Гуманизм и человеколюбие

10 авг 2020

После телеги о Церкви в окопе подтянулись православные профессионалы. Вынести товарища с поля боя — это сраный гуманизм, это не высшая правда, высшая правда — у нас. Слово «гуманизм» у православных профессионалов является ругательным. Им пользуются, когда надо обличить оппонента в ересях и кощунах. Вы козлы, у вас гуманизм, а мы отличники, у нас человеколюбие. Правильный воин выносит товарища с поля боя при помощи человеколюбия, а неправильный воин при помощи гуманизма. Не стану дразнить гусей и спрашивать, где грань между человеколюбием и гуманизмом на поле боя — мы услышим много интересного, но утонем в подробностях и философских схемах антропоцентризма и христоцентризма. Не станем подвергаться лишний раз разрушению мозга, поговорим о другом.
Ясен пень, критик никогда не выносил и не вынесет товарища с поля боя, это для него не живые обстоятельства, а абстрактная матрица. Но если бы критик побывал в подобных обстоятельствах, он бы знал, что выносить товарища с поля боя — это большой шанс подписать себе приговор, то есть погибнуть. А нам сказано — «в чём застану, в том и сужу». Стало быть, человеческая смерть есть фотофиниш, это кульминация жизни, и если нам сказано, что отдать жизнь за други своя — это высшая точка спасения души, то погибнуть, вынося товарища с поля боя — это высшая доблесть в глазах Бога. Наш Бог, помнится, этим же и занимался — Он погиб, вынося нас с поля боя. То, что Он погиб от нашей руки и полем боя были мы сами — это уже нюансы.
К вопросу Церкви в окопе, о спасении людоедов и прочих неверных заблудших. Очень неловко тыкать носом православных профессионалов в Писание, но там есть притча о самяряние. Это, кстати, касается и другого вопроса — вопроса о природе религиозного снобизма. Вопрос этот прозвучал от большой умницы, которая внимательно изучает человеческую психологию и несомненно знает ответ, но зачем-то ей понадобилось, чтобы ответ сартикулировал кто-то другой. Извольте. Притча о самарянине — это ответ и профессионалам, и умнице, и нашей Красе Неземной. Притча о самарянине решает все вопросы — и о Церкви в окопе, и о спасении людоедов, и о человеколюбии с гуманизмом, и о монополии на правду православных профессионалов, и о природе религиозного снобизма.
Вспомним. Лежит на дороге истекающий кровью умирающий человек, мимо него проходят левит и язычник. Левит проходит мимо. У левита есть монополия на правду — правда только в Боге, в человеках нет правды. Мне некогда, я спешу на богослужение, недосуг мне заниматься всякой гуманистической хернёй — перевязывать, ухаживать, копаться в крови и гное, попадать на деньги и тратить время. Меня ждёт Бог.
У язычника-самарянина монополии на правду нет. Он слушает только веление сердца. Он тратит время, попадает на деньги, копается в крови и гное, устраивает раненого в гостиницу и назначает уход.
Сын Божий говорит нам — ребята, в милосердном язычнике есть Бог, а в бездушном левите нет Бога. Сын Божий говорит нам — ребята, милосердие выше любого богослужебного пафоса.

Я не понимаю — какого хрена нам ещё нужно?
Что нам ещё может быть непонятно?

 
-------------------------------------------------
Алла:
Фото настоящее или х/ф?

Артур:
Настоящее. Белоруссия 1944 год
-------------------------------------------------


(с) https://vk.com/id128128417