Алкоголизатор

     В квартиру одинокого и давно забытого писателя громко постучали.
     — Кто там? Проходите, не заперто...
     Дверь распахнулась без привычного скрипа, открыв в проёме высокий неясный силуэт. Рука гостя, одетого в длинный тёмный балахон с капюшоном, сжимала посох с длинным и узким изогнутым набалдашником.
     — Вы к кому? — писатель повернул лицо в сторону вошедшего, не вставая с дивана.
     — К тебе... Точнее, за тобой. Собирайся! — ответил гость глуховатым низким голосом.
     — Куда? Кому это я вдруг понадобился?
     — Не болтай! Там всё узнаешь.
     Писатель приподнял голову и стал всматриваться в незваного визитёра. Тёмный силуэт, балахон... Да ещё этот посох...
     — А вы адресом не ошиблись? Здесь ниже этажом в пятьдесят второй квартире старушка больная, ей уже под девяносто...
     — У нас не ошибаются. В направлении твой адрес и имя. Не тяни, мне некогда.
     — Ты смотри, какой прыткий!.. — писателя заметно покоробило. Всё же он не ожидал подобного финала, да ещё так скоро.
     Покряхтев, он сменил позу и теперь сидел на диване в задумчивости. Как-то всё... неправильно. Особых радостей впереди не ожидалось, но оставались кое-какие планы, надежды. А тут заявляется этот долговязый: «Game over!»
     — Ну, собирайся... Пошли!
     — Куда торопиться-то? — писателя осенило. — Давай лучше пропустим по рюмашечке. У меня тут кстати коньячок неплохой открыт. Не возражаешь?
     — Неплохой, говоришь... Ладно, только по чуть-чуть...
     Прислонив посох к стенке, гость прошёл в давно не прибранную комнату. Писатель неожиданно резво подскочил с дивана и достал из серванта пару бокалов. Початая бутылка уже не первый день стояла рядом на столике.
     — Вот и славно. За здоровье, понятное дело, пить не будем... Давай... за мир во всём мире!
     — Сразу видно: фантазёр. Одно слово — писатель. Юморист!.. Ну, давай, шут с тобой!
     Чокаться не стали, не тот случай. Поставив опустевший бокал на стол, гость с сожалением отметил:
     — А коньяк и впрямь превосходный. Жаль, такое добро теперь пропадёт... Пошли!
     Однако писатель явно не намеревался оставлять божественный напиток неизвестно кому и вновь немного наполнил бокалы.
     — Ну, что пристал? Может, это моё последнее желание... Как у нас говорят: между первой и второй перерывчик небольшой!
     — Постой, хватит, я же на службе, у меня дел по горло!
     — Вот! Тост родился, экспромт: выпьем за то, чтобы дела, которых по горло, не заставляли нас наступать на горло собственной песне!
     — Эх, за такое грех не выпить!.. — капитулировал гость и резким движением опрокинул в себя содержимое бокала.
     То ли тост подействовал, то ли две порции крепкого напитка без закуски, но его боевой пыл стал стремительно угасать прямо на глазах.
     — Тысячу лет такого не пил, а то и больше! Таскаешься днями и ночами по всей земле, хоть бы кто предложил! А этим, — он кивнул головой в сторону потолка, — только отчёты подавай...
     — Что, и в вашем департаменте так же? — отозвался писатель.
     — А где иначе? Повсюду одно и то же, уж я-то насмотрелся. Кому — паши, кому — пиши, а кому — пляши!
     Не спрашивая, гость разлил остаток по бокалам и, поставив пустую бутылку под стол, продолжил с оттенком горечи:
     — Думаешь, мне нравится моя работа? Я бы тоже с удовольствием устроился ангелом-хранителем или благие вести разносить. Как же! Родословная неподходящая... Ты бы знал родословную этих ангелочков! Содом и Гоморра отдыхают...
     Повертев бокал в руке и поглядев сквозь его содержимое на свет, он с досадой вымолвил:
     — Как всё это надоело... Вот возьму сейчас и напьюсь. И лети всё к чертям! Или ещё куда подальше. Скажу, дома не застал, а искать было некогда, список длинный. Кто проверит? Да и кому это нужно?
     На этот раз гость отпивал медленно, смакуя каждый глоток. Поглядывая на него, хозяин тоже не торопился. Услышанное спутало мысли, породив вместе с тем очередную перспективную идею:
     — А не продолжить ли нам в более подходящей обстановке? Тут рядом есть несколько уютных заведений, можно очень душевно посидеть.
     — Угощаешь? — усмехнулся визитёр.
     — Не вопрос! Только переоденусь. Я быстро...
     Через несколько минут он уже стоял в новых брюках и дорогой сорочке, извлечённой по такому случаю из закоулков шкафа.
     — Совсем другой вид! А то за кем ни придёшь — вечно все в каких-то обносках.
     Слегка покачиваясь и аккуратно поддерживая друг друга, хозяин с гостем переместились на площадку и осторожно начали спускаться. Выбравшись на улицу, парочка неспешно направилась в сторону ближайшего бара, продолжая беседовать.
     — ...Напрасно ты так рано явился, — выговаривал писатель столь неожиданно обретённому партнёру. — Я один рассказ задумал, даже название есть — «Алкоголизатор».
     — Алкоголизатор? Это ещё что?
     — Толком сам не знаю. Просто слово где-то услышал, понравилось. Вроде бы аппарат для достижения состояния опьянения. А теперь что прикажешь делать? Сочинить ничего не успею.
     — Не переживай! Успеешь. Я, может, и вправду к той старушке загляну. Своим скажу, что перепутал. Знаешь, сколько там такой пересортицы? Ну, пожурят немного — делов-то!..

