Амонашвили. Часть 11

 Часть 11 .Речитатив. Не бойтесь конфликтов

Кто нам сказал, что наказание есть лучший метод воспитания, испытанный веками,
оправданный жизнью?
Тот, кто не верит в добрые начала в Ребёнке, а верит злому началу. Тот, кто сросся с
авторитаризмом, сделал его своим педагогическим характером.
В учебнике «Букваря», изданном в 1679 году, мы находим длинные стихи,
восхвалявшие не Ребёнка, а инструменты его наказания. В них Ребёнок изначально виновен:
он не захочет учиться и воспитываться, если не принуждать. Потому – да здравствует
наказание, оно приучит его уму-разуму!
Вот эти стихи:

«Хочеши чадо благ разум стяжати,
Тщития во трудах сыну пребывати;
Временем раны нужда есть терпети,
Ибо тех кроме безчинуют дети.
Розга малому, бича большим требе,
А жезл подрастшим, при нескудном хлебе.
Та орудия глупых исправляют,
Плоти целости ничтоже вреж дают.
Розга ум острит, память возбуждает,
И волю злую в благу прелагает...
Целуйте розгу, бич и жезл лобзайте:
Та путь безвинна; тех не проклинайте,
И рук, яже вам язвы налагают,
Ибо не зла вам, а добра желают».

Кто-то нам скажет: «Это уж слишком! Не о таких наказаниях идёт сегодня речь!»
А о каких?
Физическое наказание детей в семьях сплошь и рядом.
Оскорбления, унижения, запрещения, угрозы, крики, гнев, страх, лишения... Всё это
изощряется в воспитательном «творчестве» многих родителей. Есть и более гнусные
способы наказания, которые не назовёшь кроме как родительским злом по отношению к
собственному Ребёнку.
А каков результат таких наказаний?
Воспитательного эффекта мы тут не найдём никакого. Этот архаический метод только
и делает, что настраивает Ребёнка против нас. Провоцирует в нём искать способы
самозащиты, а таковыми для него могут стать: ложь и обман, грубость, дерзость,
отчуждение, замкнутость, скрытность. Но не только это.
Бесконфликтный воспитательный процесс пока ещё никто не придумал. И даже в
условиях гуманной педагогики то и дело возникают конфликты разного рода и сложности,
требующие разрешения. Дело не в том, чтобы у нас при воспитании нашего Ребёнка не
возникали никакие конфликты с ним. Пусть они будут. Однако всё дело будет заключаться в
том, как и в пользу кого мы будем их решать. Нам ведь важно, чтобы в любом нашем
действии по отношению Ребёнка происходило питание его духовного мира. И какое будет
это питание, если на Ребёнка обрушивается наш гнев, наше раздражение? Какие способы
будем искать при нашем гневе? Такие, которые покажут Ребёнку, кто в доме хозяин и в чьих
руках власть, в чьих руках он сам.

В общем, конфликты будут, но будем разрешать их в пользу Ребёнка. В пользу – не в
том смысле, что он победит нас, а в том, что духовный мир его получит направление к
благоразумию и благородству.
Что же мы будем делать?
Мы же родители, то есть, мы хотим воспитать нашего Ребёнка. Потому мы понимаем,
что решение конфликта с Ребёнком, – независимо от того, кто с кем конфликтует, – мы с
Ребёнком или он с нами, – будет справедливым не тогда, когда мы добиваемся своего или
приходим к миру и согласию, а только тогда, когда он – наш Ребёнок – возвышается над
самим собой.
Ребёнку предъявляем только такие требования и запреты, которые близки к его
волевым усилиям и хотя бы отчасти затрагивают его жизненные интересы.
Находясь в конфликтной действительности, мы запрещаем самим себе :
– усугублять, обострять конфликт,
– обвинять Ребёнка, стать судьёй для него,
– возвышаться над Ребёнком, намекать на нашу власть над ним,
– стыдить, уличать, угрожать ему,
– грубить и повышать голос.
При конфликтной действительности:
– проявляем творящее терпение,
– стараемся склонить Ребёнка к взаимопониманию,
– относимся к нему как к взрослому и равноправному,
– выслушиваем внимательно,
– поддерживаем дружелюбный тон.
При конфликтной действительности, в зависимости от того, что именно в данной
ситуации нужно, чтобы конфликт был приостановлен, завершён, разрешён, перенесён или
исчерпан, мы выборочно пользуемся следующими формами – методами воздействия:
– просьба,
– напоминание,
– дорисовывание,
– доверие,
– надежда,
– сожаление,
– грусть,
– слёзы,
– обиженность,
– откровенность,
– объяснение,
– примирение,
– прощение,
– извинение,
– исповедь,
– возмущение духа.
Итак, Ребёнок нарушает семейный наказ: порядок и норму жизни, взаимоотношения,
нравственные ценности, отношение к вещам, к природе, к животным. В общем, делает то,
что мы допускать не можем, не желаем, потому что видим в этом: опасность для него же
самого, нарушение этики, отход от нашей воли, тягу к дурным привычкам. Причин может
быть много.
Ребёнок наш маленький.
Он знает: нельзя трогать вещи с рабочего стола отца. Но его манят настольные часы – у
них необычная форма, звон. Ребёнок лезет на стол и крутит стрелки часов. Стрелка
сломалась, но он продолжает исследовать часы. Мы застаём его при этом занятии.

Нам, конечно, обидно: часы испортились. Мы огорчены: сколько раз ему говорили не
лезть на папин рабочий стол, не трогать вещи. А он нарушил наш запрет.
Увидев нас, Ребёнок быстро слезает со стола. В спешке задевает настольную лампу и
сбрасывает. Он знает, что виновен и, боясь наказания, убегает от нас.
Причина для конфликта и наказания рождена.
Но мы не будем гнаться за Ребёнком, не будем ругать, тем более не собираемся
шлёпать или грозить отцом. Но сделать вид, что ничего не случилось, тоже нельзя.
Мы собираем осколки разбитой настольной лампы, смотрим на часы и говорим с
грустью: «Ой, ой, стрелка сломана, часы уже не работают... А как папа любит эти часы...
Увидит, что сломались, расстроится... А мы не хотим его обижать... Иди сюда, давай
попытаемся починить, может быть, получится?.. Скажи, что ты с ними делал, где крутил?..
Куда могла упасть стрелка?»
Ребёнок возвращается к столу, ищет пропавшую стрелку. А мы продолжаем: «Ты ведь
любишь папу? Любишь, конечно... Как обидеть папу, он у нас хороший... А стрелки
прикрепить не получается... Часы испортились, надо отнести мастеру... Как нам быть,
чтобы папа не обиделся?.. Лучше ты сам ему скажи, что случилось, хорошо?»
Ребёнок озабочен, он в переживаниях: нарушил волю любимого папы, он расстроится
из-за его поступка. Это переживание вины – хорошее переживание, оно воспитательное, в
нём нотки самоосуждения, ответственности.
Папа не будет усложнять конфликт. Узнав от Ребёнка, что тот наделал, услышав его
извинения, скажет с огорчением: «Часы сломались?! Мои любимые часы?! Их мне друзья
подарили на день рождения. Пойдём посмотрим, что с ними... Как жаль... Что поделаешь,
ты же не нарочно, так случилось... В субботу пойдём вместе в мастерскую, сдадим на
починку».
Наш Ребёнок уже младший школьник.
Смотрит телевизор, но нужно готовить уроки. Напоминаем ему об этом. «Потом, –
говорит он, – успею». Но мы по опыту знаем: потом будет поздно. «Прошу тебя, займись
делом!» – говорим спокойно. «Это тоже дело!» – отвечает он дерзко.
Конфликт зреет. Если продолжим настаивать или возьмём и сами выключим телевизор,
дерзость Ребёнка примет более сложные формы: он будет требовать, чтобы мы дали ему
досмотреть фильм, будет кричать, будет плакать, или же в знак протеста не будет заниматься
домашними заданиями. И конфликт будет усугубляться: мы со своей стороны тоже будем
вынуждены прибегать отнюдь не к воспитательным способам. В нашей речи будут звучать
приказы и угрозы: «немедленно», «как ты смеешь», «делай, что тебе говорят» и т. д.
Но конфликт у нас примет другую форму. Если это мама, она, обиженная, покидает
Ребёнка. Пусть досмотрит фильм, но пусть также почувствует, что своим непослушанием он
причинил боль маме, обидел её. После фильма Ребёнок подойдёт к маме и скажет: «Я иду
уроки готовить». Хочет сгладить возникшую натянутую ситуацию. Мама не отвечает.
Спустя некоторое время Ребёнок опять обращается к маме: «Ты бы не могла подсказать, как
эту задачу решить?» Мама опять не отзывается. Ребёнок убеждается, что мама обижена. Его
переживания усугубляются. Обращается ещё и ещё раз. Мама не отвечает грубостью, не
мстит. Но и говорить с ним ей неохота. Ребёнок начинает осознавать, насколько дороги для
него отношения с матерью, насколько ему самому обидно, что огорчил маму. Эти
переживания, эти духовные страдания облагораживают Ребёнка, учат его быть чутким и
внимательным.
Развязка этого конфликта должна закрепить тот сдвиг в духовном мире Ребёнка,
который становится следствием переживаний и переосмыслений. Она может быть такой:
после очередной упорной попытки Ребёнка примириться с мамой, она со всей серьёзностью
скажет: «Давай договоримся – я буду стараться понять тебя, а ты будь чутким к моим
просьбам. Согласен?» Мама обнимет Ребёнка, поцелует, посмотрит в глаза и заключит: «Как
ты умнеешь с каждым днём! Я горжусь тобой!»

