Объятия опунции Глава 7

7 Глава седьмая Воспоминания микс

Мужчина гладил женщину по голове, как в далеком прошлом.
– Тань, помнишь, как мы познакомились? – отправился в прошлое Максим.
– Смеёшься, познакомились. Нас навязли друг другу родители. Тебя, как старшего обязали заботиться и присматривать за мной. Они, наверно, опасались нашей конфронтации и драк, а мы как-то легко договорились. Сидели дни напролет под вишней. Макс, такие огромные вишни с ветками до земли растут только в детстве? – поинтересовалась она.
– Действительно, только в детстве. Я никогда больше не видел таких деревьев. Хотя одно уцелело, но стало высоким, старым, никаких веток до земли. Мы устраивали такой уютный домик под ветвями, когда созревали вишни, ты срывала спаренные вишенки и украшала себя, вешая их на уши, из черного платка в красных маках с бахромой сооружала сногсшибательную юбку, и пела арию Кармен, – напомнил он женщине.
– Как стыдно. Петь я не умела. Ума не приложу почему я вообразила себя Кармен и почему это жалкое мяуканье назвала арией. А вишни в жару приятно холодили уши и шею, а бахрома путалась под ногами, но мне казалось я величественно расправляю прекрасную юбку, – вспомнила Татьяна, – Макс, куда исчезает невероятно светлое восприятие мира. Почему все померкло?
– Петь ты и, правда, не умела. А вот корону, на Новый год, носила, как настоящая королева. И требовала, чтобы я опускался на одно колено и целовал руку, приговаривая: «Повинуюсь, ваше величество», – напомнил он женщине её слабость и их детские игры.
– Да, это мне нравилось. У меня и сейчас хранятся три короны, и я их надеваю, тайно, понятное дело, никто рук не целует, и никто не видит, но корона однозначно мой головной убор, – призналась Татьяна.
Максим рассмеялся. Понимая Татьяна не шутит, и легко представил её в короне.
– Всегда стеснялась спросить. Мне вот интересно, как ты четырнадцатилетний балбес возился с двенадцатилетней малявкой? Тогда я не понимала, но сейчас то что знаю, гормоны и все такое. Ведь столько соблазнов было в этом крутом городке для отдыха богатеньких нуворишей. Тебя стыдом не заливало? Припадать за мной? – спустя много лет решилась задать она мучившие её вопрос.
– Всегда питал слабость к молоденьким девушкам, – признался он Татьяне, – ты была десертом сладким и прекрасным. Остальное варево с общественной кухни я ел круглый год. Танюша, позови, я закажу тебе корону из бриллиантов и простою на коленях перед тобой сколько прикажешь в любом людном месте.
– Вот так открытие! – удивилась женщина.
– Да, открытие. Те месяцы отдыха совместно проведенные, я упаковал в маленький хрустальный тайник. Добавил туда редкие встречи, и храню сокровище как зеницу ока, – опустился до дна откровенности Максим и дополнил, – в четырнадцать ты стала превращаться в красавицу.
– Скотина, – рассмеявшись обругала Макса женщина и уже серьезно спросила, – а как ты вляпался в сутенерство?
– Я не вляпывался. Мне этот бизнес достался от отца. И его мерзкий характер. Танюш, ты последний луч света от звезды, улетевшей на миллион лет. Потому я и не приближался к вашей семье. А кто доложил? Дай, угадаю, Володька, я прав? – ответил он на свой вопрос.
– Он, а кто? И настоял на том чтобы ты не появлялся в нашем доме, после рождения дочери, типа подальше от тлетворного влияния, – честно ответила Татьяна.
– Но такая предосторожность ему не помогла, – с сарказмом в голосе отметил Максим.
– Бог предупреждал меня, четыре выкидыша, а зацепилась эта дрянь, – озвучила она страшную мысль, – я вышла замуж в двадцать. Влюбилась до одури. Три месяца счастья дальнейшая жизнь пошла неправильно. Жизнь идет, а я стою на кассе и листаю даже не деньги, себя, свою душу. Думала хоть дочь как-то оправдает, то что я сотворила. Фиаско, полное.
