Глава 13 Заговор высших царедворцев часть 4

Чайная церемония   457 г. до н.э

Министр финансов персидской империи Габриас теперь находился в Сузах. Он пригласил к себе Тритантехма, сатрапа Вавилонии, сына Артабана, брата Дария поговорить о важных делах и вспомнить минувшее. Во время похода Ксеркса Тритантехм был одним из шести главнокомандующих сухопутной персидской армии. Персы двинулись тремя корпусами и Тритантехм вместе с Гегисом возглавлял войско, которое направилось от фракийского города Дориска на запад в глубь территории.

 У двоюродного брата Ксеркса Тритантехма каждый день собиралась полная артаба серебра дани. Кроме боевых коней у него было ещё несколько тысяч других лошадей. А собак индийской породы было столько, что в обязанности населения четырёх больших поселений входила только поставка пищи для них.

Габриас всегда был изобретательным и в политике, и обыденной жизни. Он решил придать оригинальность деловой встрече устроил чайную церемонию, такую, как он видел в Китае.

Для соблюдения древней традиции они последовали по дорожке сквозь полумрак сада в чайный домик с соломенной крышей и подпорками из неотёсанного дерева. В небольшом бассейне прозрачной водой они омыли руки и рот – прежде, чем войти в скромный чайный домик, надо очистить себя от земной пыли. Вход был низкий и пришлось наклониться, так полагалось, чтобы каждый вошедший смирил нрав. В комнате царил полумрак и чувствовалась паутина старины, дыхание вечности, время здесь будто остановилось. Не было ни одного лишнего предмета, только одна висящая в нише картина, свиток каллиграфии, утонченный прелестью единственный цветок. На стене написаны четыре правила чайного дома – «Гармония, Почтительность, Чистота, Спокойствие». Удары гонга возвестили о начале чайной церемонии.

Габриас сказал со значением:

– Чашка чая символична – это не только общение друг с другом, но и встреча с Вечностью. Здесь ничто не тревожит и не беспокоит. Вдыхая аромат чая, ощущая его терпкий вкус, можно отдаться тишине, быть естественными и освободиться от гнетущих душу забот и условностей. Мы будем вести разговор от сердца к сердцу. Поэтому не стоит заботиться о правилах и манерах. Я хочу, чтобы мы открыли друг другу сердца и получили встречный отклик.

Габриас протянул Тритантехму прозрачную фарфоровую чашку с горячим напитком янтарного цвета и продолжал:

– Восемь лет прошло с тех пор, как не стало Ксеркса. Мы запомнили его, как властного и жестокого человека – таким он был с первых дней своего правления. Затеянная им война с греками завершилась разгромом огромного войска. Но он был необыкновенным человеком – начал с больших побед и закончил громким поражением. Он был одновременно справедливым и коварным, вероломным. Его мог разжалобить один человек, но в то же время он предал страшной участи народ своей империи. Он неистово верил своим богами, но попирал чужих. Когда в Вавилоне узнали об убийстве Ксеркса, жрецы сочли это карой бога Мардука за разрушение его храма. В Египте смерть царя сочли божественным наказанием за присвоение персами храмовых земель.  Царь был хорошим сыном, но в то же время таким зловещим отцом. Отношение царя к подданным было крайне жесткое и деспотичное. Когда в империи начался голод, Ксеркс не нашел лучшего решения, как сместить со своих постов более ста чиновников, занимающих важные должности. Этим он надеялся успокоить народы империи. Царь был хорошим сыном, но в то же время таким зловещим отцом. Отношение царя к подданным было крайне жесткое и деспотичное.

Тритантехм одобрительно кивнул головой и поддержал разговор:

– Долгие двадцать лет мы терпели его гнёт. Его характер привёл к тому, что он стал жертвой заговора и был убит вместе со своим старшим сыном. Он начал своё правление, подавляя мятежи – в крови и в крови его закончил. Нам пришлось пережить ещё и полководца – узурпатора. Но его власть продолжалась всего семь месяцев, она была как недоношенный ребенок. Второй сын Ксеркса оказался настоящим героем, расправился со скороспелым узурпатором и взял власть в свои руки. И теперь практически всё правление нового царя проходит в нескончаемых войнах – внешних с Грецией и внутренних с Египтом и Сирией.
 