Ребёнок стал подростком.
Играет с компьютером. Мама просит его помочь повесить занавески на окнах.
«Подожди...» – говорит он.
Спустя некоторое время мама говорит: «Оторвись от компьютера, пожалуйста. Потом у
меня не будет времени для занавесок!»
Но Ребёнок, увлечённый азартной игрой, грубо отвечает: «Что ты пристала ко мне?
Кому нужны твои занавески!»
Тогда мама демонстративно оставляет Ребёнка.
И когда Ребёнок, наконец, отрывается от компьютера и идёт к маме – «Давай повесим
занавески!» – видит, что мама плачет, а занавески повешены.
Ребёнок чувствует, как он обидел маму. Старается утешить её. «Могла бы и
подождать!» – говорит стыдливо. Мама не бранит, не упрекает, не отмахивается от его ласки.
Всем видом показывает, как она задета невнимательностью и грубостью своего Ребёнка. Она
просто промолвит в ответ: «Разве дело только в занавесках?» И когда он начнёт просить
прощения, мама скажет: «Я прощаю, но простишь ли ты самому себе?» А в следующий раз
мама может сказать Ребёнку с ноткой сомнения: «Не знаю, могу ли попросить тебя помочь
мне?»
Ребёнок взрослеет.
Юноша пришёл домой поздно, подвыпивший.
Мы волновались, ожидая его. Он не предупредил, что опоздает, не знаем, где и с кем он
находится.
Как его встретим?
Нет, мы не будем осуждать его поступок с порога. Не будем его ругать и в чём-то
винить. Но пусть почувствует, что он причинил нам боль.
На другой день отец находит время, уединяется с сыном (дома, на улице) и затевает с
ним мужской разговор . Это не значит, что мы прочитаем ему нотацию, промоем мозги,
продемонстрируем перед ним всю власть, предъявим запреты. Мужской разговор не есть
оглашение нашего приговора.
Мужской разговор с сыном-юношей мы ведём на равных.
Если чувствуем в чём-то нашу вину, извиняемся, просим прощения; объясняемся
искренне, правдиво, вручаем нашу судьбу в его руки. Так настраиваем его, чтобы был он
тоже откровенным и честным с нами. Мы выслушиваем его с пониманием. И что бы ни
сказал он нам, не возмущаемся, не спорим, а вовлекаем его в анализ случившегося с разных
точек зрения: с позиции родительских чувств, с позиции юношеских устремлений, но и с
позиции будущего.
Мужской разговор – разговор «при закрытых дверях», не разглашается, не влечёт за
собой санкций. Он проливает свет на наши друг с другом взаимоотношения, устраняет
помехи, которые мешают нам быть откровенными. Мужской разговор укрепляет наше
доверие, нашу готовность понимать и поддерживать друг друга.
Что делает отец, если сын признаётся, что он попал в дурную компанию, втягивается в
дурные дела?
Нет, мы не возмутимся и не бросим его одного со своей бедой. Мы для него самый
надёжный друг и помощник и найдём способы, чтобы освободить его от опасных пут.
Мужской разговор – это возможность и для Ребёнка, и для нас проникнуть друг в
друга, усилить духовную общность.
Дочь с матерью.
Маме сообщили из школы, что её дочка утром не пришла на занятия. Но она ведь
утром ушла в школу? Куда же она могла пойти? Может быть, с ней что-то случилось? И
сердце матери потеряло покой. Она не знает, где её искать, у кого просить помощи. Но вот
после школьного времени дочка приходит домой как обычно. На вопрос матери – «Как
прошли занятия?» – она отвечает – «Нормально». Значит, она обманывает маму.

Нет, мама не уличит её во лжи, не скажет, что она всё знает. Не устроит допрос со
скандалом: где и с кем она «шлялась», как она посмела, вот узнает отец... и т. д. Если по
такому пути пойдём, то и она может взорваться, скажет, что она уже взрослая и сама
порешит – когда, где и с кем ходить. Конфликт усугубится; он не принесёт пользы нашему
Ребёнку.
Как же тогда маме поступить?
Она примет ответ дочери. Но в течение оставшегося дня будет держаться так, чтобы та
засомневалась: мама, должно быть, знает правду. Переживания заставят её то и дело
подходить к матери, чтобы что-то спросить, предложить помощь. Сдержанные ответы и
отношения усугубляют её переживания. И когда дочь застанет мать в грустном уединении и
спросит её, чем она озабочена, та ответит: «Боюсь, чтобы от меня не ушла лучшая моя
подруга», и даже прослезится. Тогда дочка и расскажет всю правду, будет просить прощения
за свою ложь. И если мама отнесётся к ней с пониманием, не упрекая и не виня её, то дочка
откроет ей своё сердце. Но взамен и мама доверит ей своё женское, сокровенное. Всё это
приведёт к обновлению чувств и углублению духовной общности.
Если зреет конфликт с Ребёнком и нет другого выхода, не надо его бояться. Иногда
после того, как пройдёт конфликт, приходит маленькая полоса времени, которое дышит
моментами истины. Эти такие отрезки времени, иногда даже мгновения, когда создаются
лучшие условия помочь Ребёнку понять нашу правду, а мы в состоянии понять его правду.
Мы все – и родители, и дети, – открыты и восприимчивы, внимательны и уступчивы. В этом
отрезке времени Ребёнок готов впитывать в себя лучшие образы, которые будут
облагораживать его духовный мир.

Речитатив. Не власть, а мудрость

Вопрос Синтии:
– Ваш подход к разрешению конфликтов ведёт родителей к более глубокому
пониманию своего Ребёнка, укреплению дружбы с ним. Но я попыталась воспользоваться
советами одного американского автора для утверждения родительской власти. Власть-то я
утверждала перед своим Ребёнком, но, как правило, за этим следовали раздражение и
грубость с его стороны. Вы, надеюсь, знаете эту книгу. Могли бы прокомментировать эти
новые методы?
Я знаю эту книгу, которую в российском издании называют «мировым
супербестселлером». Я не сошлюсь на автора, чтобы не рекламировать его.
Всё, что автор выдаёт за новые методы воспитания, вовсе не является новым. Все эти
методы влияния на Ребёнка в педагогике известны. Автор называет свою систему
«позитивным воспитанием», но, по сути, это есть вариация авторитарного воспитания; может
быть, авторитаризм чуть услащён некими более мягкими формами подчинения воли Ребёнка
взрослому. Система автора строится на материалистическом сознании. В ней отсутствует
понятие духовности, духовной общности, дружбы; взамен предлагаются «новые методы
преодоления сопротивления», «новые методы сохранения контроля над ситуацией», «новые
методы для утверждения своей власти» и т. д.
Как я понимаю, Вы воспользовались «новыми методами для утверждения своей
власти». Автор предлагает: повторять одно и то же распоряжение с полной уверенностью,
что Ребёнок вскоре уступит нам; приказывать без эмоций; командовать без объяснений. А
финалы таких «новых методов» демонстрации родительской власти, в результате которой
должен произойти некий воспитательный эффект, таковы: «Ребёнок: Я тебя ненавижу.
Родитель (повторяет пятый раз свой приказ): Я хочу, чтобы ты сейчас же убрал вещи в шкаф.
Ребёнок: Я тебя ненавижу. Родитель (повторяет шестой раз): Я хочу, чтобы ты сейчас же
убрал вещи в шкаф. Ребёнок (убирая вещи в шкаф): Мне прямо не верится, что ты такой
злой». Автор хвалит себя, что заставил Ребёнка подчиниться воле родителя, и это считает

эффектом воспитательного воздействия. Но умалчивает о том, с каким гневом обращался
Ребёнок к взрослому и насколько это было воспитательно: «Я тебя ненавижу... ты такой
злой». Или же: после упорного сопротивления дочери выключить телевизор (она смотрит
«очень хороший фильм» о Шерлоке Холмсе) мама переходит на командование: «Я хочу,
чтобы ты немедленно выключила телевизор». Что же делает дочка? Она вскакивает с дивана,
выключает телевизор и вылетает из комнаты, хлопнув дверью. Таким образом, мама
утвердила свою власть, но девочка хлопнула дверью. В чём педагогическая победа? В том,
что мама своей властью не дала девочке досмотреть «очень интересный фильм»?
О том, что девочка хлопнула дверью (это же грубость и неуважение!), автор не говорит
ни слова. Он ничего плохого не видит в том, что потом девочка возвращается, но не
извиняется перед мамой, а предлагает сыграть в карты, мать же охотно соглашается.
Сравните уровень культуры: смотреть фильм о Шерлоке Холмсе и играть в карты!
Всякие методы, которые применяются для утверждения родительской власти и
провоцируют Ребёнка на грубость, недобрые словесные выражения и раздражительность,
нельзя называть воспитательными, тем более, новыми методами позитивного воспитания.
Надо утверждать не родительскую власть, а родительскую мудрость и великодушие.