– Да, Володька красавец, нечета мне, – поддержал её мужчина и серьезно спросил, –Ты бы хотела изменить свою жизнь?
– Да, я хочу счастья, покоя и стабильности. В этом от Хильды я ничем не отличаюсь, правда, я заплатила за свои мечты. Моя реальность сплошная боль. После первого выкидыша мне сказали надо просто не обращать внимания и стараться. Благо стараться было легко. Володька со свой гиперсексуальностью и черствостью легко занимался со мной сексом, закрывая глаза на мои слезы. Подсказки свыше надо слушать, а я проигнорировала, – вздохнув приняла правоту проведения Татьяна.
– Больно? – Макс положил руку на низ живота и ощутил шрам под тонкой тканью платья.
– Иногда мне снится боль и как будто ребенок шевелится внутри. Долгие годы меня мучил сон, какой-то страшный монстр заставляет меня выносить ребенка. Прошло, Макс. Все забывается. Хорошо, что кесарево. Внутри я узкая без швов растяжений и разрывов, а секс с мужем, как отрезало, – Татьяна ответила на вопрос мужчины.
– У тебя любовник? Иначе бы ты не стала пускаться в такие откровения, – озвучил предположение Максим, он боялся услышать положительный ответ, но нуждался в ясности.
– Нет, Максим я ошиблась и с браком, и с ребенком, не хватало ещё ошибиться с любовником. Я хочу пожить для себя, я вот подумала все служители культа в любой религии, уходят от деторождения, воспитания, взращивания, от всей этой тягомотины и рутины. До меня поздно дошло. Гормоны сыграли со мной злую шутку. А любовника нет, зачем? Желания нет, восторгу взяться не откуда, – вздохнув сказала женщина, горечь исчезла.
– Бедный строптивый ребенок. С кучей незакрытых гештальтов. Я помогу тебе, – заверил её Максим, – по сути всё игра. Люди игрушки, события игрушки, или правила. Ты мне подыграешь?
– Не сомневайся. Мой злой добрый ангел, – прошептала Татьяна.
В их отношения секс так и не вошел. Но в такие минуты возбуждение достигало апогея.
– Я, так понимаю, о прощении для Хильды, речь не идет, – уточнил Максим на всякий случай.
– Нет, Хильда не остановится, поверь. Но шанс мы ей дали. Закрываем тему, – предложила успокоенная добившаяся своего женщина.
Татьяна поднялась переместилась за стол. Наполнила бокал и устроилась за столом. Максим взял ее смартфон, перенес к себе на планшет всю интересующею его информацию. Слил последние фотографии Хильды и вызвал водителя.
– Тань, если какая история я на связи, ты звони, говори, о чем угодно, на тему, интересующую тебя говорим при встрече. Если понадобится, но лучше не надо. Лесбиянку Арию уясню, много народу вовлекать нельзя. Я знаю, как проследить, подсмотреть, почитать, не оставляя следов. Куда бы Хильда не направилась бесследно не сбежит. Предлагаю не бояться. Включайся в войну по-настоящему, и не бойся до канавы дражайшая доченька не добежит. И наркоту из руки выбьют. Сон где ее грызут собаки забудь, пусть бродит где придумает. И не молчи, соглашательство дает неверный посыл, пусть лучше она бесится, а не ты изводишь себя, так лучше, – заверил её Максим.
Татьяна молчала. Что-либо произносить не хватало духу. Чтобы они не говорили, затея выглядела мягко говоря не очень, особенно в моральном аспекте. В правовом аспекте тянула на несколько лет тюрьмы при хорошем адвокате.
Четыре часа определившие судьбу девочки Хильды канули в вечность. Судьба начала свою игру со всеми. Но бразды правления перешли в руки Максима.
Зимой темнеет быстро. Татьяна сидела рядом с Максимом в автомобиле. Рассматривала городские пейзажи. Она не любила город, но тем не менее прожила в нем большую часть своей жизни.