Сатрап поставил чашку на столик и вздохнул. Разговор разворошил в памяти события, о которых тяжело было вспоминать:

– Греция оказалась Ксерксу не по зубам. В сухопутных битвах фаланга греков легко справилась с нашими воинами. При Марафоне они уничтожили более чем треть армии, потеряв совсем мало своих. А при Фермопилах за одного убитого эллина персы платили пять. Греки оказались более искусными воинами и хорошими стратегами. Их плотная фаланга оказалась намного эффективнее разрозненного строя персов. Я помню, когда от греческих перебежчиков стало известно, что наградой победителям Олимпийских игр служат оливковые венки и я вслух выразил опасение за исход войны с таким народом, Ксеркс обвинил меня в трусости.

– Да, – поддержал его Габриас, – при Саламине наши войска тоже попробовали плотный строй на этот раз кораблей, но опять неудачно. К тому же во всех битвах грекам помогала местность – лес при Марафоне, горы при Фермопилах, каменистое дно при Саламине. В этом им, несомненно, везло, поскольку именно удобная местность помогала громить наши войска, а греческие стратеги великолепно использовали рельеф на благо себе. Безусловно им везло, но надо отдать дань их умению сражаться. Пожалуй, правитель слушал не тех, кого нужно было.

Тритантехм отпил ароматный чай и задумчиво посмотрел на Габриаса. Он вспомнил разговор, когда царь сомневался и советовался с вельможами – стоит ли начинать войну. И Габриас настойчиво выступал за нападение на Грецию.  Но теперь их связывают торговые дела, стоит ли ворошить прошлое?

– Ксерксу повезло, – горячился Габриас, – и он выиграл при Фермопилах, а что толку – его кампания в Греции закончилась провалом. Триста спартанцев сдержали многочисленную персидскую армию. И хотя спартанцы взывали о помощи, никто не пришел к ним на смену. Потом союзники Спарты воспряли духом и снарядили в армию спартанского царя четверть от пелопонесского войска. Я до сих пор не могу понять этих людей. Зачем Леонид положил их всех? Продажный лидер Фемистокл нашёл потом убежище в Персии, а царь Леонид погиб сам и воодушевил на смерть своё войско! Они не остановили персов, а персы всегда были милостивы к побежденным!

Тритантехм болезненно переживал минувшие события:

– Ксеркс был сломлен исходом сражений. Ему нужна была победа, но обстоятельства складывались так, что он не смог перестроиться. Он никогда не был Фемистоклом!
– Да, – продолжал Габриас, – на войне, кто не успевал правильно ориентироваться, отправлялся в рабство или погибал. А начиналась война успешно для персов. Но греки очень изобретательный народ. Мне рассказывали, что Ксеркс заставил одного ловкого греческого пловца Скиллиса нырять в море и поднимать сокровища с затонувшего корабля. За это он пообещал греку свободу. И пловец достал много ценностей. Но вероломный царь передумал отпускать грека.  Но Скиллис нашел способ выбраться из своей плавучей тюрьмы.  Во время шторма он прыгнул за борт в бушующие волны моря и перерезал якорные канаты кораблей царя Ксеркса. Грек часто нырял и сумел избежать стрел персов. Корабли персов разбились о прибрежные скалы, а Скиллис проплыл около четырнадцати километров – от Афета до острова Эвбея. Позже за этот подвиг греки поставили ему статую в Дельфах.