Элегия. Ходит по миру мудрец

Видит Мудрец: два мужика ранним утром, каждый на своём дворе, бьют палками своих
сыновей. Спросил он у мужиков:
– В чём они провинились?
– Ни в чём, – ответили оба.
– Тогда зачем избиваете их?
– День долгий... Чтобы не провинились.
– Вы делаете это каждое утро?
– Да. Причём я секу его правым концом палки, чтобы сильным стал.
– А я секу своего сына левым концом, чтобы он добрым стал.
Сказал им Мудрец:
– Так у вас воспитание не получится. Из твоего сына вырастет мальчик на побегушках,
ибо ты выбиваешь из него всю волю. А из твоего сына получится злодей, ибо ты вбиваешь в
него злобу. Потому уберегите палки: они пригодятся, чтобы секли самих себя.
Не послушались мужики.
Но получилось так, как сказал Мудрец: один стал игрушкой в руках других, ибо с ним
никто не считался, другой же приводил в ужас людей, ибо стал разбойником.
А по утрам мужики выходили во двор и теми же палками секли самих себя.
Сказал тогда Мудрец: «Палка о двух концах, но с какого конца ни секи Ребёнка, конец
воспитания будет один – горе».

Интермедия. Ребёнок балуется

Вопрос Синтии:
Если Ребёнок 4–6 лет, бездумно балуясь, вот-вот причинит себе вред или навредит
другому, а нашим предупреждениям и запретам не внемлет, как быть? Надо его всё-таки
уговаривать?
Скажем, Ребёнок стоит у обрыва, играет, балуется, а обрыв крутой, опасный, один
неосторожный шаг – и может произойти беда. Мы находимся на некотором расстоянии от
него, так что не сможем сразу его остановить, пресечь опасные забавы.
Если крикнем ему: «Там опасно... Не смей туда ходить... Иди сюда немедленно...
Упадёшь, говорю... Ты слышишь меня, я тебе уши надеру» и т. д. и т. п., – мы увидим, что

вместо того чтобы послушаться нас, он будет действовать ещё более вызывающе. И тогда,
возможно, сами станем причиною беды, ибо нашими строгими предупреждениями и
приказами мы просто поощряем и усиливаем его шаловливость.
Как же тогда нам быть?
Подзываем Ребёнка к себе для более интересного занятия (для него, конечно): «Смотри,
что я тут нашёл... Беги скорей, а то этого больше не увидишь!» Или же зовём на помощь:
«Ой, ногу себе подвернул, помоги, пожалуйста!» и т. д. Обычно Ребёнок отзывается на такой
зов, бросает своё опасное занятие и бежит к нам. Но мы действительно что-то должны ему
показать, или сесть за землю и показать «ушибленную» ногу. Но не скажем, что нарочно
отвлекли его от обрыва, так как там была опасность для него. Это только потом, когда мы
возьмём его за руку и подойдём к обрыву, можно с удивлением сказать: «Ой, как тут
опасно...»
А если Ребёнок не отзовётся на наш зов, то направляемся в его сторону, только так,
чтобы не обращать на себя его внимание, не провоцировать его на более отчаянные и
неразумные действия: увидев наше возмущение, поняв, что мы хотим его задержать, он
может убежать от нас или, чтобы подразнить нас, ещё больше приблизиться к обрыву.
Подойти нужно так, чтобы Ребёнок не догадался о наших намерениях. Можно даже
спросить, что он такое интересное там нашёл. Приблизившись к нему, мы берём его за руку
и стараемся отвести его от края. Можно спокойно объяснить, почему опасно бегать и играть
на краю, близко подходить к обрыву.
Так мы можем уберечь Ребёнка без лишних приказов и повелений, также предупредить
возможный конфликт.
Впрочем, конфликт всё-таки может состояться, если Ребёнок, которого мы только что
взяли за руку, не согласится пойти с нами, а захочет продолжать свою затею, в которой он не
видит никаких опасностей. Но мы должны крепко держать его за руку и уводить дальше.
Пусть он протестует, пусть орёт, плачет. Но пусть почувствует, что наше намерение
решительное. Выйдя на безопасное место, мы терпеливо, без гнева успокаиваем его,
переключаем его внимание на что-то другое, неожиданное. А потом объясняем, почему мы
не разрешили ему находиться на краю обрыва, даём наставления.
Возьмём другой случай.
Ребёнок, взяв без нашего ведома и разрешения острый столовый нож, «играет»
с ребятами, размахивая и пугая их. Может случиться беда.
Звать Ребёнка, чтобы он немедленно вернул нож, не размахивал им, или гнаться за ним,
чтобы задержать его и отнять нож, всё это сделает его затею более опасной. Лучше будет
самому «включиться» в игру («Тоже хочу с вами поиграть!») и незаметно или под
каким-либо предлогом приблизиться к нему и забрать у него нож. Если он будет
протестовать, требовать нож обратно, то услышит от нас решительное «Нет!» Но не ругать и
не грозить. Взамен предлагаем другую игру или другой предмет, разумеется, безопасный.
Объяснения же наступят позже, когда он успокоится и будет в состоянии выслушать нас.
Когда Ребёнок стоит у пропасти или вредит другому, надо немедленно пресекать
возможные осложнения. Не тратим времени на уговоры и объяснения, а отводим его от
пропасти, хочет он этого или не хочет; останавливаем его, чтобы он не обижал и не вредил
другим, и отводим в сторону. И уже потом разрешаем конфликт.
Когда Ребёнок находится в состоянии аффекта, когда он раздражён, что мы пресекли
его неразумные действия, – наши нравоучения в это время он воспринимать не будит.
Воспитывать раздражённого, плачущего, орущего Ребёнка то же самое, что бить горох об
стенку. Нужно, чтобы Ребёнок успокоился, чтобы конфликт ушёл в прошлое, и тогда только
можно дать ему объяснения, наставления и предупреждения.
Интермедия. Искусство обижаться

Вопрос Нинцы:
Некоторые приёмы, которые Вы называли для разрешения конфликтов, требуют от
родителей искусного исполнения. Скажем, показать Ребёнку свою обиду, прослезиться и
заплакать. Не сделают ли они неестественным воспитательный процесс?
Воспитание, как говорил Константин Дмитриевич Ушинский, есть самое высшее
искусство, которое только знает человечество. Он подчёркивал, что мы ещё находимся на
подступах этого искусства.
Речь не идёт о том, чтобы мы – родители – сделались артистами. А о том, чтобы мы
восприняли нашу с Ребёнком жизнь как романтику. Жизнь тоже нуждается в искусстве.
Искусство жить, надо полагать, есть высшая красота.
Что же касается тех конкретных случаев, когда мама проявляет свою обиженность или
плачет из-за того, что её обидел Ребёнок, – это не лишает воспитательный процесс
естественности. Это потому, что мама действительно может быть обижена поведением
Ребёнка. Но в проявление своей обиды пусть вложит мысль о его воспитании. Тогда обида её
станет воспитательной, мудрой.
Мы можем обижаться на своего друга, вовсе не думая о его перевоспитании, а думаем о
том, почему друг с нами так неуважительно поступил.
Но обижаемся на нашего Ребёнка не столько потому, что он с нами плохо поступил, а в
большей степени потому, чтобы он стал лучшим, чтобы он осознал, как надо себя вести, и
чтобы в нём развилось чувство сожаления, чувство ответственности за свои слова и
поступки.
Конечно, такое проявление обиженности требует искусства, требует мудрости.
Но если мы упустим в своих обидах на Ребёнка воспитательную устремлённость, то
получим, может быть, обратный эффект: Ребёнок привыкнет к нашим обидам, и ему ничего
не будет стоить обижать нас ещё и ещё. Может получиться и другое: Ребёнок тоже затаит в
себе обиду на нас, и эта взаимная обиженность надолго испортит наши отношения и, в конце
концов, может перерасти во вражду.
То же самое можно сказать и о материнских слезах и грусти, и по поводу возмущения,
а также по поводу радости, похвалы, дорисовывания, исповеди...
Искусство воспитания ведёт нас по пути красоты и изящества воспитательного
процесса, по пути искренности и устремлённости. Но этот процесс очень конкретен: он
всегда направлен не на абстрактного какого-то Ребёнка, а на нашего Ребёнка, у которого есть
свой характер, своя природа, своё окружение. Всё это своё требует и своего воспитательного
процесса.
При воспитании мы должны любить не только своего Ребёнка, но и процесс
воспитания. Но только через красоту процесса воспитания, которую творим мы, можем
утвердить свою любовь к Ребёнку.

Интермедия. Жертва матери

Вопрос Синтии:
Не могли бы Вы вспомнить о Вашем каком-либо конфликте с Вашими родителями?
Конфликта с отцом я не помню, наверное, его и не было. Я уже говорил – он погиб в
Великой Отечественной войне, когда мне шёл двенадцатый год.
А вот один из конфликтов с матерью.
В школу пришли из военного комиссариата набирать подростков для лётного военного
училища. Было это осенью 1944 года. Чувство патриотизма, а может быть, какое-то ещё
неосознанное чувство, подтолкнуло меня записаться среди желающих. Таким в школе
оказался только я.
Прошла пара недель, и я получил из военкомата повестку, сообщающую мне о призыве
в училище. Тогда и узнала мама о моём намерении. Она возмутилась, как я решился на такое,

