Миссия - дружба

I. Легендарные

— Однажды в далёкую пору мир вокруг создали великие, грозные и могучие кентавры — полулошади-полулюди. Тысячелетиями позже они ушли от покровительства над миром, оставив себе в преемники разные расы, — их предков — которые были либо гуманоидами, либо как мы с тобой — лошадеподобными. Но лошади стали помощниками людям, эльфам и дворфам, так и не признав себя разумной отдельной расой, а мы стали жить в тени безызвестности, постепенно превратившись в миф для остальных рас.

Мы научились быть настолько скрытными, что нам позавидует самый отпетый отшельник любой расы. Если нас кто-то и встретит, мы умеем дать отпор особым умением, которое заставляет разумное существо ненадолго лишиться разума. Что бы он ни рассказал своим соплеменникам, его не воспримут всерьёз, думая, что он сошёл с ума. Позже он становится нормальным, а о нас вовсе не помнит. Так среди чужих и остаются легенды о нас — единорогах.
— Бабушка, это же выходит, я тоже легендарный?
— Конечно, Хес. Мы все здесь легендарные существа, только нужно стараться эту легенду сохранять всё той же легендой для других. Не уходить на территории чужих рас, не пытаться встретиться с ними, даже следить издалека опасно. Такова цена легенды.
— А почему мы просто не станем для них обычной реальностью, ба? Зачем прятаться, если можно жить наравне?
— Это слишком опасно, учитывая то, что мы знаем ещё от самых первых единорогов нашего народа. Они передали нам сказания о том, как две тысячи лет назад нас чуть не уничтожили люди, орки и маги ради своего блага. Части наших тел люди использовали для изготовления зелий и отваров, грива и кости шли на волшебные орудия для магов, орки вовсе больше всего на свете любили вкус единорожьего мяса.

Молодой пегий единорожек поморщился, закричал и встал на дыбы. Белоснежная пожилая дама-единорог, обвитая живописными сухоцветами, строго пригрозила ему копытом.

— Тихо, Хес, тихо. Мы должны быть также очень тихими. В наших краях не так редко шныряют разные существа, которые принадлежат враждебным нам расам. Кто-то идёт за эликсиром молодости из нашей крови, кто-то просто из любопытства. Они могут услышать нас и прийти на звук.
— Бабушка, я понимаю опасения единорожьего народа. Но вдруг расы стали разумнее и добрее? Тогда мы можем подружиться с ними и играть с лошадьми, может быть, даже чем-то служить им, и они нас будут только любить!
— Дорогой внук, это нелепо и может быть фатально для всех нас — полагаться на «авось». Я понимаю твоё любопытство и тягу к познанию, но из-за своей хрупкой и беззащитной натуры мы вынуждены всю жизнь жить лишь в своём безопасном логове, иначе нам конец. Познание недоступно для нас в той же мере, как и для более могучих и агрессивных народов планеты.
— Это несправедливо... Почему я только родился единорогом?! — снова несдержанно завопил единорожек и бросился бежать куда глаза глядят.
— Рано, эх, рано я ему рассказала о других, — тихо сокрушалась про себя престарелая Евда, — а ведь говорила я его родителям, подождите с моим рассказом, так нет же. Заставили! Что за мода это их прогрессивное воспитание. Опасно же!

Через пару минут Хес прибежал обратно и взглянул на бабушку с вызовом.

— А знаешь, ба? Мне кажется, что будет здорово, если я освобожу наш народ! Я налажу связь с другими, вот увидишь. Мы не должны томиться здесь веками, скрываться и жить, как загнанная добыча! Должен быть выход!
— Хес! Подумай хорошенько и не торопись лишаться молодой жизни ради всеобщего блага! А как же мы, как мы будем страдать о тебе! А ведь они возьмут твоё тело на изучение и поймут, что мы не легенда. Мы настоящие, и нас снова нужно истребить. Найдут нас, и погибнут тысячи единорогов! Нельзя ничего изменить, и так было тысячелетиями...
— Ладно, я обещаю, что не буду идти к ним, не обдумав всё хорошенько. Но я буду думать! Я понял, в чём моя миссия, ба! Спасибо тебе!

Хес восторженно поскакал иноходью к своему дому, выращенному из вьющихся растений.

— Иноходью пошёл, ты смотри, — забурчала по нос бабушка единорожка, — может, и впрямь Глафа права, и иноходный инодумец принесёт перемены в наш гармоничный природный быт? Она, конечно, та ещё странная особа, но некоторые её предсказания сбывались. Время покажет. Да поможет нам Великий Единорог-Осар! Эх, рано всё-таки молодые уговорили меня рассказать, эх, рано...

Дама-единорог едва переставляла копыта от накатившей печали. Ноги сами вели её неведомо куда, лишь бы подальше от дурных дум.




II. Единомышленники

— Вот я и говорю, что пора выдвигаться! Всем вместе, сообща и очень тихо. Время пришло!

Командирский тон Хеса заставил остальных единорожков-жеребят встрепенуться и торжествующе встать на дыбы. Вперёд, к познанию и свободе!

Молодой мятежный единорог обдумывал великие планы по изучению других рас планеты целых полгода. Рассказ бабушки Евды пробудил в нём небывалую жажду познания и изменения мира, и она вела его по череде событий так, будто Хес сам себе не принадлежал. Не иначе как сам Великий Единорог-Осар вёл его по звёздному пути мудрым копытом. За полгода жеребец собрал вокруг себя столь же молодых единорогов, пересказал им предание Евды и заразил своим желанием менять мир вокруг, а не смиренно терпеть участь пожизненных жертв.

Сначала он рассказал о своих намерениях родителям. Те лишь уподобились бабушке и то и дело отговаривали его даже думать о таком. Хес чувствовал исходящие от них злость, печаль и отчаяние и понял, что здесь поддержки ему не получить. Так он стал скрытным и замкнутым для них. Вся единорожья семья утратила связь с мятежным жеребцом.

Но оставаться одному Хесу не хотелось. Чтобы воплотить всё согласно его плану, нужна была настоящая команда, состоящая как минимум из троих помощников. Один всегда был бы рядом и готов был прийти на выручку главному, — Хесу — второй был бы разведчиком, тихо идущим впереди команды, а третий имел бы боевые навыки, чтобы отбиться от недругов в случае неожиданного нападения.

Тогда он вспомнил, что весьма неплохо общался с дочерью дружественной семьи единорогов, живущей неподалёку. Сил была застенчивой и невероятно тихой единорожкой, которая могла передвигаться подобно кошке — без единого хруста ветвей под копытами. Хес рискнул и рассказал ей о том, что задумал. Поначалу Сил безумно испугалась и тоже отговаривала его от предстоящего приключения, но почувствовала его непреклонность и согласилась помочь. «Я буду лучшим твоим разведчиком,» — дрожащим, но благосклонным голосом подытожила белоснежная красавица.

На местной поляне единорожек заметил одного мускулистого и статного жеребца его лет. Тот тренировался каждое ранне утро, укреплял свой рог упражнениями по поднятию им тяжестей, бегал и перепрыгивал препятствия, чтобы наполнить ноги мощью. Так наблюдал за ним Хес неделю, а затем решился подойти к нему и познакомиться.
— Гай я.
— Хес. Рад знакомству. Расскажи, чем ты занимаешься здесь? Могу ли я вместе с тобой?
— Да без проблем, приятель. Даже как-то устал тут вечно один заниматься. С тобой будет нескучно. Смотри...

