Земля и жажда

Лопата и жажда.
Нас отвели в баню, где мы помылись и получили форму, сапоги, ремни, пилотки. Плюс ко всему нас обрили, и стали все какими-то несуразными, смешными, как будто надели театральные костюмы.
Потом был курс молодого бойца — мероприятие по подавлению индивидуальных особенностей характера, чтобы солдаты беспрекословно выполняли приказы командира. Еще я понял: армия – место, где ты не можешь остаться один, наедине со своими мыслями: всегда тебя находят и обязательно чем-нибудь займут.
По окончании курса мы приняли присягу, а на следующий день нам уже нашли занятие. После подъема, без зарядки нас повели в столовую на завтрак, затем погрузили в машины и повезли. Ехали около часа, потом остановились, мы вылезли и построились.
Всем раздали лопаты, каждому определили участок (не помню, какой длины, но в глубину – 3 м). Погода в то лето стояла очень жаркая – 35-37 градусов. В Подмосковье и так повышенная влажность, да еще и место, куда нас привезли, было болотистым, поэтому жара ощущалась сильнее.
Нам надо было осушить площадку, сделать дренаж. Мы начали копать. Мимо постоянно курсировали командиры, сержанты, прапорщики. Останавливаться было нельзя. Хочешь покурить – кури, но копай. Часам к одиннадцати мне стало казаться, что сил у меня больше нет, организм не выдержит, и я умру. Я вспоминал, как отец заставлял вскапывать огород на даче, и тогда мне казалось, что никто столько не работает. Потом я много кого вспоминал: рабов Рима в каменоломнях, негров, рабочих мануфактур и, наконец, узников Бухенвальда. Никогда не думал, что человеческий организм настолько живуч и вынослив.
Помимо мышечной усталости страшно мучила жажда, воды нигде не было.
Дня через два, на очередной площадке был обнаружен бетонный колодец с водой и плавающими в ней микроорганизмами. Это было интересное зрелище: не обращая внимания на окрики командиров, все разом устремились к воде. Расталкивая друг друга, мы набирали воду пилотками и жадно пили. Возвращались к источнику мы несколько раз, и никакими приказами нас невозможно было отогнать от воды.
Казалось бы, вода уже текла обратно у всех изо рта, но мы продолжали пить. Это было бесполезно, потому что в голове ничего не менялось – все по-прежнему очень сильно страдали от жажды.
В последующие дни, после завтрака, мы напивались впрок и ехали на работу как полные кувшины с водой. Главное – перетерпеть желание пить. Это начинается часов в одиннадцать, через полчаса проходит, затем в два часа обед с первым и компотом, потом ждешь ужина, и на ночь опять пьешь много (а вдруг с водой что-нибудь случится).
Копали мы с восьми утра до восьми вечера, не переставая, час перерыва на обед. Даже сейчас, когда я пишу этот рассказ, у меня начинают болеть руки. Думаю, это мышечная память.
Организм не успевал отдохнуть за ночь. Её как будто и не было вовсе. При отбое стоило сомкнуть глаза, как ты тут же их открывал и оказывался в следующем дне. Словно и не спал. Опять встреча с лопатой. Хочешь оказаться в завтра – просто моргни.
В армию я попал с весом 86 кг, а уже через два месяца весил 61 кг. Столько во мне было в 6-м классе. Когда родители решили меня навестить, то с расстояния в метр вглядывались в проходящих мимо солдат. Даже столкнувшись со мной взглядом, они так и не узнали меня.
Странно, но, монотонная тяжелая работа обострила память. Копаешь-копаешь, а в голове появляются картинки старых встреч и образы людей, которых когда-то видел. Так в части я увидел сержанта Калабина, руководителя внештатного оркестра, и вспомнил, что как-то мы сталкивались в нашем родном городе. У меня мгновенно созрел план. Я подошел и сказал, что мы земляки, и я умею играть на любых музыкальных инструментах: от дутара до английского рожка.
В момент нашей встречи уже четыре месяца продолжались мои отношения с лопатой и землей. Они сильно затянулись, надо было любым способом их прекратить.