да ещё без её ведома. «Ни в какие военные училища не пущу, – наотрез объявила она мне, –
твой отец уже погиб на фронте. Не хочу, чтобы теперь погиб мой сын»... Я настаивал на
своём, что хочу быть военным лётчиком. И было неловко брать своё заявление обратно.
Натянулись отношения с мамой. Конфликт ещё более обострился, когда я узнал, что мама
сама пошла в военкомат и попросила вычеркнуть меня из списка. Доводы матери там сочли
справедливыми (она была инвалидом второй группы, воспитывала двоих детей без отца...), и
меня освободили от данного слова. Однако то, что мама решила без моего согласия сделать
такой шаг, привело меня в ярость.
Конфликт длился несколько дней. Я не хотел говорить с мамой. Она же не раз пыталась
объяснить мне, почему не согласна с моей военной карьерой, но я не хотел слушать. Было
ещё одно обстоятельство, что делало меня неуступчивым: в школе все знали, что я один
записался в лётное военное училище, и я воображал себя неким героем. Знакомые и
незнакомые школьники то и дело спрашивали меня, когда меня заберут. А одноклассники с
жаром обсуждали этот вопрос. И я воображал, как вся школа будет смеяться надо мной,
когда узнает, что мама не пустила меня, всё равно куда – в пионерский лагерь или в лётное
училище. Это было для меня делом чести.
Однажды, вернувшись домой из школы, я застал маму плачущей. Мне стало больно. Но
как бывает при напряжённых отношениях, я грубоватым тоном спросил у матери, что ещё
случилось, почему она плачет.
Вот что она тогда мне сказала: «Сынок, может быть, ты прав, и быть военным лётчиком
твоё призвание. Ещё есть время идти в училище. Вот заявление о моём согласии. Ты на мои
слёзы не смотри. Иди в военкомат. Мы с твоей сестрёнкой проживём как-нибудь. О нас не
беспокойся...»
Только тогда я понял, какой долг единственного мужчины в семье возложен на меня. И
ещё я осознал, что военное дело, военный лётчик – это не моё призвание. Понял, что я и не
смогу стать хорошим лётчиком, так как точные науки мне давались с трудом. Но я осознал
самое главное: жертву матери. Она, моя больная мама, грустно улыбалась сквозь слёзы, как
будто просила у меня прощения за свою материнскую ревность.
В ту ночь душа моя страдала: мне надо было набраться мужества и перебороть самого
себя, своё подростковое уязвимое чувство самостоятельности, чувство гордыни. Я победил
себя: утром принёс маме свои извинения, обнял, поцеловал, сказал, что люблю её и не пойду
в военное училище, не брошу её и младшую сестрёнку.
А ребятам в школе сказал, что я сам так решил, мама тут ни причём... Кто-то
посмеялся надо мной, кто-то сказал, что я правильно сделал.
С тех пор прошли десятилетия.
То, что я не пошёл тогда в лётное военное училище, конечно, было правильным
решением. Каким я был бы военным лётчиком, когда вся моя сущность, тогда непонятная
для меня, направляла меня на педагогическую жизнь.
Но спасли меня от необдуманного шага слёзы матери. Не исключаю, что слёзы её были
не только слезами горечи и обиды, но и преднамеренно воспитательными.

Фантазия. О дарах природы

Зарисуйте, пожалуйста, круг, и поставьте в нём много-много точек. Круг – это наш
Ребёнок. Точки в кругу – это возможности Ребёнка. Ими одарила его Природа. Она очень
щедра в отношении человеческого существа: сколько этих возможностей в Ребёнке – мы не
знаем. Их очень много. Их столько, сколько нужно будет не только в нашем XXI веке, но и в
будущих столетиях и тысячелетиях. Разумеется, эти возможности не однородные, не
одинаковые семена, они разные. Ребёнок неограничен в своих возможностях, он всё может.
Осмелюсь повторить своё воображение о Ребёнке:
Если Вселенная действительно не имеет начала и конца, а Природа не имеет

исчисления в своём творчестве, то единственная модель Вселенной и Природы есть Ребёнок.
Но возможности ещё не есть состоявшаяся действительность, также как косточка
винограда не есть виноград. Чтобы из косточки мы получили виноградные гроздья, сперва
надо, как в песне Булата Окуджавы, чтобы мы зарыли её в тёплую землю, потом поцеловали
лозу и только потом вкусили спелые гроздья.
Однако вообразим: виноградную косточку мы не зарыли в тёплую землю, а бросили её
в старый амбар, где разгул крыс, и забыли о ней. Что же станет с косточкой, в которой
хранится великое будущее, неповторимая энергия жизни? Станет она скудной добычей крыс.
То же самое может произойти с возможностями Ребёнка, если их не развивать, не
воспитывать и не облагораживать. Часть возможностей нам известна. Для ясности назовём
некоторые из них: возможность заговорить, возможность запоминать, возможность мыслить,
возможность ходить на двух ногах, возможность наблюдать, возможность чувствовать,
возможность любить, возможность переживать, возможность сострадать и т. д. В большей
или меньшей степени мы заботимся о развитии известных нам возможностей, особенно тех,
которые кладутся в основу нравственного становления и познания.
О другой части возможностей мы имеем смутное представление. Их проявляют пока не
все дети, а единицы. Скажем, трёх-четырёхлетний Ребёнок извлекает корни из больших
чисел или возводит в степень числа. Отдельные дети разного возраста проявляют такие
способности, как: видеть и читать закрытыми глазами, «читать» чужие мысли, общаться с
тонким (высшим) миром, мыслить космически и получать знания через духовные усилия,
через чувствознание, предвидеть будущее, определять любой день любого года, заговорить в
шестимесячном возрасте и т. д.
Дети сами не могут объяснить, как они это делают, а мы не можем разгадать природу
таких проявлений.
Можно ли считать, что такими возможностями владеют все дети, но только у
единичных, в силу каких-то обстоятельств, они проявляются?
Или надо ли полагать, что они есть ошибки Природы, отклонения от нормы?
Но очевидно, что в нынешнем поколении детей такие случаи учащаются. Зачем искать
«ошибки» Природы? Что нам мешает допускать, что наступает эпоха, которая затребует от
людей именно такого рода способности, которые существуют в каждом, но пока в глубоко
сонном состоянии. Тогда то, что мы сегодня наблюдаем, можно считать предвестниками
этого будущего.
О существовании третьей части возможностей мы можем только предполагать, как
астроном предполагает о существовании невидимого небесного тела в том или ином
содружестве небесных тел. Может быть, есть в нас возможность летать, возможность
разговаривать между собой и с любым на любом расстоянии без каких-либо аппаратов,
возможность «видеть» мысли и общаться с помощью мыслей, минуя языки, возможность
слышать и видеть через любые преграды, возможность материализовывать мысли,
возможность выходить из тела и странствовать в высших мирах и т. д. Вообще это будет
эпоха, когда человек не будет нуждаться ни в каких аппаратах – микроскопах, телескопах,
скоростном транспорте, мобильной связи, Интернете, компьютере, телевидении, разного
рода чипах и всего того, что принесут в ближайшем будущем нанотехнологии, не будет
нуждаться в лекарствах, операциях и медицинских аппаратах... Наши раскрытые
возможности вытеснят их.
А что говорить о четвёртой части человеческих возможностей, о которых и не
догадываемся! Но настанет время (какое это будет тысячелетие?), когда они обнаружатся, и
тогда в человеке откроются другие горизонты жизни и творения.
Все эти возможности уже сейчас присутствуют в Ребёнке, но мы не можем со своей
нынешней педагогикой открыть и развить их.
Даже для развития той части возможностей, которые сейчас нам известны, нам не
хватает то времени, то терпения, то мудрости, то знаний, то духовно-нравственного

совершенства, то педагогического сознания, то понимания необходимости их развития.
Может быть, не хватает и чувства долга и желания, чтобы помочь Ребёнку раскрыть свои
дары от Природы.

Ода. Природа в ребёнке

Какой микроскоп покажет нам ту возможную будущность, которая записана в семени
разных растений? Зерно горчичное хотя меньше всех семян, «но когда вырастает, бывает
больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются
в ветвях его».
Мы не устанем восхищаться Ребёнком, в котором «изначально посеяны семена его
будущей личности», не устанем удивляться тем могуществам, что лежат в нём от Природы
как возможности. Они так же реальны, как реальны семена. Но эти возможности будущего
могущества могут пострадать так же, как пострадает горчичное семя, если его бросить не в
ту почву, которая ему нужна, а в другую, которая вредит ему, и если не поливать и не
ухаживать за ним. Тогда сорняки, которые заносит ветер во внутренний мир, погубят их,
задавят, не дадут проявить своё прекрасное могущество. А могущество это, если оно
проявится, будет состоять из сил умственных и физических, волевых и эмоциональных,
чувственных и духовно-нравственных.
Возможности, которые в Ребёнке от Природы, нуждаются в развитии. Что есть
Развитие? Это есть процесс перехода природных возможностей в реальные силы. Но этот
процесс весьма сложный.
Сам Ребёнок, особенно в первые годы своей жизни, не в состоянии развивать в себе
свои возможности.
Но и в последующие периоды взросления он будет не всегда в силах целенаправленно
развивать себя.
Ребёнку нужны мы – родители, умные взрослые, воспитатели, учителя, знающие, что
есть развитие, что надо развивать и как надо развивать. Психология утверждает:
«Если Ребёнок с самого раннего возраста находится вне общества и созданных
обществом условий, то он остаётся на уровне развития животных» (А.Н. Леонтьев).
Развиваться – естественная страсть Ребёнка. Он не может не развиваться. Природа
закладывает не только возможность, но и развивающее движение, закладывает импульс к
развитию. Но это движение может принимать искажённую форму, если наши мудрость и
забота не будут его направлять. Для этого надо знать, перед какими требованиями ставит нас
Природа. А требования, в которых суть закономерностей развития, таковы:
– Развитие природных возможностей в Ребёнке происходит в пределах
календарных сроков.
Это значит: в возрастном становлении Ребёнка есть периоды, когда та или иная группа
возможностей развивается особенно интенсивно. Природа не требует от Ребёнка особых
(или, вообще, каких-либо) волевых усилий. Если мы будем в состоянии организовать вокруг
Ребёнка нужную содержательную среду, то эти возможности (назовём их функциями, как это
принято в психологии) найдут наиболее полное раскрытие. После календарных сроков те же
самые функции слабеют. Потому в дальнейшем их развитие будет связано с
целенаправленной волею, с осознанным устремлением, или даже станет невозможным.
– Развитие природных возможностей в Ребёнке происходит только в условиях
преодоления трудностей.
Это значит: Ребёнок приобретает ту силу, что преодолевает. Трудность есть ступенька
восхождения. Но трудности бывают умные и глупые. Если развитие умное, оно требует
умных трудностей, нам следовало бы проявить мудрость, чтобы предъявить Ребёнку такие
трудности, которые облагораживают его природу, раскрывают функцию и тут же вливают её
в созидательную, творческую деятельность. Трудности, которые мы предлагаем Ребёнку в

