The Universe Стрела полёта

The Universe: Стрела Полёта

Часть 1
Американская мечта

Глава I
“Прощайте, профессор Ардин”

   Дэйзи взглянула в зеркало, в левом углу которого красовалась новая трещина, и попыталась изобразить улыбку. Её тёмно-лиловые губы сделали попытку подняться и распрямиться, но это была неудачная попытка. Тогда девушка, вздохнув, принялась красить глаза. Ей очень нравилась её форма глаз — они были похожи на вытянутый треугольник с обеих сторон. Красить их, выводя ровные стрелки, было для неё настоящим удовольствием.

   Вот глаза были готовы к выходу, но радостнее Дэйзи не стала. Кто вообще приходит на похороны радостным? Никто. Но подобная сегодняшней печаль преследовала Смауштофф уже многие годы, и скинуть её на простую людскую скорбь было нельзя.

   В горле застрял комок чувств, вызванных ничем иным, как зеркалом, но Дэйзи не могла оторваться от него. Воспоминания хлынули, как холодная вода из открытого утром крана. Быстро, шумно...

   Как вообще они могли это допустить? Чтобы кто-то пришёл, уничтожил самое дорогое, что у них было, и ушёл, забрав с собой что-то ценное… Что-то ценное, не вещь, а кого-то. И не просто кого-то. Профессора.

   Того Профессора, к которому с самого детства Дэйзи прибегала в моменты грусти, в дни печали и скуки. Профессора, который, увидев, как она начинает подражать моделям случайного японского журнала, не сказал ей прекратить и принять свой первоначальный облик, а, напротив, разрешил экспериментировать, настояв лишь на одном…

- Не вздумай потерять себя, - сказал Ардин семилетней девочке, увлечённо копировавшей лица японок. - Не вздумай! Иначе я на тебя очень обижусь.

   Шли годы, и слова Максима Ардина постепенно звучали всё дальше и дальше, пока окончательно не стихли. Дэйзи потеряла себя, и Профессор ни чем не мог ей помочь. Она приходила к нему, говорила с ним, он давал ей советы, но это не делало ситуацию лучше.

   А теперь он умер. Его убило огромное чудовище с отвратительными длинными когтями. Разорвало на кусочки. Одним рывком лишило детей отца…

   Слеза потекла по щеке Дэйзи, и она резко пришла в себя. Гнев и отчаяние сменились скучающим раздражением. Девушка взяла салфетку и аккуратно убрала слезу.

- Не хватало ещё, чтобы я пришла с заплаканными глазами, - пробормотала она, а затем опять посмотрелась в зеркало. - Или стоит? Пусть увидят, как мне плохо? Пусть тоже поплачут! Увидят, что я его тоже любила... Что я тоже буду скучать!

   Смауштофф была готова сорваться на крик. В разговорах с зеркалом у неё не всегда получалось держать себя в руках. Вероятно оттого, что она пыталась найти саму себя в красивом японском личике и не могла. И ей было невыносимо больно играть выбранную ею же роль. Но никто этого не видел. Только Профессор…

   А теперь от него останется только одно воспоминание. От его доброго, старческого лица, пережившего столько ужасных событий. Война, гонения The Silence, пожары, смерти, теракты… И от его глаз. От его глаз тоже не останется ни следа. От его блестящих, полных участия глаз.

   У Дэйзи не было таких глаз. Свои она потеряла. Лишь в те недолгие моменты, когда Профессор склонялся над ней, желая услышать ответ на свой каверзный вопрос, который был один и предназначался только ей, Смауштофф могла увидеть в отражении его глаз свои. Свои глаза! На мгновение, на секунду, но в этом было столько… Столько радости. Когда она отвечала, а отвечала она всегда одно и то же, ведь видела, могла увидеть в его глазах то, что искала, Ардин думал, что наконец-то всё получилось. Но всё повторялось. Раз за разом. Раз за разом…

   В дверь постучались. Этот размеренный стук был хорошо знаком Дэйзи. Так в дверь стучал только мистер Уферд-Фастер, вампир, лицо которого очень редко выражало что-нибудь помимо холодного, можно даже сказать мёртвого, спокойствия.

- Да? - резко крикнула Дэйзи. Её голос задрожал. Да, её голос, не голос той японки, которую она так радостно пародировала.

- Пора, - донеслось из-за двери.

- Сейчас!

