиколотки, все еще заключенные в кандалы, цепь, лежащая на полу между ног. И откровенное, подчеркивающее фигуру, провоцирующее платье. Ко мне подошла Корнелия, обняла за талию, тоже внимательно посмотрела на себя и меня в зеркало. Платье у нее было в другом стиле – платье-коктейль, до середины бедра, почти до горла, открывающее ошейник.
- Прекрасно, - Кира тоже подошла к нам, улыбнулась.
- Да, госпожа, - серьезно ответила Корнелия, - у вас великолепный вкус. Спасибо вам!
- Спасибо, госпожа, - тут же повторила я.
- Ингред, расскажи, почему так получилось, что вы так хорошо смотритесь вместе. – Кира иногда тоже принимает участие в дрессировке новой рабыни, например, заставляет думать и описывать, что видишь.
- Контраст. – уверенно ответила я после недолгого раздумия. – Корнелия мулатка, белый цвет подчеркивает смуглость кожи. У меня кожа как сметана, поэтому и черный цвет. Корнелия тонкая и спортивная, я потолще, и покрупнее, и постарше, отсюда разный покрой. Она блондинка, у меня черные волосы. – дальше пошла тяжелая часть, но и ее надо было сказать. – Корнелия ловкая, раскрепощенная, гибкая рабыня, а я… Пока еще неловкое закомплексованное чучело, которое приходится держать в цепях. Я права, госпожа?
Вместо ответа хозяйка взъерошила мои волосы.
- Надо выгулять ваши наряды, девочки. Да и тебе, Ингред, пора наконец показаться на улице.
- Вы позволите, госпожа? – Корнелия отпустила мою талию. – Надо немного подготовить ее.
- Конечно, - рассмеялась Кира.
Первым делом Корнелия велела задрать мне платье и обвязала талию толстой веревкой, длинным концом подвязала к ней цепь от кандалов. Вообще, цепь достаточно длинная, позволяет делать почти полный шаг, но все равно ощущаешь, как кольца кандалов впиваются в кожу, чувствуешь ограничение свободы, слышишь глухой металлический звон, кольца иногда еще прокручиваются на лодыжках. Наверно, идти по улице и звенеть цепью и путаться в ней, хотя я уже хорошо приноровилась к кандалам, не лучшая затея, а так получилось, что цепь от колец на лодыжках змеится под подол. Это не все. К моему удивлению и даже обиде, Корнелия скомандовала мне завести руки за спину и скрестить запястья. Не успела я это сделать, как подруга и наставница ловко и быстро затянула на запястьях тонкую ленту пластиковых наручников – они у нее всегда под рукой.
- Не бойся, это для твоей же пользы, - успокоила она меня, - ты же в первый раз выйдешь на улицу как рабыня, вот, чтобы ты глупостей от волнения не наделала.
Потом она обувает Киру. А хозяйка пристегивает к нашим ошейникам по длинному, тонкому металлическому поводку, чтобы цепи не провисали, она наматывает их на запястье. Несмотря на всю дрессировку, внутри я вся киплю от негодования. Вести меня, взрослую, успешную женщину, по улице, в откровенном наряде, без нижнего белья, босую, в цепях, со скованными за спиной руками, на поводке! Это немыслимо! А Корнелия, как ни в чем не бывало, уже открыла перед хозяйкой дверь квартиры. На деревянных ногах, еле переставляя их, я вышла в подъезд, остро ощущая под босыми ногами бетон подъезда, потом пол лифта, стараясь не поднимать головы, чтобы не было видно пылающего от стыда лица.
Даже не знаю, куда меня ведут, по пути я смотрела себе под ноги, остро ощущая все сразу, сгорая от стыда и возмущения. Рядом, в поле зрения, иногда мелькали туфельки Киры и легкие, ловкие босые ноги Корнелии. А я остро ощущала и горячий асфальт, и тротуарную плитку, и мельчайшие выщерблинки на них босыми подошвами, чувствовала, как тяжело покачивается цепь, подвязанная к моей талии, иногда слышала глухой металлический звон, ощущала, как безжалостно и прочно сжимают мои щиколотки кандалы, а в запястья врезаются пластиковые наручники, как тяжел ошейник на моем горле. Иногда поводок натягивался, задавая мне нужное направление, я покорно следовала за ним. В голове царил полный сумбур, теперь я понимала, почему в первый раз меня вывели в цепях и наручниках. Не знаю, чтобы я сделала, будь я совершенно свободной. Так продолжалось довольно долго, пока Корнелия не попросила Киру остановиться. Всю дорогу они непринужденно болтали, не обращая на меня внимания. Рывок поводка на ошейнике заставил меня застыть на месте. Корнелия зашла ко мне за спину, страшный удар обрушился на меня между лопаток, так, что сразу стало нечем дышать, а меня выгнуло дугой. Скорее всего, ударила она меня короткой тяжелой плетью, которую Кира частенько носит с собой. Когда дыхание вернулось ко мне, рот перестал жадно хватать воздух, я почувствовала, как рука рабыни жестко подняла мне голову за волосы.
- Чтобы я этого больше не видела, рабыня! – разгневанно прошипела она. – Не идет, а плетется. Чему я тебя учила? Или ты вздумала позорить Киру, что у нее в рабстве такое унылое, никчемное животное? Ты кто?
- Рабыня, госпожа, - послушно, быстро ответила я, в такие моменты у Корнелии рука тяжелая.
- Как я тебя учила? Кто ты? – требовательно повторила она.
- Я рабыня. – слова заучены до автоматизма, против воли я машинально проговорила формулу. – Я рабыня. Мой долг – абсолютное повиновение. Я люблю свое рабство, я горжусь, что я рабыня.
- Поднять голову, выпрямить спину, плечи расправить. – посыпались отрывистые команды. – Идти легко, будто на тебе нет цепей. Гордись своими кандалами, своим ошейником, своими наручниками, своим клеймом. Это понятно? – голос Корнелии необыкновенно тверд.
- Да, госпожа.
- Это тебе для долгой памяти, - и еще два удара обрушились на мою беззащитную, уже старательно выпрямленную, спину.
Слезы так и брызнули из глаз, опять стало нечем дышать, не выдержав, я сделала несколько шагов вперед, пока жесткий рывок за ошейник не остановил меня. Дальше я уже пошла как настоящая рабыня, с поднятой головой и идеально прямой спиной. С ужасом я представляла, немного успокоившись, как на меня будут смотреть прохожие. Но к моему удивлению, никто на меня, на Корнелию, идущую рядом, на хозяйку, держащую поводки в руке, внимания не обращал, равнодушно скользили взглядами. Разве что пару раз подростки свистнули, а так – обычная городская суета. Это меня поразило еще год назад, только тогда я не была рабыней, наоборот, жадно выискивала рабов в толпе.
Тем временем, Кира свернула в небольшой парк, почти пустынный сейчас, она остановилась, когда у нее зазвонил телефон. Быстро с кем-то переговорив, она повела нас дальше. Довольно скоро я увидела высокую молодую даму в ослепительно-белоснежном брючном костюме и босоножках на высоченной шпильке. Кира замахала рукой и ускорила шаг. При встрече, хозяйка с незнакомкой светски поцеловались.
- На колени, сесть на пятки, спина прямая, смотреть в землю, - тихо скомандовала мне Корнелия, сама грациозно опускаясь рядом со мной. Со скованными руками и ногами я тоже встала на колени, только далеко не так элегантно, как подруга.
Кира отпустила наши поводки и отошла поговорить с незнакомкой, впрочем, они довольно быстро вернулись.
- Вот мое приобретение, - Кира легонько пнула меня в бедро, погладила по голове, - зовут Ингред. Пока кое-как обучена, но, ты знаешь, Корнелия у меня умная девочка, выдрессирует.
- Привет, Корнелия, - дама ласково подняла голову Корнелии за подбородок, - давно хотела тебя купить, да твоя хозяйка ни за что не хочет с тобой расставаться.
- Здравствуйте, госпожа, - тихо ответила Корнелия, - надеюсь, я хорошо служу госпоже.
- А это… - теперь уже холеный палец поднял мою голову за подбородок, заставив поднять ее и посмотреть в ее глаза.
- Ингред, госпожа. – тихо пробормотала я.
- Встань, - скомандовала она.
Когда я неловко поднялась на ноги, выпрямилась и застыла, глядя перед собой, она обошла меня со всех сторон. Деловито ощупала зад, пощупала плечи, бедра. От стыда и унижения я отчаянно покраснела, вызвав пренебрежительную улыбку у дамы. Но дальше пошло хуже. Двумя пальцами, брезгливо, она задрала мне губы, осмотрела зубы, заставила открыть рот, легкой пощечиной велела закрыть. Потом расстегнула верхнюю пуговицу платья и бесцеремонно обнажила мои груди, деловито ощупала их. Как могла, я старалась стоять идеально прямо и спокойно во время этого осмотра, но все же пару раз дернулась, когда она стала сжимать мои соски и щупать грудь. Наконец, дама оставила меня в покое и разрешила опять встать на колени. Приняв прежнюю позу, я опустила голову, она не удосужилась спрятать мои груди и застегнуть меня, так что я отчетливо видела красные следы от ее пальцев на коже. Меня осмотрели как товар.
- Не могу поздравить, Кира, - сказала дама, брезгливо вытирая руки влажной ароматизированной салфеткой, - дикая, стеснительная, обучена плохо, здоровая, как лошадь, ни грации, ни изящества. Ты меня удивила, ты, с твоим вкусом и опытом…
- Лена, не умничай, - со смехом прервала ее хозяйка, - если я осмотрю твоих девок… У тебя сколько их? Две?
- Да, две новеньких. Лизка и Ольга, я тебе о них рассказывала. Совершенные бестолочи, но у меня и задачи нет их учить рабству по-настоящему… Они обычные городские девки, не то, что твоя Корнелия. Может, все-таки продашь? Дылду возьму просто так, в нагрузку, чтобы тебя избавить от хлопот.
Даже всегда невозмутимая в такие моменты Корнелия тихонько дрогнула сбоку от меня. Но Кира только рассмеялась в ответ.
- Ты же своих девок не продаешь… Нет, Леночка, даже не проси. Но, если хочешь, приходи ко мне, ты знаешь, я тебе всегда рада.
Когда дама удалилась, Корнелия не выдержала и прижалась к бедру хозяйки.
- Спасибо, госпожа! – горячо прошептала она.
Вместо ответа Кира за ошейник подняла ее на ноги и легко поцеловала, потом и меня, я вздрогнула, когда ее губы коснулись моих.
- Нет, мои рабыни, продавать я вас не буду, - сказала хозяйка.