процессе его целенаправленного развития, должны превосходить возможности Ребёнка. Но
вот вопрос: как же тогда он их преодолеет? Преодолеет он их с нашей помощью, в
сотрудничестве с нами. Мы выступаем в качестве посредников между трудностью и силами
Ребёнка. Помогаем ему преодолеть трудность: объясняем, намекаем, поощряем,
вдохновляем.
– Качество среды влияет на развитие природных возможностей Ребёнка
положительно или отрицательно.
Среда положительно будет влиять на развитие Ребёнка тогда, когда она создаёт
опережающие условия, которые поощряют ещё не созревшие функции для
жизнеутверждающей деятельности. Но среда станет помехой для развития, если её условия
очень отдалены или очень отстают от сил Ребёнка, или же в том случае, если она предложит
пришедшим в движение силам Ребёнка нежелательную содержательную среду и
безобразный материал.
– Развитие природных возможностей в Ребёнке имеет индивидуальные свойства и
отклонения.
Смысл индивидуальных свойств мы связываем с предназначением Ребёнка. Природа
щедра в отношении Ребёнка, но душа его извлекает из природных богатств особенно те
возможности, полное развитие которых в будущем будет способствовать её деятельности.
Отчасти с этим же связаны некие отклонения, которые не соответствуют обычным нормам.
Скажем, освоение чтения в раннем – двух-трёхлетнем возрасте. Если же та или иная
возможность проявляет себя позднее календарного срока, – это можно объяснить или средой,
не соответствующей природе Ребёнка, или же болезнями и нарушениями, которые
передались ему по наследству.

Аккорд. Игрушка

Я не ломаю игрушку, правда, не ломаю!
Дайте мне её обратно!
Это вам кажется, что ломаю её, ибо не знаете меня.
Но я разбираю её, чтобы заглянуть вовнутрь, узнать, как она устроена.
Я исследую игрушку и хочу использовать её по-своему.
Это своё я принёс с собой, в нём нечто новое, что вам не известно.
Мне нужно набраться опыта, чтобы спустя годы проявить себя, утвердить своё.
Меня не интересует игрушка, и не хочу знать, сколько она стоит.
Но то, к чему влечёт меня моё будущее, будет стоить во много раз дороже, и в нём
будет мой дар для всех вас.
Цените во мне, что я «ломаю» игрушку, а не играю по её правилам.
У меня свои правила, и не дам игрушке управлять мною.
Если я подчинюсь всем правилам всех игрушек, которые вы для меня покупаете, скоро
сам стану игрушкой, – разве вам это непонятно?
Сегодня «ломаю», а завтра на этом опыте жизнь буду строить.
Не злись, мама!
Не ругай, папа!
Верните мне игрушку, пока она может сослужить мне!
А вам лучше будет наблюдать, куда устремляется моя Природа!
Интермедия. Шалун и шалость

Вопрос Синтии:
Не связана ли шалость Ребёнка с его развитием? Как быть с Шалуном?

Развитие есть процесс совершенствования. Оно происходит через преодоление
трудностей. Если в данный момент в Ребёнке проснулась та или иная группа природных
возможностей, то она нуждается в движении и трудностях.
Преодоление трудностей становится самоцелью. Потому Природа сама направит
Ребёнка искать трудности. Если он найдёт в среде организованные нами условия, то он
займётся ими, и мы скажем, что Ребёнок играет, развлекается, занимает себя. Всё это мы не
будем считать шалостью. А если в среде нет организованных условий, то он воспользуется
любыми другими условиями, которые не предназначены для него, создаст из них трудности,
чтобы преодолеть их и, таким образом, поможет своим возможностям в развитии. Эту форму
активности мы называем шалостью. И так как такая активность Ребёнка нарушает наш покой
и, кроме того, мы опасаемся, чтобы Ребёнок не напортил чего-то и не навредил самому себе,
то сразу прибегаем к запрещениям: «Не трогай... Не бери... Не лезь... Не ломай... Отойди...
Не делай этого... Что тебе сказали... Угомонись...» Это называется «понукательной
педагогикой». Сила потребностей не позволит Ребёнку воспринимать наши предупреждения.
Это нас возмутит: значит, он непослушный, всё делает нам назло. И спешим применить
санкции: проявляем строгость, не отпускаем, угрожаем, наказываем...
Что такое шалость и кто есть шалун?
Если смотреть на шалость Ребёнка с точки зрения нашего спокойствия и
озабоченности, чтобы он что-то не напортил и не навредил самому себе, то шалость для нас
будет (как поясняют словари): баловство, своевольничанье, противоестественное и
легкомысленное действие.
Но если же посмотреть на шалость Ребёнка с точки зрения движения его природных
возможностей к совершенствованию, то слово «шалость» нам очень понравится. Оно будет
означать: улавливать совершенное, стремиться к совершенству. Шалость ещё тем прекрасна,
что в ней много творчества. Шалун развивает себя, обустраивая окружение, он переделывает
условия среды. Шалость есть проявление мудрости детства, шалун – двигатель жизни.
Шалун вторгается в завтрашний день, вовлекая его в сегодняшний. Он сам завышает планку
своего развития до максимального уровня. Шалуны – будущие творцы жизни во всех её
многообразных проявлениях: в культуре, науке, в искусстве, в политике, в экономике, в
общественной деятельности. Они обустраивают, перестраивают, обновляют жизнь людей;
они – эволюционная сила планеты.
Ребёнок-шалун оживляет наше педагогическое сознание. Только надо отходить от
авторитаризма, который, конечно, не потерпит шалости, и мы увидим: шалун принуждает
нас ломать авторитарную педагогику. Если мы поддадимся шалуну, то он станет точилкой
нашего искусства воспитания.
И какая скука воцарилась бы в воспитании, если бы не было шалунов. Там, где нет
шалунов, там, где дети только сознательные, уравновешенные, там и нет воспитания, но не
будет и педагогического творчества. Если наш Ребёнок уравновешенный, послушный,
спокойный и с лёгкостью подчиняется всем нашим требованиям, то пусть это нас не радует;
нам лучше было бы считать это неестественным проявлением и искать пути, чтобы сделать
его шаловливым. Может быть, пора, чтобы мы сами – воспитатели – тоже научились шалить
вместе с Ребёнком, чтобы дать ему возможность утверждать свои природные дары.
Так что: дайте детям шалить.
Но нам нужно будет:
– бдительно наблюдать за Ребёнком, когда он шалит, чтобы сразу помочь избежать
опасности, и чтобы шалость не перешла в бесцеремонность и дерзость в отношении других,
не ущемляла их;
– надёжно упрятать и убрать из среды предметы, которые могут провоцировать его
(спички, зажигалки, ножи, огнестрельное оружие), или боимся, что он их сломает;
– то и дело шалить вместе с Ребёнком, устраивать ералаш;
– направлять энергию шалости на благие деяния.

Нам не стоит возмущаться и, тем более, гневаться, если всё же что-то случится, и он
что-то напортит, что-то сломает. Только поможем ему, чтобы в нём родилось чувство
сожаления. Но будьте уверены: его труд и творчество в будущем стократно возместит
убытки от шалости.
Есть ещё одна ценность детских шалостей. Память о своём детстве мы храним через
свои шалости. Они тоже устанавливают в нашей памяти моральный климат. Нам грустно и
радостно вспоминать о них. А иной раз расскажешь своему Ребёнку, своим внучатам о своём
детстве, о своих шалостях детства и увидишь, как они развеселятся и будут приставать:
«Расскажи ещё!»
Почему это так?
Аккорд. «Упражняйте меня в нравственных поступках»
Мама, Папа!
Я не знаю, где грань между шалостью и дерзостью, шалостью и злостью, шалостью и
хамством, шалостью и вседозволенностью.
Думаю, вы тоже путаете эти вещи и, вместо того, чтобы воспитывать меня, занимаетесь
моим оправданием и отдаёте меня стихии моих необузданных импульсов.
Пришёл к вам уважаемый гость. Присел на диван. А я, держа в руке чашку с водой,
подкрался сзади и вылил ему воду на голову. Вы начали извиняться перед ним, а он, бедный,
бормотал: «Ничего, ничего, он же Ребёнок...» Потом, когда гость ушёл, папа только и сказал
мне: «Ах ты, шалун, откуда лезут тебе в голову такие глупости?» Вот и всё папино
воспитание.
Вы думаете, шалость терпит хамство?
На днях мы пошли в парк. Устроились на скамеечке, и вы увлеклись разговором. Чем
же я забавлялся? Всем прохожим, взрослым и маленьким, высовывал язык. Кто-то смеялся
надо мной, кто-то смотрел с жалостью, взрослые с укором глядели на вас. А я смеялся. Мама
только говорила мне: «Что с тобой?» Вот и всё мамино воспитание.
Шалость не есть дерзость.
Вы же видите, я не слушаюсь бабушку, делаю ей всё назло, кричу на неё. Она
попросила не бить по клавишам рояля со всей силой, а я стал ещё сильнее бить кулаками и
отбил несколько клавиш. Почему вы, Папа и Мама, не объясните мне, что поступать назло
людям нельзя, и почему не потребуете от меня, чтобы я любил и уважал бабушку? Или
считаете, что всё образуется само собою?
Я каждый день свершаю много таких «дел» и чувствую вседозволенность. А она ведёт
меня по ложному пути.
Мама и Папа!
Дайте мне понять, как надо вести себя в кругу людей и вещей, что есть хорошо и что
есть плохо, что можно и чего нельзя.
Воспитывайте меня по мудрым наставлениям Песталоцци. Он вам скажет:
Всё элементарное нравственное воспитание покоится на трёх основаниях:
– выработать в Ребёнке с помощью чистых чувств хорошее моральное состояние;
– упражнять нравственность на справедливых и добрых делах, чтобы Ребёнок
превозмогал себя и прилагал усилия;
– развивать нравственное мировоззрение через размышления и сопоставления
правовых и нравственных условий, в которых Ребёнок находится.
Видите, что советует вам великий педагог: «упражнять»!
Меня надо упражнять в справедливых и добрых делах, а не оправдывать мою
вседозволенность и называть всё подряд детскими шалостями.
Не спускайте с меня глаз, Папа и Мама, ибо найти путь к благородству мне самому с
каждым годом будет всё труднее и труднее!