   Дэйзи ещё раз протёрла лицо салфеткой, потом смяла её и бросила в мусорное ведро. Она подбежала к двери, готовясь увидеть бледное лицо строгого учителя, но вместо этого увидела что-то уставшее и невнятное.

- Ты готова? - спросил Николас, блестя своими красными глазами.

- А у меня есть выбор? - печально улыбнулась Смауштофф.

- Тогда пойдём, - не оценил шутки вампир.

   Они вместе спустились вниз на один этаж, потому что дальше лестница всё ещё была завалена мусором, обломками мебели и стен. Пройдя по длинному коридору, они оказались на другой лестнице, ведшей в холл. Там их ждала одинокая фигура старушки Сарэтт.

- Дэйзи? - тихо спросила она, увидев знакомые лица. - Так, теперь все в сборе.

- А где Майкл? - так же тихо спросила девушка. В холле было холодно и темно, слово во время войны или нападения The Silence.

- Майкл? - удивилась Игуана. - Он… Наверное…

- Я здесь, у тебя за спиной, - раздался сзади печальный голос Майкла Фэйнса.

- Теперь точно все, - улыбнулась старушка. - Идёмте… Остальные уже во дворе.

   Дэйзи переглянулась с Ракетой, когда они оба одновременно вышли из особняка наружу. Он на мгновение повеселел и подмигнул ей, а затем вновь принял печальный вид.

   Там, где недавно был бассейн, вернее за ним, опустошённым прямоугольником, запорошенным снегом, рядами стояли ученики Академии. Чем ближе становились эти  стройные чёрные ряды, тем тяжелее становилось Дэйзи. У неё перехватывало дыхание и темнело в глазах. Такое редко случалось. Почти никогда.

   Сарэтт подвела Дэйзи к гробу. Он по некоторым понятным причинам был закрыт. Девушка встала в первом ряду рядом с преподавателями и опустила глаза. Ей не хотелось смотреть на гроб, на вырытую специально для него прямоугольную яму. Ей не хотелось быть здесь, среди своих родных и близких, не по крови, но по духу, потому что сердце не выдерживало боли и разочарования, не выдерживало злости и отчаяния…

   Это было 16 января. День, когда под пристальным вниманием учеников и коллег Максим Ардин встретился с холодной землёй.

Глава II
“За его голову назначено вознаграждение”

   Дэйзи отбросила в сторону тоненькую папочку, на которой красовалась надпись «Досье». Сарэтт обеспокоенно вздохнула. Она хотела было что-то сказать, но девушка начала говорить быстрее.

- Я готова лично найти его и… - вылетело из её рта, словно приговор.

- Смауштофф! - перебил её Майкл Фэйнс. - Я ничего не имею против публичной казни, но всё надо делать с умом! Сначала всё обдумать, а потом отрезать ему голову!

- Майкл, ради Бога! - наконец-то вскрикнула Сарэтт. - Дэйзи!

- Перекличку закончили, - улыбнулся Фастер, последнее время ставший настоящей «душой компании». Будто бы до этого само существование Ардина мешало ему кидать в воздух своеобразные остроты. - Кэрол Стоун находится в Великобритании, а мы, как вы понимаете, я надеюсь, в Америке. Нет смысла бросаться, словно бешеные псы, туда, где нас не то что не ждут, а не знают. Потратим время и силы. А всё для чего? Для мести?

- Месть иногда бывает очень кстати, Ник, - обиженно закачал головой Ракета. - Да, Дэйзи?

- Максим бы не хотел, чтобы мы, вместо того, чтобы тратить время и силы на то же восстановление школы, тратили их для поимки Стоуна, - продолжил Николас.

- Но, - начала Дэйзи, но сразу же уныло замолчала. Чего на самом деле ждал от своих соратников погибший? Нужна ли ему эта месть? Та, от которой в душе загораются красные огни ненависти.

- Николас, ты прав, - вмешалась Игуана. - Ардин был челов… Мутантом, каких не будет после него. Он был… Но теперь его нет. Нам остаётся только делать всё для того, чтобы поддержать оставшееся после него наследие…

- Например, расчистить наконец-то лестницу, - повернувшись к расстроенному Майклу, улыбнулся Фастер.

- Давно я тебя таким не видела, - удивлённо пробормотала Сарэтт. - Да, лестницу действительно стоит расчистить. Месть может подождать.

- А если, - не унимался Ракета, то и дело спрыгивая со спинки чудом уцелевшего красного дивана, на которой он сидел, скрестив свешенные ноги. - Если… Аллисант! У нас ведь есть с ней связи! Она в Великобритании, как и Грэбэлл, чёрт его подери!