Так в команде Хеса появился силач. Он был прост, как пробка, прямолинеен до безобразия и очень дружелюбен. Затею мятежника он воспринял с восторгом. Гаю не хватало интересных происшествий в жизни. Он желал как-то применить свои силы, которые взращивал по утрам. Как бурый силач поговаривал, занимался он на всякий случай — вдруг пригодится. Да и не так скучно жить, когда он хоть чем-то целенаправленно занят.

Однажды Хес вместе с Гаем бегали вместе по лесу. По пути они встретили жеребца-единорога, который тоже бежал к ним навстречу. Вороной красавец отсраненно взглянул на них и внезапно остановился, сменив взгляд на заинтересованный.
— Хес! Ты ли это?
— Ты узнал меня? А я тебя нет. Прости, но... Кто ты?
— Нам было по три месяца, когда я гостил у вас. Моя семья из соседнего леса, но наши папы дружили в детстве. Вот наша семья и пришла тогда к вам в гости. Жаль, что у нас не выходило прийти к вам снова! Ты мне тогда сразу понравился. Так рад тебя встретить!...
— Так это ты, Грал? Я тоже вспомнил. Тоже рад! Чудо, что мы встретились. Какими судьбами в нашем лесу?
— Я уже давно здесь поселился. Родители благословили меня уйти в самостоятельную жизнь, ведь я уже с полгода умею всё, что нужно, чтобы жить одному. Говорили, что рано, но я смог убедить их. Теперь я здесь! А вы что, тоже бегаете, чтобы стать сильнее? Давайте вместе!
— Конечно, Грал! Побежали.

Грал и Хес очень быстро подружились не разлей вода. Симпатия из раннего детства не обманула их — они оказались очень похожи по характеру и мыслям. Более того, вороной жеребец отнёсся к задумке Хеса с небывалым пониманием. Так вышло, что то же предание ему рассказывал отец, и Грал ещё с младых копыт мечтал хоть как-то повлиять на беспомощность расы единорогов. «Я мечтал изменить это! Ты ниспослан мне самим Великим Единорогом-Осаром!» — радовался единорожек задумке своего старого нового друга.

Команда была готова.

Хес познакомил друзей между собой и рассказал, какой видит их общую команду. План действий у него был далеко идущий, но в деталях расплывчатый, поэтому предводитель бунтарской команды предложил его обсудить всем вместе.
— Всё, что я вижу, что можно сделать хоть сейчас — это двигаться в сторону людских поселений. Нужно начать с осторожного наблюдения. Я хотел бы наладить контакты с лошадьми, ведь они могут помогать нам и покровительствовать. Но как организовать базу, где мы осядем, что делать с другими шумными существами людей, я не знаю. Есть идеи?
— Первые контакты придётся совершить Сил, он самая тихая, — прогудел Гай.
— Собаки. Я боюсь собак. Мама рассказывала, они маленькие, быстрые и кусаются острыми клыками. Они ориентируются на запах и найдут даже самого бесшумного единорога. Получалось только завести их в кусты с благовониями, там они быстро теряли тех, кого преследовали в лесу. Что делать в открытом пространстве?
— Собаки. Значит, они главная проблема?
— Похоже на то.
— Ладно, контакты точно обсудим позже. Каков шаг то этого? Нам ведь просто нужно наблюдать за людьми и их существами и остаться незамеченными.
— Найдём окраины леса, которые наиболее густо поросли кустами! Прямо у человеческих жилищ. Нужны жилища у самого леса, — осенило Грала.
— Звучит как хороший план! Идём до окраины леса и проходим вдоль неё, пока не найдём самые близкие к лесу жилища людей.
— Хорошо!
— Сил, ты будешь нашим ангелом-хранителем, идущим вперёд нас, и чуть завидишь чужаков, срочно возвращаешься, и мы все вместе хорошенько прячемся. Будет темнеть — приходи к нам, будем устраивать привал.
— Ясно!
— Гай, ты наша сила. Если на нас нападут, ты своей мощью сможешь сразить недоброжелателей наповал.
— Замётано!
— Грал, мы с тобой двойная сила — все делаем вместе, так эффективней и быстрее. Вместе добываем еду, вместе выдвигаемся во вторую разведку уже у жилищ. Так легче следить за обстановкой.
— Согласен.
— Ну что, когда вперёд? — нетерпеливо заржал Гай.
— Хоть бы сегодня, — с надеждой сказал Грал.
— План готов! Главное, чтобы мы были готовы. Я считаю, что уже  пора что-то делать.
— Мы готовы! Так мы идём? — молодая кровь кипела от нетерпения, так что единороги воскликнули почти хором.
— Конечно! Вот я и говорю, что пора выдвигаться! Всем вместе, сообща и очень тихо. Время пришло! — подытожил Хес и махнул копытом.

Первой двинулась вперёд сверхъестественно бесшумная Сил, а трое друзей последовали за ней неподалёку. Опасное путешествие во имя освобождения единорожьего народа началось.




III. Наваждение

— Так, до окраины дошли, кто-нибудь уже придумал, как будем выходить на контакт?
Хес помешивал похлебку в самодельном глиняном котле хворостинкой и заинтересованно разглядывал друзей на предмет реакции.
— Знаешь, я тут подумала, что собаки хоть и грозные создания, но ведь нас несколько. Кто-то может отвлечь их на себя и увести в лес к местным благоухающим кустам. Я нашла одни неподалёку.
— Сил, ты гений! Это отличная идея! — оживился Грал.
— Согласен, круто! Гай, ты самый быстрый из нас, сможешь увести собак, как думаешь?
— Конечно, сколько раз я с газелями в догонялки играл, они ни разу не выигрывали.
— Чудесно. Лошади! Как мы поступим с ними?

Единороги задумчиво смотрели на похлебку над костром, выдерживая мысленную паузу.
— Ну… А как насчёт просто подойти и заговорить с ними? — прозвучал бас прямолинейного Гая.
— А что, если они не разговаривают? — возразил Грал.
— Ну, тогда дело дрянь. С неразумными существами я взаимодействовать не готов, — расстроился бурый силач.
— Нужно проверить и в соответствии с новой информацией придумать новый план, — подвёл к итогу Хес, задумчиво почесав подбородок копытом.
— Но хотя бы примерно что дальше-то? Как нам явиться людям так, чтобы они были рады нам и дружественно пошли на ответный контакт? — Грал метнул чёрным хвостом туда-сюда с лёгким раздражением.
— Послушай, друг. Мы ещё практически не изучили их. Чем лучше мы их узнаем, тем больше можно будет понять, что для них подойдёт как дружественный диалог. Нам нужно выяснить, что им нравится, и о чем они мечтают, тогда нам можно стать… их мечтами! Понравиться им.
— Точно. Тогда с утра выходим на первое наблюдение? — улыбнулся Грал.
— Да, так и поступим. Последим за ними дня три и будем уже обсуждать снова. На случай собак у нас всё готово, лошадей пока не трогаем. Мы — просто наблюдатели.

Сон единорогих жеребцов был тревожным. Всех мучили смутные предчувствия, кошмары заставляли то и дело просыпаться. «Нельзя отступать, — подумал Хес после очередного кошмара, — мы уже слишком далеко зашли, чтобы возвращаться в мир нашей уютной ловушки для жертв. Так не пойдёт». Переглянувшись с одновременно проснувшейся белоснежной красавицей Сил, он нашёл в её взгляде понимание. С горем пополам единороги смогли урвать кусочки сна до рассвета.

