Папа

Папа. Мне уже далеко за тридцать, но каждый раз, когда на душе скребуться кошки или просто хочется поговорить по душам, я набираю твой номер. Ровный, спокойный голос на том конце провода словно подхватывает меня и выносит из турбулентности, в которой я отчаянно барахталась за пару минут до звонка.
Папа. Ты с самого раннего детства был для меня защитой и опорой, но прежде всего – волшебником. Вот я совсем маленькая сижу на диване и смотрю телевизор. В конце каждого мультфильма ты спрашиваешь меня : «Хочешь еще?» «Да!» - радостно кричу я, наивно и свято веря, что череда мультфильмов в телевизоре - результат твоей абсолютной власти и что они могут продолжаться до бесконечности, если ты того пожелаешь. А вот мы с тобой на даче во время летних каникул. Дачей,конечно, этот маленький наскоро сколоченный из досок сарайчик назвать сложно. Мы ночевали в нем на скрипучих раскладушках среди лопат, тяпок, жестяных ведер и кое-какой посуды. Наш участок был крайним: стоило сделать несколько шагов, и ты оказывался в поле. Со всех сторон его окружал лес, в который мы частенько ходили за грибами. Зная мой азарт в тихой охоте, ты, заприметив гриб, останавливался, оглядывался и говорил: «Что-то здесь грибочками пахнет, посмотри повнимательней». И я,конечно, находила свой трофей, веря, что ты каким-то волшебным образом чувствуешь место, в котором он притаился.  Когда я уставала идти, ты сажал меня на плечи, и я, сверху, внимательно всматривалась в густую, сочно-зеленую траву. Помнишь, как я однажды крикнула: «Папа, не раздави! Там белый гриб!». И, действительно, ты тогда чуть не раздавил боровик, крепкий, маленький с ярко-коричневой шляпкой.
Папа. Мне тридцать с лишним лет и я отчаянно хочу домой. Я устала от странствий, я нигде, абсолютно нигде не чувствовала себя такой счастливой, как дома. Я надеюсь, что скоро вернусь.