- Аллисант? Не думаю, что стоит использовать её в таких гнусных целях. Иначе мы будем ничем не лучше того же Грэбэлла, - закачал головой Николас. Он снова стал бледным и серьёзным, как обычно. - Сначала дела первой необходимости.

- Похороны уже прошли, что дальше по списку? -усмехнулась Дэйзи. - Это бред, чистый бред!

- А что мы сделаем, назначим за его голову награду!? - крикнула Сарэтт и мгновенно испугалась своего голоса. - Дэйзи, милая…

- Именно! Именно это мы и сделаем! - Смауштофф подошла к доске, на которой раньше писали во время уроков, и взяла в руки небольшой белый мелок. - Мы дадим информацию, после чего…

   На доске, стоявшей возле красного, зелёного и синих диванов, передвинутых в (уже) бывшую учительскую, появилось неприятную рожу, под которой красовалась табличка: «Wanted». Вампир, лицо которого то становилось дико красным, словно налитое кровью яблоко, то бледнело и начинало скучать, озадаченно закачал головой.

- Молодёжь рвётся в бой, - произнёс он, взглянув на Сарэтт. - Ваши действия, капитан?

- ...Его поймают! - закончила свой короткий монолог Дэйзи. - Его накажут!

- То есть убьют? - удивлённо пробормотала Сарэтт. - Дэйзи…

- И убьют! Накажут и убьют...

   Девушка зачеркнула только что нарисованный рисунок и бросила мелок на пол. Внутри неё началось движение мыслей и чувств, чего не было уже много лет. Был бы Ардин рядом, он бы похвалил её и сказал двигаться дальше, выбрав нужное направление. Но его, увы, похоронили 3 дня назад.

- Интересно, кто будет это делать? - улыбнулся Николас. Истерики никогда не действовали на него так, как задумывалось людьми, их устраивавшими. - Точно не я. И не Сарэтт. И не Майкл. И уж точно не Аллисант…

- Можно… - начала Смауштофф, бледнея. Голос её стал тихим, таким, словно вот-вот должно было произойти что-то недопустимое, и это что-то должно было быть сделано именно Дэйзи, именно сейчас. - Можно дать наводку Тишине…

   Лица всех присутствующих изобразили на себе дикий ужас. На этом обсуждение судьбы Кэрола Стоуна подошло к своему логическому завершению… Но это только сегодня, 19 января. Чуть позже оно продолжилось.

   ...Сарэтт закрыла окно. Было дождливо. Защитный барьер был восстановлен только на половину, поэтому от погоды нельзя было ожидать ничего адекватного. Или, по крайней мере, привычного. Все те, кто были в этой комнате и вели этот же разговор, сидели всё на тех же диванах. Единственное, что изменилось — это камин, напротив которого стояли диваны. Ничего необычного. Всё то же, всё там же. Или всё таки нет?

- Что самое смешное, - начал говорить, отставляя чашку с чаем на журнальный столик, Уферд-Фастер, успевший занять должность ныне покойного Профессора. - Найти одного мистера Стоуна среди тысяч таких же не представляется возможным. Его лицо нам неизвестно, живым его видел только Ардин, а он…

- Труп, мы помним, - перебил его Ракета. - Давайте перероем все архивы. Я лично готов…

- С твоей скоростью всё возможно, милый, - улыбнулась Сарэтт. Её лицо постарело, да и душа её, её настрой, перестали быть такими же весёлыми и живыми, как раньше.

- Мы можем заняться этим вместе, - предложила Дэйзи. - И всё же, дать наводку нашим дорогим The Silence. Они-то мигом найдут мутанта в Лондоне. У них везде глаза и уши.

- И руки, - поддержал её Майкл. - Так что? Дадите нам возможность, господин директор? Лестница функционирует, как и раньше.

   Вампир тяжело вздохнул, и на его лице появилась ухмылка.

- Только если вы пообещаете, что ничего подобного, как случилось 13 января, не произойдёт.

Глава III
“Среди архивов”

   Дэйзи провела три последних часа за исследованием разнокалиберных досье. Ничего! Ничего не было среди этих пыльных папок. Ракета, трудящийся неподалёку, так же озадаченно, как и она, смотрел на всё происходящее. Они оба успели устроить небольшой бардак на библиотечном столе, но ничего стоящего так и не нашли.

- Складывается ощущение, что Ардин решил напоследок подшутить над нами, - предположил Майкл, подъехав к Смауштофф на стуле с колёсиками.