Автомобиль остановился. Женщина, прикоснувшись губами к небритой щеке мужчины прошептала:
– До скорой встречи, любимый. Ты спросил о любовнике, только ты подходишь на эту роль. Прости, теперь я могу тебе, признаться. Меня ничего не держит в браке с Владимиром. Кроме Хильды.
– Увидимся, – ответил мужчина он не переставал любить Татьяну никогда. А теперь любимая женщина обозначила объект, мешающий получить вожделенное. И стоимость тоже прописана на ярлыке.
Водитель не стронулся с места, пока женщина не вошла в парадное, Максиму хотелось проводить её, но сейчас такую вольность он позволить себе не мог.
– Все нормально, поехали, – скомандовал мужчина.
Максим достал планшет, и внимательно всмотрелся в лицо девушки. Именно её внешность сыграла решающую роль в принятии решения. Он не видел Хильду не беседовал с ней, но по опыту знал такую породу женщин. Такие не погибали, уничтожали все и всех и шли дальше, превращаясь вначале в стерв, а затем в злобных старух с бриллиантами на скрюченных пальцах. И их никогда не интересовало откуда эти камни, кто и чем за них заплатил. Причем, непонятно, как, но судьба их выводила на этот путь. Или они погибали, не успев сообразить, кто они и занять место, на которое они нацелились,
Максим убедился, время сглаживает углы и шероховатости и уравнивает людей. Он никогда не сомневался, если и получит Татьяну, то только в результате каких-то жизненных перипетий. Красотой Максим не отличался и даже не пытался предложить ей руку и сердце, объяснив свой отказ от любимой, нежеланием выставлять её в глупом свете, женщины живущей с уродом ради денег.
Он смотрел на свое лицо в зеркале заднего вида. Полу лысый, оставшиеся волосы, белёсо-рыже-седые, волосяному покрову плевать на цену стрижки, шевелюра от этого красивее и гуще не становилась. Глубоко посаженные глаза, он и сам забывал какого они цвета, невыразительные серо–голубоватые. Рост сто шестьдесят девять сантиметров и неважно, что именно такого роста был Наполеон, он не мог претендовать на роль полководца. При этом Максим оставался худым с коротким телом и длинными ногами. Несмотря на старания портного и стилиста, выглядел он не очень презентабельно, даже в эксклюзивном прикиде. В голом виде, старался на себя вообще не смотреть. Но имелся ещё один скрытый недостаток, размер фаллоса. Вот тут природа пошутила, как могла и придушила на долгие годы комплексом неполноценности, длинный больше двадцати сантиметров и тонкий два с половиной сантиметра в диаметре, ему самому он напоминал член какого-то животного. Но философский взгляд на жизнь появился лет в тридцать пять, в двадцать он не посмел предложить такое любимой женщине. Сегодня он получил шанс и ничего на свете не смогло бы его остановить.
Максим давно утратил чувствительность к людским страданиям. Только одна женщина удерживала его от крайностей.  Перед глазами стоял образ маленькой Танюши, единственной из его окружения, искренне незамечающей его недостатки. Она никогда не реагировала на его изъяны, насколько бы пристально он не всматривался в её реакцию. Никогда не отслеживала реакцию окружающих на его несовершенство. А это стоило очень дорого, и сегодня Татьяна озвучила цену. Он мог ее заплатить, осталось просто придумать, как остаться ну хотя бы получеловеком. Максим принял решение, ждать. Жизнь научила его, если человек пошел не по той дороге, она приведет его в пропасть. Глубина то такое, выберется измерит вектор, а если нет, то какое значение имеет глубина. Пока он решил нанять соглядатая, перешерстить окружение Хильды, параллельно выяснить, что за место посещает дочь Татьяны, кто держит этот «Синий кактус». Это название мелькнуло в переписке. Крайнюю меру оставил, на момент, когда просто он будет вынужден так поступить.

продолжение следует: http://proza.ru/2022/09/28/1291