Утром ребята собрались вместе и сообща пошли в сторону кустарниковых зарослей, которые близились к дому людей. Вдалеке виднелись крыши других домов — это было небольшое поселение. Договорившись о том, что соберутся вместе к вечеру, жеребцы разминулись. Двоём остались только Хес и Грал по прежней договорённости всё время быть вместе. Ничто не предвещало беды — жильцы дома были тихими и вели размеренный быт, который никак не угрожал местам наблюдения единорогов. Вечером ребята благополучно собрались вместе за прежним костром и принялись готовить ужин из местных трав.

— Ну что, ребят? Как ваши первые впечатления от людей? — начал Хес.
— Похоже, у них нет собак, — торжественно ответила Сил.
— И лошадей я не нашёл пока. Может, они их где-то прячут, — продолжил Гай.
— Мы с Хесом видели только, что у них есть маленький человек, наверное, ребёнок. Удалось послушать, как она играет. Она радовалась собственным словам о том, что все на свете подружатся, — отчитался Грал.
— Подружатся! Дети людей такие умные! — восхитилась Сил.
— Да, так что если с лошадьми мы выясним, что ничего не выйдет, нужно будет начать с этого ребёнка. Она выглядит самой открытой для знакомства, — наметил новый план Хес.
— Здорово! Уже не терпится попробовать!
— Гай, не торопи события, нам же и взрослых надо проверить. А они редко выходят из дома. Когда выходят, то просто что-то копают, сажают или поливают. Какие-то непонятные они пока что.
— Есть такое.

Внимание увлечённых своим разговором единорогов привлёк странный звук. Он был очень низкий, густой и вызвал у всех чувство чего-то недоброго. Звук исходил со стороны селения людей и нарастал. Хес взглянул на небо и ужаснулся — оно было залито неестественно красным свечением, а среди этого красного безумия разрастался в размерах огненный шар. Относительно жеребцов он был далеко и навис будто бы над селением, но ребята всё-таки испугались огромному масштабу непонятного явления. Одних обуревало желание немедленно бежать прочь, другие изъявляли желание подойти ближе, чтобы понять, что это. Наконец, единороги сошлись на мнении дождаться какой-то понятной точки в происходящем и тогда уже идти смотреть, что происходит.

— Страшно!… — вздыхала Сил.
— Не бойся. Мы вместе, и мы друг друга защитим, что бы это ни было, — утешил её решительный Гай.
— О таком мне родители не рассказывали! Что это вообще может быть?! — ужасался Грал.
— Взрыв, наверное. Бабушка видела парочку таких в молодости, когда люди между собой что-то не ладили. Хорошо, хоть лес не спалили, дураки, — проворчал Хес.

Как бы в подтверждение последних слов, ровный гул сменился грохотом, сотрясшим землю под ногами жеребцов. Те испуганно подогнули ноги и прильнули к земле. Землетрясение было недолгим, но очень мощным, так что ребят осыпало оторванными из-за резких колебаний земли ветвями деревьев. Когда всё утихло, а небо из красного сменилось в зловеще-серое, единороги взглянули друг на друга, чтобы убедиться, что все друзья остались целы, стряхнули с себя ветви и аккуратно встали. На этот раз им даже не нужно было разговаривать друг с другом, чтобы сообща пойти на разведку — все хотели знать, как изменилась обстановка людского селения.

Первые ощутимые проблемы начались, когда, едва не дойдя до кустов наблюдения, Хес заметил что-то под ногами. Что-то быстро промелькнуло и исчезло в глубине леса. Похожее заметил и Грал, затем и Сил, что было слышно по её взволнованному тонкому ржанию. Последним мелькания под ногами заметил Гай и тревожно пробасил: «Что это, блин?» Мелькания участились, скоро превратив землю в кишащее чем-то беспрестанно движущимся месиво. Паника в компании друзей нарастала. Их никто не кусал, на них пока никто не забрался, но неясное шевеление земли вызывало в единорогах хтонический ужас. Они совсем уж громко заржали и встали на дыбы.

Что делать?!

Хес взял себя в копыта и нагнулся, чтобы поближе разглядеть причину всеобщей паники. Жуткие воспоминания из детства заставили его покрыться испариной, и название мириад тварей под ногами само слетело с его языка.
— Это сороконожки!!!
Тысячи и тысячи здоровенных многоногих членистоногих бежали мимо единорогов, но не было ни единой причины думать, что они и дальше будут пробегать мимо. Будто прочитав эти разгорячённые страхом мысли Хеса, многоножки принялись забираться по его ногам. Громкий истерический крик друзей оповестил его о том, что твари напали на всех.




IV. Неизвестность

Кажется, это был конец. Теперь единорогов прикончит разъяренный человек, а всего ничего времени назад они думали, что конец их будет заслугой совсем других существ...

— Прочь!! Бежим прочь!! — верещал Грал, так что его слова едва можно было разобрать. Но друзья разобрали.
— Стой! Побежали туда, откуда они!! Сороконожек больше всего сейчас там, куда они бегут — в лесу! Вперёд, за мной!
Хес, едва стряхнув насекомых с ног, бросился бежать к поселению. Теперь не люди и не собаки грозили единорогам, а полчище сороконожек. Первой идеей в его голове стало бежать в эпицентр «взрыва», ведь из-за направления движения гадов по логике их должно бы быть всё меньше там, в центре. Его товарищам не хватило ни смекалки, ни каких-то мыслей вообще, поэтому они были рады быть ведомым тем, кто знает, что делать. Хотя бы примерно.

За кустами на окраине леса царила бы пустыня, если бы не дома, которые так и остались торчать посреди огромной долины. Исчезли только все растения, а одиночные деревья торчали оголенными, будто наступила зима. Это была пустошь с людскими домами, а сороконожек по ней и вправду бегало куда меньше, чем в лесу. «Не знаю, как я до этого додумался, но я так рад, что угадал!» — подумал Хес и оглянулся на друзей. Все вместе они застыли на местах и зачарованно оглядывались по сторонам. Чертова пустыня. Немного насекомых под ногами. Больше ничто не указывало хоть на намёк о том, что здесь произошло. Взгляды, которыми обменивались растерянные едва отошедшие от шока жеребцы, тоже не находили ответов друг у друга.

— Ну что. Хрень какая-то, ребят. Я ни черта не понимаю. Пошли, что ли, к домам, осматривать их? Нам терять нечего, — прервал тревожную мертвую тишину Хес.

А тишина, как заметили друзья, была сверхъестественная. В пустыре вымерло всё живое, что могло бы издавать звуки.