- Складывается ощущение, что в этих Богом забытых архивах нет ничего нового, а всё новое сгорело во время катастрофы, - в ответ сквозь зубы протянула Дэйзи.

- Да что ты, я уверен, что что-нибудь-то осталось. Смотри…

- Майкл, прошу, не беси меня!

- Вот! «Красный монстр помидор нападает на Париж!» Ха-ха… Речь наверное о красном мутанте или… Ого! 1935 год! «Итальянский красный монстр возвращается...» Интересненько…

- А вот и не интересненько, мистер Фэйнс.

- Ой-ой! Вот ещё. «Мутант, сменяющий своё обличье на женщину-азиатку, устраивает истерики в библиотеке»… Две тысячи…

   В лицо Ракете полетела пыльная папка. Он успел среагировать и увернулся от неё, после чего разразился громким смехом.

- Можешь вести себя серьёзно? Речь о Профессоре, - Дэйзи вернулась к досье, отвернувшись от Майкла.

- Могу, конечно, - серьёзно ответил Фэйнс. - О! Смотри… Интересная штука…

- «Супер быстрый и супер надоедливый мутант мешает работать»?

- Да нет же! Я серьёзно! ТЫ просила, Я стал серьёзным… Это… Ух-ты!

- Что там такое?

   Смауштофф вырвала из рук Майкла старый документ. Он датировался 1937 годом. Написан он был, скорее всего, на русском. Однако, был переведён, что позволило его прочитать.

- «...лаборатории «Стрела Полёта», разработанные в последние несколько лет...» - Дэйзи замялась.

- Видишь, я не бесполезен! - Ракета пододвинулся к девушке поближе. - Что там пишут?

- Пишут… О! Это же те лаборатории, где работал Ардин!

- Да ты что?

- И координаты есть!

- А про Кэрола Стоуна там есть что-нибудь?

- Признайся, ты совсем дурак, или притворяешься?

- Я шучу, милая моя.

- За такие шутки… В зубах бывают промежутки! Понял?

- Конечно-конечно.

- «Исследования по созданию сверхчеловека»! Так вот когда Ардин стал мутантом… Или нет?

- Без понятия. Спроси лучше старушку Сарэтт.

- Никакая она не старушка!

- Последнее время очень даже старушка.

- Это из-за похорон. У неё депрессия. Придёт в себя, станет как огуречик…

- А если не придёт? Мы все останемся на попечение моего тёски Упыря?

- Не называй его так, это детская обидная кличка.

- Дэйзи, ты видела, как он изменился?

- Быть может…

- Я тут один дневник нашёл, почитал, пока ты в пыли возилась…

- Ах ты!

   Дэйзи занесла над головой очередную папку, но Майкл остановил её.

- Это был дневник нашего Упыря, - произнёс Ракета. - И знаешь о чём он писал?

- Без понятия, - Смауштофф недовольно положила папку на стол.

- О том, что в 40-ых, когда Ардин и Николас были вынуждены бежать из Лондона в США, то есть в Мэриленд, сюда, Сарэтт была у них обоих на… Ну, если ты понимаешь, о чём я?

- Хочешь сказать, что у них был обычный любовный треугольник? И что с того?

- А то, милая моя! Смотри сама… Если Ник любил Сарэтт, а она любила Ардина, а из его записей следует именно это…

- Хочешь сказать, что он хотел быть им, а когда он умер…

- Именно это я и хочу сказать! И если мы его быстренько не сместим…

- У нас будет ещё одна проблема, да?

- Ну… Я читал его записи. Тип он сложный, неприятный, я бы сказал. Так что…

- Допустим. Но что делать?

- Делать? Ну… Эм…

- Мысли кончились, да?

- Нет! Я просто формулирую.

- Конечно.

- Сейчас… Вот сейчас…

- Ну?

- Вот! Мы можем сделать так, чтобы он занялся этим Кэролом, а сами…

- Мы его с трудом уговорили дать нам шанс его поймать, а теперь ты хочешь…

- Скажем, что нашли старые записи Ардина! Можем… Ну… Скрыть перевод!

- Как это скрыть перевод?

- Мэри поможет, она такое может, и тогда…

- Пойдём в эти лаборатории? Но если…

- Может там есть что-нибудь про Кэрола Стоуна, потому что тут…

- Странный ты, Майкл. Как хамелеон. Меняешь своё мнение со скоростью света.

