По щучьему веленью,...

История, о которой хочу рассказать, произошла в далеких семидесятых, на турбазе "Сосенки", что недалеко от деревни Малая Царевщина.  Солнце, сосны и ласковая теплая речка Сок были визитной карточкой этого райского уголка природы. Отдыхающие заезжали сюда с радостными лицами, полные  надежд на двенадцать дней безмятежного кайфа, когда можно оттянуться по полной программе и спустить пар, накопившийся за год.


Справедливости ради следует заметить, что условия отдыха на турбазе были почти спартанские: дощатые домики на четыре скрипящих железных кровати с  матрасами, испытавшими на себе все виды давлений и вибраций, ободранный  столик с тусклой настольной лампой и пара хроменьких стула. Добавьте сюда дощатый туалет на улице, от которого за версту бодряще попахивало хлоркой,  и в котором паучьи семьи строили свои смертоносные  сети для ловли нагловатых мух, стоящих на довольствии  вместе с отдыхающими. Но не в  этом  суть.   Перейду к описанию событий, как я их помню.


В столовой Вовка Комаровский подсел к нам за столик, когда я и жена   уже заканчивали обедать. 


- Есть предложение, - загадочно сказал Комаровский.


Жена, отлично зная традиционный набор инициатив Комаровского, решила опередить меня с ответом:


- После обеда идем спать! - супруга строго посмотрела в мою сторону, слегка приподняв бровь. - Правда, Стас?


Я замешкался. После кислых щей и макарон с котлетой  хотелось чего - то вкусненького в ручку, точнее в ротик. Пары кружек холодненького пивка, например. Но я решил промолчать о своих порочных  желаниях.


- Я не против тихого часа, - Комаровский скосил хитроватые глазки на жену. - У меня  предложение на вечер.


-  Хватит, а! Вчера уже вечеряли. В четыре утра закончили, -  жена попыталась воззвать к совести  Комаровского.


- Да, я не о том! - Комаровский лучезарно заулыбался.


- Тогда о чем? - не удержался я, подстегнутый внезапно возникшим интересом.


- Сегодня утром свояк приехал. Привез, - Комаровский, оглянувшись по сторонам, перешел  на шепот,  - бредень.


Я встрепенулся, услышав магическое для любого рыболова слово. Увидев мою реакцию, Комаровский продолжил искушать:


- Предлагаю ночью пройтись по старицам. Может, щучку хорошую возьмем. И, мамой клянусь,  при этом ни-ни! - последние слова Комаровский произнес с шутейным кавказским акцентом. 


Под таким напором и клятвенными заверениями жене ничего не оставалось, как капитулировать. Всегда хочется верить в лучшее, даже когда знаешь, с кем имеешь дело. Мне же предложение Комаровского показалось заманчивым. Правда, в нем присутствовали элементы криминала. Рыбнадзор на реке не дремал, вылавливая браконьеров. Дело, конечно, до тюрьмы не доводили, но нервы могли потрепать изрядно. Зато, какая рыбалка могла получиться! Самая настоящая путина!   У меня даже слюнки чуть не потекли.


- Заметано! - энергично сказал я. - Когда?


- Как стемнеет, зайду со свояком. Его Семеном Бабашкиным зовут. Вот такой мужик!


- Комаровский  поднял большой палец вверх. - Ну, за удачу! - Комаровский внезапно взял мой стакан с компотом, опрокинул в себя и гордо удалился, вальяжно поигрывая плечами.


Жена проводила Комаровского изумленным взглядом, а я пошел на раздачу за добавкой компота.


Во второй половине августа в наших краях  темнеет рано. Как только солнце закатывается за горизонт, начинает быстро холодать. Было около  десяти вечера, когда мы пошли на дело. Луна, словно  помогая нам в преступном замысле, скрылась за черными тучами.   Шли почти в кромешной тьме, молча, как разведчики на задание.  У Комаровского был маленький рюкзачок за спиной, а я и Бабашкин тащили свернутый на клячах* бредень. Ближе к старицам  стали пригибаться и озираться по сторонам. Ходили слухи, что инспектора Рыбнадзора на противоположном берегу реки ночью высматривают браконьеров  в инфракрасные бинокли. Я в это не особенно  верил, но, как говорится, чем черт не шутит.


___________________________________________________________
*Клячи - это обыкновенные палки, к которым привязывается сеть бредня, и за
которые его волокут. 


Старицы представляли собой маленькие серповидные озерца, заросшие камышом и осокой, и соединенные между собой узенькими проливчиками. Берега у стариц были глинистые и осклизлые, а дно -  слой липкого ила по колено. Здесь никогда не купались. А вот рыбка водилась. Она заходила сюда из реки во время прилива и не успевала откатиться назад при отливе. Удивительно, но на разрешенные снасти тут почти ничего не ловилось, кроме мелких прожорливых ершей. Пара моих предыдущих попыток поймать на удочку хоть что-нибудь стоящее окончились полным провалом. Наверное, поэтому я так быстро согласился с предложением Комаровского.  В  конце-то концов, я должен был показать этой хитрожопой рыбе, где раки зимуют!    