Интермедия. Опасная шалость

Вопрос Нинцы:
Не могли бы Вы вспомнить о Ваших детских шалостях?
Расскажу об одной такой шалости – опасной.
Было это летом 1943 года. Шла война.
Мне было тогда 12 лет, и я находился в деревне у дедушки и бабушки.
С Кавказских гор доносились такие мощные грохоты от взрыва бомб, что в окнах
домов звенели стёкла.
Иногда над селом, прямо над крышами домов, пролетали маленькие немецкие
самолёты. Они летели медленно, и мы могли разглядеть пилотов. Самолёты сбрасывали
листовки, а мы, дети, бежали вслед, грозили кулаками, ругали немцев и бросали камни.
Недалеко от дома был кустарник. В поисках прутьев, из которых плёл корзиночки для
ежевики, я наткнулся на заржавевший ствол ружья. Забыв о корзинке и ежевике, я тайком
принёс ствол домой и спрятал в курятнике.
Ребёнок всегда знает, что есть шалость, и что взрослым не понравится. Потому
действует так, чтобы его не заподозрили в чём-то недозволенном. Так поступил и я.
Я знал, где у дяди лежит коробочка с порохом. Коробочку тоже взял тайком и понёс в
курятник.
Весь порох засыпал в ствол, а дальше до отказа заполнил его мелкими камушками.
Поставил переднюю часть ствола на камень, то есть, поднял его вверх; потом вернулся в дом
за огнём в камине и зажёг конец палки.
Бабушка спросила: «Зачем тебе огонь?»
«Сейчас, сейчас», – успокоил я бабушку.
Я вошёл в курятник и запер изнутри дверь.
Зажжённый конец палки я направил к спуску ствола.
Раздался страшный грохот.
Люди, соседи, бабушка не поняли, что произошло. Им показалось, что немцы сбросили
бомбу, но не могли понять – где?
И когда взломали курятник, увидели, что я валялся без чувств на земле, а все куры,
которые до этого сидели на жёрдочках и наблюдали за моими действиями, тоже валялись на
земле мёртвые.
Ствол был разорван на куски.
Я очнулся на коленях бабушки и первое, что услышал, биение её сердца, сильное и
учащённое.
Бабушка не отругала меня, и дедушка не стал наказывать. Бабушка плакала и
приговаривала: «Слава Богу, что ты живой... Спасибо тебе, Господи!..» А позже дедушка
повёл меня в виноградник и спросил: «Сынок, ты хоть понимал, что могло с тобой
произойти?.. Ты хоть думал о нас?» Говорил он это, опрыскивая виноградник раствором.
Конечно, я поступил неразумно. Шалости нам такими и кажутся – неразумными. Но
она, эта моя детская шалость, дала мне возможность познать многое: сердце бабушки,
мудрость дедушки и свою ответственность перед родными. Это осознание произошло не
сразу, а спустя годы.

Элегия. Ходит по миру мудрец

Проходит Мудрец мимо одного дома. Видит: во дворе собралась толпа женщин, одна
рвёт волосы у другой, та кричит, остальные шумят – пытаются их разнять. Заметили они
Мудреца и подозвали к себе. Помоги, говорят, а то случится беда.

Мудрец подошёл к ним, и те рассказали ему:
– Вот эта женщина, которую мы впервые видим в нашей деревне, – они показали на
особу, которая вцепилась в волосы другой, – говорит, что 12 лет тому назад бросила своего
младенца у порога этого дома. Хозяйка, мудрая и великодушная женщина, подобрала его и
воспитывает его со всей любовью родной матери. Растёт добрый, вежливый и талантливый
мальчик, которого любит всё село. А теперь объявляется эта и требует вернуть Ребёнка...
Это справедливо?
Обратился мудрец к женщине:
– Ты бросила младенца, потому что он тебе мешал жить свободно?
– Да... – нехотя ответила женщина.
– А сейчас зачем он тебе, прошло ведь 12 лет?
– Хочу дать ему воспитание, – сказала она.
– Но ведь он воспитывается в добром нраве?
– Я перевоспитаю его.
Тогда сказал Мудрец женщинам:
– Послушайте притчу.
Кукушка тайком снесла свои яйца в гнезде Пеликана. Мама-пеликан высиживала их
вместе со своими яйцами, а когда птенцы вылупились, она воспитывала пеликанчиков
вместе с кукушатами, не различая их друг от друга и любя всех материнской любовью. И
когда маме-пеликану не хватало пищи для всех, она раздирала своё сердце и кормила
птенцов собственной кровью. Птенцы оперились, выросли и вылетели из гнезда, думая, что
все они пеликаны.
Вот тогда Кукушка решила собрать кукушат, воспитанных пеликаном, считая себя их
родной матерью, и провела им урок нравственности. Посадила кукушат на ветку дерева, сама
уселась повыше и начала оттуда говорить:
– Дети мои, вы уже входите в большую жизнь мира птиц и животных. Запомните, кем
вам не надо быть, чтобы не осрамить наш великий род...
– Кто ты? – спросил один кукушонок, – Мы уже знаем, как живут пеликаны!
– Я ваша родная мать...
– А кто же тогда наша мама-Пеликан?
– Она украла вас у меня... Она, давая вам пить свою кровь, заставляла вас забыть обо
мне... – и Кукушка прослезилась, – Она вам не дала воспитание, даже слова не вымолвила о
том, кем вам не надо быть, чтобы жить в лесу честно...
Кукушата, воспитанные Пеликаном, расчувствовались.
– Бедная мама... – сказала одна.
– Родная мама... – сказала другая.
– Милая мама... – сказала третья.
– Послушаем мамочку, чтобы знать, кем не надо нам быть... – сказала четвёртая.
– Не будьте, дети мои, Мартышкой, не будьте Хамелеоном, не будьте Свиньёй, не
будьте Ослом, не будьте Козлом...
– Кто они, мы их ещё не видели? – спросили кукушата.
– Вы их увидите, таких много в лесу. Не будьте ими!
– А Пеликаном?
– Забудьте о Пеликанах, они злые и бесчувственные!
– Кем же тогда нам быть? – хором спросили кукушата.
– Только Кукушкой, настоящей, как я! – сказала им мама. И ещё не познавшие мир
кукушата поверили своей родной маме.
– Зачем, действительно, раздирать сердце, чтобы кормить своей кровью птенцов, ели не
хочешь им навредить? Мы чуть было не забыли о своей маме Кукушке... Вот какая она –
настоящая мама, свободная и красивая, не то, что мама-Пеликан... – сказали кукушата друг
другу. Разлетелись они в разные стороны с мыслью, что отныне они настоящие кукушки, а

пеликанами не будут никогда. И вскоре гнездо Пеликана заполнилось яйцами новых
кукушек.
Мудрец умолк. Женщины осмысливали притчу, а Мудрец помогал им своими
размышлениями вслух: «Воспитание мамы-Кукушки есть педагогика джунглей. Воспитание
же мамы-Пеликана есть педагогика Божественная».
И Мудрец поспешил по дорогам Мира.