Осторожным неторопливым шагом единороги подошли к дому, за которым наблюдали весь прошедший день. Заметив, что в окно за ними наблюдает чьё-то бледное лицо, они остановились и начали шептаться.
— Кто это?
— Увидел! Точно увидел нас! Что делать?
— Ну, а что нам делать? Уже поздно. Идём дальше.
— А нас точно не убьют?!
— Хуже не будет, я уверен.
— Мне б твою уверенность.
— Да пошли уже, не убегать же теперь. Столько уже было всего.
— Пошли.
Компания едва заметно двинулась дальше. Торопиться идти навстречу зловещей неизвестности никто не хотел. На этот раз никакие сороконожки их не подгоняли — эти вовсе разбежались по окрестностям, обнажив голую землю без признаков иной жизни. Когда ребята поравнялись с окном, наблюдатель мгновенно исчез. Вслед за этим с тихим скрипом открылась дверь дома рядом с окном. Единороги вздрогнули, но остались на местах. Напряжённые взгляды устремились на дверь.
— Ой! Единороги! — раздался шелестящий шёпот из-за двери, за которой пока ещё никого не было видно.
— Да. Это мы, — начал беседу Хес. — Мы хотели бы понять, что здесь произошло, и есть ли здесь кто-то ещё. Кто ты?
 Из-за двери вышла маленькая фигурка, едва различимая в сгущающихся сумерках. Ни огонька в пустоши — нечему было осветить лицо собеседницы, но единороги уже поняли, что это девочка, тот самый ребёнок людей, который днём так трогательно играл во всеобщую дружбу всего мира.
— Я Фрони. Я спала. Меня разбудил ужасный звук. Дома нет мамы и папы, темно… мне страшно. А вы настоящие?

Хес присел на согнутые ноги напротив Фрони, чтобы поравняться с ней, и нежно ответил:
— Конечно, настоящие. Мы так хотели подружиться с вами, людьми. Пришли из самой глубины леса, чтобы воплотить свою мечту, а тут такое. Мы очень растеряны, нам понятен твой страх, Фрони.
— Мама рассказывала мне сказки о вас. Вы в сказках волшебные и добрые. Но вы часто страдаете от этого. Я думала, что если вы и есть на свете, то прячетесь от всех, иначе вас обидят.

Хес и другие улыбнулись. Девочка всё больше нравилась им. Первое дневное впечатление об её уме не обмануло их.
— Да, ты удивительно права! Мы сбежали от своего народа, который твердил нам, что мы погибнем, если встретим других. Значит, ты хочешь найти родителей? Мы можем помочь тебе? — Хес всё ещё брал единоличное первенство в разговоре с малышкой, а остальные удовлетворённо молчали. Лучшего они сказать не смогли бы.
— Я буду рада, если вы поможете. Я боялась одна выйти из дома.
— Садись ко мне на спину, так мы сможем идти быстрее.
Девочка послушно забралась на Хеса, не без помощи его друзей, которые подталкивали её наверх, к спине товарища. Единороги отправились в круговой обход дома.

— Вы кто такие?! Это всё вы?! У-у-у-у-убью-ю-ю-ю!…
Из-за высушенных кустов на заднем дворе раздался жуткий рёв, и на компанию во главе с оседланным Хесом выбежал здоровенный детина с какой-то железякой наперевес. Единороги в ужасе бросились бежать, а Хес стоял будто вкопанный. Его обуревал шок, а малышка на его спине отчаянно запищала:
— Папа!! Сто-о-о-ой!…




V. Необъяснимое

В этот самый миг мир встал на паузу, а по долине разнеслась волна красивого явления, похожего на песчаную бурю, только разноцветную. Затем другая. Волны шли из центра — им был Хес — и расходились подобно кругам на воде равномерно во все стороны. Земля в пиках волн быстро поднималась, смешивалась с воздухом, наполнялась свечением всех цветов радуги и столь же быстро укладывалась обратно, только преображённая. Единорог непонимающим взглядом окидывал всё, что происходило, оглянулся на друзей и понял, что они также, как он, не застыли в стоп-кадре, а остались наблюдателями. Жеребцы уже подходили к нему с взволнованным видом.

— Хес! С тобой всё в порядке? Мы не сразу увидели, что ты не побежал вместе с нами… — с горьким сожалением прошептала Сил, махнув белоснежной гривой.
— Что происходит? Ты что-нибудь понимаешь? — подошёл к другу Грал и, чуть погодя, потерся о морду Хеса щекой. — Я так рад, что ты уцелел. Этот придурок… Как долго он простоит вот так?

Единороги взглянули на мужчину, занёсшего железный обломок в предстоящем, но застывшем ударе. Хес опомнился и отошёл с траектории завершения удара. Мало ли. Жеребцы-единороги продолжили осматриваться. Гай удивленно пробасил:
— Смотри, малая тоже застыла. Похоже, только мы сейчас не в отключке.
Фрони сидела неподвижно на спине Хеса, рука протянулась вперёд в защитном жесте, рот был раскрыт в застывшем крике, в глазах повис испуг.
— Жутковато, — констатировал факт Грал.
— Я… Ребят, я понимаю не больше вашего. В какой-то момент я уже попрощался с жизнью, когда понял, что убегать слишком поздно. Потом перед глазами возникла пелена, похожая звездное небо в самые ясные ночи. Это было чудо, как красиво. Я выпал из реальности. Даже на мгновение подумал, что это смерть так красива. В этом состоянии я пробыл будто вечность и в то же время секунду! Потом увидел вот… вот это всё. Всё застыло, и эти волны…
— Подожди, так ты не специально это сделал? Я увидела, что волны идут от тебя, и подумала, что ты использовал какое-то невиданное доселе могущество сам! — удивилась Сил.
— Нет, это не я… Но посмотрите! Всё вокруг восстановилось! — единорог все больше приходил в себя и радостно запрыгал на месте при виде обновлённого окружающего мира.

Жеребцы энергично оглядывались и удивленно восклицали. Долина была как новенькая! Будто не было непонятного взрыва, страшных сороконожек, запустения и разрухи. Цвели и пахли цветы, раскачивали бутонами среди высокой ароматной травы. Стрекотали вечерние насекомые, шелестела листва в лесу и в саду застывших людей. Глубоко в лесу запевал соловей, будто осознавал, что только что обрёл новый шанс на жизнь — так его песнь была прекрасна. Даже в сумерках было видно, что мир стал прежним, а быть может, даже более цветущим, чем до катастрофы.

— Это так чудесно! — вздохнула Сил и на радостях потерлась о морды остальных единорогов щекой.
Ребята разделяли её радость и охотно отвечали. Казалось, они слегка светились от чувств, распирающих их. Первым вернулся к прагматичным размышлениям Грал.
— Так, а с людьми… С людьми-то чего будет? Они навсегда, что ли, такие?
Единороги снова затихли и посмотрели на силуэт воинственного мужчины. Тот словно откликнулся на всеобщий вопрос и «разморозился», опустив тяжелую железяку на землю. Та даже слегка взбугрилась в месте удара, так он был силён.
— Па-а-а-а-апа, не надо!! Они хорошие! — послышался крик сверху Хеса, так, что от неожиданности жеребец слегка подпрыгнул. Ожившая девочка осталась сидеть на нём.

Огромный мужчина повернулся в сторону нового местоположения единорогов и направился к ним. Дочь беспрестанно вопила что-то в их защиту, так что он, наконец, ответил:
— Слезай оттуда, Фронисия! Ещё упадёшь! Это кто такие?! Почему мы должны им верить?
Единороги кони и девочка успокоились, заметив, что детина прекратил размахивать железякой, и девочка продолжила более спокойным голосом:
— Пап, это единороги. Разве ты не видишь? Те самые! Из сказки!
Мужчина выдержал паузу, не то вглядываясь в силуэты единорогов, не то соображая, как реагировать на невероятное заявление.
— Они такие же, как в сказке! Они живут далеко от всех, чтобы их не обидели! Мы не должны их обижать. Они добрые и отзывчивые.
— Ну, а кто тогда взрыв учинил, по-твоему? Здесь больше ничего не было, кроме как вот этот взрыв, а потом эти ублюдки появились…
— Здравствуйте, уважаемый человек. Мы сами понятия не имеем, откуда этот взрыв, — решился вставить вместо приветствия Хес.
— Етижки-коврижки, ёмана, оно ещё и разговаривает?! — бурно удивился мужик.