Дойдя до места,  быстро скинули майки, треники и шлепки. Остались в одних трусах. Минут пятнадцать искали удобный проход в камышах. Когда нашли, размотали уже бредень, как вдруг Бабашкин спохватился:


-  Груз в мотню положили?


Я быстро ощупал мотню*.  Груза не было.


_________________________________________________________
*Мотня – основная часть бредня, сетевой мешок в середине снасти, куда и собирается вся пойманная рыба.


- Забыли! - я поднял пустую мотню над головой.


- Оп, твою мать! - досадливо выругался Бабашкин. - Положи камень какой-нибудь.


Я огляделся по сторонам, но  на земле ничего не было видно.  Я встал на четвереньки и принялся ползать по холодной жирной глине, шаря руками вокруг.


-  Камней нет!  - подвел я итог  своим поискам. - Что делать?
Комаровский мгновенно сообразил:


- У меня в рюкзаке  бутылка водки. Клади её вместо груза.


Я достал из рюкзака бутылку и засунул в мотню. 


- Ну, все, мужики, с богом! - напутствовал я. 


Только я всуе упомянул всевышнего, как со стороны реки послышался  звук моторки, крадущейся на малом газу. 


- Что это? - вздрогнул Бабашкин.


- Чо - чо, деревня! Моторка! - Комаровский начал осторожно  спускаться в воду. -  Давай залезай.


Но Бабашкин стоял, как вкопанный, весь обратившись в слух.


- Чья моторка может тихо подкрадываться ночью? - испуганно спросил Бабашкин.


- Рыбнадзора? - осторожно предположил я.


Внезапно из-за туч выкатилась круглая луна, осветив все вокруг мертвенно - серебристым светом. Мне стало не по себе. 


- Слышал? Движок заглох! - зашептал Бабашкин. - Видишь, кто-то сюда идет!


Со стороны реки появились два темных мужских силуэта, направлявшихся в нашу сторону. Нервы у Бабашкина не выдержали, и он, подпрыгнув, ласточкой полетел с крутого берега прямо в камыши. Недолго думая, я сиганул за ним.  Вода больно ударила в нос, а головой я вонзился в илистое дно. "Вот и утоп!" - мелькнула мысль. За мгновенье я попрощался с  родителями, женой и детьми. Как ни странно,я легко вынырнул. Рядом плавало какое - то чудовище, покрытое водорослями. "Неужто, водяной!?" - я перекрестился.


- Это я, Комаровский, - представилось чудовище, булькая пузырями. - Ты как?


- Ништяк! - я сплюнул вонючий ил, набившийся в рот. - А ты?


Комаровский не успел ответить.  Было слышно, как мужчины подошли совсем близко и остановились прямо напротив прохода в камышах. Их  силуэты угрожающе нависали с берега над нашими головами. Я поглубже погрузился в воду и замер.   


- Слышал, Матвеич? Когда мы подходили, плеснуло что - то. Сильно так!  - сказал один из них.


- Щука играет, Витёк, - авторитетно произнес  Матвеич. - Но с бреднем здесь делать нечего.  Берег высокий, глинистый. Никто не полезет.  Турбазовские, если только, с дуру.


- Да, они там все уроды, - угодливо поддакнул Витёк.


- Не скажи. Девки у них есть очень даже ничего. Особенно, когда в купальниках, - Матвеич хохотнул. - Ладно, пошли дальше.


Силуэты мужчин на берегу исчезли. Мы выждали минут пять и выползли на берег.   


- Слышал, что они про нас думают? - возмутился Комаровский, стряхивая водоросли с головы. - У меня, между прочим, два высших. Одно незаконченное, другое не начатое.


Чувствовалось, что Комаровский быстро приходит в себя, раз начал  шутить.   


- Завидуют.  У нас есть всё: женщины и водка. А у них только  ржавая моторка и обязанность ночами лазать по болотам, - я  постарался поддержать настрой Комаровского. -  Кстати, а где бредень?


- Шут его знает, - отмахнулся Комаровский. - Утопили, наверно. 


- Значит, и бутылка вместе с ним того, тю-тю, -  огорчился я.


- И одежку нашу не вижу, - Комаровский стал озираться по сторонам. 


- Днем разберемся. Пошли на турбазу, как есть, в трусах, - я решил, что приключений на сегодня  предостаточно. 


-  Да, пора баиньки, - согласился Комаровский.