- А ты, вот ты чего хочешь? Отомстить? Мы успеем. Но если лаборатории обнаружат русские…

- А если они уже?

- Ну тогда мы бы знали.

- Значит предать святую ради…

- Ради ещё более святой, ты только подумай! Может там есть другие мутанты! Ты только подумай!

   Дэйзи отложила старые бумаги в сторону и задумалась. Ей понадобилось ровно 13 секунд, чтобы принять новое, судьбоносное решение.

Часть 2
Русские лаборатории

Глава IV
“Русские мутанты”

   Всё складывалось удивительно неплохо. Николас, под напором Сарэтт, согласился отпустить своих подопечных в Россию. Конечно, ни о каком уважении к погибшему речи не шло, но Уферд решил проявить великодушие, дабы позже никто не смог бы обвинить его в обратном. Самолёт, на котором Дэйзи и Майкл прилетели в Москву, являлся одним из сотен тайных самолётов, поэтому ни виз, ни каких-либо особых документов не понадобилось. Конечно, если бы российское правительство(или какие-либо его органы) узнало бы о их присутствии, у мутантов были бы большие проблемы, и в конечном итоге их ждала бы депортация. Благо, знакомые в Москве у Ардиновских учеников были, поэтому приводов в полицию удалось избежать.

- Значит, у вас тут часто такие самолёты бывают? - спросил Майкл своего товарища, мутанта по фамилии Нечворглод, когда они добрались до его квартиры, располагавшейся на Садовом кольце. - А, Джим?

- Во-первых, не Джим, мой мальчик, а Женя. У нас тут лишних вопросов от руководства быть не должно. Наша Школа и ваша Академия, есть власть и оппозиция. Смекнул? - ответил мужчина средних лет, коротко стриженый, немного лысоватый и загорелый. Его светлые волосы и голубые глаза выглядели не так, как обычно они выглядели на тех же иных. Евгений Васильевич выглядел просто и по-настоящему добродушно. Хотя, у него в закромах имелось много хитрости и бытовой мудрости.

- Так точно, командир! - рассмеялся Ракета. - А как там Наташа?

- Наталья Петровна? О… Ты загнул, друг. Садитесь, я сейчас чаю налью, - Евгений указал гостям на стол, стоявший возле окна, а сам отправился к чайнику. - Она… Ну… Она…

- Опять о Наташе речь завёл? - в кухонных дверях появился Лев Владимирович Льер О Лайн, однажды бывший замужем за французом. Нет, никаких странных наклонностей за Львом не было, просто ему нужно было несколько лет провести в роли шпиона. Он и провёл. А фамилию, после смерти старика-француза, оставил. Красивая попалась. Теперь все женщины Москвы и Санкт-Петербурга, в котором он тоже ошивался временами, были его. - Нда-с… Какой пассаж-с…

- Опять Гоголя читал? Али Чехова? Пшёл отсюда со своими сыс, товарищ! - шукнул на него Евгений. - Так… О чём это я…

- А Наташа эта та, которая за нашим Питером увязалась? - уточнила Дэйзи.

- Именно! - Лев Владимирович переступил порог кухни и поправил свои кудри, цвета нежного кофе. - Именно так всё и было! А он, акулёныш ваш, того, да?

- Убит, - кивнул Фэйнс. - В нечестном бою. Наташа как?

- Как-как? …ем об косяк. Никак! Женилась дура наша! Наташа… - Евгений налил в чайник холодной воды и в припадке ненависти ударил по нему со всей силы. Чайник включился и тоже начал закипать. - А за кого? Боже прости…

- А за кого? - поинтересовалась Смауштофф. Не то чтобы ей категорически не нравились русские мутанты, но относилась она к ним с большим сомнением. Было в них, во всех русских что-то такое… Опасное, что-ли. - За идиота?

- За ….ка вышла! За Федю нашего, за кого ещё? Он флорист, она кошатница… Ребёнка назовут в честь Боголюбова — Агатой. Тьфу! - Нечворглод отвернулся от чайника, предварительно плюнув в раковину.

- Вы надолго к нам? - спросил Лев, присаживаясь.

- Они до пятницы, сегодня среда. Завтра встретят Юрку, он соберётся, и в Сибирь-матушку, - на русском объяснил Евгений. - Курить пойду, не могу больше. Как вспоминаю…

- Иди, я сам гостей развлеку, - улыбнулся Льер о Лайн.

- А что не так в этом браке? - спросил Ракета, когда Джим-Женя покинул комнату, выйдя на балкон.