Пауза растянулась на минуту-другую. Мужчина не нашёлся, как продолжить, единороги побаивались говорить что-то ещё, да и девочка смутилась того, как Хес встряс обстановку. Но кому-то нужно было продолжать.
— Пойду, что ли, лампу зажгу, посмотреть хоть на вас. Уже ни черта не видно, — пробурчал мужчина и ушёл в сторону дома.

Обстановка разрядилась.
— Хес, ну ты даёшь! Я бы сейчас ни за какие сокровища с ним не заговорил! Я так его боюсь, ты… Ты молодец! — подбодрил товарища Грал.
— Да-а-а… Неужели нормально поговорим хоть теперь? — с облегчением вздохнула Сил, следом за ней вздохнули и друзья.
— Ну это же папа! Он любит сначала сделать, а потом думать! — задорно вмешалась девчонка, и среди единорогов пронёсся лёгкий смешок.
— Да… Папа твой серьёзный дядя, вон, чуть Хеса не убил, — со смехом ответил Гай.
— Зато мы, кажется, открыли ещё что-то из наших единорожьих способностей, — обратился к нему Хес, — мы не только сводить с ума случайных встречных в лесу можем, но ещё и… Что это было? Восстанавливать природу, жизнь, гармонию?
— Похоже на то! Осталось нам только понять, такому можно научиться, или это бывает только в случае угрозы, — подытожил Грал.

Добавить было нечего, так что жеребцы неспешно двинулись к дому, чтобы продолжить знакомство с папой Фрони. Когда они увидели в окно, что в доме снуют два силуэта, то поняли, что нашлась и мама. Девочка радостно засмеялась в подтверждение догадки.

— Так, значит, вы точно не знаете, что за чертовщина с проклятыми насекомыми творилась в долине? — переспросил Гард, потягивая квас из здоровенной деревянной кружки.
— Мы так испугались! Какой-то татарам, а потом эти твари повсюду… Мы смогли только залезть на яблоню в саду, заметив, что на деревья эти гады не лезут, — тихо добавила Марла.
Родители Фрони сидели на траве двора в кругу вместе с единорогами, взяв из дома кружки с напитками, а в центре круга разместили три керосиновые лампы. Собеседники хорошо видели друг друга, напряжения как ни бывало. В воздухе витало лишь живое любопытство.
— Да, люди, мы не знаем, что было. Мы сами ещё в лесу были. Увидели сначала красное небо, сноп света посреди неба, который будто близился к вашей долине, потом хорошенько тряхнуло…
— Нас даже ветками закидало с деревьев, они отвалились и на нас…
— Да, а потом смотрим под ноги, а там по земле какие-то гады бегут. Мы растерялись, не поняли ничего…
— А потом Хес как закричит: «Это сороконожки!» — ну мы и в панику. Мы бы в лес убежали, но Хес побежал к долине, ну, мы и за ним.
— Я просто подумал, что раз насекомые бегут в лес, то бегут из долины, а значит, в долине их должно становиться от этого меньше!
— Хес, ты гений.
— Спасибо. А потом мы встретили вашу дочь, и это лучший первый человек, которого мы могли встретить.

Люди изумленно вздохнули. Пару раз переглянулись, затем Гард смущенно ответил:
— Спасибо. Не ожидали, что Фрони кого-то так впечатлит.
Марла нежно погладила девочку по волосам и крепче обняла её. Фрони улыбнулась единорогам.
— А вы так вообще из сказки, вообще-то.
Все тихонько засмеялись.

— Тогда это маги. Я уже давно думал, что они строят козни против нас. А иногда они вовсе берут и ставят эксперименты над целыми деревнями с людьми! Я слышал, мне Форн рассказывал. Я ещё тогда ему сказал, что он верит в дурацкие теории заговора свои. Но сейчас… Я уже даже не знаю. Кому ещё мы сдались, если не магам с их опытами?…
Гард так торопливо глотнул кваса, что поперхнулся. Жена заботливо похлопала его ладонью по спине.
— Маги? Значит, это они могли устроить этот взрыв? — уточнил Грал.
— Да с такими насекомыми! Да, это похоже на правду! — поддержал Хес.
— Вы лучше скажите, еди… Единороги. Как вы обратно-то всё вернули? Долина цветёт пуще прежнего, вы похлеще магов будете! — полюбопытствовал Гард и потёр рыжую бороду здоровенной ручищей.
— Честно? А мы сами не знаем, — улыбнулась Сил.
— Да, вот Вы на меня замахнулись, я что-то как-то и попрощался с жизнью, а потом всё застыло, и вот эти волны пошли вокруг… от меня прямо. А за волнами — все растения обратно появились.
— Круто! — протянули Гард и Фрони, и вся компания дружно засмеялась. Папа и дочь обменялись задорными хлопками в ладони друг друга.
— Пятюня! — воскликнула девчонка. Единороги принялись учиться этому жесту. Несмотря на копыта, у них почти получалось.




VI. Редкий гость

Тяжело роняя на грязь земли массивные бревна своих ног, шаг за шагом я приближался к душной какофонии местной таверны. Тошнило от одной мысли о том, чтобы толкаться со свиными тушами местных граждан, слушать душный масляный сок пустой болтовни... Но есть где-то надо.

— Эй, хмурый! Чё в капюшоне, скрываешься от кого?
Ну, конечно. Спелые томаты местных пьяных рож традиционно захотели превратиться в томатный сок, разлитый по заднему двору. Я-то могу, если совсем не в духе, но сейчас я просто хочу утолить голодного зверя утробы.
— Яркость света здесь режет мои глаза заточенными саблями. Только капюшон спасает.
— Тьфу ты, заговорил как мудрено, чёрт. Маг, что ли?
— Что ли. Оставь в покое и тряпку для голову мою, и сущность.
— Не-не, так просто, думаешь, отвязаться? Я сегодня так охоч до историй диковинных, ты мне расскажи парочку, а? Вот и отстану.

Я уже так устал от свинцовой мантии чужого внимания. Однако это не худшее, что мне предлагали взамен эликсира покоя.
— А ты меня покорми, и расскажу.
Иногда я тот ещё незатейливый торговец, когда застают меня за мирным духом.
— Ах ты ж... Ладно, бери, чего изволишь, только байки потрави мне, да поинтересней. Нечасто в местной дыре маги-то плутают. Я последнего с полгода назад видел.