Мы уже было собрались в обратный путь, как вдруг кто-то жалобно запищал. Камыши зашелестели и, на  берег начало выкарабкиваться что-то похожее на человека.


- Помогите, что ли! -  взмолилось оно.


Комаровский по голосу сразу признал свояка.


- Сёма,  ты? - удивился Комаровский. - Как тебя туда занесло?


- Как - как! По нужде! - огрызнулся Бабашкин. - Не успел, только.  Обделался.


Комаровский заботливо помог свояку вылезти на берег. От Бабашкина и, правда, попахивало специфически.


- Давай, снимай трусы, - приказал свояку Комаровский. - Противогазов у нас нет.


Бабашкин стянул   с себя трусы и со злостью швырнул их в камыши.   


- Как же я теперь голым пойду? - спросил Бабашкин.


- Дети уже спят.  А  бабы и не такое видали, - успокоил его Комаровский.


- Может, бреднем прикрыться? - предположил Бабашкин. - В сеть завернусь, сойду за чудака.


- Нема бредня, - я безжалостно прервал фантазии Бабашкина.


- Как, нема? Я его у знакомого брал под залог в пятьдесят рублей. Так что с каждого из вас по трети от залога, если не найдем бредешок, - огорошил нас Бабашкин. 


Удар пришелся в мое самое чувствительное место - по карману. У меня отвисла челюсть от бабашкинской наглости. А Комаровский, бурча что-то нелицеприятное в адрес родственничка,  спустился с берега к воде.  Вскоре мы услышали его радостное:


- Нашел! Спускайтесь, один не вытащу!


Когда совместными усилиями вытащили бредень, ахнули от удивления. Пред нами предстала огромная щука, килограмм на десять. А рядом в свете луны поблескивала целехонькая бутылка водки. Идиллия, да и только: выпивка и закуска в одном флаконе, точнее в мотне. 


- Вот это подарок! - Бабашкин запрыгал от радости. - Никто не поверит, что такое бывает.


- Завтра щучку на сковородочку и под водочку,  - Комаровский мечтательно причмокнул.


- Только не под эту, - я вынул бутылку из мотни. - Надо согреться, парни.


Быстро откупорили  бутылку, и каждый сделал по несколько больших глотков прямо из горла. Живительное тепло разлилось по моему телу.  Ушло напряжение от пережитого. Голова просветлела, на душе стало легко и спокойно. Меня накрыла волна сострадания к братьям нашим меньшим. В данном случае к сестре. Я не мог остаться безучастным   к будущему пойманной щуки. 


- Помните сказку про Емелю и щуку? -   спросил я.


- Ну..., - сначала неуверенно протянул Бабашкин, а потом, что-то вспомнив, радостно воскликнул. -  Это где старик Емеля ходил к синему морю и кликал золотую рыбку? 


Я с презрением  посмотрел на Бабашкина. Хорошо, что было темно, и он не видел моего испепеляющего взгляда. Мешанина в людских головах всегда выводила меня из себя. Хотелось взять такого гомо сапиенс за ухо и больно так вывернуть. Но связываться сейчас не хотелось, и я  продолжил: 


- Щука помогала Емеле потому, что он её отпустил.


Сделав паузу, я дал возможность, в основном Бабашкину,  осознать гуманистическую значимость мною сказанного.


- И чиво? - задиристо произнес быстро хмелеющий Бабашкин.


Было  понятно, что Бабашкин неисправим, особенно в голом виде и  подшофе.   


- Щука хоть и попалась в бредень, но решила нам помочь, - терпеливо пояснил я Бабашкину.   


- Что за дурь? - возмутился Бабашкин слегка заплетающимся языком.


Реагировать на дурацкие комментарии Бабашкина было себе дороже. Поэтому я  обратился к Комаровскому, излагая свою гипотезу:


- Дремала щука в камышах. Вдруг видит,  мужики с бреднем в воду лезут. И Рыбнадзор тут, как тут. Мужики в воду попрыгали, а щука хотела смотаться подальше и случайно в бредне запуталась. И думает, дай я мужикам помогу, может, отпустят.


- Обоснуй! - потребовал Комаровский.


- Пожалуйста, - я начал загибать пальцы. -  От Рыбнадзора спаслись - раз, в болоте не утопли - два, бредень нашли - три,   бутылка не разбилась -  четыре! Так что надо отпускать нашу спасительницу.


- Еще чего! - недовольно воскликнул Бабашкин. - На сковороду её и  баста!


- Подожди Сёма, не кипятись! Дело серьезное, надо с щукой поговорить,  - сказал Комаровский.


Мы присели на корточки и склонились над щукой, разглядывая её  почти впритык. Щука лежала спокойно, изредка глубоко вздыхая. Ждала чего-то. А, может, колдовала.


-  Слышь, ты! Говори, где моя одёжка? - Бабашкин  грубо похлопал щуку по голове.


