Я возвращался

В связи с современными военными событиями, начинаю выставлять на показ, то, что было запрятано и не собиралось появлятся на свет. Посвящено моему другу Алексею

Я возвращался… Здесь было очень хорошо для моей повседневной жизни. Не было ни страха, ни боли, ни уничтожающей силы взрывов… Ничего, что напоминало бы о войне. И  всё-таки я возвращался… и это было правильно! Ибо я живу.

Шёл проливной дождь. Везде было серо и уныло, даже рекламная вывеска на той стороне не внушала оптимизма. Мы сидели на лавочке возле подъезда энного дома, квартала имени маршала советского союза.

Было грустно. В этот вечер мы с Лёхой выпили уже довольно прилично, чтобы не восторгаться от сего мира, всех его прелестей, но и не совсем, чтобы ненавидеть весь белый свет. Было грустно.

Каждый думал о своём. Наступает в процессе пития крепких спиртных напитков тот момент, когда задумываешься о вечном. О не свершённых делах, которые мог бы свершить, о неоконченном высшем образовании, которое мог бы окончить, о личной жизни, о тех девушках, с которыми могли сложиться семейные отношения, и даже, что греха таить, и дети..

И даже иногда можно пожалеть о прожитом впустую дне – чего там: сегодня встал, поел, на работе убил восемь часов жизни, опять поел, посмотрел фильм или засел перед компом в интернете на несколько часов….

Шёл проливной дождь. Лёху я знал давно. Познакомились мы на праздновании дня рожденья его брата, моего сотрудника, да так после этого и начали общаться.
Было грустно.

- Какая омерзительная погода! – сказал Лёха и кивнул на пакет возле меня. – Давай что ли? А то продрог весь.

Я молча достал из пакета бутылку с дозатором, и накапал в разовые стаканчики.

- Ну-у, - произнёс я, и мы, чокнувшись, выпили. Произносить тост уже не хотелось. Да это уже и не требовалось. Вспомнился, ненароком, анекдот про двух кумов, сидящих в полной тишине, с поднятыми рюмками самогона. И лающего в сей момент Шарика.

- За Шарика! – скривившись, произнёс я уже запоздалый тост.

- Как ты думаешь, надолго такая погода?? – спросил Лёха, закусывая солёным зелёным помидорчиком.

- Та на всю ночь, а то и на две – ответил я. – И туман…

- Тогда бы просто туман, без дождя, - сказал Лёха.

- Да-а. А зачем тогда сейчас дождь идёт?

- Не знаю… Ты знаешь… мне же нельзя так долго быть с тобой.

- Почему?

 -Ну откуда я знаю! Спросил… просто, нельзя

И тут я очнулся, трезво, как мог, посмотрел на друга – Стоп! Лёха, ты же не можешь быть со мной рядом. Тебя же уже нет как больше года! Ты же погиб прошлой осенью!!!

-Да погиб, и что теперь?! Ты думаешь, я какой-нибудь зомби, пришедший забрать тебя в преисподнюю?

- Но… как…?

 Как-как - Лёха закатил глаза – Лучше скажи откуда, и зачем.

-Зачем? - Я оторопело смотрел на него.

-Ну, могу же я навестить своего друга напоследок, перед тем как уйти?!

- Можешь, - чуть подвинувшись на лавке, сказал я.

- Пока меня пьянит ещё сия жидкость, давай лучше выпьем? А то смотрю ты, что-то совсем трезв.– Лёха взял из моих рук пакет, достал бутылки и разлил остатки. – Уже и ничего не осталось.

-Как это: «пока ещё пьянит»?

- Да вот так. С каждым разом, когда я буду к тебе приходить, и если мы будем выпивать, а мы будем выпивать, то я буду всё меньше и меньше пьянеть.

- А-а – я был как во сне.

- А ты будешь как обычно. Всё просто: пока память обо мне у тебя ещё сильна, мы будем часто встречаться, общаться, выпивать… А как же без этого? Но со временем, всё реже и реже ты будешь вспоминать обо мне, и соответственно реже мы будем видеться. И всё земное, связанное с этим миром, меня перестанет так интересовать как раньше, в том числе и последствия спиртного.

- А как же мать твоя, твой брат?? Ты к ним тоже приходишь… или как это… являешься?