А этот своенравный мешок с мясом и пустыми мыслями не так уж и плох. Осталось лишь вытянуть шёлк самых каверзных воспоминаний из памяти и соткать речь в столь же искусное полотно. Негромко сообщив заказ розовощекой работнице таверны, я начал свой рассказ.
— Будь воля твоя. Есть на свете места, накрытые шалью девственности и чистоты. Человек редко находит столь дивные чистые лучи силы. Не всякий маг, впрочем, способен открыть хоть единое такое место также. В будоражащем киселе энергии места силы можно стать магом любому, кто окажется там. Трёхлетний малыш любопытством своим породит материальные чудеса, фейерверки фантазий, видные всем, а старик соткёт шерсть заботы и процветания для целой семьи или даже города.
— Что же, стать магом хоть ненадолго может каждый? — поинтересовался новый слушатель, коих становилось всё больше. Пелена моей речи окутывала местный люд крепкой мумией, превращая их в единое внемлющее целое.
— Да. Место силы лишь помочь может. Кто-то случайностью тешится, наткнувшись на иное. Кто-то всю жизнь кладёт на плаху отчаянных поисков, но секира неудач завершает её без результата.
Громкий вздох десятков голосов прошуршал скромным секундным штормом.
— Этот сказ будет вам уроком и надежды ветрами.
Я принялся поглощать свой ужин, который так вовремя подоспел к окончанию сказа. Шарики любопытных лиц теснились, сгрудились вокруг меня, разве что в небо вместе не улетали.

— Ещё хотим! Расскажи ещё! Всего одну историю, маг, изволь!
— Ты так любо рассказываешь, ну, порадуй же наши души!
Я быстр, ужина уже как ни бывало, а от людей ещё устал я не совсем. Пожалуй, раздам им самые вкусные конфеты историй на сегодня.
— Уговаривать вы умельцы, да и я готов подарить вам ещё один сказ. Только один!
— Да будет так, маг! Мы слушаем.
— Слушайте. Знать вам удастся сегодня о великого баланса законе, что держит на нитях равенства злодеяния и искупление всех, кто разумен хоть сколь. Одними из пешек мирового закона являются маги, что архимагами наречены. Знать не знают они о завтрашних карах, что накличут они на местность иную саблевым взмахом неудач. Не хотят иное сотворять, но вынуждены — мир неумолим, он свыше приказы исполнит люблю ценой. Есть причина карам этим — в любом обществе, будь то люди или орки, да взять и самих магов, найдутся на душу населения многие, кто зло причиняет да туман смуты клубит во вселенной чистых от природы душ. Как баланс повиснет над пропастью, так и недоброе пора сделать во имя уравнения. Стихии, недуги, неурожай и волны паразитов — всё это двигается неумолимой океана волной на селения, полные невинных существ, лишь чтобы искупилась вина тех злоумышленников.
Я утёр капли напитка с усов. Второй сказ да отпустит меня на волю, на покой вдали душной мякоти толков таверны.
— Но это же несправедливо! Почему страдают те, кто не виноват, за других, вот этих злодеев?!
— Мир не справедлив в наших измерениях, он лишь зиждется на гармонии. Балансе любой ценой. Мы с вами ничего не знаем о вселенской справедливости. На этом я прощания прохладный бриз озвучу вам, господа.

Пока скутанная рассказами мумия слушателей в голову слоеным пирогом укладывала мои слова, я успел выйти. Так устал. Вчера мне как раз пришлось насылать гору тварей многоногих на местное селение, и я всё ещё слаб и пуст. Восполнять пустоту мне придётся месяцами лесного отшельничества, щедро вливая в себя соки и нектары птичьих трелей да ароматов волшебных трав. В таверне той напоследок вкушал я селянский ужин, чтобы выковать в глуши тонкую цепь лесной диеты — коренья да ягоды будут утробе моей утешеньем. Всё же радости танец бурлил в сущности моей, предвкушая предстоящий покой.




VII. Дружба — это та же любовь

— Шажок, ещё один… Котёнок боязливо выбрался из подвала на мостовую и начал перебирать лапками.

Единороги сидели на мягкой траве заднего двора семьи Фанваро и во все уши слушали Фрони, читающую сказку из большой яркой книжки про котёнка. «Ёлка, кот и Новый Год». Жеребцы уже знали, что люди празднуют Новый Год, чтобы следующий год был благодатнее прежнего, а в празднике эти настрой и надежда лишь усилились и помогли воплотить улучшения в жизнь. Теперь же они вовсю сочувствовали замерзшему уличному котёнку и восхищались девочкой. Она умеет читать! Для единорогов даже не существует такого понятия, как читать, писать. В их народе существует только устный фольклор.

— Послушай, а котята — они же маленькие, наверное, да? Как он уместился в подвал? Видел я ваш подвал, там даже вы едва протискиваетесь, — задумчиво пробасил Гай и взглянул на дом семьи.
— Конечно, маленькие! — засмеялась Фрони. — Они размером что ваше копыто, или две мои ладошки.
При этих словах девочка сложила ладони в лодочку. Единороги ахнули. Маленькие!
— Но самое главное, что они с шерсткой. Значит, даже в стужу и зимнюю метель они могут спастись от холода своей прирожденной шубкой. Но они все равно любят тепло, потому что им не хочется тратить силы, чтобы согреться! — продолжила девочка с серьёзным видом.
— Как? Откуда ты столько знаешь про котят? — удивилась Сил, пристав на передних ногах в порыве эмоции.
— Вы что? — засмеялась Фрони ещё громче и продолжила снова серьёзно. — Да они же с нами, людьми, живут! Так часто. Очень нас любят. Мы их кормим, тепло даём, а они нам мышек ловят и коленки по вечерам греют.
Единорогие кони радостно вздохнули. Им понравились котята — безобидные маленькие пушистые звери. Фрони ещё говорила, они и красивые. Вот бы их увидеть, то и дело подумывали ребята.

А ещё они заметили, что очень любят каждый день слушать сказки, которые читает девочка. Они знакомы с её семьей всего несколько дней, а уже невиданно привязались и к ней, и к её увлекательному чтению. Впервые жеребята познавали дружбу с кем-то не их вида. Каждый из них мог поклясться, что не хотел теперь проводить ни дня без общения с чудесным маленьким человеком.

— Ну что, на сегодня можем оставить интригу, что же будет с котёнком дальше, — задорно предложила светло-русая девчонка с глазами цвета спелой травы, — а сейчас могу предложить вам по пирожку! Мама испекла с черникой, вкуснющие!
— Давай! — радостно согласились единороги и побрели по окрестностям двора, чтобы размять ноги после сидячего положения.
— Послушайте, как же мне нравится наша Фрони, — с нежностью в голосе поделилась Сил с Гралом и Хесом, пока Гай ушёл делать полномасштабную физкультурную разминку.
— Да, мы тоже уже и не знаем, как мы до этого жили. Кажется, как-то скучно, даже печально было, — улыбнулся Хес и переглянулся с Гралом.
— Иногда я думаю, а не влюбился ли я в неё, — смущенно и тихо ответил друг.
— У меня то же чувство, — признался Хес.
— И… и у меня! — воскликнула Сил и тут же огляделась по сторонам, испугавшись своей громкости.
— Так вот что такое дружба?… — вздохнул от бурного озарения Хес.
Единороги посмотрели на него с любопытством.

Когда Фрони вернулась с пирожками и парой вёдер травяного чая для жеребцов, те уже точно знали, что такое дружба, когда вместе обсудили озарение Хеса. Они согласились, что это чувство, что жизнь без друга для тебя станет пустой, неполной. Это уверенность, что вместе с другом лишь преумножаются моменты радости, а любые недобрые переживания делятся на столько частей, что их легче и проще пережить; эмоции проживаются живее и ярче вместе, и мир становится ещё более интересным и многогранными местом для совместного познания. Это желание заботиться и радовать друга, наполнять его душу теплом и самому переполняться его сущностью до краёв, согреваться ею, будто познаёшь ещё одно необъятное ночное небо с мириадами звёзд.