Щука молчала, как партизан на допросе.


- Сказками сыт не будешь! - бросил Бабашкин в мой адрес. - Берем рыбу и идем жарить.


Бабашкин принялся вытаскивать щуку из мотни, как вдруг она возьми, да и залепи ему хвостом звонкую оплеуху.


- Ух, ты тварь болотная! - Бабашкин отлетел назад, поскользнулся и шлепнулся на землю.


Было слышно, как он, матерясь, возится на  холодной глинистой земле.


- Это  что еще за помойные тряпки, блин? - внезапно завопил Бабашкин.


Комаровский  сразу смекнул, что нашлась наша одёжка.   


- Ай, да щука! - радостно воскликнул Комаровский. - В пятый раз выручила! Пущай плывет себе в синее море!


В общем отпустили мы щуку восвояси. Она у самого берега свечкой из воды выпрыгнула, хвостом махнула на прощанье, и была такова.  Комаровский в ладоши захлопал. У меня в носу защекотало, и слезы на глазах навернулись, а Бабашкин  выматерился, но, уже как-то  по-доброму.
 

На турбазу вернулись далеко за полночь. Вымотался я и продрог   изрядно. Весь грязный с головы до пят грохнулся на кровать.  Жена на соседней койке спала. Проснулась и спрашивает:


- Кого  поймали?


- Никого.


- Замерз?


- Очень.


- Залезай ко мне, погреемся.


Я ужаснулся игривым ноткам в голосе супруги. В моем состоянии такое развитие событий не предусматривалось. "По щучьему велению, по моему хотению, спи, пожалуйста!" - мысленно обратился я к жене, заворачиваясь в одеяло.


Супруга, не дождавшись ответа, повернулась на другой бок и сладко засопела. "Ни фига себе! Работает!" -  мелькнуло в голове, и я  отрубился. 


Через два дня наша смена закончилась. Ехали домой на автобусе мимо поселка Волжский. Остановились, чтобы заглянуть на  маленький рыночек, где местные торгуют всякой снедью. Жена пошла картошки прикупить.  А я решил прошвырнуться по ларькам. Смотрю, два мужика, один молодой, другой постарше, свежую рыбу продают. Рядом с кучкой подлещиков на прилавке щука здоровенная лежит. Показалось даже, что она мне подмигнула по-свойски. Интересно стало, спрашиваю:


- Жалко  было такую красавицу жизни лишать?


- Не понял? - набычился молодой.


- Надо было отпустить, - говорю. - Сказку про Емелю и  щуку помнишь?


-  Глянь, Матвеич, - молодой кивнул в мою сторону, - умник какой-то пришел мозги нам вправлять.


- Он с бодуна, Витёк. Вчера у них отходняк на турбазе был. Смена закончилась, - пояснил Матвеич. - Вон их автобус.


Меня как осенило! Это же мои недавние  знакомые инспектора!


- Вы не из Рыбнадзора, случайно? - спрашиваю для уточнения.


- Слушай, парень, или покупай, или ступай себе подобру-поздорову, - Матвеич недобро нахмурился.


Я не стал лезть на рожон. Не хотелось с фингалом под  глазом из отпуска возвращаться. Попрощался культурно, и пошел жену искать. Вижу, идет навстречу, еле-еле два огромных ведра картошки тащит.   


- Где тебя нелегкая носит, - набросилась на меня жена. - Помог  бы! 


Конечно, я всегда рад подсобить благоверной, но сейчас лень было с ведрами возиться. И я важно так говорю:


- По щучьему велению, по моему хотению, ступайте ведра сами в автобус.


И опля! У ведер ножки вылезли, и они так резво, как солдатики, потопали к  автобусу. В этот момент за моей спиной что-то громыхнуло. Обернулся -  мужики, которые рыбой торговали, пластом  на земле лежат. Еле дышат, языки набок.  А щуки и след простыл вместе с подлещиками. Усмехнулся я и пошел как ни чем не бывало к автобусу.  Удивительно, что никто из пассажиров не заметил, как ведра сами в автобус забрались и встали около моего места. 


Когда уселись, жена насмешливо спросила меня:


- Не надорвался, случайно?


- С чего бы?  - отвечаю, а сам на ведра смотрю.


Нет у них никаких ножек! Померещилось, кажись. Вчера с Комаровским и Бабашкиным отъезд отмечали до утра. Пора в себя приходить после отпуска, да и вообще в жизни что-то менять. Мне тогда в автобусе отличная мысль на ум пришла - приеду домой, сказки  обязательно перечитаю. Особенно, про золотую рыбку. Как там старухе удалось из грязи в князи пролезть? Засиделся я что-то в простых инженерах. Пора карьеру делать!   



Вячеслав Антонов, сентябрь, 2022