     В этот полуденный час мест в заведении было предостаточно — только выбирай. Пара заняла столик в укромном уголке подальше от чужих глаз и под очередную порцию коньяка, на этот раз с изысканной закуской, продолжила задушевный разговор.
     — Вот скажи, — обратился к спутнику писатель, — как оно там? Ад, рай... Это же брехня?
     — Как тут рассказывают, конечно, брехня. Самим давно и смеяться надоело. Но что делать, людям нравится! Им вообще много сказок нравится, вот одно и то же из века в век и плетут. Сначала про Курочку Рябу да Колобка, потом про Золотую Рыбку... А когда подрастут, и до этих очередь доходит.
     — Так а на самом-то деле? Интересно всё же, — не унимался писатель, в котором проснулось профессиональное любопытство.
     — На самом деле? Интересно, говоришь? А-а-а... — протянул гость после небольшой паузы. — Да ничего интересного, рутина. Сидит комиссия, изучает все твои поступки — делит, где хорошие, где плохие...
     — А как делят-то? Как плохие от хороших отличают? Чем руководствуются?
     — Про то не отвечу. У них свои инструкции, нам не сказывают. Знаю только, что не по человеческим критериям.
     Гость обновил содержимое бокалов.
     — А дальше? — продолжал допытываться писатель после того, как очередная порция животворной влаги поступила в организм.
     — Смотрят, чего больше. Исходя из этого и дальнейшую судьбу определяют — чем придётся заниматься, где служить. Если очень повезёт, направят в рай — как здесь принято говорить. Или в ад, но это не самый худший вариант.
     — Я чего-то не понял? — спросил писатель. — У нас ад — это место вечных мук, а рай — место вечного блаженства, но никак не службы.
     — А блаженство — это что, по-вашему? Валяться на траве и лопать дармовые фрукты под приятную музыку? Так это не блаженство, это праздность — великий грех, смертный. За него вообще можно сущности лишиться...
     Похоже, гость испытывал непреодолимую потребность излить душу за века одиночества в потустороннем мире, а может, и коньячок поспособствовал развязыванию языка.
     — Я тебе вот что открою: поступки раскладывают не на две кучки, а на три. Одна — хорошие, другая — плохие, а третья — никакие, от которых никому ни холодно, ни жарко. И туда попадает всякое безделье и праздность. А потом смотрят не только, что за поступки, но и сколько времени жизни на них было потрачено. Если решат, что слишком много, значит, недостоин был предоставленной возможности прожить в теле. Это же редчайший дар, и кто не оценил, пусть пеняет на себя — могут принять решение о полной дематериализации сущности. Тогда не будет больше ни вечных мук, ни вечного блаженства, вообще ничего и никогда. Кстати, по той же причине касается и самоубийц. Тебе не для того жизнь дарована, чтобы на свои высосанные из страстей страдания молиться. А уж тем более ставить их превыше всего...

     Пока текла эта неспешная беседа о смертных грехах и вопросах вечности, сосед писателя, поднимаясь по лестнице, обратил внимание на валяющийся возле входа в квартиру бесхозный инвентарь. По всему, его собрались выкинуть за ненадобностью. «Что ж добру пропадать, глядишь, ещё на даче пригодится», — решил сосед и унёс старинный предмет с длинным черенком и изогнутым лезвием...


     V.2019, VII...VIII.2022