ДИП. Пушкин и рублевая петля царя

В царскую казенную долговую петлю А.С. Пушкин лез  сам – упорно, рьяно и регулярно

Летом 1826 Пушкин написал прошение  о помиловании, завершении заточения в ИТУ родительского имения и позволения жить в столицах. При этом поэт исполнил полный оммаж, дал письменную клятву не бузить и быть верным императору до гробовой доски, предложив к тому же свое перо на службу власти

Перо и решило дело

В начале сентября опального поэта вызвали в Москву и во дворце Чудового монастря приняли его перьевое предложение

Выпуск в свет творений поэта разрешался только самим Императором = он сам стал его цензором. На эту высочайшую милость  Пушкин ответил Пророком и Стансами. В первом стих-нии он намеренно указал, что теперь он не Поэт самостоятельный и гордый, а Пророк,  вещающий о решениях власти и следящий за жизнью по ее Закону.

В 1831 сразу после женитьбы поэта на дальней родственнице царя его высочайшим указом  назначили историком Двора, разрешили рыться в архивах и вернули на госслужбу в КИД  (вскоре повысив чинах до титулярного советника). При этом царь распорядился о внештатном денежном содержании Пушкина – о годовом окладе в 5000 рублей, что превышало его  штатный размер в 7 раз и равнялось 3 годовым окладам имперского губернатора высшего разряда.

О повышении в чинах Пушкин позаботился сам, написав Бенкендорфу в июле 1831: 
<<<
Заботливость истинно-отеческая государя императора глубоко меня трогает. Осыпанному уже благодеяниями его величества, мне давно было тягостно моё бездействие. Мой настоящий чин (тот самый, с которым выпущен я был из Лицея) к несчастию представляет мне препятствие на поприще службы. Я считался в Иностранной Коллегии от 1817-го до 1824-го года; мне следовали за выслугу лет ещё два чина, <…> но бывшие мои начальники забывали о моём представлении. <…>
>>>

Историком правления Романовых Пушкин также сделался по собственной инициативе и по верноподданнейшему своему ходатайству в том же письме:
<<<
Если государю императору угодно будет употребить перо моё, то буду стараться с точностию и усердием исполнять волю его величества и готов служить ему по мере моих способностей.
Более соответствовало бы моим занятиям и склонностям дозволение заняться историческими изысканиями в наших государственных архивах и библиотеках. Не смею и не желаю взять на себя звание Историографа после незабвенного Карамзина; но могу со временем исполнить давнишнее моё желание написать Историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III.
>>>

Когда министры выразили удивление такой щедростью, царь их урезонил : у историка должна быть  каша в горшке.  Очевидно, царь был верно осведомлен о бюджете Пушкиных и об источниках доходов и приходов … Пушкин был бедным мелкопоместным дворянином с заложенным имением в 200 душ, но мнил себя первостатейным аристократом (точнее – аристосом, ибо кратью и не пахло и давно), что обзывало жить … не по средствам

Скоро вырученные за 200 душ деньги допели романсы. Пушкин почувствовал холод долговой ямы и… сам обратился  к царю через графа Бенкендорфа (главу канцелярии ЕИВ) с просьбой начать платить обещанное  жалование госслужащего (хотя в КИД он  являлся т только для проверки ведомости зарплаты…)

3 мая 1832 (т.е. ровно через год после своей роковой свадьбы с той, про кою верные Бесы в 30-ом пропели пророческое «Ведьму замуж выдают») Пушкин п написал графу такое письмо:

