История одной ошибки. Часть 1

Когда Володя ложился спать, всё ещё было в порядке, но вот встал он с чётким ощущением неумолимо надвигающейся беды. Дело было вовсе не в наступившем понедельнике – уж к понедельникам-то он за тридцать шесть лет своей жизни худо-бедно привык. Нет, в окружающем мире что-то было не в порядке. Определённо не в порядке, и очень даже по-крупному. Пройдя на кухню выпить воды, Володя выглянул в окно: улица, в любое время суток заполненная движущимися автомобилями, сегодня была пуста. Даже припаркованные куда-то делись, равно как и пешеходы. Невдалеке от дома асфальт в обе стороны перегораживала баррикада из нескольких полицейских машин, усиленных парой бронетранспортёров; Володя увидел деловитых сосредоточенных омоновцев и торчащие над бронёй стволы пулемётов. Возможно, как раз отсутствие привычного уличного шума и заставило проснуться с ощущением тревоги. Вернувшись в спальню и посмотрев оттуда, мужчина замер вторично: спешившие на работу соседи под руководством фигур в штатском буквально перебежками покидали двор, в то время как двойная цепь бойцов – в касках, бронежилетах, камуфляже и с какими-то необычными толстоствольными автоматами в руках – стоя спиной к Володе, отсекала родной подъезд. В горле пересохло, снова захотелось пить, и в этот самый момент в дверь постучали. В первые секунды это был какой-то сомнительный, деликатный, еле слышный стук, но почти тут же инициативу перехватила чья-то уверенная рука, и незнакомый властный голос мягко, но увесисто произнёс: «Владимир Святославович, мы знаем, что Вы там. Открывайте».

Бежать! Инстинктивное побуждение было настолько сильным, что ему почти невозможно сопротивляться. Вопрос только в том, куда. Добротные хрущёвки на четвёртом этаже не очень-то приспособлены к тому, чтобы их покидали не через дверь. Даже наружная пожарная лестница – обычный элемент погони в американских боевиках – в нашей стране совершенно отсутствует, возможно, как раз для того, чтобы пришедшим не требовалось за кем-то гоняться. Володе страшно хотелось схватить смартфон, запереться в санузле, сползти вдоль стены на пол и притвориться, что ничего этого не было, вот только какая-то нотка, прозвучавшая из-за двери, совершенно однозначно намекала: лучше не рыпаться. Номер не пройдёт, дверь вылетит в мгновение ока и совмещённый санузел малогабаритной однушки защитой не станет. Смартфон, кстати, показывал оповещение об отсутствии сети, как сотовой, так и wi-fi. Молчание за дверью сквозило уверенностью: пришедших услышали и повторять не требуется. Собравшись с духом, Володя отлип от стены и пошёл открывать.

Хотя лестничная площадка была забита народом, в открытую дверь зашли только четверо. Двое в штатском скользящими движениями взяли под контроль квартиру слева и справа от входа. Третий – как раз обладатель увесистого голоса – закрыл за всеми дверь, одновременно удерживая под контролем самого Владимира. Четвёртый – нервничая и путаясь, представился обладателем совершенно незапоминающейся фамилии, заместителем помощника главы администрации президента, после чего понёс совершенно невнятную околесицу. Наконец, третий, которому явно надоело его слушать, отстранил его и в нескольких словах изложил суть дела. Вчера, в воскресенье, состоялись очередные выборы. Володя об этом знал и даже, несмотря на совершенную бессмысленность такого деяния, сходил и проголосовал за наименее противного кандидата от оппозиции. При подготовке к этим выборам произошла ужасная ошибка. Возможно, ошибся компьютер. Возможно, промахнулся невнимательный клерк. Возможно, состоялась диверсия враждебного государства. Но как бы то ни было, вместо В. С. Чистякова, дата рождения 12.05.1946, обладателя паспорта номер 1232 890420, кандидатом оказался зарегистрирован В. С. Чистяков, дата рождения 11.09.1986, обладатель паспорта номер 4598 561100. Который, предоставив необходимое количество подписей и выполнив все положенные формальности, на этих выборах благополучно и победил. На шутника третий не походил от слова совсем. Услышав об этом, Владимир Святославович Чистяков, обладатель паспорта 4598 561100, сел на пол и закрыл лицо руками.

* * *

Кортеж без каких-либо препятствий и объяснений въехал в Кремль, и только тогда Володя окончательно понял, что это по-настоящему. До той поры вопреки всякой логике хотя бы теплилась надежда, что это какой-то хитроумный розыгрыш. Владимир слышал про такие – пока человек отсутствовал, в подъезде делали другой ремонт, в квартиру вместо жены и детей селили незнакомых людей, печатали календари и газеты с датой на двадцать лет в будущем и убеждали вернувшегося человека, что он попал в петлю времени. Правда, это было ещё до эпохи смартфонов и повсеместного мобильного интернета, но сам принцип! Из-за этого по пути он вполуха слушал объяснения о том, что ВЦИК публично объявил выборы состоявшимися, опубликовал полные данные победителя, и поэтому исправить ошибку и скрыть произошедшее уже никак не получится. По сути, правительство оказалось перед дилеммой: либо публично разрушить всю демократическую процедуру и окончательно расписаться в своей сути, без малейшего законного повода отменив уже объявленные состоявшимися и назначив повторные выборы, либо – сделать хорошую мину и выполнить букву закона, каким бы нелепым это ни было по сути самой ситуации. Выбрали второй вариант. Володе, честно говоря, было всё равно. Его занимал только один факт: если это всё правда – значит, он попал в жернова системы, из которых нормальному человеку не выбраться. Его разыграют совершенно в открытую и отбросят, как только карты лягут на стол. Само по себе это неприятно, но не смертельно, если бы не одно «но»: Володя не верил, что попавшему так человеку потом позволят спокойно жить дальше. «Бывший президент», какой бы ширмой он ни был – слишком много знающий человек, чтобы позволить ему гулять на свободе. Скорее, воспользуются случаем от его лица провести самые гадкие вещи, которыми не хочется пятнать собственное имя, а потом и до конца жизни он будет жить под плотным колпаком где-нибудь на государственной даче, изредка давая одобренные интервью, когда в том будет необходимость. Выхода он не видел. Говорят, самураи утверждали: отправляясь на битву, нужно принять как данность, что ты уже мёртв. Володя никуда не отправлялся, битва сама пришла к нему, причём такая, в которой нет ни шанса не то что на победу, а даже на сопротивление. Поэтому, как бы дальше всё не сложилось – он чувствовал, что его жизнь закончена.

Церемонию инаугурации Володя запомнил плохо. Её заранее назначили на следующее после воскресенья утро, и на этом месте должен был бы стоять совсем другой человек. Володю торопливо впихнули в костюм, и вот он уже стоит на возвышении и слушает, как Чистяков… как его теперь называть, «Чистяков-старший»? – толкает долгую речь про то, сколько всего хорошего он сделал, какие вокруг враги и как много сложностей ещё предстоит. Затем тот торжественно передал Володе знак президента РФ, какую-то нелепую цепь, как у магистра рыцарского ордена. «Больше подошла бы корона» – подумал в этот момент Володя, но тут же поправился: «Хотя корону он просто оставил у себя. Вместе с пультом дистанционного управления». Потом уже сам Володя по бумажке выталкивал из себя в микрофон слова: «… уважать и охранять права и свободы… честно служить народу…». Наконец, тоскливый балаган закончился. Володя с облегчением направился к выходу, за которым должен был состояться парад, когда со стороны водящей камерами и щёлкающей фотоаппаратами прессы – её предупредили, пока никаких интервью – вдруг всё-таки раздался вопрос: «Владимир Святославович, каким будет Ваш первый шаг на посту президента?». Володя остановился, и – была не была! – пока организаторы не успели вмешаться, брякнул: «Уволю Тебякина и верну Лескова! В связи с утратой доверия». Строчить журналистам было не в чем, но затворы застрекотали как минимум с утроенной скоростью.

* * *

«Ты совсем оху*л, пид*рас?» – именно такими словами, когда церемония завершилась, Володю поприветствовал ворвавшийся в кабинет старший коллега: «Посмеешь ещё хоть слово без разрешения вякнуть – я тебя с говном смешаю и съем!». В кабинете они, как водится, были одни. Свой рабочий кабинет Чистяков уступать, конечно, не собирался, поэтому Володю привели в эту комнатушку, спешно освобождённую от вещей предыдущего хозяина, показали ему секретаршу – молодую девочку, которая сможет, если понадобится, принести кофе – и, называя вещи своим языком, велели пока не путаться под ногами.

