Максим Воробьёв Дуб, раздробленный молнией
Именно под названием «Буря» полотно экспонировалось на выставке Императорской Академии художеств в 1842 году и было разыграно в лотерее Общества поощрения художников в 1859 году. Государственная Третьяковская галерея приобрела картину в 1936 году у коллекционера Андрея Синявского.
Прежде всего, следует сказать, что Максим Никифорович Воробьёв прошёл долгий путь профессионального становления. Он, сын отставного унтер-офицера, в 1796 году поступил на службу в Академию художеств, где обучал воспитанников игре на скрипке. А через два года сам прошёл курс в классе перспективной живописи у Жана Франсуа Тома де Томона и мастера городского пейзажа Фёдора Алексеева.
В 1814 году ему присваивают звание профессора, через год он получает право преподавать архитектуру в родной академии. Спустя десять лет он уже руководит пейзажным классом. О том, что Максим Воробьёв был блестящим педагогом, красноречиво свидетельствует факт, что многие его ученики стали известными художниками. В этом списке Лев Лагорио, Алексей Боголюбов, Михаил Клодт, Иван Айвазовский и другие большие мастера, чьи имена принесли славу русской живописи. Кстати, художником стал и единственный сын Воробьёва Сократ…
Но вернёмся к картине «Дуб, раздробленный молнией».
Картина-аллегория
Общепринято мнение, что «Дуб, раздробленный молнией» представляет собой аллегорию на смерть любимой жены художника Клеопатры Лонгиновны. Автору удалось создать довольно сложную композицию, в которой едва ли не каждый штрих несёт определённый смысл.
Максим Фёдорович поведал о личной трагедии языком, хорошо знакомым по романтическому искусству, особенно поэзии. Рассматривая огромный старый дуб, ствол которого очень напоминает тело человека, а ветви — раскинутые руки, разыгравшуюся грозу и бушующие волны, зритель, даже не знакомый с жизнью художника, понимает, что он хотел сказать.
Кажется, что ствол дерева, накренившегося над потоком, стоит над пропастью неизвестности. Молния ассоциируется с ударом судьбы, который разбивает жизнь автора на счастливое «до» и горестное «после»… Сломанная ветвь — прямая аналогия сломанной жизни, а полупрозрачный профиль женщины, который можно рассмотреть, внимательно вглядевшись в пейзаж, говорит о личной трагедии художника. Нет сомнений, полотно отражает переживания, связанные с конкретным событием. И эмоции, которые художник изобразил столь необычным способом, делают картину особенно интересной.
Воробьёв и современники
Современники Максима Воробьёва довольно высоко ценили его творчество. Например, издатель «Журнала изящных искусств» Нестор Кукольник сказал о картине «Вид Константинополя» так: «это не картина, а ода из воды, земли и воздуха».
К сожалению, в числе произведений Воробьёва большое количество заказных работ, которые он писал без творческого порыва. Много лет он не мог выбирать сюжет без указания сверху. Например, картины, относящиеся к войне 1828 г., большая часть работ со святынями Иерусалима, изображения парадов, торжественных въездов и другие. Все они создавались с учётом довольно жёстких требований.
При этом, не стоит забывать, материально Воробьёва питали заказы императора и других высочайших особ. За успешное выполнение палестинского поручения, к примеру, ему дали пожизненную пенсию от государства. Он писал картины для шефа жандармов и начальника III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии графа Александра Бекендорфа. А ещё для князя Михаила Воронцова и прочих сильных мира сего. Причём, нередко делал повторения лучших своих картин.
Однако под конец жизни его полотна перестали приобретать и в итоге у художника в доме образовался настоящий музей. Лишь после смерти удалось продать немного картин, да и то благодаря лотерее.
Главные картины Воробьёва находятся во дворцах, в имении Фалль графа Бенкендорфа и в немногих частных собраниях. В Эрмитаже висит «Придел Голгофы», а в Третьяковской галерее — «Дуб, раздробленный молнией».
Свидетельство о публикации №222092900843