Тритантехм покачал головой:

– Помнишь предсказания нашего верховного жреца? Как он обещал победу? Эти предсказания царь потом часто вспоминал. Тогда жрец преследовал свою цель и объяснял слова ребёнка нужным ему образом. Ведь он ещё тогда понимал, что события произойдут не так, как он говорил Ксерксу, а царь был одержим жаждой ещё большей власти. В Вавилоне убийство Ксеркса сочли карой бога Мардука за разрушение его храма, а в Египте – божественным наказанием за конфискацию храмовых земель. Да, Ксеркс слушал не тех, кто заботился об империи.

Габриас помолчал и с иронией сказал:

– Жрец, когда узнал, что Бахрам погиб и в этом обвинили Гульзар, срочно отправился в Грецию, но её там не застал. А когда власть в Персии переменилась, и Ксеркса не стало, он решил пока не возвращаться. Вероятно, его способности пригодились ему в Индии. Гульзар очень много хотела от жизни и многого добилась. Но Аместрида подарила ей лёгкую смерть. Странное сочетание, не правда-ли, отец, который прислуживал богам, скрывал в другой стране дочь – гетеру. Гульзар, скорее всего дочь одной из наложниц царя, которую он забирал к себе под предлогом очищения от злых духов. Потому она так красива.

Тритантехм наблюдал за Габриасом. Князь изменился. Высокий пост, который он занял после гибели Бахрама, давал ему огромные возможности. Нужно было ладить с греками, торговать с ними. Бахрам не был таким гибким, как Габриас.

– А где сейчас Фелиция?  – спросил Тритантехм. Габриас, как всегда всё знал:

– Фелиция сейчас живёт в Греции. Жрец предостерегал Ксеркса, что Фелиция принесёт ему неудачу на войне. Когда Ксеркс сжигал Афины, он не знал, что Фелиция в это время находилась там, она попала на корабль, который затонул, но спаслась. Я слышал, что в Греции она нашла своё счастье. После их разлуки Ксеркс ни разу с ней не встречался. Она уехала во имя любви, чтобы не мешать ему и не разрушить в нём веру в себя. Она доказала нам, что воистину, нет жертвы, на которую не была бы способна настоящая любовь.

Тритантехм улыбнулся:

– Ты стал говорить, как настоящий поэт, которого вдохновляет прекрасная муза. Но если она была способна так беззаветно любить, а Ксеркс так дорожил ею, они могли стать самыми счастливыми и могущественными людьми на свете! Я до сих пор не знаю, что их могло разлучить?

Габриас ответил, глядя прямо в глаза Тритантехма:

– Просто Ксеркс сильно верил жрецу. А Фелиция верила своему сердцу, и оно её не обмануло. Ведь, как выяснилось, Фелиция – дочь Ксеркса. Она всё правильно чувствовала. Но Фелиция долго не знала правды о себе. У неё было много завистников и недоброжелателей, поэтому Атосса скрывала от девушки эту важную тайну. Но всё же она узнала, что Ксеркс её отец. Ксеркс поручал своему сыну, Дарию, позаботиться о ней. Дарий не успел, но его помощник всё же нашёл Фелицию в Греции. Жрец пытался убить Фелицию, а получилось так, что Ксеркс расправился с дочерью.
 
Тритантехм уже постарел. Его седая шевелюра выглядывала из-под высокой шапки. Он немного сутулился и опирался на роскошный посох. Известие о том, что Фелиция счастлива не огорчило Тритантехм хотя он знал, как его сын полюбил эту девушку и говорил с ним о свадьбе. Но война разрушила эти планы. Тритантехм готовился передать свои дела сыну. Времена изменились и думать надо по-новому, а у сына это получится лучше. Это и было целью визита его в Сузы. После битвы у Платеи его сын Рушан попал к грекам в плен. Он сменил несколько хозяев и когда смог дать о себе весточку, Тритантехму удалось выкупить сына, и надломленный в рабстве Рушан вернулся на родину.

Тритантехм был уверен, что Персия вернёт своё могущество и достигнет размеров, которые она имела при первых царях ахеменидской династии. Он очень хотел, чтобы Персия снова стала такой же влиятельной империей, как при Дарии и Ксерксе, чтобы дерзкие греки склоняли перед ней головы.

2009 г.