к девяностолетию евгения евтушенко

я не автор



Сильно, проникновенно и… подло прошла приватизация властью творческого наследия великого русского и советского поэта
Евгения Евтушенко.
14 июня в брянском кино-концертном зале «Дружба» прошел творческий вечер по-настоящему талантливого музыканта и певца, дирижера Брянского городского эстрадного оркестра, руководителя Брянской филармонии Максима Дегтерева, посвященный 90-летию со дня рождения Евгения Евтушенко «Твои следы». Творческий, я не оговорился, вечер, почти что бенифис, потому что Максима Дегтерева было действительно много, слишком много, я бы сказал: автор проекта дирижировал, играл на музыкальных инструментах, читал стихи Евтушенко, и пел, и пел… голосом немеркнущего Кобзона советские песни на стихи поэта. Были конечно и другие, не менее талантливые и заслуженные Светлана Рязанцева, Михаил Лаврушин… молодые певцы и актеры. Лично мне особенно симпатичным показался актер драмтеатра Дмитрий Ненахов. Атмосфера проникновенности присутствовала в концертном зале. На экране мелькали наши поэты шестидесятники Рождественский, Вознесенский, сам Евтушенко, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Высоцкий…и те, кто рядом: наш брянский евтушкинианец и литературный критик тоже Евгений, Потупов, друг Евгения Евтушенко… Губернатор Богомаз и ректор Брянского педуниверситета Антюхов… И тут, как говорится что-то пошло не так.
- Стоп, - сказал я себе, - а где же Потупов? Могли бы пригласить Евгения Васильевича, совершившего с Евтушенко путешествие по Десне. Ему-то было бы, что порассказать о великом поэте. Но его на удивление не было.
- Стоп, - повторил я снова, - а при чем же здесь люди, олицетворяющие местную власть со всеми ее пороками, иссеченными Евгением Евтушенко еще при жизни. Кто Богомаз, Антюхов? И кто Евтушенко? Мало ли с кем встречался великий поэт: «пил чай с двумя американскими президентами», читал стихи для студентов брянского педа. Так что из того?
Верно, заметил Дегтерев, Евтушенко гениальный поэт не одной, но нескольких эпох. Вот только в каждой из этих эпох Евтушенко оставался не только глубоким лириком, воспевающим любовь к Родине и Женщине, но и не менее жестким критиком власти. "Безусловно, то, что происходит в стране в эти последние дни, в ходе избирательной кампании, меня печалит. Мне тяжело думать о том, как вульгарно обошлись с оппозицией, как ее разгоняли. Мне также тяжело признавать, что я не понимаю, почему это произошло и с какой целью это делалось…, - сожалел Евтушенко. Порой позиция поэта в отношении государства ужесточалась:
Под Курском соловьи поют,
В Москве зады, как прежде, лижут…
Я Родину люблю свою,
Но государство - ненавижу!

Везде ворьё, куда ни плюнь,
И всяк из них летит на царство…
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!

Народу денег не дают,
Ракеты посылают к Марсу…
Я Родину свою люблю
И ненавижу государство!

Рублёвым платят по рублю,
Зураб Россией не обижен…
Я Родину свою люблю,
А государство - ненавижу!

От «левой» водки все блюют,
В больницу – с собственным лекарством…
Я Родину свою люблю,
Но ненавижу государство!
(Евгений Евтушенко «Я Родину свою люблю»)

Вот звучит романс Раймонда Паулса «Дай Бог!» на бессмертные стихи Евтушенко, а на экране купола, кресты и все благословляющие попы. Как умильно. Да ведь благословляют то не только рождение и брак, но и оружие и войну (или спецоперацию, как нынче велено величать войну).
- «Стоп, думаю себе, что-то здесь не так» (говоря словами Игоря Талькова). Кто Бог? И кто его служители, не чуждые стяжательству, наживе, его великолепию Мамоне (демон богатства и алчности). Вот что писал об этом Евгений Евтушенко в «Монологе бывшего попа, ставшего боцманом на Лене»:
Я был наивный инок. Целью
мнил одноверность на Руси
и обличал пороки церкви,
но церковь - боже упаси!
От всех попов, что так убого
людей морочили простых,
старался выручить я бога,
но - богохульником прослыл.

«Не так ты веришь!» - загалдели,
мне отлучением грозя,
как будто тайною владели -
как можно верить, как нельзя.

Но я сквозь внешнюю железность
у них внутри узрел червей.
Всегда в чужую душу лезут
за неимением своей.