- Да, но по-своему. Ваня материалист до мозга костей. Он не так как ты верит в сверхъестественное, мистику всякую. Он даже в Бога не верит. И поэтому я к нему могу являться во сне. Мы с ним занимаемся повседневной работой, играем в шахматы, смотрим фильмы… Только во сне у него отключаются все принципы, он может полетать над городом, пройтись по дну реки, не задыхаясь. И так же встретиться со мной.
Маме же… Ну-у это же мама! Я для неё постоянно живой и буду жить, пока она сама не умрёт. Я с ней почти всегда, когда она одна, когда наоборот идёт в толпе на рынке или находится в трамвае. Ты даже можешь заметить, находясь рядом, что она, как бы, дольше, чем обычно задерживает внимание на пустом стуле или части комнаты.

- Я сейчас уже не хожу к тебе домой. Ты же знаешь, что они считают меня виновником твоей смерти, пусть и косвенно, - промямлил я.

- Ничего они уже не считают. То была просто горячность. Мы же вместе всегда проводили свободное время, праздники, выходные. Ну и водку эту пили…

- Вот-вот! И это тоже – постоянно возвращался от меня домой навеселе, даже стекло как-то в серванте разбил, - сказал я, вспомнив ту историю, когда Лёха, вернувшись домой, что-то хотел достать из закрытого серванта и пробил рукой стекло, не заметив его.

- Да, и такое было, - Лёха улыбнулся, и мне тоже стало немного легче на душе. Всё-таки это был он, мой лучший друг.

- Но всё же не я тебя-то научил эту гадость пить! Кстати, этой гадости-то не осталось?

- Нет. Уже всё пусто. Пошли что ли купим? У тебя как с деньгами? – спросил Лёха.
Вообще-то у меня с деньгами всегда было туго. До определённого дня. Дня «З». Т.е. тогда, когда зарплата. Если во все дни месяца я скупился и, можно сказать, жил в долг, то в день «З»…

У меня… есть немного, - вытащив пачку скомканных, не слишком мелких купюр, сказал я. День «З» был позавчера, и я мог немного поиграть на публику, что, кстати, мне всегда нравилось. Хоть я и скромный… когда трезвый.

- Ну и отлично! Пошли. Где тут ближайший супермаркет? Пивка что-то хочется…

- О, наш человек! А то заладил: «не пьянит, не пьянит». Пойдём, тут недалеко.
Мы встали, и тут дождь хлынул в полную силу. Обернувшись - ничего не забыли? - я посмотрел на скамейку. Странно, но она была одинаково мокрая. Мы же сидели на ней несколько секунд назад. Она должна была быть мокрая только по краям, ну максимум ещё в середине!

Лёха дёрнул меня за рукав.

- Ну чего ты встал, пошли.

Я тряхнул головой и обернулся на друга.

- Да иду, иду. Мерещится тут всякое…

Супермаркет был закрыт на переучёт. Вот же лодыри! Супермаркет круглосуточный, переучёт начинается в конце суток, около 23:50 и заканчивается в начале первого ночи. А натурально закрылись они ещё в четверть двенадцатого… Постояв немного, соображая куда бы отправиться, я сказал:

- А пойдём в ларёк, тот который возле посадки?

Был в нашем арсенале мест, в которых всегда и в любое время можно было купить что-либо, один ларёк. Он подозрительно неожиданно открывался, и так же подозрительно был закрыт, не поддаваясь вразумительной периодичности и здравому смыслу. Иногда, даже ночью 1 января был открыт, и нас встречала несчастная продавщица, довольно навеселе. А бывало в будний день летом, к примеру 14 июня, стоял напрочь закрытый, без признаков жизни продавцов, товара и местных посетителей.

- Пойдём, может повезёт, - подмигнул мне Лёха.
Ларёк оказался открытым и даже обвешанным праздничными лампочками. А до нового года было ещё больше месяца.

- 0,5 пожалуйста, - с трудом выговорил я.

- Да легко! - продавщица явно вошла в наше положение.
Выйдя из ларька, мы переглянулись. Возвращаться на прежнее место плохая примета, а новое место искать, как бы, не с руки.

Напротив нас, через дорогу, находилась посадка. Не так давно, можно сказать в молодости, там было выпито и высказано довольно много, если не сказать – чересчур много. Были там и пьяные посиделки возле костра, а после порванные майки и футболки, вперемешку с побитыми лицами от издержки молодых организмов. Были и задушевные речи любимым на тот момент девушкам, и даже больше. Были и спонтанные пьянки, с последующим подделыванием оценок и подписей преподавателей в зачётках под проливным дождём. Причём удивительно, что подпись удалась, и не последовало никаких соответствующих проблем. Были, конечно, и случаи, довольно редкие, встречи с нашей доблестной милицией. Как назло ей родимой, встретившей нас в лице слишком ответственного участкового, в то время когда мы мирно беседовав, искали дрова для костра, и только собирались праздновать день рожденья.

