Глава 6. Глава партии антиваксеров

(воскресенье, 16:00)

Под арками старого пьяновского подвала, где собрались на экстренный совет члены партии антиваксеров, раздавался возбужденный и захлёбывающийся голос доцента Вострикова. Его товарищи сидели молча и очень внимательно слушали отчаянно жестикулирующего докладчика.
— Я вчера с книжкой допоздна засиделся, — торопливо говорил тот, — и забыл Бима выгулять. На часы посмотрел, а время уже первый час ночи! Ну я быстренько собрался, собаку на поводок, и на улицу!
Его товарищи затаили дыхание. Они прекрасно знали, что Востриков живет неподалеку от бывшего особняка купца Пьянова, в подвале которого разместился штаб антиваксеров, а маршрут ежедневных прогулок доцента и Бима проходит как раз мимо этого здания.
— Иду я по улице, — продолжал оратор, — а над нашим штабом, в управлении образования одно окно светится! В кабинете проклятого Бабушкина. А я ни разу не видел, чтобы у него так поздно свет горел!
— И кто его зажег? — нетерпеливо спросила Мария Петровна Шпицрутен, бывшая врач-терапевт Шахтинской городской больницы, с позором изгнанная из профессии за махинации с фальшивой вакциной.
— Да я-то откуда знаю, — удивился несколько сбитый с толку Востриков, — я просто, к слову про него вспомнил. Дело вообще не в нем. Слушайте дальше! Иду я с Бимом обратно, и тут подлетают к особняку машины, оттуда сатрапы выскакивают и прямиком в подвал бегут! Я даже сначала испугался, — вот подонки, неужели приехали Ивана Ивановича арестовывать?
— Так его ведь здесь уже не было, — заметил скромно сидящий в углу хранитель местного краеведческого музея Вилен Егорович Смирнитский, — мы вчера в шесть разошлись, а секретарь подвал на ключ закрыл и вместе с нами ушел.
Действительно, вчера вечером Лопатин срочно вызвал к себе в штаб членов совета и подробно их опросил, пытаясь сложить в голове цельную картину трагических событий, произошедших на Площади торжеств и в доме Бабушкина. Но картина никак не складывалась. Секретарь так и не смог понять, почему не сработало его взрывное устройство, которое он положил в сумку и передал ее Олегу Кузнецову. Лопатин сначала даже подумал, будто Олег полез на памятник вместе с его сумкой и там взорвался, прихватив с собой на тот свет Троцкого. Но все свидетели в один голос уверяли, что, кроме барсетки на плече, у Кузнецова при себе ничего больше не было. Да и источник взрыва, судя по описаниям очевидцев, находился не на теле Олега, а внутри кубка, на одной из статуй памятника.
Осталась загадкой для секретаря и причина взрыва в квартире Бабушкина, однако никто из опрошенных не смог пролить свет на это странное происшествие. Не сказал ничего интересного и Серега, санитар отделения судебно-медицинской экспертизы, специально вчера отправленный Лопатиным пораньше на работу, чтобы узнать какие-нибудь подробности. А Смирнитский, который легко бы мог ответить на все интересующие секретаря вопросы, скромно молчал во время совещания, и только поддакивал коллегам по партии. В итоге Иван Иванович так ничего и не понял, но, не найдя в произошедших событиях прямой угрозы для себя лично, он не стал предпринимать никаких решительных действий, вроде перехода на нелегальное положение. Участники совещания вышли из подвала, и направились по домам, в том числе и сам Лопатин.
— Да, я сразу вспомнил, что в штабе никого нет, — кивнул Вилену Егоровичу Востриков, — но на всякий случай притаился неподалеку в кустах и стал ждать.
— А свет в окне? — спросила неугомонная Мария Петровна.
— Да не помню я про него! — отмахнулся Востриков, — но вроде, к тому времени он уже не горел.
— И что было дальше? — спросил Смирнитский.
— Часа два я прятался и вел наблюдение, а меня никто даже и не заметил, — похвалился доцент, — а потом все подонки уехали. Уже в третьем часу ночи. Ну а мы с Бимом домой пошли.
— Из штаба никого не выводили? — спросил Вилен Егорович.
— Нет, — твердо сказал любитель-шпион, — никто из наших с ними не выходил.
— А зачем эти сатрапы приперлись к нам в подвал? — спросила Мария Петровна.
— Да Вы глаза то разуйте! — взвился Востриков, — для обыска, конечно! Поглядите по сторонам!
Антиваксеры растерянно переглянулись. Они уже заметили некоторый беспорядок в помещении штаба, когда зашли внутрь, но теперь его причина стала им совершенно ясна.
— А каким образом полиция попала в подвал, замок то вроде целый? — спросил Смирнитский.
— Я думал об этом, — развел руками доцент, — не знаю. Наверное, достали где-то дубликат ключа. Дверь они не ломали, а открыли, я сам видел.
Антиваксеры вновь растерянно переглянулись, ведь у каждого из них имелся свой экземпляр ключа от штаба. И заподозрить в предательстве можно было любого члена совета.
— Но и это еще не все! Я ведь пока не сказал вам самого главного! — произнес Востриков и сделал эффектную паузу.
В подвале воцарилась абсолютная тишина. Доцент окинул товарищей гордым взглядом, наслаждаясь всеобщим вниманием, а потом достал из кармана и осторожно положил на стол какой-то конверт.
— Я сегодня днем заглянул в почтовый ящик, а внутри лежало ОНО! — зловещим шепотом сказал Востриков.
Антиваксеры дружно подскочили к столу, все, кроме Вилена Егоровича, продолжавшего скромно сидеть в углу. И увидели надпись на конверте, сделанную хорошо им знакомым четким почерком Лопатина: «Срочно вскрыть на совете партии».
— Я сразу же всем вам позвонил и велел от имени секретаря немедленно прибыть в штаб, — сказал доцент, очень польщенный тем, что Иван Иванович передал свое послание именно ему, — дверь подвала эти подонки не опечатали, и я подумал, безопаснее всего будет собраться здесь. В одну воронку снаряды дважды не попадают!
— Ну так вскрывайте же конверт! — истерически вскрикнула Мария Петровна, — посмотрим, что там внутри!
Антиваксеры, не сговариваясь, уставились на Вострикова, именно ему доверив почетную миссию явить миру таинственное послание Лопатина. А тот с очень гордым видом аккуратно отрезал валявшимися в ящике стола ножницами край конверта, вытащил из него листок бумаги, осторожно развернул и торжественным, прерывающимся от волнения голосом начал декламировать:
— «Братья и сестры! Сложившиеся обстоятельства вынуждают меня временно перейти на нелегальное положение. На время своего отсутствия обязанности главы и секретаря партии возлагаю на В.Е. Смирнитского. Приношу глубокие соболезнования по поводу героически погибшего вчера Максима Евгеньевича Львова. Слава антиваксерам! И.И. Лопатин.»
— Антиваксерам слава, — машинально ответили хором ошарашенные члены совета и дружно уставились теперь уже на Вилена Егоровича, продолжавшего скромно сидеть в углу. А тот улыбнулся коллегам по партии, неторопливо встал и подошел, наконец, к столу…