Симфония. Берегите мою речь

Вы готовы помочь мне в развитии?
Сделаете великое благо!
И позаботьтесь сперва о развитии речи во мне.
Не думайте, что речь нужна мне только для общения с людьми. С помощью речи я буду
общаться и с вами, и с животным миром, и с растениями, и с камнями, и со звёздным небом,
и с Богом. Через речь я буду постигать и выражать себя, свои мысли, свои чувства, буду
воспитываться.
Речь – выразитель нашего духа.
Как вы будете развивать во мне речь?
К чему будете направлять мою речь?
У меня есть для вас советы, есть просьба.
Первое.
Ваша чистая речь есть самое главное условие развития моей речи. Она должна быть
чистой не только тогда, когда обращаетесь ко мне, но и всегда.
Что значит чистая речь?
Это не только правильное произношение, грамматически правильное построение
мыслей в предложениях. Это не так важно.
Чистота речи определяется её смысловым и чувственным содержанием. Пусть звучит в
вашей речи любовь, сострадание, взаимопонимание, уважение, радость, устремлённость.
Пусть ваша речь служит утверждению добра, пусть несёт она людям живительную влагу.
Ваша речь будет чистой, если она будет искренней и правдивой. Тогда слова и формы их
построения станут прекрасными.
Если хоть одним перышком заденет мою невинную возможность к речи ваша лживая
речь, речь, которая проходит через ваше раздражение и зло, речь, которая служит вам для
унижения и осквернения, – независимо от того, как она внешне будет звучать, – то она, такая
ваша речь навредит мне, может исказить мою судьбу.
Второе.
Моя способность к речи просыпается во мне задолго до моего рождения. Находясь в
пятимесячном возрасте в утробе матери, я уже воспринимаю внешний звуковой мир. Слышу,
как вы разговариваете между собой, слышу музыку.
Если ваша речь добрая, если музыка, которую слушаете, возвышенная – это радует
меня, я готов впитывать эти звуковые потоки. Пусть мама читает хорошие книги, слушает
хорошую музыку, пусть думает о прекрасном. А папа пусть любит маму и не жалеет добрых
слов для неё; пусть обсуждают они мой приход с чувством радостного ожидания. Я
умиротворён, когда папа, приложив ухо к животику мамы, разговаривает со мной, говорит,
как меня любит, какая у нас красивая и добрая мама. В это время я воспитываюсь, моя
речевая способность получает импульсы для моей будущей доброй речи.
Прошу вас, берегите меня, берегите во мне мою будущую речь.
Когда мама с папой ругаются, я пугаюсь.
Когда грохочет индустриальная музыка, мне хочется куда-то спрятаться.
Когда вы включаете телевизор и смотрите фильмы, где кричат, орут, сквернословят,
стреляют, взрывают и убивают, я съёживаюсь, мне хочется заткнуть уши руками, мне

хочется вернуться обратно на Небеса.
Знаете, что ещё происходит со мной в это время?
У меня от грубых шумовых потоков ускоряется биение сердца, учащается пульс, во мне
меняется химический состав крови. Моя речевая способность постепенно привыкает к
грубости, хамству, мой характер склоняется к раздражительности. Всё это обнаружится во
мне, когда мне будет два-три годика, когда мне исполнится 12–14 лет. Вы будете винить
тогда меня, но не будете вспоминать, как сами до моего рождения способствовали
искажению моей речи и моего характера.
Прошу вас, не ведите себя так. А как себя вести, чтобы способствовать моему доброму
речевому развитию, вы уже знаете.
Третье.
Обогащайте мою речь чувствами, развивайте во мне не просто речь, а доброречие,
любовноречие, прекрасноречие, мудроречие. Пусть ваша речь, которой вы будете заполнять
окружающее меня пространство, будет тоже доброй, мудрой, наполненной любовью друг к
другу и заботой друг о друге. Каждое слово, которое вы будете обращать ко мне, пусть несёт
мне вашу сердечность, вашу любовь, вашу ласку, вашу мудрость. Так я научусь выражать
своей речью любовь к вам, к людям, уважение, заботу, ласку, признательность, сострадание,
сорадость, понимание; так во мне зародится умная речь. Если вы будете сдержанны в своей
речи, то я тоже восприму от вас это качество, ваша образная и эмоциональная речь поможет
мне научиться говорить образно и эмоционально. Ваша спокойная речь тоже будет для меня
примером.
Вам сказано: «Из тех же уст исходит благословение и проклятие. Не должно, братья
мои, сему так быть». Сделайте так, чтобы из ваших уст исходило слово, полное истины и
благодати. Тогда моя речь тоже порадует вас. Дайте мне знать, что слово несёт
созидательную энергию, и что оно несёт также разрушительную энергию. Воспитайте во мне
ответственность за свои слова. Научите, когда нужно молчать и когда нужно говорить.
Дайте мне быть в своей речи смелым, но умным, свободным, но сдержанным,
справедливым, но щадящим.
Не осуждайте и не учите меня осуждать. Объясните мне заповедь: «Не судите и судимы
не будете».
Защитите меня от болтливости, объясните, почему нельзя засорять пространство
пустословием.
Не кричите на меня из-за моих проступков. Ваши крики, угрозы и гнев разрушают мою
речь так же, как и разрушают мой характер.
Пусть ваши наставления и возмущение духа отведут меня от сквернословия, злословия,
от ругани, от мелочности, от придирчивости. Придавайте моей речи благозвучность и
мелодичность. Ваша речь есть основа для развития моей речи. Вы несёте ответственность за
мою речь. Речь, которую вы разовьёте во мне, станет качеством моей личности и
благодетелем моего внутреннего мира.
Я буду всю жизнь вам признателен, если вы сделаете мою речь зажжённой свечой
средь бела дня и факелом во тьме.
Четвёртое.
Моя природная возможность к развитию речи имеет свои календарные сроки: до
трёхлетнего возраста я приобретаю фундаментальную основу речевой деятельности, далее
моя речь способна обогащаться нравственностью, чувствами, мудростью, благородством. До
девяти – одиннадцатилетнего возраста всё это будет происходить свободно и естественно,
если вы окружите меня возвышенной и чистой речью. Этот дар в дальнейшем меня будет
сопровождать всю жизнь. После же этого календарного возраста моя возможность
естественного развития речи ослабевает. И если в мою речь закрались сорняки (грубость,
сквернословие, неосторожность и др.), вам будет трудно очистить её от них, а мне
понадобятся большие усилия воли, чтобы облагородить свою речь.

Берегите во мне этот период речевого развития.
Этот же период хранит в себе ещё одну тайну: я могу овладеть сразу несколькими
языками без ущерба родному языку. Найдите возможность, подарите мне, помимо родного,
один или два, как вы называете, иностранных языка. Моя природная способность к речи
поможет освоить и другие языки естественно, без усилия воли. Вы же не будете меня –
младенца, двух или трёхлетнего Ребёнка сажать за парту, раскрывать учебник и проводить
уроки родного языка? Вы же видите, как я осваиваю родную речь: вы говорите в моём
окружении, говорите со мной, а моя природная языковая возможность сама разгадывает
законы языка, и спустя полтора-два года после рождения я начинаю свободно говорить и
выражаю свои чувства, переживания и мысли. А потом во мне всё больше и больше
раскрывается речевая интуиция, я начинаю творить слова, творить речевые образы, которые
вас восхищают.
В таком же природно-естественном порядке я мог бы заговорить на любом другом
языке и в те же самые годы (в трёх-шестилетнем возрасте). Что для этого нужно? Надо
понять, что я с лёгкостью осваиваю речь человека, создающего мне жизненно необходимую
среду. Если мама с папой, которые меня кормят, ласкают, купают, пеленают, играют со
мной, ведут меня гулять, и делают всё это в сопровождении русской речи, то я, со своей
стороны, подарю им свою русскую речь, восприму эту речь как жизненно необходимое
условие для общения с матерью и отцом. Но вот папа с мамой уходят на работу, а я остаюсь
на попечении бабушки. Она тоже для меня жизненно необходимый человек: любит и ласкает
меня, кормит, купает и меняет памперсы, играет со мной, поёт песенки, читает стихи и
говорит. Но говорит она и делает всё это не на мамином языке, а на своём, скажем,
французском. Пройдёт то же самое время – года полтора-два – и я заговорю для бабушки на
её языке, на французском. Так мог бы заговорить и на третьем языке, скажем, на языке няни,
а это уже английский. Сам пока знать не буду, что овладел тремя языками: я просто, увидев
маму или папу, заговорю с ними на их языке, увидев в том же пространстве бабушку, я сразу
же переключусь (благодаря моей языковой способности) на речь бабушки; то же самое будет
и с няней.
Когда я чуть повзрослею, лишь тогда с удивлением открою для себя, что говорю на
разных языках.
Какой из них станет для меня родным, то есть, таким, который определит мой
духовно-нравственный опыт? Таким станет тот язык, который наполнит меня культурой
народа, которому принадлежит этот язык. Если я живу в России, то о чём же родители будут
говорить мне, если не обо всём русском? И о чём же мне бабушка будет говорить на своём
французском, если не о том окружении, в котором нахожусь? Так же и няня. И получится,
что русский, через который я впитываю культуру, станет родным. А по мере моего
взросления с помощью других языков я ещё глубже постигну свой родной.
Прошу вас: если только будет такая возможность, дарите мне родной и другие языки в
раннем детстве. Здесь они достанутся мне без труда и основательно. А после того как моя
языковая возможность исчерпает во мне календарный срок, мне придётся осваивать языки
усилием воли: через специальные занятия, через зубрёжку и осмысление правил языка.
Конечно, сознание, практика и сила воли сделают своё дело – я научусь говорить и на другом
языке. Но было бы лучше эту сознательную и волевую энергию я направил бы на освоение
знаний и наук, на творчество.
Прошу вас, подарите мне языки!
Говорят же в народе: сколько языков ты знаешь, столько раз ты человек.
Аккорд. Не навязывайте мне ваши мысли

Развивайте во мне мышление и воспитывайте ответственность за свои мысли.
Я знаю: и на Земле, и в Мирах Высших мысль есть основополагающая и величайшая

