Цыпа Глава 4

               
    Но тут еще одно горе обрушилось на голову Цыпе. При очередной прививке Маркус чем-то не понравился ветврачу. И при обследовании  выяснилось, что него рак. Цыпа, бросив все, кинулась спасать своего любимца. Она добилась приема у самого-самого наилучшего ветеринара Санкт-Петербурга.(как утверждали, словно сговорившись, все ее друзья-собачники и Людмила в том числе), светила ветеринарии.
   - Возраст вашей собаки? – спросил светило.
   - Семь лет.
   - Что ж вы хотите, - вздохнул доктор, - Минус этой породы недолгая жизнь. Шесть-восемь лет.
   Цыпа уже слышала от других эту неутешительную информацию. Но не мириться же с этим!
   - Ну все-таки. Может есть какая-то надежда? Если не у нас, так за границей.
   - Дело ваше, конечно. Но я бы не советовал ему сейчас менять обстановку. Лишние волнения для животного. И вряд ли поможет.
   - А может…
   - Операция? – предугадал ее вопрос доктор и зашелестел бумагами. – Судя по обследованию, а клиника, где вы наблюдались, серьезная, я знаю, им можно доверять. Судя по обследованию… -
он вздохнул. – Не мучьте вы его операцией. Смиритесь. Я пропишу ему очень хорошие лекарства. Но они уже не лечат, а только поддерживают и обезболивают. Самое хорошее – будьте с ним рядом. Есть у вас такая возможность?
   - Да, конечно, - прошептала Цыпа, глотая слезы.
   - Ну не переживайте вы так. Что поделать, наши четвероногие живут меньше нас. Или заводите черепаху, - усмехнулся он печально.
   Ну нет, Цыпа все равно продолжала попытки спасти Маркуса. Она записалась на прием еще в одну частную ветеринарную клинику. Молодой жизнерадостный доктор заверил ее, что пса непременно прооперируют, поставят на ноги, будет, как новенький. Он выписал стопку направлений на обследования и. радостно улыбаясь, проводил Цыпу до дверей кабинета.
   Окрыленная надеждой Цыпа уж было кинулась сдавать очередные анализы, как вдруг ей позвонила Людмила. Она тоже очень переживала за своего крестника. Узнав. Что светило отказал в операции, она очень огорчилась.
   - Да ну его! – перебила Цыпа. – Я еще в одну клинику сходила. И там согласились сделать операцию. Завтра поедем сдавать кровь и на УЗИ.
   - Постой. Если Борис Семеныч отказал, значит, были на то основания. Уж поверь мне. Это человек проверенный. Мало того, что специалист замечательный, еще и очень порядочный человек, потому и отказал в операции. Не стал на деньги тебя разводить. А вот в этой твоей клинике, да, прооперируют, деньги сдерут, а там хоть трава не расти. Сейчас ведь даже если зуб удаляешь или банальный аппендикс, подписываешься, что согласен на все, вплоть до летального исхода.
   - Ты думаешь?
   И Цыпа вспомнила, что молодой жизнерадостный ветеринар даже не заглянул в медицинскую карточку Маркуса. Тогда, на радостях, она не придала этому значения. Поразмыслив, Цыпа решила последовать совету Бориса Семеновича и отказаться от операции. Но стремление вылечить Маркуса стало главным ее интересом. Интернет, медицинские справочники и энциклопедии, просто обывательские разговоры – все шло в дело. В результате она откопала рецепт противоракового настоя, который по заверениям стопроцентно помогал. Но Маркус наотрез отказывался принимать эту бурду. Гриб чага, алоэ, мед – всего около десятка компонентов. А когда Цыпа умудрялась насильно запихнуть ему в рот хотя бы ложечку, его тошнило. Пришлось отказаться от панацеи. Она даже обращалась к целителям и экстрасенсам, рекомендовавшим себя специалистами по излечению рака. Конечно, обращалась она к ним по телефону. Но узнав, что пациент – пес, целители бросали трубку.
