Шляпа быль

"Шляпа" (быль).

Его привыкли все в округе за глаза называть "шляпа". Это прозвище крепко приросло к нему с давних пор. Он был среднего роста, худ, немного сгорблен, долговяз. Седая борода была немыта и нечёсана. Одежда и самаЯ шляпа, которую он носил и летом и зимой, выглядели чёрно-серыми и какими-то блёклыми, выцветшими. По крайней мере, верхнюю одежду не чистил он точно. А там уж бог его разберёт.
В тени шляпы лица его было не разобрать. Только редкий острый и колкий взгляд из-под неё. И в том взгляде то ли отчаяние, то ли доброта глубокая, то ли страх какой... Да и "в глаза" к нему давно никто не заглядывал, не обращался к взгляду его... Может кто и общался с ним, так я того не знаю, не скажу того точно. Хотя довольно близко известно мне то место и люди, о которых речь. "Шляпа" и всё тут... А потому, что с некоторых пор начал он вести себя как-то странно. Уже давно. Иные и не могут точно припомнить, когда это случилось. Может тогда, когда его вдруг покинула жена, оставив его одного в маленькой комнате с балконом на втором этаже обычной многоэтажки обычного окраинного района Москвы. Может, когда он ещё раньше стал много времени и сил тратить на всех окрестных котов и кошек, собирая их под своим окном, там, где он оставил (теперь уже навечно) стоять свой жёлто-оранжевый проржавленный "Москвич-412". Может, позже, когда он в свою комнатку, затем к "Москвичу", стал сносить и складывать какой-то хлам и мусор, заботливо упакованный им в мешки да коробки...
Кто знает, с чего всё началось, теперь... Никто, верно, и не вспомнит.
А только "шляпа" стал некой особой достопримечательностью двора, неотъемлемой частью задомовой экосистемы, словно он и был там всегда... Даже странно было, порой, проходя мимо его "Москвича" вдруг не увидеть его копошащимся между своих мешков и коробок, да кошек, что лежали, сидели и бродили вокруг. "Шляпа" всегда был где-то рядом с этим местом... Он никогда ни к кому не обращался, старался также, чтобы и его как бы никто не замечал. В иное время, когда погода позволяла, он спал днём рядом с машиной, рядом со своими кошками на газоне под деревьями, либо сидел на лавочке поодаль от детской площадки здесь же... Его никто не боялся. Как никто и не желал внедряться в его почти нереальный мир... Он был и безопасен для окружающих и беззащитен перед ними одновременно...
Так и жили. Да что уж там...
А когда-то, говорят, ещё в конце 80-х, он был улыбающимся, жизнерадостным, даже интересным (со слов женщин, кто его помнил) мужчиной. Даже, вроде, имя его вспомнили. Владимир... Бескорыстно мог помочь Владимир в мелких бытовых вопросах соседям, а кому-то и машину отремонтировал, когда увидел озадаченным над раскрытым капотом его автомобиля. Тоже и такое говорят теперь, вспоминая... Он многое, видимо, знал, многое умел... И даже, со слов иных, знающих о нём больше, был он и начальником чего-то где-то.
Но однажды, как теперь и не понять-то уже, он стал этим самым, совсем неясным с точки зрения окружающих, существом, как-то выбыл из социальной ячейки, затёрся среди коробок, кошачьих мисок и иного имущества возле тёмного угла, среди разросшихся кустов и деревьев под окнами его же дома, дома, где он когда-то возможно был счастлив...
Окно его комнаты, его балкон, создавали последнее время ощущение какой-то беды, безнадёги, полного неуюта всего того, что находилось за ними... Вечерами (редко) там тускло горела лампочка у потолка, освещая некое пространство неуюта и серости. Никто и никогда, наверное, не мыл того окна, не прибирал на том балконе, как не прибирался и в том пространстве, что было комнатой "шляпы"... Как он жил, чем? Видно, его семьёй давно уже были кошки. И они ему отвечали любовью, гордо восседая на крыше его прогнившего "Москвича"... И "шляпа" как-то держался, видно было, что он, словно отец, был как будто вдохновлён этой любовью, этой заботой о кошачьем пространстве... Да, многие не говорили с ним, не обращались к нему. Лишь иногда, встречаясь глазами, словно стесняясь, опускали свои глаза. Никто не желал ему зла. Никто не пытался нарушить "кошачей идилии". Однако, как выяснилось, был всё же один конфликт. Соседи по квартире, что выкупили долю жилья у жены "шляпы" когда-то, эти соседи трудно переносили "шляпу". Да какое там, совсем не могли на дух его переносить, получается...
И однажды, совсем недавно, в этом сентябре, в конце его, за "шляпой" пришли... "Шляпу" признали психически больным и группа людей, совместно с участковым полисменом, также другими полицейскими пол дня, говорят, бегали за "шляпой", пытаясь поймать его. Он убегал. Сердобольные соседки пытались спрятать его, подсказать, куда бежать, чтобы его не могли отловить те, кто нешуточно был настроен по его душу... Но неминуемое всё же случилось. "Шляпу" схватили. Повалили на землю, заламывая ему руки. Котёнок, что был у него за пазухой в этот момент, выпал и убежал прочь, словно его тоже пытались схватить для злого деяния... "Шляпу" увезли. Балконная дверь и окно две ночи оставались открыты в его комнате. Чернота зловеще зияла из умершего пространства... Коты словно понимали, что произошло... Несколько дней они никуда не уходили от машины, словно в трауре, словно на поминках каких... Им стали приносить съестное. Тарелочки, плошки разные и сегодня лежат там же. Но прошло время. Животные ушли. Где они сегодня, одному богу известно...
Женщины у подъездов, вспоминая "шляпу", плачут. Стирают набегающую слезу...
Уж и не вспомнит никто, когда это с ним началось-то... Да теперь и не важно.
2018