Дружба — это та же любовь. С одной лишь разницей: в любви существа желают соприкасаться телами, а в дружбе тянутся друг к другу душами. Настоящее счастье — это просто когда твой друг рядом, а больше ничего и не надо. Фрони совершенно точно стала другом для единорогов, и они ни на что не променяли бы это чувство.

Чувство истинной дружбы.




VIII. Миссия

Хес каждый вечер раздумывал о том, как всё странно сложилось. Полгода назад люди были для него ещё злыми монстрами, которые набрасываются на единорогов, едва завидя, чтобы убить и разобрать на органы. Теперь же он дружил с семьёй чудесных людей, которые живут не так уж и по-другому, нежели как живут сами единороги в лесу. Те же семьи, забота друг о друге, улучшение жилища и быт, наблюдательность и стремление к познанию. Люди и единороги удивительно похожи, разве что людям не нужно прятать свои целебные тела от злоумышленников. Почему же единороги позволили себе стать жертвами мира?

Может быть, сам его народ принял смиренную судьбу и предпочёл мирное скрытное существование, думал Хес. Волшебные кони с рогом могли бы и защищаться, бороться, находить точки соприкосновения с другими расами, чтобы в мире у них были не только враги, но и соратники. Могли бы найти могучие стороны своей расы для регулярной защиты целебных тел от алчных существ. Могли бы принять этот вызов вселенной. Могли бы…

Но веками и тысячелетиями не делали. Может, в древние времена единороги были более трусливы. Однако почему он, Хес, почувствовал в себе силы плыть против течения, а сотни поколений до него не решались переступить через «так уж сложилось»? Почему совершенно никто не нашёл в себе сил даже попытаться открыть недоступные прежде грани мира?

Не зная ответов, он лишь был рад, что стал ступенью навстречу миру. Видит Ведикий Единорог-Осар, это была его миссия на планете, его смысл жизни.




IX. Праздник Новой крови

Минуло чуть больше ста лет с тех пор, как дворянский род Тоснингтонов разделился на два враждующих лагеря. Эта семья вампиров имела историю рода длиною более, чем половина тысячелетия. Век назад сыновья и дочери Джозефа Тоснингтона решили, что больше не хотят трогать смертный людской род и пополнять свои ряды чужими их семье людьми — новообращёнными. Брат Джозефа, Чарльз, оказался отцом детей, которые любой ценой возжелали продолжать вампирскую экспансию, создавая новообращённых каждый год на праздник Новой крови.

Чарльзовцы гордились, что пьют настоящую людскую кровь, а не её жалкую замену — кровь животных. Конечно, не забывали они упомянуть, что именно дети Чарльза позволяют вампирскому виду становиться всё больше. Однако Джозефцы утверждали, что они-то — настоящая элита своей семьи, и в их кругу не будет случайных чужих людей, ведь важнее не количество, а качество их вида. Были они, несомненно, и более гуманны, ведь не последней причиной отказа от вреда людям было желание мирного сосуществования с ними — так и род целее будет. Не всякая кровавая вылазка обходилась без жертв.

Тем временем старшие братья — главы Чарльзовцев — планировали очередной день Новой крови. Вот уже как тридцать лет традиция в этот день оставалась нерушимой: пополнение рядов вампиров производили новообращённые, которые праздновали свою первую годовщину в новом воплощении. Старшие Тоснингтоны следили за их работой и учили тех, кто был ещё слишком неловок в охоте. Так что праздник можно было бы назвать ещё и экзаменом первогодок среди тех, кто был человеком всего год назад. Братья Тоснингтоны собрали всех первогодок и тщательно проинструктивали их о предстоящем налёте на намеченное поселение людей. День Новой крови настал, и вампиры терпеливо дождались сумерек после заката.

Друзья-единороги устраивались на ночлег в самодельном лесном шалаше неподалёку от дома Фанваро. Семья людей уже заготавливала стройматериалы, с помощью которых хотела построить новый домик для единорогов, а пока ребята ночевали в лесу. После заката стремительно темнело, и у жеребцов слипались глаза. Едва им удалось вздремнуть, как их покой нарушили громкие крики множества людей со стороны долины, металлический лязг и шум отворяющихся дверей.

Единороги вскочили на ноги и, не сговариваясь, направились в сторону шума. Необходимо было узнать, что происходит. Когда жеребцы покинули пределы леса, перед ними открылась такая картина: в домах долины то тут, то там загорался свет в окнах, а ближе к горизонту люди выходили из жилищ и сновали туда-сюда по неясной причине. Хес пригляделся — в доме Фанваро тоже включился свет. Он кивнул друзьям, и они помчались к людскому обиталищу.

На пороге стояла Марла с фонарём в руках, а за нею с пугливым любопытством таилась Фрони. Она время от времени выглядывала из-за матери. Единороги тут же принялись расспрашивать женщину, что случилось, и почему всё поселение стоит на ушах, но та и сама не знала, что ответить. Скоро показался и Гард, который выглядел не менее растерянным. Всё, что эти люди знали — поселение не просто так шумит, и нужно быть к чему-то готовым. Что-то там явно происходит тревожное.

— Возьмём на всякий случай лопату, если по голове кому-то надавать надо, — бурчал под нос Гард, копаясь в маленькой пристройке с садовыми инструментами. — Марла! Ты возьми хоть сковородку, что ли, мало ли, кто там. Может, бандиты напали.
— А мне тоже взять? — раздался взволнованный крик Фрони из глубины дома.
— Если сковороды две, то конечно, бери!
— А чем мы вам можем пригодиться? — с растерянным видом подошёл к мужчине Грал, оглядываясь на друзей. Те кивали, поддерживая.
— А у вас вон рог какой здоровый. Любого бугая проткнуть можете. Если больно миролюбивые, то просто огревайте рогом по башке, чтобы вырубился. Так кто угодно сознание потеряет. А, ну и копыта! Вы хоть представляете, какие они у вас тяжелые, с вашим-то размером?
— То-о-о-очно! — хором протянули единороги.
Когда Фанваро и единороги были во всеоружии, Гард предложил всем двигаться в сторону центра поселения. «Не ждать же нам тут у моря погоды, там всё побольше народу, сможем, если что, все вместе какого недруга одолеть,» — аргументировал глава семьи.

Едва команда двинулась в путь, как к дому быстрой тенью приблизился незнакомец. В свете фонарей, что держали Марла и Фрони, было видно, что он явно не просто человек. Глаза его сверкали с бешеной страстью, белки глаз были вовсе красные. Кожа мёртвенно-бледная, а одеяние — сплошь чёрное.
— Вампир!! — заорал что есть мочи Гард. — Оглушай его, кто чем может!
Залязгали сковородки в попытке попасть в голову ловкого нелюдя, засвистела лопата. Наконец, вампир рухнул на землю. Хес со смущённым видом поднял голову, а на рогу его красовалось небольшое красное пятно.
— Оглушил его! Вот это молодчина! Пошли дальше, ребят. С этими упырями точно только в большой компании надо бороться, а мы можем не управиться, — одобрительным, а затем взволнованным тоном обратился ко всем отец людской семьи.