О, лишь от страха монолитны
они, прогнившие давно.
Меняются митрополиты,
но вечно среднее звено.

И выбивали изощренно
попы, попята день за днем
наивность веры, как из чрева
ребенка, грязным сапогом.

И я учуял запах скверны,
проникший в самый идеал.
Всегда в предписанности веры
безверье тех, кто предписал.

И понял я: ложь исходила
не от ошибок испокон,
а от хоругвей, из кадила,
из глубины самих икон.

Служите службою исправной,
а я не с вами - я убег.
Был раньше бог моею правдой,
но только правда - это бог!

Я ухожу в тебя, Россия,
жизнь за судьбу благодаря,
счастливый, вольный поп-расстрига
из лживого монастыря.

И я теперь на Лене боцман,
и хорошо мне здесь до слез,
и в отношенья мои с богом
здесь никакой не лезет пес.

Я верю в звезды, женщин, травы,
в штурвал и кореша плечо.
Я верю в Родину и правду…
На кой - во что-нибудь еще?!

Живые люди - мне иконы.
Я с работягами в ладу,
но я коленопреклоненно
им не молюсь. Я их люблю.

И с верой истинной, без выгод,
что есть, была и будет Русь,
когда никто меня не видит,
я потихонечку крещусь.

А что же «Танки идут по Праге»? Прочитает Дегтерев или нет?
Прочитал:
Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже — какое паденье!
Танки по Яну Гусу,
Пушкину и Петефи.
Страх — это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы — это помесь Ноздрёва
и человека в футляре.
Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.
Что разбираться в мотивах
моторизованной плётки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрёва на глотке?
Танки идут по склепам,
по тем, что ещё не родились.
Чётки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.
Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?
Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это — родные танки?
Прежде чем я подохну,
как — мне не важно — прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.
Пусть надо мной — без рыданий
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».
Вот, Молодец! Ну же. Еще немного, еще чуть-чуть и мостик: «Танки идут по украинской земле, размалывая вместе с телами военных и мирных украинцев и русских культуру «русского мира».
Нет, не перекинул. Испугался? Замысел?
Мы стоим и хлопаем в ладоши, приветствуя участников концерта под песню в исполнении Дегтерева на стихи Евтушенко о Родине. У Евтушенко много о Родине. Он любил Россию. А на экране маршируют солдаты, летят истребители – защитники России на чужой земле, - мелькают символы путинской России. Подлое завершение!
«Неужели «Нельзя!»
Нам отменит все бывшие «льзя»…
Говорят, что все дело в поддельной политике
их и поддельном вине,
Но поддельных политиков
мало ли в нашей стране!
А поддельная водка
царица-убийца у нас.
Сколько песен поддельных,
поддельно всевидящих глаз.
И с заточками,
ржавыми ломами прет бить
всех с кожей темней, чем своя,
темнодуший поддельный народ.
СССР не вернуть.
Но союз есть другой –
за него я и бьюсь
неподдельных народов
живой неподдельный союз!

Это Евтушенко Путину. А вот еще пусть романтическое и наивное, пророческое из стихотворения «Государство, будь человеком!», из последних сил:
Что за ненависть, что за ярость
и с одной, и с другой стороны!
Разве мало вам Бабьего Яра,
и вам надо друг с другом войны?
Ты еще расцветешь, Украина,
расцелуешь земли своей ком.
Как родных, ты обнимешь раввина
с православным священником.
Государство, будь человеком!
Примири всех других, а не мсти.
Над амбициями, над веком,
встань, и всем, вместе с Юлей, прости.
Всем Европой нам стать удастся.
Это на небесах решено.
Но задумайся, государство –
а ты разве ни в чем не грешно?

«Я бы очень хотел, чтобы между Россией и Америкой был мир, восстановилась дружба, и чтобы каждый человек в этих странах был бы счастлив. А все остальное людям я сказал в своих стихах», это слова Евтушенко перед самой смертью.
 «Поэт в России – больше чем поэт». Поэт в России - гражданин, но порой и мученик. Тех убили на дуэли, тех расстреляли и предали забвению, иные стали вынужденными эмигрантами. Не порывая духовную связь с Родиной, уехал и Евгений Евтушенко. Не оправдалась надежда на поколение «девяностиков». Но пока, мы живы, жив и Евтушенко.

Быть бессмертным не в силе,
но надежда моя:
если будет Россия,
значит, буду и я.