   Конечно же, при всем при том Цыпа безукоснительно выполняла и предписания Бориса Семеновича. И медсестра каждый день ставила Маркусу капельницы. Он сначала вырывался и сопротивлялся. Но со временем перестал дергаться. То ли, действительно, ему становилось от них легче, то ли, просто, не было сил сопротивляться.
   Виталька пил, как остервенелый. Еще бы, теперь-то никто не мог упрекнуть его в недостойном поведении – у него было большое законное горе. Умирал любимый пес. Цыпе было не до мужа. Но дорогие лекарства, оплата медсестры – все это требовало денег. А еще ей пришлось отказаться от наполовину уже выполненного заказа. Она позвонила работодателю, объяснив ситуацию, и предупредила, что работа не будет выполнена в срок. Заказчик согласился ждать. Короче, в один прекрасный день Виталик к удивлению своему обнаружил в ящике буфета на кухне всего двадцать три рубля тридцать копеек. В их семье деньги никогда не прятались, всегда лежали в этом ящике.
   - А где деньги-то? – удивленно спросил он.
   - Деньги? А деньги сходи и заработай, - огрызнулась Цыпа. Немного денег на самом деле у нее было. В кошельке. Сегодня вечером она должна была расплатиться с медсестрой.
   Он потянулся за ее сумкой. Но она успела схватить ее и зажать под мышкой.
   - Ты чо?
   - Это ты – чо. Совсем чокнулся со своей пьянкой. Нет денег. Лекарства дорогие. И Зое заплатить надо.
   - Зоя твоя подождет.
   - Это ты подождешь! Перебьешься.
   Виталик был обескуражен. Едва ли не впервые в жизни он не получал того, что хотел. Он ушел в маленькую комнату (недоштукатуренную). После сворачивания бизнеса, имея на руках немалые деньги, Цыпа решила взяться, наконец, за обустройство квартиры. Но тут подвернулась эта выгодная покупка дома, и обустройство квартиры опять пришлось приостановить. Был только куплен большой раскладывающийся диван, на котором можно было разместить на ночлег роту солдат. Старый родительский диван перекочевал в недоштукатуренную комнату.
   Виталик прилег на диван и задумался.
   Это что, теперь, значит, она ему денег давать не будет? А ведь и правда, бизнеса-то теперь нет. И чего она зафордыбачилась? Свернула все. Такой бизнес был хороший. И всем было хорошо. Только о себе думает. Правильно Серега, брат ее, говорит, что она эгоистка. Эгоистка и есть. Да наверняка у нее у самой рыльце в пушку, потому и свернула бизнес. Следы заметала. Конечно. И теперь все деньги только на Маркуса. Ах, собачка заболела! А на мужа наплевать. Да, дела. Что дальше-то будет?
   В таких печальных размышлениях Виталик задремал. Проснулся он вечером. В голове стучало, во рту горечь и подташнивало. И очень хотелось выпить. В соседней комнате слышны были голоса. Медсестра пришла ставить капельницу Маркусу, догадался Виталик. Значит, сейчас из дома уплывут последние деньги! И тогда он, точно, не доживет до утра.
   - Здрасте, - поклонился он Зое, полноватой даме в возрасте. Та укладывала в саквояж свои инструменты. Цыпа стояла, держа в руках кошелек.
   - Мамуль, а? – обратил он свой взор, полный печали и надежды, к Цыпе.
   - Исчезни.
   А он глядел, как завороженный, на этот состроченный на «Зингере» в его кооперативе кошелек из красного кожзаменителя. Там, как в яйце, как в игле Кощея, таилась физическая жизнь Виталика. Медсестра направилась в прихожую, Цыпа пошла за ней. Медлить было нельзя. Виталик выхватил из рук Цыпы кошелек, оттолкнул медсестру и, схватив куртку с вешалки, выскочил на улицу.
   Простая мысль – пойти работать – так и не пришла в его голову за весь этот роковой для их общей судьбы день.