<<<
*497. А. X. Бенкендорфу.
<3-го мая 1832 г. Петербург.>
Mon G;n;ral
Sa Majest; ayant daign; s'interesser ; mon sort, m'avoit assign; des apointements. Mais comme j'ignors d'o; je dois les recevoir & ; compter de quel jour, je prends la libert; de m'adresser ; Votre Excellence, en la priant de me tirer d'incertitude. Veuillez pardonner mon importunit; et l'acceuillir avec Votre indulgence acoutum;e.
Je suis avec respect,
Mon G;n;ral,
de Votre Excellence
  le tr;s humble et tr;s ob;issant
           serviteur
3 mai                Alexandre Pouchkin
1832
 <Перевод см. в примечаниях>
«Генерал. Его величество, соблаговолив заинтересоваться моей судьбой, назначил мне жалованье.
 Но так как я не знаю, откуда я должен его получать и считая с какого дня, я беру на себя смелость, обратиться к вашему высокопревосходительству с просьбой вывести меня из неизвестности.
Простите мою назойливость и примите ее с привычной вам снисходительностью.
Остаюсь с уважением, генерал, вашего превосходительства нижайшим и покорнейшим слугою Александр Пушкин».
Пометы неизвестною рукою: 1598. –9 Мая 1832. – писано Г. Министру Иностр. Д;лъ 10-го Мая, № 2468.
 >>>
Напечатано впервые П. А. Ефремовым в Сочинениях Пушкина, изд. А. С. Суворина, т. VII, стр. 465, затем в книге С. С. Сухонина «Дела III Отделения... о Пушкине», С.-Пб. 1906, стр. 131, и вошло в Акад. изд. Переписки Пушкина, т. II, стр. 381. Подлинник на полулисте (вторая половина листа отрезана) почтовой бумаги большого формата, без водяных знаков, – в ИРЛИ (Пушкинском Доме) Академии Наук СССР, в собрании Пушкинского Лицейского Музея, куда он поступил из архива Департамента полиции; письмо сложено конвертом.

{см.Пушкин А. С. Письмо Бенкендорфу А. Х., <3 мая 1832 г. Петербург> // Пушкин А. С. Письма / Под ред. и с примеч. Л. Б. Модзалевского. — М.; Л.: Academia. Т. 3. Письма, 1831—1833. — 1935. — С. 71}

Отметив, что служебные письма писались тогда на госязыке - русском, а частные - на французском...  Вероятно, Пушкин хотел переписке придать частный характер. Он и обращается не к к графу или министру, а к Генералу... причем обращение забавное " Мой Генерал!"

Написав «Историю Пугачева», Пушкин просит дать денег на напечатание 3000 экземпляров исторического труда, отправив прошение в феврале 1834 (через месяц после производства в придворное звание камер-юнкера:
<<<
Не имея ныне способа, независимо от книгопродавцев, приступить к напечатанию мною написанного сочинения, осмеливаюсь прибегнуть к Вашему сиятельству со всепокорнейшею моею просьбою о выдаче мне из казны заимообразно, за установленные проценты, 20 000 рублей с тем, чтоб я оные выплатил в два года, по срокам, которые угодно будет назначить начальству.»
>>>

В ходе переговоров о транше сумма выросла с 15 до 20 тысяч. Николай I это одобрил, о чём Пушкин записал в дневнике 6 марта.  Пушкин издал свой труд, но продал  за три года только 1225 экз., выручив всего 20 вместо запланированных 40 тысяч, оказавшись в минусе и в долгах…

И тогда вновь прошение о займе и новом транше :
60. А. X. БЕНКЕНДОРФУ.
26 июля 1835 г. В Петербурге.
Monsieur le Comte,
Il m’en co;te au moment o; je re;ois une gr;ce inattendue d’en demander deux autres, mais je me d;cide ; avoir recours en toute franchise ; celui qui a daign; ;tre ma providence.
De mes 60 000 de dettes, la moiti; sont des dettes d’honneur. Pour les acquitter je me vois dans la n;cessit; de contracter des dettes usuraires, ce qui redoublera mes embarras, ou bien me mettra dans la n;cessit; d’avoir de nouveau recours ; g;n;rosit; de l’Empereur.
Je supplie donc Sa Majest; de me faire une gr;ce pleine et enti;re: premi;rement, en me donnant la possibilit; d’acquitter ces 30 000 roubles; et en second lieu en daignant me permettre de regarder cette somme, comme un emprunt et en faisant, en cons;quence, suspendre le payement de mes appointements jusqu’; ce que ma dette soit liquid;e.
C’est en me recommendant ; votre indulgence, que j’ai l’honneur d’;tre avec le respect le plus profond et la reconnaissance la plus vive,
Monsieur le Comte,
 
