Отсрочка

Дверной звонок разорвал тишину маленькой уютной квартирки.
- Тётя Валя, здрасьте! – на пороге стоял троюродный племянник Андрюшка, высокий, стройный, симпатичный, с обезоруживающей улыбкой и модными пакетами в руках.
- Ой, Андрюша… а ты что ж не предупредил? Заходи, заходи, - захлопотала хозяйка – миниатюрная женщина возраста начинающейся старости, интеллигентная и строго аккуратная даже в домашней одежде.
- Да я ненадолго, тёть Валь. Мне бы с вами поговорить надо… - он шагнул в тускло освещенную прихожую, которая, казалось, была мала для его роста. Из связки дорогих пакетов вынырнул простенький, помятый, поменьше:
- Это вот мама – гостинец Вам передала. Свойские! – в пакетике обнаружились яблоки, настоящие, деревенские, с точечками и рябью, никак не походившие на восковые импортные магазинные.
- Ой, Андрюшенька, спасибо! Аромат-то какой! С родины… Ты разувайся, проходи, проходи… Давно же тебя не было как. Как мама? Как дела?
- Да нормально. Живём потихоньку. Да я тут постою…
- Проходи, не стесняйся. Ты, кажется, поговорить о чем-то хотел?
- Да тут такое дело… - Андрей немного замялся и засмущался. – Мама сказала к Вам можно обратиться. Что Вы всё знаете и может поможете. К нужным людям обратиться там, вопросы решить…
- А в чем дело-то, Андрюша? Случилось что? Что за вопросы?
- Вы же в медицине ещё работаете? В областной?
- Ну да. Работаю. Что, заболел кто-нибудь? Мама?
- Да нет, что Вы! Не дай Бог! Наоборот, все здоровы…
Улыбнулись. Андрей замолчал на минуту, замялся, отвел взгляд.
- Мне бы справку сделать, тёть Валь. Можете помочь? Для военкомата.
- Какую справку?
- Ну… для отсрочки. По здоровью.
Он вдруг покраснел, запнулся, а потом с жаром продолжил:
- Ну нельзя мне сейчас совсем. Бизнес вон мой на ладан дышит. Глаз да глаз нужен – не оставишь. А у мамы в деревне – совсем труба: картошку ещё не копали, огород не убран, перепахать потом опять же… Да и жена – ну она же поедом съест, если узнает, что меня заберут. А потом – как её такую красавицу одну оставить? – он неудачно постарался улыбнуться.
- Ты пройди в комнату, Андрюша, - мягко сказала хозяйка, и пошла первой.

В середине скромной и по-советски убранной комнаты стоял старомодный круглый стол, накрытый скатертью. Андрей быстро скинул модные туфли в прихожей и прошел в зал. Поставил пакеты на один из венских стульев у стола, начал показывать:
- Вот, мать приготовила. Это если кому там надо будет презент какой… Тут – коньяк армянский. Хороший, настоящий – дядька привёз. Конфеты вот фирменные. Ещё коньяк – это греческий, мы с отдыха захватили, так вот – пригодился. Виски… Икорка…
Он доставал и доставал из своих пакетов на стол, как цирковой факир, разные деликатесы в броских упаковках, а хозяйка молча смотрела на это действо, с лёгкой грустью и разочарованием.
- Тут ещё в конверте – если кому мало будет… ну Вы понимаете.  Если вдруг надо будет ещё – Вы матери позвоните, она передаст.
- А ты, Андрюша, совсем в армию идти не хочешь?
- Ну какой из меня боец, тёть Валь? Я и по физкультуре-то тройку имел – одни пропуски. Да и так – что я там не видел? Время терять. Самые годы молодые! Там спецы нужны. Кто уже служил. У кого опыт там боевой, или контракт за плечами. А я – что, пушечное мясо? Не, не хочу.
В комнате повисла неудобная тишина.
Андрей обвёл глазами скромную мебель, увидел на серванте в рамочке фотографию симпатичной девочки с бантами и хвостиками.
- А это кто, тёть Валь?
- Это – Светочка наша… Внучка…
- А в какой класс ходит?
- В третий бы пошла… 
- А что такое?.. – Андрей смутился.
- Они… она к бабушке другой поехала. В приграничье. Они на детской площадке играли… когда накрыло… Сказали – она совсем не мучилась, - хозяйка прикрыла дрожащей рукой рот, отвернулась, стараясь скрыть дрожь и слёзы. – Я пойду чайник поставлю… - и тихо вышла из комнаты.

Андрей так и остался стоять. Ком подкатил к горлу, руки окаменели… Минуты шли. Он стоял – один, в центре комнаты, у стола, и горе этой квартиры вдруг открылось ему: и чёрные одежды такой раньше жизнерадостной тёти Вали, и портрет её сына одногодка в военной форме, который погиб ещё давно где-то на границе, и ваза без цветов, и портрет внучки на самом видном месте, и накрытая скатеркой радиола, которую давно не включали…
Он начал судорожно рассовывать свои подношения по пакетам, путаясь, и схватив их в руку, вышел из этой казавшейся ему такой светлой комнаты в тёмный коридор – и остановился… Потом вернулся, поставил все сумки на стол. Постоял. Подумал минуту. Достал и положил рядом конверт. А потом – не прощаясь, быстро обулся и выбежал из квартиры…