Медный всадник - это не Пётр!

Меня всегда поражало, как маститые исследователи переносят образ Петра Великого в поэме Пушкина с него самого (Петра) - на его памятник, - на Медного всадника. Они так и пишут - "Пётр погубил бедного Евгения!", "У Пушкина здесь сказалось двойственное отношение к царю Петру", и т.п.... 

   Минуточку!

   Когда в другом произведении Пушкина, в маленькой трагедии "Каменный гость", мы читаем о памятнике Дону Альвару - мы же не воспринимаем его как самого Дона Альвара? Даже тогда, когда он (памятник)приходит стоять на страже в доме своей вдовы?.. Нет? Мы помним, что Дон Альвар лежит под мраморной плитой монастырского кладбища? А почему в таком случае мы не помним, что Пётр лежит в царской усыпальнице Петропавловского собора?! Ведь Пушкин говорит нам:

Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой
И побеждённая стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!..

ВЕЧНЫЙ СОН ПЕТРА!

   Пётр спит, спит вечным сном, а не гоняется за бедным Евгением!  За ним гоняется его памятник. Но памятник, это - НЕ ОН. Более того, памятник - это ДРУГОЙ. ДРУГОЙ ЦАРЬ. Только лишь играющий роль Петра, только лишь напяливший его маску. Потому этот всадник и назван МЕДНЫМ. МЕДНЫЙ - ЭТО ДЕШЕВЫЙ,
- ЭТО СНИЖЕННЫЙ ОБРАЗ.

Потому что памятник Петру - это символ царской власти. Символ государственности. Возможно, Евгений, помутившись рассудком, сначала и воспринимает истукана как самого Петра, - когда говорит ему своё "Ужо тебе!"... Но оживает не Пётр, это - действие Николая, который в данный момент олицетворяет царскую власть в Российской империи. Преследование Евгения осуществляет Николай, севший на Коня-Россию. (Конь ведь не назван медным! Он - благородный, бронзовый).

   Вы скажете: "какой же царь Николай в ноябре 1824 года, во время наводнения?" ... Но ведь давно уже те же исследователи пришли к выводу, что это повесть не столько о наводнении, сколько о восстании на Сенатской площади!

   Я недавно пересматривала старый советский фильм "Композитор Глинка", и сначала рассмеялась в том моменте, когда показано наводнение 1824 года, а на балкон выходит царь Николай Первый, и говорит "С божией стихией царям не совладать.."; подумала – «вот ляп так ляп!»... А сейчас думаю: "чёрт возьми, а они правы!"... У Пушкина здесь замечательный оксюморон: "Покойный царь ещё Россией со славой правил". Как покойный может править, да ещё со славой?!.. Он уже покойный, - как и его предок, Пётр, - он так же спит вечным сном...

  И, смотрите, - «На балкон печален, смутен Вышел он…». Смутен, - то есть, его не видно чётко, - он то ли Александр, то ли Константин, то ли Николай…

Так Пушкин указывает время междуцарствия. Из чего делаю вывод, что в поэме под видом наводнения 1824 года показан мятеж 1825 года, а под видом Памятника Петру Первому - Медного всадника, - царь Николай, тщившийся предстать перед русским народом вторым Петром Первым.

   За сто лет до меня к такому же выводу пришел писатель и поэт Серебряного века Андрей Белый  в своей работе о Ритме и "Медном всаднике".Я не очень люблю и не очень понимаю этого автора, но в отношении "Медного всадника" он очень многое угадал, на мой взгляд,верно. Только он почему-то думает, что Пушкин это написал отчасти бессознательно. Может, так было бы у любого другого поэта, но у Пушкина бессознательного, на мой взгляд, не было вообще. Он все высвечивал своим светлым и чистым, как солнечный луч, умом.