26 juillet 1835.
St. P;tersbourg. de Votre Excellence
le tr;s humble et tr;s ob;issant serviteur
Alexandre Pouchkine.
Перевод
Граф,
Мне тяжело в ту минуту, когда я получаю неожиданную милость, просить еще о двух других, но я решаюсь прибегнуть со всей откровенностью к тому, кто удостоил быть моим провидением.
Из 60 000 моих долгов половина — долги чести. Чтобы расплатиться с ними, я вижу себя вынужденным занимать у ростовщиков, что усугубит мои затруднения или же поставит меня в необходимость вновь прибегнуть к великодушию государя.
Итак, я умоляю его величество оказать мне милость полную и совершенную: во-первых, дав мне возможность уплатить эти 30 000 рублей и, во-вторых, соизволив разрешить мне смотреть на эту сумму как на заем и приказав, следовательно, приостановить выплату мне жалованья впредь до погашения этого долга.
Поручая себя вашей снисходительности, имею честь быть с глубочайшим уважением и живейшей благодарностью вашего сиятельства, граф, нижайший и покорнейший слуга.
Александр Пушкин.      
26 июля 1835. С.-Петербург. (Франц.)
>>>
{ cm. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977—1979. Т. 10. Письма. — 1979}

Пушкин пишет о 60-тысячном денежном долге … ( через полтора года она удваится!) После этого камер-юнкеру по указу Николая I из казны была выдана ссуда в размере 30 000 рублей, которая так никогда и не была возвращена.

В ноябре 1836 г (в период первой дуэльной истории с Дантесом!) Пушкин предлагал министру финансов заложенное сельцо Кистеневку (которое с правом продажи  ему не принадлежало). Ответ графа Канкрина от 26 ноября 1836 года не предполагал дальнейших обсуждений этого вопроса.
 
О том, что к 1836-му  долговая петля сдавила горло поэт-человека Пушкина до «не могу дышать», и о его отчаянном финансовом положении  говорит этот предмет эпистолярного наследия поэта:

 <<<
Испрашивая разрешение стать издателем [литературной и политической] газеты, я сам чувствовал все неудобства этого предприятия. <…> Я хотел стать журналистом для того лишь, чтобы не упрекать себя в том, что пренебрегаю средством, которое давало мне 40 000 дохода и избавляло меня от затруднений. Теперь, когда проект мой не получил одобрения Его Величества, я признаюсь, что с меня снято тяжёлое бремя. Но зато я вижу себя вынужденным прибегнуть к щедротам государя, который теперь является моей единственной надеждой. <…>
Чтобы уплатить все мои долги и иметь возможность жить, устроить дела моей семьи и наконец без помех и хлопот предаться своим историческим работам и своим занятиям, мне было бы достаточно получить взаймы 100 000 р. Но в России это невозможно.
Государь, <…> соизволив принять меня на службу, милостиво назначил мне 5000 р. жалования. Эта сумма представляет собой проценты с капитала в 125000. Если бы вместо жалованья его величество соблаговолил дать мне этот капитал в виде займа на 10 лет и без процентов, — [я был бы совершенно счастлив и спокоен]

— апрель — май 1835 (2-й черновик к, вероятно, неотправленному)

У меня нет состояния; ни я, ни моя жена не получили ещё той части, которая должна нам достаться. До сих пор я жил только своим трудом. Мой постоянный доход — это жалованье, которое государь соизволил мне назначить. В работе ради хлеба насущного, конечно, нет ничего для меня унизительного; но, привыкнув к независимости, я совершенно не умею писать ради денег; и одна мысль об этом приводит меня в полное бездействие. Жизнь в Петербурге ужасающе дорога. До сих пор я довольно равнодушно смотрел на расходы, которые я вынужден был делать, так как политическая и литературная газета — предприятие чисто торговое — сразу дала бы мне средство получить от 30 до 40 тысяч дохода. Однако дело это причиняло мне такое отвращение, что я намеревался взяться за него лишь при последней крайности.
Ныне я поставлен в необходимость покончить с расходами, которые вовлекают меня в долги и готовят мне в будущем только беспокойство и хлопоты, а может быть — нищету и отчаяние. Три или четыре года уединённой жизни в деревне снова дадут мне возможность по возвращении в Петербург возобновить занятия, которыми я пока ещё обязан милостям Его Величества
>>>

