Объятия опунции Глава 3

 Глава третья. Осмысление случившегося


Татьяну, как школьницу отчитала девушка ювенал, напирая на конфликты с дочерью, на неусыпный контроль и нежелание дать Хильде жить по своему разумению. Звучали требования понять и принять её ориентацию, иначе она потеряет дочь.
 Полицейский чин женского пола на вид лет двадцати пяти, взывала к совести Татьяны, параллельно жалуясь, на отсутствие общежития и чрезмерную загруженность. Поначалу Татьяна намеревалась пояснить, что тексты дочери мягко говоря, ложь и подтасованы под ситуацию, что сбежавшая малышка с третьим номером груди завалила тестирование, не работает, не учиться и не собирается, толком ни с кем не встречается, только увеличивает требования. После поняла, криминалисты и ювеналы, вообще все, с кем она столкнулась выполняют программу, и их не интересует ни моральные аспекты, ни реальные отношения в семье.  Есть факт побега несовершеннолетней, факт возвращения, протокол полный лжи, но это де юре. А де факто никого не волнует происходящее в отдельно взятой семье, а тем более в душе Татьяны. Ей показалось что все они ждут, когда девочке исполнится восемнадцать и тогда ответственность исчезнет. И девочкой, с нетрадиционной ориентацией, займется реальность.
Татьяна застыла, как маленькая пластиковая игрушка в глицерине, она двигалась размышляла говорила, но как бы находясь в вязкой жидкости, не переставая удивляться своей отрешенности, но скованность постепенно слетала и то что прорисовывалось ничего хорошего не сулило. Нервное напряжение зашкалило.
Татьяна внимательно слушала дочь, её оправдания, сдобренные скрытой агрессией. Слушала тексты мужа, обращенные к дочери с призывом начать общаться, а не бегать бог знает где и не вступая в дискуссию уходила к себе в комнату. В результате бесед Владимир выяснил, во время побега Хильда жила у друга Саши, двадцати четырёхлетнего парня, живущего на съемном жилье и перебивающегося случайными заработками. Заверила отца, что никаких сексуальных отношений у неё с ним нет, и ещё что она познакомилась с ним в Телеграмм. Дальше Хильда опускала голову замыкалась и не признавалась ни в чём. В такие минуты, Татьяне хотелось схватить нож и просто пырнуть ее, бросить всё и уйти самой. Или схватить лопату и снести голову, с плохо скрываемой ехидной улыбкой. Потом оживить свое чадо и спросить, как ей такой поворот. Испугавшись, своей неадекватной реакции, Татьяна, считавшая себя выдержанной и не поддающейся сиюминутным порывам, старалась не оставаться наедине с дочерью. В душе Татьяны образовалась дыра, в нее постепенно вылетало доброе отношение, она почему-то представила, как в темный водоворот этой дыры затягиваются детские фотографии, рисунки, поделки. И материнский инстинкт начал давать сбой.
Татьяна посмотрела на свою дочь, как на взрослую женщину, легко представила, как она заниматься сексом с женщинами, в существование какого-то Саши, она не верила ни одной секунды.  За историей побега четко прослеживалась рука взрослой женщины, срежиссировавшей этот побег. И Татьяна подумала:
«Только женщина способна на такую жестокость, доподлинно знающая и понимающая, как уязвить себе подобную. Она бьет меня по самому больному, отнимает часть меня, часть моей души. Она уже развратила Хильду. Женщина скорее всего после тридцати, младших дурочек моя дочь слушать не станет. И это должна быть какая-то тусовка, где-то же её обучили так одеваться и так себя вести. Называть себя не женщиной или мужчиной, а человеком. И для кого-то она планирует сделать татуировку. Да, вообще, ее страсть причинять себе вред, кто-то разбудил в ней эту потребность. Такое просыпается само крайне редко, надо ощутить, чтобы определить ту грань боли, за которой наступает возбуждение и оргазм. О чем я думаю? Разве о таком я мечтала, когда бредила ребенком, жаждала родить всеми силами, передать ей свои мысли и чувства. Сделать её продолжением себя и Владимира. Пока она просто так самовыражалась пусть, но сейчас я просто должна это остановить».
Перспективы явственно прорисовались. Хильда уйдет к этой неведомой женщине и начнет ей отслуживать, прислушиваться к её мнению. А самое страшное, она станет заниматься с ней сексом, как выглядит такой интим Татьяна боялась представить. А когда все же представляла, к горлу подкатывала тошнота. Наверно, если бы речь шла о какой-то абстрактной девушке, реакция бы сгладилась. Но в главной роли выступала её дочь.
«Жизнь прожита зря. Я родила моральную уродку, извращенку. Меня никто не заставит играть по её правилам. Этот кусок дерьма вывалился из меня. И я не позволю манипулировать мной. Мне только сорок один. Пусть я разрушу свою семейную жизнь и это произойдет почти с девяностопроцентной вероятностью. Пусть я не устрою свою жизнь второй раз. Но ждать возвращения своей дочери лесбиянки из очередного загула, а тем более принять и понять такое поведение, никто меня не заставит даже под страхом расстрела. Владимир у нас с более широкими взглядами, вот пусть он и принимает доченьку целым куском. Я уже подавилась».
Татьяна, оглянувшись назад, прикинула для себя, что прожила счастливо в браке несколько недель, называемых медовым месяцем и еще столько же набралось за двадцать один год. Дальше она пахала на семью. Жалость о загубленной жизни, как у всякого сильного человека, подняла злость и желание действовать. Пока она пыталась достучаться до дочери, давая ей шанс осмыслить происходящее, остановиться. Для себя Татьяна приняла решение. И вряд ли бы его сменила.
Никаких подвижек со стороны дочери Татьяна не заметила. Просто Хильда вдруг без объяснений сменила тактику, без смены требований, и основное, внутренних перемен не намечалось. То ли Хильда сама так решила, то ли её кто-то надоумил, но она заговорила с Татьяной по своей инициативе. Сообщила, что вообще она, скорее всего, бисексуальная, но мужчины ей нравятся. Насчет побега, пояснила, что просто разозлилась на мать, и в приступе ненависти сбежала. На этом подарки завершились. Дальше Хильда открыла торг в качестве лота выставила сдачу тестов и поступление в институт даже заверила, что желает получить профессию психолога, естественно не бесплатно. Дочь смотрела на Татьяну и ехидно улыбаясь осознав, что шантажировать своим побегом Татьяну сможет вечно, тоже проделывать с Владимиром. Татьяна не стала улыбаться в ответ, мысли обрели четкость и ясность:
«Она врет, всё врет. Нет никакого Саши, Олега или Семена. Есть где-то старая поношенная лесба, нашедшая легкую жертву, да еще с деньгами. Именно эта извращенка и тварь примется выпускать на деньги моего мужа дурака, сочиняя тексты для Хильды. Что же такое она ей говорит, что обещает или делает? Полная зомбация. Только бы не броситься на дочь раньше времени. Улыбаться».
Собрав максимум информации проанализировав, осознав и получив подтверждение своим подозрения Татьяна решилась действовать.

продолжение следует: http://proza.ru/2022/09/26/1217