творящая энергия. Но она есть такой же мощности разрушительная сила.
Потому думайте, в каком направлении будете развивать моё мышление, и не путайте
друг с другом формы мышления и направленность мышления. Если вы держите в руках
скрипку и смычок и умеете ими пользоваться, это ещё не значит, что вы будете творить
одухотворяющую, а не отупляющую музыку. Всё будет зависеть не столько от хороших
инструментов, сколько от вашего сердца и сознания, от того, во что вы верите и к чему
стремитесь.
Вы предпочитаете развивать в детях логическое мышление и мечтаете о железной
логике. Что вы хотите – чтобы жизненные вопросы я решал железной логикой? Дайте мне
логику сердца, и я достигну большего, чем железной логикой. У вас стало модно развивать в
детях критическое мышление. Взгляните, пожалуйста, на ваше прошлое: чем люди
побеждали на своих судьбоносных перекрёстках – критическим мышлением, которое
отрицает, или позитивным мышлением, которое утверждает? Объясните себе и дайте мне
тоже постигнуть восточную мудрость: «Утверждающий богат, отрицающий беден».
Устремите меня к общему благу, к красоте, к любви, дайте мне думать о возвышенных
вещах, о пользе, о судьбе человечества, о служении и преданности, о духовности, о душе, о
Боге. Устремите меня к добромыслию, к прекрасномыслию, к любовномыслию. Объедините
во мне сердце и разум, пусть разум мой черпает истину из сердца, облагораживает себя через
сердце. Расширьте моё сознание: сделайте единым во мне духовное и материальное,
растолкуйте мне понятие духоматерии, сделайте моё мышление многомерным, и устремите
моё сознание не только к земному, но и к тому миру, откуда я пришёл к вам. Сознание моё
держит зерно космического мышления, хранит чувствознание. Развивайте во мне эти
качества восприятия мира. Сделайте из меня мыслителя, а не только мыслящего.
Не навязывайте мне ваши мысли: это опасно для вас, ибо сказано – «Насилие над
мыслью есть тяжкое преступление». Опасно будет для меня тоже, ибо я родился со своими
мыслями и намерениями, со своей миссией, и вы, навязывая мне свои мысли, можете
погубить мои, и тогда я не состоюсь на Земле.
Важной задачей для вас является ещё и воспитание во мне чувства ответственности за
свои мысли. Они станут детищами моего духа и такими же бессмертными, как мой дух. Мои
мысли будут объединяться с подобными им мыслями в духовном пространстве и влиять на
людей и, разумеется, на меня тоже в первую очередь: в зависимости от того, какие они –
светлые или тёмные, будут помогать мне и людям или станут помехами в жизни. Потому я
ответственен за свои мысли, которые могут нести пользу или вред не только незнакомым
мне людям, но и будущим поколениям.
Дайте мне понять, что нельзя множить саранчу мыслей, в которых корысть, злоба,
зависть, безобразия. Чувство ответственности за свои мысли способствует духовному
восхождению.
Прошу вас, дорогие родители, воспитатели, учителя, объедините ваши усилия в
развитии моего сознания и мышления. Дайте моему сознанию крылья, чтобы я смог взлететь
выше вас и дальше вас.

Аккорд. Память моя открыта для красоты и истины
Развивайте во мне память.
Но не забудьте, что она для меня есть почва, которая питает мою душу, мой духовный
мир, и есть огонь, который устремляет меня в будущее.
Сейте во мне живые знания, которые поведут меня к границам непознанного и
объяснят смысл Беспредельности.
Не превращайте мою память в склад, куда можно забрасывать всякие отходы старых
знаний, от которых сами не знаете, как избавиться.
Тем более не устраивайте мне всякие экзамены для проверки того, насколько полно

храню в себе этот «багаж» изношенных вещей. Проверяйте и закаляйте мою память на
жажду к свежим знаниям, устраивайте мне экзамены на созидательную силу моих знаний,
выявляйте, насколько удачно я берегу свою память от всякого мусора, который тоже
называется знаниями и информацией, и в который втягивают меня средства массовой
информации.
Понаблюдайте за избирательным отношением моей памяти к знаниям, чтобы постичь
мои природные интересы и помочь мне удовлетворить их.
Цените во мне жизнь, с которой я родился, а не «багаж знаний», который вы
взваливаете на мои плечи и заставляете при каждом требовании распаковывать его.
Серьёзным людям, которые несут ответственность за моё становление, не подобает
заниматься переливанием из пустого в порожнее.
Заселяйте в мою память величественные образы героев духа, строителей культуры,
Учителей человечности. Рассказывайте мне о них с раннего детства и сделайте так, чтобы я
полюбил их, воспитывался через них – впитывал от них лучшие качества преданности,
бесстрашия, самоотверженности, служения.
Оставьте в моей памяти память о вас, чтобы в своей жизни не раз вспоминал вас,
восхищался вашим великодушием и благородством, вашей мудростью и пониманием, вашей
любовью и заботой.
Станьте для меня образцами человечности, и дайте мне, вспоминая вас, искать в вас
убежище для своей души. Так вы станете моими наставниками на всю жизнь, и я буду
воспитываться в «моральном климате памяти» о вас.
Старайтесь не оставлять во мне горькие воспоминания и дурные примеры.
Вам надо знать, что моя память избирательна и любит свободу. Не используйте
принудительные методы для запоминания тех событий, в которых моя память не нуждается.
Объясните мне важность и значимость всего, что вы хотите, чтобы я держал в своей памяти.
Пригласите мою память для сотрудничества с вами, и она доверится вам. Память моя
открыта для красоты, для истины, для справедливости, для творчества, для блага. Ведите её
этими путями.
Моя память – основа моей личности.
А вам доверено развитие моей памяти и воспитание во мне личности.
Пожалуйста, не забудьте, какая на вас возложена ответственность.
Аккорд. Во мне страсть к взрослению

Я хочу повзрослеть.
Я хочу повзрослеть быстрее, чтобы иметь такие же права, какими пользуетесь вы.
Вы знаете, что есть истинное детство?
Это не пора беспечности или только возраст.
Истинное детство есть процесс взросления.
Хотите убедиться в моей страсти к взрослению?
Вы это можете увидеть ещё в моём дошкольном детстве.
Понаблюдайте, во что я играю. Вы видели Ребёнка, который согласен играть в роли
более младшего, чем он уже есть? Такая игра не удовлетворит мою страсть быть взрослым. Я
буду брать на себя роль врача, водителя, милиционера, учителя, космонавта, мамы, папы. Но
играть роль Ребёнка не буду. Люблю играть с вами – с мамой, папой, дедушкой, бабушкой:
я стану врачом и сделаю из вас своих пациентов, и вы должны слушаться вашего врача;
я стану учителем, а вы будете моими учениками, буду учить вас, а вам надо будет учиться у
меня. К сожалению, вы не всегда позволите мне такую роскошь, вам будет некогда, вы
будете отмахиваться от меня, скажете – «потом, сейчас не время».
В дальнейшем, когда я стану подростком, моя страсть к взрослению перейдёт в другие
формы. Мне захочется, чтобы вы признали меня взрослым со всеми вытекающими из этого

последствиями: считались со мной, доверяли, выслушивали, советовались, принимали мои
пожелания.
Если вы поймёте мою страсть к взрослению и будете чуткими, то вы сами будете меня
втягивать во взрослую жизнь, будете принимать меня как равноправного с вами. И тогда я не
буду конфликтовать с вами, буду доверять вам свои переживания.
Но если вы не согласитесь с моей страстью к взрослению, будете напоминать мне, что я
ещё маленький, будете запрещать, угрожать, то моя страсть к взрослению не даст мне понять
ваши самые мудрые наставления. Мне покажется, что вы посягаете на мои права, что вы
несправедливы. Между мною и вами, если так будет продолжаться, возникнет пропасть, мы
станем глухими друг для друга. Начнутся конфликты.
А вы знаете, каков закон взросления? Он такой:
Взросление Ребёнка происходит в общении со взрослым.
Взрослому необходимо общаться с Ребёнком как со взрослым.
Вы можете заставить меня «не высовываться» до какого-то времени, но этого уже не
сможете сделать, когда я перешагну за подростковый возраст. Я совсем уже стану глухим
для вас, и бояться вас не буду.
А взросление – это моя страсть. Как бы вы её не заглушали, всё равно, она найдёт
выход, но уже не в общении с вами, а в общении с другими. Этими другими могут оказаться
более взрослые ребята, которые приманят меня, или чужие взрослые, которые тоже
заинтересованы, чтобы я оказался под их влиянием. Так я попаду в дурную компанию,
которая примет меня как уже взрослого и научит тем пакостям, которыми занимаются
взрослые: курение, наркотики, алкоголизм, воровство.
И когда узнаете об этом, придёте в ужас, попытаетесь вырвать меня из того окружения.
Но эти ваши запоздалые педагогические затеи не всегда могут завершиться успешно.
Потому:
– общайтесь со мной на равных,
– будьте откровенны со мной всегда,
– прислушивайтесь к моему мнению,
– доверяйте мне дела взрослых,
– доверяйтесь мне и не контролируйте каждый мой шаг,
– никогда не говорите мне, что я ещё маленький,
– не ласкайте меня как маленького,
– говорите, что я уже взрослый и сам могу решать свои проблемы,
– если я сорвусь с пути, приходите ко мне на помощь, но без упрёков,
– дружите со мной, пусть дружба с вами станет для меня дороже дружбы с другими,
– доверяйте мне ваше сокровенное и станьте для меня убежищем,
– принимайте моих друзей как ваших и т. д. и т. п.
Если будете так обращаться с моей страстью к взрослению, с которой я сам ничего не
могу поделать, то моя жизнь не будет осложнена неразрешимыми проблемами, мне и в
голову не придёт действовать назло вам, бросить родной дом, убежать от вас куда-то далеко
или покончить с жизнью. Это есть меры, которыми дети наказывают взрослых.
Моя страсть к взрослению начинена такой взрывчаткой, какой является самолюбие.