- Ну… Во-первых, друг мой американский, Женька на Наташу поглядывал уже несколько лет. Сначала Питер этот ваш за ней увязался, или она за ним, но суть одна. Потом Федька… Они ведь друзьями были! Двадцать лет! А теперь враги, как Агафон и Збигнев… - ответил Лев.

- Ага… Кто? - сбился Майкл. - Зби… Боже мой…

- Маги наши, светлый и тёмный. Агафон Варфоломеевич, Боголюбов который, он за светлых. Самый известный из них. А Збигнев Клаудиусович Бриштлец…

- Ааааааааааа… - простонал Ракета, вызвав смех Смауштофф. - Простите…

- Поляк он, знаменитейший тёмный. Он даже на Битву ходил. Не знаю зачем… Мнение у него есть, вот он и показывает его всем! Посмотрите, какое больше у меня мнение! А нам-то что? Вот и Агафон его недолюбливает, - продолжил Лев.

- А вы их почему магами называете? - спросила Дэйзи. - Тёмные? Светлые? Такие же мутанты, как и мы.

- Вот поэтому, девочка, мы и вы — власть и оппозиция. У нас мнения разные. У вас — мутанты правят миром. А у нас маги, мутанты, иные эти… Много чего. Мы страна многонациональная и мнений у нас много, - ещё раз улыбнулся Льер о Лайн. - Так! Чай готов!

- Я поэтому и пришёл, - выходя с балкона, бросил Женя. - Так! Кому с лимоном?

- А можно просто чай? - спросила Дэйзи, которая не хотела ни чая, ни еды, ни разговоров. Она просто хотела спать.

- Вам дама азиатской наружности могу предложить… Эм… Так… А плов уже съели? - Нечворглод полез в холодильник.

- Какой ты консервативный, а, Жень! Ну выглядит она как… Ну я, когда как президент обращаюсь к тебе, ты ведь плов мне не предлагаешь? Мы умеем, мы меняемся… Да, я ведь прав, Дэйзи? - Лев Владимирович неуверенно улыбнулся, но ответной реакции от Смауштофф не получил. - Глупые у него шутки…

- Когда к тебе из туалета обращается сам президент с просьбой подать ему рулон туалетной бумаги, Лёва, и не так шутить начнёшь, - донеслось из холодильника.

- А вы против власти шутите, или за? - уточнил Майкл.

- Вот что-что, а власть, друг мой, я с тобой обсуждать не буду. Мы к вам не лезем в политику, вы к нам не лезете. У нас одно общее — мутация и гены. Другого не надо…

   Евгений вытащил из холодильника остатки плова, но Дэйзи от них отказалась. Ей стало как-то жутко грустно и обидно.

   Разговоры за чаем быстро закончились — пришла соседка двух товарищей, Людмила Степановна Щук. Днём она работала завучем в школе, а ночью летала гарпией над городом. Ей было уже за 60, но своего боевого духа и характера она не растеряла, а даже напротив. Люда не любила громких разговоров на кухне ночью и незваных гостей. А если незваные гости разговаривали ночью на её кухне… В общем она очень быстро разогнала всех по кроватям. Майкл, правда, ещё долго что-то нашёптывал Дэйзи из под кровати, но она его не слушала. Она молча смотрела на красочный ковёр, повешенный зачем-то на стену, и желала как можно быстрее уснуть.

Глава V
“Матушка Сибирь”

   Юрий Юрьевич Ринский, прозвище которого было «Гага», вёл своих новых знакомых по засыпанному снегу лесу, и насвистывал любимую песню. Где-то через пять минут насвистывать ему надоело, и он стал напевать.

- Прекрасное далёко… - тихо мычал он на русском. - Не будь ко мне жестоко…

- А далеко ещё? - раздражённо спросила Дэйзи. Она понимала, что приключения не всегда бывают простыми, но в России… В России, в которой всё было таким простым и незамысловатым… Здесь ей было особенно плохо, потому что здесь все были сами собой. Или ей так хотелось думать. Ей так хотелось быть самой собой… Но вместо этого она, внешне и внутренне не она, шла по заснеженному лесу. - Сколько можно?

   Действительно, сколько можно притворяться кем-то другим? Ардин всегда готов был выслушать, но сейчас его не было рядом. Никого не было рядом. Были только раздражающие её Майкл и Юрий. И всё! Ну, если подумать, ещё медведи. Где-то в России они должны были быть обязательно.

- Почти пришли, - крикнул в ответ «Гага» Ринский. - Ещё килОметров… Десять-пятнадцать… Я уже чую этот запах…

- Запах? - Ракета, устало шедший сзади, подбежал к русскому проводнику. - В каком смысле чуете?

- В прямом. Я же Нюхач, - улыбнулся Юрий. На его ещё более загорелом лице, чем у Евгения, проступили морщинки. На заснеженной бороде и волосах заиграла седина. - Много лет уже. Целых… Ой, много.

- А вы не могли бы, - застряв в очередном сугробе, начала Смауштофф. - Нанюхать что-нибудь поближе? А то… Как-то… Совсем… Не весело…

- Я думал вы знаете, куда плетётесь. Я же спрашивал… А вы оба — Ардин, Ардин! Ну что Ардин? Знал я его. Работал с ним. Он у меня девушку увести хотел. Разругались… Святая цель, она святая цель… Но зачем же было портить медовый месяц себе и… - отвечал ей задумчивый Юрий.

- Что, простите!? - прокричала Дэйзи, падая в снег.

- А что? - «Гага» остановился и обернулся. - Уверен был, что вы женаты.

- Нет, мы вовсе не, - начал Майкл, краснея не то от холодна, не то от чего-то пострашнее.

- Ух какой. Не зря ты Ракета. То женат, то уже разведён. Хотя, я бы на твоём месте бы даже не женился, - покачал головой Юрий. - Нервная она. Какая-то сама не в себе.

- Так она и не в себе, - потряс головой Майкл, сбивая с шапки лишний снег. - Ну… Её лицо — не её.

- Как Лёва, что-ли?

- Ага.

- Нда… Он-то ненадолго…

- А она надолго.

- Нехорошее дело. Саморазрушающее.

- Ардин её помочь хотел, вроде бы даже начал, но…

- Значит поможет кто-нибудь другой.

   Дэйзи с трудом выбралась из сугроба. Лицо жгло от холода, а душу от отчаяния. Не было рядом Максима Ардина. Не было и самой Смауштофф. Не было ничего родного. Только снег, да голодные медведи…

Глава VI
“Стрела Полёта”

   Уже было три часа дня. Дэйзи наблюдала за тем, как Майкл и Юрий возились с очередной запечатанной дверью. В «Стреле Полёта» было сухо. Сухо и неприятно тепло, словно кто-то назло включил обогреватель. Кругом были пыль и паутина. Такая скукота.

- Быть бы сейчас где-нибудь в Лондоне, глазеть на девочек и думать, как быстрее добраться до очередного паба, - бормотала Дэйзи. - Ездить бы на скейте во время дождя, грубить незнакомцам и… А приходится следовать по стопам кого-то уже давно погибшего. Ах, Профессор… Вы бы мне точно бы помогли бы… Так ведь?

- Что ты там бормочешь? - рассмеялся Ринский, когда дверь с трудом поддалась. - Пошли, это, кажется, последняя камера.

- А если и в ней ничего? - спросила Смауштофф.

- Тогда вернёмся обратно в Мэриленд и начнём искать Стоуна, детка, - улыбнулся Ракета. - Устроим месть!

- Ага, - кивнула Дэйзи. Мысли о праведном возмездии стали постепенно её отпускать. Ей стало это неинтересно. «Встретить бы настоящего волшебника… Как в детстве в книжках. Русские ведь в них верят. Не мутанта, а настоящего...» - воображение её тоже начало думать о чём-то своём.

   За дверью, только что открытой двумя умельцами, было так же темно, как и в других камерах заброшенной лаборатории. Ни документов, ни оборудования пока найти не удалось. Всё вывезли советские учёные во время войны. Или немецкие.

- Ага, включаем наш фонарик ещё раз, - Юрий полез в нагрудный карман. Конечно, те небольшие светящиеся палочки, что он приклеил к костюмам участников маленькой экспедиции в самом её начале, слабо мерцали, но этого было недостаточно, чтобы исследовать всё добросовестно. - Раз, два, три… Елочка… Гори!

   Камера осветилась ярким светом фонарика. Посередине старой комнаты стоял большой саркофаг.

- Вот и нашли… - прошептал Юрий. - Мама родная…

   Майкл и Дэйзи аккуратно выглянули из-за плеч «Гаги». Он тяжело вздохнул и перекрестился.

- Никак нашли… - пробормотал он невнятно.

- Кого нашли? - переспросил Ракета. - Кого, Юрий?