Пушкин намеревался просить 100 000 … Ведь долгов у него было уже под 150 000

На момент смерти его долг Казначейству составлял 43 333 руб. 33 коп., долги частным лицам 95 655 руб - всего — 138 988 рублей 33 копейки. Значит  веревка удушающей   долговой петли  на треть была сделана на транши царя…

(см. Материалы Опеки и (или. Ст. Белых А. Мог ли Пушкин вернуть долги?
Прим.
(1)
По подсчетам Смирнова-Сокольского, за 17 лет своей литературной деятельности Пушкин заработал 255 тысяч 180 рублей ассигнациями. Это составляло 73 тысячи рублей серебром.

Если перевести данную сумму на современный курс, то она будет равняться приблизительно 2 миллионам 200 тысячам долларов. Годовой доход при этом составлял около 130 тысяч долларов (при пересчете на современный курс

(2)
Должнику грозила тюрьма. В XVII—XIX веках долговые тюрьмы существовали повсеместно. В России они появились при Петре I. До этого применялся такой негуманный способ взыскания долгов, как правёж: должника регулярно били батогами по икрам в присутствии судьи до тех пор, пока он не соглашался вернуть долг. Петр отменил средневековый правёж и учредил долговые тюрьмы по европейскому образцу.

(3)
К неплательщикам применялись самые превентивные меры «правежа», вплоть до того, что им ежедневно “выписывали” некоторое количество ударов плетями до тех пор, пока родственники провинившегося не вносили требуемую сумму. Сама процедура выбивания долгов называлась “правеж”. Интересно, что со временем “правеж” стал применяться и по отношению к частным должникам. Начиная с 15-го века, уже довольно активно практиковалась “правеж” и выдача нечестного заемщика на руки кредитору до момента полного погашения всех долгов.
 
Со вступлением на престол Петра I, привычный русский “правеж” стал трансформироваться в более цивилизованную форму взыскания долгов. Царь Петр взял курс на Европу, в которой, начиная с 9-го века, должник мог не отдавать долг кредитору, а отработать его. Как альтернатива отработке, существовал вариант отсидеть срок в долговой тюрьме до момента полной оплаты счетов. Содержать должника в долговой тюрьме, обязан был именно кредитор. За год до начала 18-го века Петр I упразднил систему “правежа” и учредил в России долговую тюрьму.
 
Первым таким учреждением стали подвальные тюремные камеры в Москве в районе Воскресенских ворот Китай-города. Из-за столь специфического размещения (ниже уровня земли) тюрьма и получила в народе прозвище – “долговая яма”. Московская “долговая яма” состояла из нескольких обширных камер, каждая из которых отводилась для должников того или иного общественного сословия. Была также отдельная камера для женщин, не сумевших рассчитаться с кредиторами. С тех пор, вплоть до 20-го века, термин “долговая яма” не только наводил ужас на всех тех, кто спустя рукава относился к своим долгам и проматывал родительские состояния, но и частенько упоминался во многих литературных произведениях русских классиков.
 
Все в том же 18-м веке сложилась схема, по которой должник отбывал наказание. Сначала обеспокоенный кредитор обращался в Коммерческий суд (сегодня Арбитражный) и предъявлял в качестве доказательства неуплаты долга просроченные векселя. Далее вносилась плата за пребывание заемщика в долговой тюрьме (как правило на срок до месяца). Так называемые “кормовые” составляли к 19-му веку 5 руб. 85 коп, а это ни много ни мало – половина месячного оклада подмастерья. После оплаты пребывания должника в тюрьме, суд издавал указ, предписывающий проштрафившемуся заемщику явиться в “долговую яму”. Если должник выказывал неповиновение, то доставить в тюрьму его могла полиция. Заемщик сидел в “долговой яме” до тех пор, пока не выплачивал всю сумму долга или же до момента, когда изверившийся в получении долга кредитор не прекращал вносить “кормовые”.

См. http://www.apartment.ru/da/default.asp?id=9651