К мэру Москвы Тебякину Володя относился так же, как и другие адекватные люди, родившиеся и выросшие в этом городе: ненавидел его лютой ненавистью. За то, как тот планомерно разрушал и покрывал сверху плиткой их родину. За орду заместителей, умеющих лишь грести в свой карман и делать невыносимой жизнь людей в своём секторе ответственности. За лапшу на ушах пенсионеров, за принуждаемых к поддержке бюджетников, за развешанную всюду рекламу с собственными достижениями при полном отсутствии реальной деятельности. За рекордные в течение последних ста лет дожди и снегопады, с дивной регулярностью обрушивающиеся на Москву по три-четыре раза в сезон. За то, что в отличие от предыдущего, приехавший из Сибири мэр за двенадцать лет так и не научился хотя бы убирать с улиц снег, даже в центре. В общем – ненавидел его за всё то, за что его обожала провинция. Тем не менее, конечно, Тебякин был далеко не главным в списке забот Володи, и назвал его наш герой лишь потому, что в тот момент московский мэр первым пришёл ему в голову. Тем временем Чистяков-старший продолжал распинаться:

– Ты вообще осознаёшь, с кем связался? Да у меня, – показывая сжатый кулак, – Додыров вот где сидит!

К так называемому президенту Чечни Додырову Володя относился спокойно, хотя и без восторга. Тактика победы над бандитами силами других, прикормленных бандитов, двадцать лет назад была разумной и правильной, а то, что в результате та война была завершена как раз к его призывному возрасту, Володя только приветствовал. Другой вопрос, что после этого не был проведён второй, столь же необходимый этап – прижать оставшихся бандитов к ногтю. Вернее, он был проведён – но самим Додыровым, устранившим и прижавшим к ногтю остававшихся конкурентов. В демонстрируемые президентом Чечни верноподданические чувства Володя совершенно не верил и предполагал, что сложившаяся ситуация остаётся такой не из-за личной преданности Додырова, а скорее из-за банальной нехватки сил и нежелания ворошить успокоившееся было осиное гнездо. Володя иногда думал в адрес родного президента, что с того станется объявить Додырова своим преемником – но это всё же, пожалуй, было бы слишком даже для него, как, впрочем, и для страны. Сейчас Володя слушал Чистякова совершенно индиффирентно, и не из-за врождённой наглости, а скорее благодаря тому качеству, которое одновременно делало его неплохим инженером и блокировало все возможности карьерного роста – неумению смотреть снизу вверх. Вот не умел он, и всё тут – ни полгода в армии, где это очень злило отцов-командиров, ни где-либо ещё. Володя никогда не хотел и не пытался ни над кем доминировать, но даже если бы сейчас в кабинет спустился Господь Бог – предложил бы ему садиться, спросил бы, не хочет ли чая и сам сел бы напротив. Так уж он был воспитан и считал это правильным.

«Короче!» – Чистяков, кажется, понял, что распинается без особого эффекта, и пристально посмотрел стоявшему перед ним Володе в глаза: «Будешь наглеть – пожалеют вот эти люди». С этими словами он бросил на стол четыре небольшие, где-то шесть на девять, фотографии. Володя застыл. Мелькнула мысль: «Кажется, он занимался дзюдо».

Когда-то давно, ещё в старших классах, молодой Владимир Чистяков представлял себя в самых разных жизненных ситуациях, знакомых ему в основном по книгам и фильмам. Примеряя на себя разные варианты, он рассчитывал последствия, оценивал их и выбирал те, которые казались ему наиболее правильными. Так постепенно закладывалось то, что становилось его жизненными принципами, потом они уточнялись. Позже, попадая в подобные ситуации в реальности, Володя получил из-за своих принципов немало ударов, но в итоге ни разу не пожалел о том, что вёл себя именно так. С тем, что он уже мёртв, Володя за прошедшие полдня немного смирился, но его родных это не касалось и не должно было коснуться. И прежде чем растерять всю смелость, он заставил себя сделать то, что ради них нужно было сделать в такой ситуации: протянул к собеседнику руку и, игнорируя вцепившиеся в запястье пальцы, со всей силы ударил его лицом об угол стола. И ещё несколько раз, для надёжности.

В ту же секунду дверь пинком распахнулась, и в кабинет, на ходу вырывая из пиджака пистолет, ворвался третий. Тот самый, кто руководил захватом квартиры утром. Чтобы закончить дело, следовало броситься на него и заставить стрелять в себя, но на этой Володиной смелости уже не хватило. Как сдувшийся шарик, Володя смотрел на него, беспомощно стоя над телом, а третий, мгновенно ухватив взглядом всю комнату, захлопнул ногой дверь, сунул пистолет обратно и многозначительно произнёс: «Тааак…»

«Да…» – как всегда, когда Володя нервничал, мозги подбрасывали в сознание всякую чушь. «Первый шаг на посту президента вышел слегка неожиданным». Третий подошёл, проверил у лежащего пульс, затем выпрямился и пристально посмотрел на Володю: «Простите, я до сих пор не представился. Полковник Лысенко, начальник охраны президента РФ. Насколько я понимаю, он Вам угрожал?»

(c) Softwarer,
сентябрь 2022