- Циана Тервосского… После стольких лет… - Ринский начал суетится. - А мы ведь смотрели. Как так? Как…

- Может раньше не нашли, потому что не включалось электричество, а сейчас новое сверху провели, и комплекс заработал? - предположил Фэйнс.

- Не знаю, мальчик, не знаю…

   Мутанты вошли внутрь камеры. Майкл и Юрий стали разбираться с проводами, ведущими к саркофагу. Смауштофф же подошла к нему вплотную. Что-то тянуло её к нему. К этому забытому аппарату по поддержанию чей-то жизни…

   Дэйзи наклонилась над старой машиной и увидела запотевшее окошко, отделяющее живое, спрятанное внутри саркофага, от внешнего мира. Не долго думая, она протёрла его своей перчаткой.

   Лицо, которое таилось за стеклом, показалось ей странно знакомым. Циан Тревосский, созданный в «Стреле Полёта» советскими учёными, был бледен, как снег, лежавший на поверхности, и в его чертах Дэйзи видела черты кого-то ей давно забытого…

   …Зекрало. Он подвёл маленькую девочку к зеркалу. Белоснежные кудри и белоснежные глаза, такая же кожа. Она посмотрела на себя и испугалась. Он дал ей свою руку, и она подошла поближе. Зеркало. Зеркало, на котором ещё не было трещин. Оно тогда не висело, а стояло в стороне, ожидая своей очереди быть повешенным.

- Кто там в зеркале, Ди? - Максим Ардин наклонился к маленькой девочке. Она вопросительно сжала его руку, и покачала головой. - Не узнаёшь, кто это?

- Ма… Маим…

- Максим, да. А кто ещё? Кого ещё ты видишь в зеркале?

   Циан Тревосский жил обычной жизнью в маленьком русском городишке. Его мать была женой польского врача, сбежавшего в советский союз. Как его приняли, после каких признаний — было неизвестно. Однажды к дому, в котором жил мальчик-альбинос с белыми глазами подошли люди в форме. Среди них был один американец…

- Тишина тебя больше не тронет, ты можешь сказать, кто в зеркале, - Максим поглаживал девочку по голове. Она озадаченно вертела головой и не отвечала. - Тебе больше не сделают больно.

- Мак… Ма… - Дэйзи мешкала, не понимая. В три года она уже переменила столько лет, что не могла вспомнить. Она не могла вспомнить кто она и почему…

   Тот американец был шпионом. Его расстреляли. Но Циана не отпустили домой. Он рос в четырёх стенах глубоко-глубоко под землёй. Мальчик умел менять свою внешность, и этот феномен изучали. Однажды он взбунтовался, и уши The Silence, ещё не обнаруженные советскими учёными, доложили об этом в штаты. Очень скоро учёные начали искать белоснежных детей. Их поиски длились долго, они продолжались даже после того, как Тревосский был заморожен в далёкой Сибири. И иногда они были успешными.

- Эт… Это я? - девочка удивлённо посмотрела на отражение.

- Да, это ты, умница моя… Это ты, Дэйзи. Никто не будет над тобой издеваться… У меня был один друг, он был как ты. Я пытался ему помочь.

- Друг?

- Да, мы… Это долгая и взрослая история. Однажды я тебе её расскажу, может быть. Теперь я помогу тебе, Дэйзи.

- Дэзи… Дэйзи…

- Это твоё имя.

- Моё имя?

- Имя, да. И ты можешь делать всё, что захочешь. В рамках закона, конечно. Никто не в праве заставить тебя стать другой. Становиться другой раз за разом. Никто. Даже я. Даже ты…

   ...Смауштофф почувствовала, что сейчас упадёт. Благо, она успела схватиться за саркофаг. Ей стало тяжело двигаться, словно она попала в воду или забыла, как двигаться. Скорее всего и первое и второе. Она словно стала другим человеком… Другим мутантом…

- Дэйзи!? - ошарашенный возглас Майкла повис в воздухе. Вместо привычных тёмных глаз на него смотрели белые, белоснежные, словно снег глаза. Глаза Дэйзи Смауштофф. В них не было раздражения или страха. В них было удивление. Удивление и живой азарт.

   Это было 16 февраля 2011 года. День, когда под пристальным вниманием покойного Максима Ардина, Дэйзи Смауштофф встретилась с мутантом, который был таким же, как и она. День, после которого её больше не видели в США. День, после которого она умчалась в Лондон. День, когда всё стало хорошо.