Ближе к центру поселения между домами творилась нехилая заварушка: вампиры бегали за безоружными людьми, а кого-то и трагично настигали, где-то люди бежали за вампирами, занеся над головой кто лопаты, кто вилы, а кто — иные тяжёлые бытовые предметы. Кому-то не везло подскользнуться на влажной после вчерашнего дождя глиняной тропинке между дворами, кто-то проявлял ловкость и оглушал упырей. Новоприбывшая команда бойцов поначалу растеряно смотрела на происходящее, затем решилась двинуться в гущу событий. «Там и разберёмся,» — приободряюще крикнул семье и друзьям Гард.

Когда в неистовой хаотичной битве друзьям и Фанваро удалось уложить пяток вампиров и связать их найденными в чьем-то дворе веревками, всех привлёк на себя странный шум, похожий на резкие железные удары.
— Эй! Мы поможем! Одолеем вампиров с вами! — донеслось из источника шума из-за соседнего дома.
Там стояли два парня и держали в руках небольшие продолговатые орудия, незнакомые местным жителям и единорогам. Однако людям было некогда даже удивиться тому, что им в битве помогают единороги, поэтому к незнакомцам подчас не бросились узнавать, что это за громкие штуки у них в руках. А помощь нужна была любая.

— Мы кого-то связали, а кого ещё не поймали… вот с ними помогите! — крикнул кто-то из толпы.
Парни понимающе кивнули и стали направлять продолговатые орудия то в одну, то в другую сторону. То и дело раздавался железный хлопок, а облачённые в чёрные костюмы упыри падали на землю в тот же миг.
— Чудеса какие-то! — охнул Хес, поднимая голову после удара рогом по голове очередного кровопийцы и глядя в сторону двоих помощников. Марла уже подбежала с верёвками и начала связывать поверженного.
— Кажется, всё! — подбежал к ним Гард и тут же посмотрел в сторону двух парней. — Пошли лучше теперь узнаем, что это за перцы такие. Пошли, скорей!
Хес и Марла послушно последовали за ним, вскоре подтянулись и остальные.

— Привет, бойцы! Честь имеем, спасибо, парни! Представитесь? — взял на себя инициативу разговора с незнакомцами Гард.
— Конечно. Мы братья Винчестеры, я Дин, а это Сэм, — послушно представился поселенцам один из парней, обладатель коротких волос и строгих мужественных черт лица.
— Мы охотились на вампиров и нашли информатора, который доложил нам о готовящемся налёте на ваше поселение. Пришли, увидели, помогли, — с улыбкой добавил длинноволосый парень с добрым взглядом.
Пока по толпе разносился восхищенный гул, Гард продолжил диалог:
— Значит, для вас это обыкновенно — охотиться на таких вот гадов?
— Конечно. Это наше семейное дело.
— Мы уничтожаем монстров, которые не могут сосуществовать с людьми без вреда для них, — с серьезным лицом подытожил Дин.
— Здорово! — воскликнули единороги.
Дин и Сэм с ошеломлённым видом уставились на них.
— Что? Единороги?! Это не прикол?
Братья Винчестеры оказались теми, кто обратил всеобщее внимание на волшебных коней. Теперь все охали из-за них.

Спустя время, когда все перезнакомились и даже свыклись с мыслью, что единороги существуют и способны одолеть вампиров, люди сообща приняли меры, чтобы собрать всех вампиров вместе и обезвредить их средствами Винчестеров — у тех оказался целый набор, который помог разобраться с нелюдями. Вместе они быстро управились. Когда Винчестеры рассказали, что такое пистолет, поселенцы нашли мало других тем для обсуждения с охотниками, поэтому собрали людские жертвы, почтили их минутой молчания и вскоре разошлись по домам. Не исключением были и Фанваро с единорогами, а братья-охотники ушли в сторону дороги. Вскоре оттуда послышался механический рык. Кто-то подумал — волшебство, а кто-то уже знал, что в больших городах есть автомобили, и это, должно быть, один из них.

Так, пережив в большинстве своём славный бой против упырей, всё поселение узнало об охотниках на нелюдей Винчестерах и существовании единорогов.




X. Четыре ноги

Гирт шёл по лесной тропе, словно по созвездиям песчинок, и они послушно держали его ноги на себе. Чем не хождение по звёздам, подумалось архимагу. Лес вокруг ласково что-то шептал ветвями, а иногда Гирту казалось, что он слышит в шёпоте ритмичное пение. Однако это навело его на мысль, что он уже слишком долго отшельничает в лесу, и пора выбираться в люди и маги. Эдак лес превратится в симфонический оркестр. В подтверждение его мыслям из дупла дуба раздалось чудесное соло на саксофоне, а сосны вдали издали что-то подозрительно похожее на удар тарелками.

Музыка вбирала в своё звучание всё новые инструменты, которые поначалу гармонировали между собой, однако постепенно их голоса переросли в какофонию. Флейты диссонировали со скрипками, контрабасы бубнили невпопад, пианино, раздающееся из лисьей норы, вовсе истерично дребезжало клавишами так, что музыкант уже давно бы их сломал, будь это настоящий концерт. Гирт озадаченно поскрёб макушку сухощавой рукой; реальность его совсем запутала. Музыка тем временем угрожающе нарастала в громкости, пока не стала невыносимой. Гирт заткнул уши и стал озираться в поиске убежища.

Негде спрятаться. Адская какофония звучала отовсюду и ниоткуда. «По крайней мере, знаю я, что в лисью нору ту не стоит мне соваться,» — проскочила едва слышимая одинокая мысль в голове архимага. Музыка стала настолько мощным стихийным бедствием, что звуковой волной сносила всё на своём пути. Стремительно осыпались листья с деревьев, вся без остатка хвоя опадала с сосен. Распласталась по земле и увяла трава. Маг и сам чувствовал себя распластанной по земле травинкой, по которому топтался неумолимый мамонт мучительных звуков. Ему казалось, будто маленькие, с капельку, части его тела расплываются в пространстве, объединяя его с тем, с чем он меньше всего сейчас хотел быть единым целым.

Внезапно всё умолкло. Окружающий мир выкинул очередную шутку над растерянным магом, который даже забыл о собвенных магических способностях и чувствовал себя марионеткой в чьей-то дьявольской игре. Лес мёртвенно опустел: стволы деревьев стояли голые, земля лишилась всех листьев и кустов, ни травинки не колыхалось на её зияющей сухим песком пустоте. Непривычная тишина раздирала слух. Небо лишь подчёркивало странность происходящего мрачным оттенком, постепенно перерастающим в неестественный и устрашающий. Гирт захотел удостовериться в материальности того, что происходит, и дотронулся до ближайшего сухого ствола. Тот, к его ужасу, незамедлительно накренился и лёг на соседний ствол, увлекая его в падение, а следующий ствол задевал все дальние. Вскоре все стволы деревьев начали хаотично падать, даже не задевая друг друга, точно кто-то невидимый также, как Гирт, толкал их ладонью. Маг в ужасе прильнул к земле и закрыл голову руками — авось повезёт и не заденет, осталось лишь выждать. Над ним скрежетали страдальческие голоса трущейся друг об друга древесины, хрустел мощный треск, раздавались удары, словно огромные дубины с силой колотили друг друга. Архимаг желал лишь, чтобы это скорее закончилось. Пусть бы и его глупой гибелью под нелепыми мёртвыми стволами.

Вскоре затихло и это. Маг не мог поверить своему счастью и не сразу поднял голову. Счастью ли? