Прощание. Сказки равви Гелеба

                ПРОЩАНИЕ.
               
   С тех пор, как равви Гелеб предсказал мне странное будущее, я стал искать встреч с ним как можно чаще. Я придумал, наконец, как можно застать его одного в избушке. Тем последним летом я вставал с самой зарей, нет, даже чуть раньше, когда не только в моём доме, но и почти везде в округе ещё спали. Быстро одевался и босиком бежал на городскую окраину. Ещё даже не выводили коров на пастбище, а я уже был возле избушки. Равви Гелеб, казалось, никогда и не спал. Я встречал его всегда уже бодрствующим. Он даже в полушутку стал называть меня – любимый ученик, как когда-то Учитель апостола Иоанна.
- Ну, здравствуй, любознательный  Мойше! Опять пришёл с вопросами? Задавай!
Да, вопросов у меня было множество: и что такое университет, и что это за такая наука – физика, и ещё многое-многое интересовало меня. Равви Гелеб терпеливо пытался объяснить мне всё. Он обычно садился возле дома, разгребал сандалией из плетёной бересты песок и начинал веточкой чертить на нём всякие фигуры и знаки.
- Вот видишь, – показывал он мне, – это наше Солнце, а это планеты, которые движутся вокруг. Вот это наша Земля. А вот движутся кометы. Скоро одна из них будет видна на небе…
Мне всё казалось страшно интересным. Он иногда задавал мне вопросы, давал задачи и упражнения, и я нередко отвечал, видимо, довольно умно, так как он одобрительно кивал и повторял:
- Да у тебя, Мойше, неплохие математические способности! – или:
- Интересный ход мысли, Мойше! Ты, несомненно, станешь большим учёным!
- Это значит, я буду знать Тору и пророков наизусть и умело буду их толковать?
- Не только. Ты будешь знать гораздо больше. Отец даже отдаст тебя в гимназию.
- Но это же невозможно! У нас даже нет денег, чтобы платить за учёбу.
  Гелеб начертил какие-то знаки на песке, что-то вполголоса рассуждал про
  Меркурий в каком-то доме… Потом сказал:
- Скоро у твоего отца будут деньги на твоё обучение. А ты, Мойше, должен очень постараться! Твоё будущее – в твоих руках.
  Я закивал головой с таким энтузиазмом, что чуть не ударился лбом о скамеечку, на которой сидел Равви Гелеб, так как я расположился у его ног, чтобы лучше видеть рисунки, которые он делал на песке.
- Равви Гелеб, а зачем мне гимназия, когда вы так хорошо учите меня, вот этой физике, математике и другим наукам?
- Не долго нам уже быть вместе. Скоро я уйду.
- Как же так?! – у меня на глаза навернулись слёзы. А как я? Как все мы? – я имел ввиду всех моих друзей, которые слушали сказки равви Гелеба.
- Вы уже выросли из моих сказок. Пора вам становиться самостоятельными. Тот, кто не забудет и не предаст меня, потом сам найдёт в жизни ещё больше того, что я вам рассказывал.
- Я никогда не предам Вас, равви Гелеб!
Он прищурился посмотрел на меня, потом куда-то поверх меня, в неведомую даль.
- Ты трижды отречёшься от меня. – Неожиданно и серьёзно сказал он.
- Как это? – я опешил. – Нет! Не может быть.
- Ничего страшного! Потом ты снова встретишься со мной, через много-много лет, когда будешь готов.
- Когда?!
- Пока я ничего не скажу тебе, это зависит от многих нерешённых ещё до конца обстоятельств. Но главное будет зависеть только от тебя самого, от твоего выбора, твоего упорства.
И хоть сердце моё радостно встрепенулось от этих последних слов о новой встрече, но всё же близкая разлука легла печалью на мою душу.
 
   В тот вечер мы снова собрались у равви Гелеба в избушке. И почти сразу начали с вопросов, которые появились у нас после его последнего рассказа.
- Равви Гелеб, а как же Израиль мог бы выполнить свою миссию без освобождения от римского владычества, разве Рим не стал бы главным препятствием на этом пути?
- Всё и просто, и сложно, ребята! Если бы Учитель дожил до того времени, когда исполнился бы всеми силами Логоса (он пояснил: всеми силами, заложенными в него Отцом Небесным), то тогда бы началась иная история человечества.
- А что, разве Учитель сразу не обладал всеми этими силами?
- Вот вы рождаетесь слабыми и малыми, но потом растёте и набираетесь сил.
  Скажите, откуда они берутся?
- Ну как? Мы едим, бегаем, упражняемся…
- Верно, но это только помогает развиться силам, которые свиты в вас, то есть уже заложены от рождения. И потому, у кого-то сил больше, хотя бегает и ест он не больше других, а у кого-то сил поменьше.
 
