Чайковский для всех

Известный кинорежиссер Аким Бубонин (вы его знаете по нашумевшим фильмам «Конец  Петра Великого», «Разбивая водку», «Блюющие в терновнике», «Грязные песни») решил-таки воплотить мечту детства и снять фильм о великом русском композиторе Петре Ильиче Чайковском. Сценарий был готов, актеры подобраны. Правда, с деньгами были некоторые проблемы. Фильм получался каким-то уж очень малобюджетным. Но отступать Аким не собирался. Для съемок даже предоставил свою дачу. Костюмы по дешевке взял напрокат в Пукнинском драматическом театре.
За день до первого съемочного дня к Бубонину  зашел  какой-то мужичок, в темной пиджачной паре, с пейсами, в кипе и в чукотских унтах.

- Я слышал, вы снимаете фильму о Петре Ильиче?
- Да. Начинаю завтра.
- У меня, знаете ли, к вам такое, как бы, деликатное дело. Я представляю некоторые круги, ну вы, наверное, догадываетесь, - он красноречиво потрогал себя за пейсы и за унты. - Так вот, мы бы хотели, чтобы вы как-то усилили известную вам линию.
- Какую линию? – насторожился Бубонин.
- Неужели непонятно? Ну, Чайков- ский! Ский! Ман! Вич! Фельд! – мужик хлопнул себя по ляжкам, - Ну, хорошо – Ильич! Петр Ильич! Ский! Талант! Пейсы! Синагога! Пусть он в синагогу сходит! Пусть на Чукотку потусуется…
- Нет, это уж слишком.
- Я же не прошу вас делать ему обрезание! И потом, дело идет о больших деньгах! Я слышал, что на фильм выделены ничтожные деньги! Вот возьмите! – он суетливо порылся в радикюле и вытащил оттуда несколько пачек шекелей.
- Берите, берите! – это настоящие! – мужик тряхнув пейсами, щелкнул каблуками и откланялся.

Бубонов не смог устоять против такого соблазна.
- В конце, концов, пусть он сходит в синагогу. Ну, так, как бы прогуливаясь…- успокаивал он себя.
Через пару часов к нему в кабинет кто-то робко постучал.
- Войдите! – крикнул Бубонов.


В кабинет вошло какое-то странное кудрявое существо, в широких розовых брюках из прозрачной органзы, в шляпке с павльньим пером, губки накрашены, глазки подведены, на руках - маникюр. Оно вспорхнуло в кресло и, обдав Бубонова духами Шалимар, выдохнуло приятным бархатным басом:
- Бубонов! Вы душка. И самый великий режиссер, каких я знаю.
- Ну уж… скажете тоже… - Бубонов покраснел. Он тоже так думал иногда.
- Феллини – мальчишка по сравнению с вами. Бунюэль – считал бы за честь быть у вас осветителем. – накручивало существо.
- Не знаю, не знаю, - застеснялся Бубонов.
- Я делегирован к вам определенными кругами, вы, наверное, догадываетесь – какими. – существо красноречиво повело бровями, сладострастно облизнуло губы и погладило Бубонова по руке пальчиком. Бубонов руку поспешно убрал и оглянулся: не видел ли кто.
- Так вот, мы хотели бы, чтобы вы в своем фильме, как бы усилили нашу линию!
- Как это? Как это? – испуганно отпрянул Бубонов.
- Ой! Святая Мессалина! – проблема какая! – воскликнуло существо. - Вы прямо как только что родились! Пусть ваш Чайковский глазки подведет, припудрится, губки подкрасит, пусть мальчугана какого-нибудь все время с собой водит. Речь идет о деньгах! О больших деньгах! – существо протянуло Бубонову бумажку. «Чек» догадался Бубонов.
- Ну а если вы постельную сцену с мальчиком сделаете, то мы вас вообще озолотим! – сказало на прощание существо и упорхнуло.
- В конце концов, - подумал Бубонов, разглядывая чек с шестизначной цифрой, фильм можно будет делать блок-бастером. А Чайковский, ну пусть будет накрашенный… От этого его величие нисколько не умаляется.

- Привет, братан! – прервало его размышления довольно амикашонское приветствие. В комнату ввалился верзила, спортивного вида, в трико и в галстуке.
- Ты что ли, про Чайковского фильм мутишь?
- Да я снимаю фильм о Петре Ильиче.
- Короче, меня братва послала. Надо, короче, так замутить, чтобы он типа правильный был пацан.  Бабки есть! – верзила высыпал из барсетки прямо на стол несколько пачек зеленых.
- Да, но это как бы несколько противоречит историческим фактам, - начал было Бубонов.
- Не скажи, - оборвал его визитер. – Это же он написал, как один пацан на разборке из-за телки завалил из пушки фрайера, чтобы тот базар фильтровал. Так что, тут все правильно. Мурка – тоже его вещь.  Короче, это задаток. Сделаешь все правильно – получишь остальное, а нет… - верзила многозначительно замолчал, подыскивая слова, но потом махнул рукой и вышел.


- В конце концов, - пересчитывая деньги, размышлял Бубонов, - можно будет подстричь Петра Ильича покороче, карету ему сделать импортную, со всеми наворотами, кресла из натуральной кожи, стеклоподъемники там… Цепуру золоту на шею, базар подшлифовать и пальцы загнуть. Думаю, что от этого он не утратит своего величия…А может, даже наоборот…
- Мощна…- прервало его размышления вежливое обращение. В дверях стоял узкоглазый, густобровый мужик в тюбетейке, в полосатом халате с сумками через плечо, - Слющь! Ти про Чайковски-апа кина делишь? Знаешима? Он вить мигрантом была….

Бубонов тихо сполз с кресла….