Конечно, в дождь идти в посадку не очень хорошая идея, но лучшую мы не нашли, да и чего греха таить, особо и не пытались.

Перейдя через дорогу и углубившись в посадку, грязь сразу налипла на наши ботинки, слегка остудив наш пыл. Посадка была посажена людьми, ими же разведана и загажена. Повсюду попадались под ноги всякое тряпьё, рваная бумага, пустые бутылки, грязная разовая посуда. Выбираясь на природу, я всегда старался не оставлять следов своего присутствия. Если не унести с собой весь мусор, то, по крайней мере, сжечь пластик и бумагу.

- Да-а, ну и срачь здесь, - укоризненно, переступая через кучу хлама, сказал я. – Хоть бы сожгли.

- Это да, - откликнулся Лёха. – Лунтиков на них нет.

Лунтиками мы называли тех, кто собирал мусор. Не просто собирал, а собирал его на добровольной основе, ради блага природы и живущих людей. Дело это конечно благородное, можно даже сказать ответственное. Но, увы – спонсировать даже самые ничтожные расходы, те же самые пакеты для мусора, перчатки и прочее, никто не собирался и не планировал. Лунтики – это группа молодых людей, объединённые одной идеей – сделать мир и окружающую природу чище, по мере своих сил и возможностей. Я не так давно, списавшись с ними в одной социальной сети, пришёл на встречу единомышленников. Но каково было моё удивление, когда вместо того, что бы собрать пару бумажек и произнести пару пламенных речей о вреде природе и тому прочее, мы действительно начали собирать мусор, очищать посадку от последствий таких же как я. Стыд и срам! Я, молодой, подающий надежды человек, физик, можно сказать без одной ноги младший научный сотрудник НИИ… и бумажки, пакеты, мусор, грязная одежда, бельё!

Правда между тем, на встрече я познакомился с Иркой, такой же как я – ищущей себя и общения, читающей книги о фантастике и любви, смотрящей фильмы, от одного воспоминания которых, мы дискутировали о героях – что они правильно делали, а что нет, чем они хороши и чем производят отталкивающее впечатление. Я забывал, чем занимаюсь, находясь рядом с ней. Но в итоге, когда она уехала к себе на родину, я перестал общаться с Лунтиками.

- После третьей тропинки, - сказал Лёха.

- Ага, - подтвердил я.

После третьей тропинки слева, минуя трансформаторную будку, вела тропа, совсем уж нехоженая - там даже мусора, как такового не было. А вот если по ней пройти в глубину, то там заросли терновника, а может быть ещё чего, образовывали как бы арку. Она хорошо скрывала тебя от близлежащих троп и дороги. Там же находилось поваленное дерево. Это было так называемое «наше место»! Дойдя до него, мы остановились.  Дождь не прекращался, туман тоже не собирался рассеиваться. Поваленный дуб, а именно он нам служил лавкой, был мокрый, кое-где покрытый плесенью. Но, несмотря на это Лёха плюхнулся на него, и я тоже последовал его примеру.

- И всё же, - сказал я, выпив вторую стопку, - если судить по тому, что ты сказал, то ты – призрак воплоти. Дух, который может разговаривать, до которого можно дотронуться. С которым можно выпить, в конце концов.

- Да. – Лёха не стал скрывать, - я тебе даже могу показать откуда я вернулся сюда.

- Да ладно! Из Рая что ли?

- Ну почему из Рая… Просто иной мир, где так называемая душа обитает.

- И что там? – застыл я.

Лёха немного помедлил.

- Там красиво. Там почти так же, как и здесь. Если хочешь солнце – будет тебе солнце. Хочешь дождь – будет дождь. Речку, озеро – будут и они. Мегаполис, маленькая деревушка, утро, вечер – всё будет! Это то место, где всё, что ты пожелаешь - всё будет.

- А если ты захочешь в этом Рае с кем-то поговорить, чтобы был с тобой рядом собеседник, друг?

- Я это и пожелал, - улыбнулся Лёха.

9.02.2015 – 13.10.2017