  А ведь и верно! Мы даже не задумывались над этим. Кому-то ведь и правда, получается, дано больше, а кому-то меньше!
- И силы, заложенные в вас, проявляются не сразу. Нужно время, нужны и ваши усилия. Так было и у Учителя. Нужно было, чтобы подошли определённые сроки. Кроме того, это очень важно понять, нужно было, чтобы народ Израиля принял Его как Мессию, посланника Божьего. Ведь Бог не делает ничего насильно, против воли людей. Если человек или народ не захочет следовать божественному предопределению, то может отказаться. Правда, такие отказы всегда кончаются для него плачевно (не по вине Бога), но тут уж он сам должен сделать выбор, а потом нести за него ответ. А народ Израиля под влиянием тёмных сил соблазнился другой фигурой, другой идеей и другим путём.
 
- Но ведь были и такие, кто принял Учителя?!
- Да, конечно, они стали потом первыми христианами.
- Раввин Пазель говорит, что христиане – это еретики, соблазнённые лжемессией!
- Бог ему судья.
- Ну, так как же было бы, если бы народ наш тогда принял этого Учителя?
- А вот как! – Гелеб медленно поднялся со своего места, распрямился и стал казаться удивительно высоким и внушительным. Его фигура с длинными седыми волосами и совершенно белой от седины бородой действительно напоминала древних пророков, как мы могли представить их по рассказам в синагоге. Он протянул правую руку с растопыренными пальцами вперёд и начал говорить, обращаясь не то к нам, не то к кому-то невидимому:

- Ш(а)мэ, Исраэль! (Слушай, Израиль). Это говорит Бог твой!
Голос его звучал раскатисто и чисто, глаза, казалось, излучали не то свет, не то просто какую-то энергию. От него шли почти ощутимые волны благодатной силы. Так, наверно, когда-то пророки обращались к народу Израиля.
 - И было мне слово Господне: сын человеческий! Обрати лице твое к Гогу на земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я – на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала! И поверну тебя, и вложу удила твои, и выведу тебя и войско твоё, коней и всадников, всех в полном вооружении, большое полчище, в бронях и со щитами, всех вооружённых мечами, Персов, Ефиоплян и Ливийцев с ними, всех со щитами и в шлемах, Гомера со всеми отрядами его, дом Фогарма, от пределов севера, со всеми отрядами его, многие народы с тобою. Готовься и снаряжайся, ты и все полчища твои, собравшиеся к тебе, и будь им вождем. После многих дней ты понадобишься; в последние годы ты придёшь в землю, избавленную от меча, собранную из многих народов, на горы Израилевы, которые были в постоянном запустении, но теперь жители её будут возвращены из народов, и все будут жить безопасно. И поднимешься, как буря, пойдёшь как туча, чтобы покрыть землю, ты и все полчища твои и многие народы с тобою. Так говорит Господь Бог: в тот день придут тебе на сердце мысли, и ты скажешь: «поднимусь я на землю неограждённую, пойду на беззаботных, живущих беспечно, - все они живут без стен, и нет у них ни запоров, ни дверей, – чтобы  произвести грабеж и набрать добычи, наложить руку на вновь заселённые развалины и на народ, собранный из народов, занимающихся хозяйством и торговлею, живущий на вершине земли». 13 Савва и Дедан и купцы Фарсисские со всеми молодыми львами их скажут тебе: «ты пришёл, чтобы произвести грабеж, собрал полчище  твоё, чтобы набрать добычи, взять серебро и золото, отнять скот и имущество, захватить большую добычу?» Посему изреки пророчество, сын человеческий, и скажи Гогу: так говорит Господь Бог: не так ли? В тот день, когда народ мой Израиль будет жить безопасно, ты узнаешь это и пойдёшь с места твоего, от пределов севера, ты и многие народы с тобою, все сидящие на конях, сборище великое и войско многочисленное. И поднимешься на народ Мой, на Израиля, как туча, чтобы покрыть землю; это будет в последние дни, и Я приведу тебя на землю мою, чтобы народы узнали Меня, когда Я над тобою, Гог, явлю святость Мою перед глазами их. 
   Так говорит Господь Бог: не ты ли тот самый, о котором Я говорил в древние дни через рабов Моих, пророков Израилевых, которые пророчествовали в те времена, что Я приведу тебя на них? И будет в тот день, когда Гог придет на землю Израилеву, говорит Господь Бог, гнев Мой воспылает в ярости Моей. И ревности Моей, в огне негодования Моего Я сказал: истинно в тот день произойдёт великое потрясение на земле Израилевой. И вострепещут  от лица Моего рыбы морские и птицы небесные, и звери полевые и все пресмыкающиеся, ползающие по земле, и все люди, которые на лице земли, и обрушатся горы, и упадут утёсы, и все стены падут на землю.  По всем городам Моим призову меч против него, говорит Господь Бог; меч каждого человека будет против брата его. И будут судиться с ним моровою язвою и кровопролитием, и пролью на него и на полки его и на многие народы, которые с ним, всепотопляющий дождь и каменный град, огонь и серу; и покажу Моё величие и святость Мою, и явлю Себя перед глазами многих народов, и узнают, что Я Господь.
   - Ты же, сын человеческий, изреки пророчество на Гога и скажи: так говорит Господь Бог: вот Я – на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала! И поверну тебя, и поведу теб, и выведу тебя от краёв севера, и приведу тебя на горы Израилевы. И выбью лук твой из левой руки твоей, и выброшу стрелы из правой руки твоей. Падёшь ты на горах Израилевых, ты и все полки твои, и народы, которые с тобою; отдам тебя на съедение хищным птицам и зверям полевым. На открытом поле падёшь; ибо я сказал это, говорит Господь Бог. И пошлю огонь на землю Магог и на жителей островов, живущих беспечно, и узнают, что Я Господь. И явлю святое имя Моё среди народа Моего, Израиля, и не дам вперёд бесславить святого имени Моего, и узнают народы, что Я Господь святый в Израиле. Вот, это придёт и сбудется. Говорит Господь Бог, – это тот день, о котором Я сказал. Тогда жители городов Израилевых выйдут, и разведут огонь, и будут сожигать оружие, щиты и латы, луки и стрелы, и булавы, и копья; семь лет будут жечь их. И не будут носить дров с поля, и не будут рубить из лесов, но будут жечь только оружие; и ограбят грабителей своих, и оберут обирателей своих, говорит Господь Бог.

  Гелеб закончил, опустив руку. В избушке наступила гулкая тишина. Проповедь прозвучала страстно, но чисто и огненно. Я узнал это место из пророка Иезекииля. Оно мне очень нравилось, хотя, конечно, я не помнил его наизусть. Гелеб окинул всех нас внимательным взглядом и присел снова на свою скамеечку.

- Ну? Как вы понимаете это место из пророка Иезекииля?
Мы промолчали в ответ. Проповедь, звук голоса Гелеба всё ещё эхом звучали в нас. Нам пока даже не хотелось думать над смыслом, так красиво, так сказочно было всё это произнесено. Равви Гелеб сам начал ответ на свой вопрос.