   Разумеется, эти деньги, что украл Виталик, были не последними у Цыпы. После покупки деревенского дома их оставалось немного, однако достаточно для нормальной жизни на несколько месяцев, даже если Цыпа временно не будет работать. Но этот дикий его поступок был последней каплей в ее чаше терпения. Она твердо решила: когда всё кончится (даже в мыслях она остерегалась обозначить конкретными словами это «когда всё кончится»), она разведется с мужем.
   Маркус скончался в ноябре и был похоронен на собачьем кладбище.
   Сразу с кладбища поехали с Людмилой к ней, в ее городскую квартиру, помянуть Маркуса и Марса, отца его. Людмила пару лет назад тоже схоронила своего любимца. Только старушка Куня еще держалась, хотя щенков уже не рожала. Для этого была заведена новая молодая сука, Кунина дочка и сестра Маркуса.
   - Я же говорила, мы родственники по собакам, - пыталась приободрить подругу Людмила. – Вот Дуська наша родит для тебя девочку, племянницу Маркуса, и заживешь.
   - Знаешь, я иногда думаю, может, он потому рано умер, что задарма мне достался.
   - Как же задарма, когда за рубль! Это ты брось. Ну что делать, если собаки живут меньше нас. Вот и настой твой противораковый не помог.
   - Кстати о настое. Не помог. Мало того, у него рвота от того настоя была. Ну я перестала его тем пойлом мучить. Поставила банку на холодильник и забыла. А тут дня три назад (еще Маркус жив был) смотрю, банка-то пустая. Одна бурда коричневая на дне.
   - Виталька выпил! – догадалась Людмила.
   - Конечно. Настой-то на коньяке. Я дорогущий купила, чтоб настоящий, армянский, а не какая-нибудь водка крашеная. И представляешь, выжрал. Три литра. Вместе с грибом чага и алоэ. – И она впервые за много дней расхохоталась.
   - Ну теперь, точно, от рака не помрет.

   На другой день Цыпа подала на развод и перебралась жить к сестре. Татьяну, по всему было видно, это не обрадовало.
   - Ты что, теперь насовсем ко мне переехала?
   - Пока с Виталькой не разделимся окончательно.
   - Ничего себе! Когда это будет-то?
   Вот это да! Сестра, которой она всегда помогала, не желает помочь ей в трудную минуту. Сюрприз за сюрпризом преподносила ей судьба в последнее время.
   - Кажется, квартиру эту снимаю для тебя я, - стараясь быть спокойной, проговорила Цыпа, - и оплачена она мною же. Насколько я помню, до апреля месяца. Ну а если тебя не устраивает мое соседство… Ну, ради Бога.
   - Только о себе думаешь.
   - Да, я эгоистка. Я – страшный человек. Можешь снять для себя другую жилплощадь.
   - Ага, на какие шиши?
   - Тогда в Нижний Ломов возвращайся. Кстати, а где твоя Олеся?
   - Ты же сама велела отправить ее к бабушке.
   Цыпа так и села, пораженная такой новостью.
   - Это ж когда было! Я же давно тебе сказала, что опасность миновала.
   - Ну что. Ей там хорошо. У бабки.
   - Ага, хорошо. А дед-пьяница, скандалы каждый день? Школа другая. А ты, значит, здесь одна. Как барыня. Или не одна?
   - А что! Ну не одна. Завидуешь?
   - Понятно. Стало быть, я приютила тебя и еще какого-то мужика. И для меня здесь места нет.
   - Да чего ты сразу. Я ж тебя не прогоняю.
   - Ну и где он, твой благоверный?
   - В командировке.
   - В командировке у жены, по-видимому.
   - Нет. Он ее не любит. Он с ней разводится.
   - Понятно. Ну вот пока он в командировке, я тут и поживу. Передай ему, чтобы он продлил свою командировку до тех пор, пока я буду тут находиться. Да, еще передай, что с апреля я больше не буду оплачивать это гнездышко.
   Потом Цыпа переживала, что так круто обошлась с сестрой. И когда через несколько дней вернулся ее мужчина, они какое-то время ютились втроем в однокомнатной квартире. Ну не разрушать же личное счастье сестры.