- Если бы Учитель не был тогда предан и казнен, если бы народ Израиля принял Его как долгожданного Мессию, то могло бы произойти примерно следующее. Он стал бы Царем Израиля, но это никак бы не затронуло римскую администрацию. Иудея по-прежнему исправно платила бы налоги в Рим. Правда, теперь всё золото и другие подати не пришлось бы добывать тяжёлым человеческим трудом. Всё это смог бы «добывать» Мессия. Римские ставленники под Его воздействием тоже бы просветлели душой и доносили бы в Рим, что жизнь здесь идёт прекрасно и мирно, что никаких восстаний и волнений в народе нет, что они исправно собирают и платят все налоги. Наш народ стал бы самым  процветающим во всей округе. Исчезли бы болезни. Земля бы начала родить сторицей, появилось бы изобилие всяких благ. Люди бы не ссорились и не завидовали, не продавали бы и не покупали, так как в этом бы тоже не стало надобности. Установилась бы атмосфера всеобщей любви, добрососедства, дружбы. Благодаря Мессии и вере в Бога все люди стали бы просветлёнными.
   Постепенно слухи об этом распространились бы по многим уголкам земли, достигли бы и Рима, и других воинственных народов. Они узнали бы, что есть такая земля, где люди живут в изобилии и благоденствии и притом не имеют ни оружия, ни армии, ни защитных крепостных стен. Жуткое желание покорить себе эту землю появилось бы у многих, а Рим захотел многократно увеличить налоги, чтобы роскошь перетекала бы в «столицу мира». Но, поскольку согласия на такое условие получено не было бы, то и Рим начал бы подготовку к военной экспедиции. В общем, собралось бы огромное войско, состоящее из разношёрстного воинства – любителей легкой наживы. Это войско, как огромная туча саранчи двинулась бы в сторону Израиля. Мессия знал бы о продвижении этого войска, но сказал бы народу, что никаких военных приготовлений вести не нужно, что вопрос разрешится в пользу Израиля.
  И вот, когда это войско уже оказалось бы на подходе к землям Израиля, на восточном берегу средиземноморья, то сразу несколько несчастий навалилось бы на него: моровые язвы, межусобная резня и раздор, шквальная буря с моря и землетрясение в горах… - все это привело бы к тому, что войско погибло бы в считанные дни или даже часы. Потом бы всё успокоилось. И вот народ Израиля вышел бы хоронить трупы и жечь оставшееся на поле оружие. Семь лет хоронили бы даже кости, чтобы не осталось никого не погребённым, ибо это нужно было бы и для спасения душ этих, напавших.
   После ни у каких народов уж не появилось бы желания идти и сложить головы в земле Израиля. Мессия начал бы посылать ко всем народам евреев по 12 мужчин (от каждого колена по одному) с семьями – это были проводники Его чудесного влияния в народы земли. Они всюду, где бы их радушно приняли, творили бы Его именем чудеса, и на земле устанавливался бы постепенно новый порядок, где не было бы не только войн, болезней, эпидемий, голода, раздоров и тому подобного, но исчезла бы и сама смерть. То было бы иное человечество и иная история.
 
   Равви Гелеб закончил свою вдохновенную речь. Он был весь таким приподнятым и воодушевлённым, таким мы его видели, пожалуй, впервые. Нам передалось это воодушевление. И хоть многое было все-таки непонятно, но в целом мы уловили, какое будущее могло бы ждать человечество земли, если бы миссия Учителя не была оборвана.
- А Мессия? Что было бы, в конце концов, с ним?
- Он бы, закончив установление нового мира на земле,  Сам не умер бы, а вознёсся как Илия на небеса в теле на глазах человечества!
- Вот это да! А теперь что же, такое уже невозможно никогда?
- Почему же? Он обещал ещё вернуться и исполнить всё, что было обещано Израилю и всему человечеству через пророков.
- А когда же это будет?
- Не знаю. Знаю только, что будет обязательно. У Бога все обетования выполняются раньше или позже. В данном случае позже.
- Но, слушайте, я вам расскажу, как закончилось дело тогда, почти две тысячи лет назад.

И он начал новую сказку.
Тяжело было Учителю в Вифании, тогда, накануне Пасхи, предательства и смерти. Он нередко приходил с учениками в Иерусалим, проповедовал в храме и пытался говорить народу о том, что Ему скоро предстоит быть распятому, и через три дня воскреснуть. Но Его упорно не понимали, так как из Закона и пророков народ усвоил, что Мессия, который придёт, пребудет вовек.
  Наконец наступил четверг. В этот раз они не стали возвращаться на ночь в Вифанию, а остались в Иерусалиме в доме одного очень знатного, но преданного Христу человека. Они накрыли на стол. И Христос сказал, что эта вечерня последняя перед Его казнью. Апостолы уже не возражали, а только удрученно примолкли.
  Иуда же размышлял про себя: «Варрава арестован. Никто уже не требует от меня как можно скорее предать Учителя, чтобы устроить ту самую провокацию, которая принудит Его начать решительную борьбу с римлянами. Может быть, и не стоит торопиться? Не хочется портить товарищам праздник. Пусть они еще побудут с Ним и порадуются в последний раз вместе с Ним празднику».
   Иисус же знал, что события должны произойти именно накануне Пасхи, чтобы всё могло свершиться теперь в потусторонних мирах как можно удачнее для освобождения пленённых там душ. Медлительность и нерешительность Иуды могла многое осложнить. Несмотря на неизбежность событий, они могли произойти в лучшем или худшем из вариантов. Он прочёл последние мысли Иуды и понял, что нужно поторопить его.
 
- Одни из вас предаст Меня, – снова сказал он апостолам за столом. Они начали молча переглядываться. Каждому было не по себе не только от такой возможности предательства, но и от неопределённости. Кто предаст! Неужели я? Не может быть! Но ведь Учитель не шутил.
Наконец Учитель, видя, что и эти слова никак ещё не действуют на Иуду, наклонился к нему и тихонько произнес: «Что делаешь, делай скорее.» Эти слова пронзили Иуду как вспышка молнии тьму. Он мгновенно понял, что Учитель всё уже давным-давно знает. Ему стало нестерпимо быть здесь с Ним и апостолами. Он быстро встал из-за стола и направился вон. Другие апостолы подумали, что он отправился по какому-то поручению Учителя, и не стали беспокоиться на этот счёт.
   Иуда вышел и направился прямо в Синедрион. Ему стало понятно, что медлить более нельзя. Даже не столько понятно, сколько у него внутри как бы разжалась какая-то скрытая пружина, которая страшно давила его всё это последнее время. Он стал действовать молниеносно и без раздумий.
   В Синедрионе его быстро узнали. Расспросили, как он собирается выдать им Учителя. Честно говоря, Иуде были противны все эти «рожи», окружившие его с сальными выражениями лиц. Он чувствовал себя, как игрок, который ставит всё ва-банк и точно не знает, выиграет ли?! Ему предложили денег. Он не стал торговаться, хотя на все их предложения ему было наплевать. Ему сейчас важно было знать, скоро ли Учитель начнёт громить римлян?! Скоро ли он устроит им здесь  эшафот и кровавую баню?! Он взял деньги, небрежно сунул их за пазуху и повёл воинов Каиафы туда, где Учитель собирался провести эту ночь с апостолами.
   Он уже знал, что для того, чтобы Учитель не смог бы вновь скрыться от пришедших Его арестовать, он должен Его поцеловать. Странное дело для человека не знающего. Но ведь Учитель уже открыл им часть тайных познаний. Целование – недаром оно от слова «целое». Не зря Учитель ввёл обряд троекратного целования при встрече с желанным человеком. Он Сам объяснил им, что при целовании энергии одного человека попадают прямо в кровь другого, так как на губах кожица, отделяющая кровь от воздуха, самая тонкая. Целуя что-то, человек на время делается с этим целуемым одним целым в тонких мирах, невидимых обычным глазом. Но Иуда, как и многие из апостолов, уже умел кое-что видеть в этих тонких мирах. Если он через поцелуй соединится с Учителем, сделается с Ним одним целым, то на какое-то время Учитель никак не сможет ускользнуть от него. А это и требовалось Иуде.
  Он повёл вооруженный отряд на масличную гору в Гефсиманский сад. Там должны были быть и Учитель, и ученики в эту ночь. К отряду стражников привязались и еще какие-то добровольцы с кольями. Иуде даже стало стыдно. Все стало превращаться в какой-то фарс. Но он решил пройти все до конца, чтобы добиться так желаемой им цели. Он уже шел как разъяренный бык напропалую.
   На масличной горе расположились Учитель и ученики. Учитель просил их бодрствовать и молиться. Но его душа стенала. Он знал, что доселе нераздельное в нём человеческое и божественное должно на время, на три дня, разъединиться меж собой. И человеческая природа должна будет умереть на три дня. И хотя через три дня предстоит ей воскреснуть и снова воссоединиться с божественной теперь уж навечно, но страшны были эти три дня небытия. И она, эта человеческая часть Иисуса (Сын человеческий в Нём) скорбела и металась. Она молила:

- Боже! Да минует Меня чаша сия, если то возможно, – но потом Он собрался с духовными силами и твёрдо произнёс, – Но, ДА БУДЕТ ВОЛЯ ТВОЯ, а не Моя, Господи!
  После, уже на кресте, всё же она, Его человеческая природа, воскликнет напоследок, перед самым моментом смерти, когда божественное уже отделится от нее: «Боже Мой, зачем ты покинул Меня?!».
 
  Момент развязки стремительно приближался. Он уже видел сначала тонким зрением, как подходят к саду вооруженные люди. Чтобы не испугать апостолов, он не стал их будить, и Сам вышел навстречу страже. От толпы отделилась фигура, то был Иуда. Он подошёл к Учителю, торжественно и громко (что совсем не соответствовало моменту) произнёс: «Приветствую тебя, Равви!» – и поцеловал. Потом отошёл, глядя на него острым, колючим взглядом. Тут вскочили некоторые из апостолов. Иоанн был даже практически не одет. Пётр, видя вооруженных агрессивно настроенных людей, откуда-то выхватил нож, который тайком принёс из дома, где они вечеряли. Он подскочил с клинком в руках к Учителю и воскликнул: «Никому Тебя не отдам!». «Ещё петух не пропоёт, как ты трижды отречёшься от Меня» - без осуждения ответил ему Учитель. Пётр немного опешил от таких слов. Но только кто-то из стражи попытался приблизиться к Учителю, как сверкнул клинок, и отрезанное ухо болталось у этого человека на небольшом кусочке кожи. Он схватился за ухо и отскочил. Присел на корточки. Кровь хлестала ручьём. Учитель присел к нему. А Пётр, окрылённый таким первым успехом, выставил вперед нож и воинственно кричал:
- Ну, кто ещё хочет коснуться Учителя! Я вас так «исцелю», так попотчую! Напьётесь вы своей кровушки!
Учитель приложил отсечённое ухо охранника к голове, прошептал пару слов, перекрестил свободной рукой. Потом отнял руку. Крови не было, и ухо приросло на место! Пришедшие, видя это, расступились.
- Уймись, Пётр! – сурово произнёс Учитель. Выхватил у него нож и кинул в темноту.
Пётр был совсем растерян.
- Что же вы вышли на Меня как на дикого зверя, с кольями? Я же был с вами не раз. – Обратился Учитель к пришедшим.
- У нас приказ первосвященника, – ответил главный из них. – Мы должны арестовать тебя.
- Что ж, пойдём!
Старший приказал схватить Его за руки и повести за собой. Учитель замер на несколько секунд, остановился, оглянулся: позади стояли растерянные апостолы.
- Прощайте. Ещё Увидимся. – Улыбки у Него не получилось, хотя Он так хотел приободрить их Своей улыбкой напоследок.


Гелеб закончил свой рассказ. Снова посыпались вопросы:
- Иуда? Что стало с ним? Он ведь не остался с апостолами?
- Конечно. Иуда всё остальное время ждал того момента, когда, наконец, Христу надоест «играть» с римлянами немощь, когда, наконец, Он Сам и Его Отец обрушат на них все кары небесные. Когда содрогнется и загорит под их ногами сама земля. Он ждал и тайно ходил за арестованным Христом, и всё убеждал себя, мол, вот сейчас – сейчас! Однако Христос не разверз над римлянами смоляной горящий дождь, не образовал под ними трещину, чтобы они все провалились туда, не наслал на них заразу, мор, страшные мучения, немедленную смерть. Он просто пошёл на казнь, Сам пошел навстречу смерти. Ещё когда тело сняли с креста, Иуда тайно наблюдал издали, что вот-вот... Но когда его унесли в пещеру и закрыли камнем, тогда Иуда окончательно убедился в том, что он и есть настоящий предатель. В душу Иуды словно воткнули раскалённый нож. Он метался от стены к стене, как тогда, в колодце-ловушке, бесслёзно рыдая, изрыгая нечеловеческие звуки. Он швырнул в окно Синедриона проклятые деньги. Наконец, он вернулся в Гефсиманский сад, развязал пояс, приспособил его кое-как к дереву и удавился, не в силах больше жить с такой душевной болью и нравственной ношей.
 
- А вы от нас не уйдёте никогда?
- Всему приходит свой конец! Я попрощаюсь с вами на тот случай, если мы больше не увидимся, ведь человек должен прощать другому человеку, особенно тогда, когда другой возможности у него больше не предвидится.
Он всех нас обнял крепко, расцеловал, почему-то попросил прощения, хотя никто из нас обиду на него не держал.
- А ещё, можете вы исполнить мою просьбу?
- Конечно!
- Чего там!
- Запросто, равви Гелеб!
- Тогда передайте мою просьбу о прощении равви Пазелю. Очень прошу вас! Обещаете?
Мы сначала немного смутились, но потом обещали.
- Смотрите, ведь я надеюсь на вас!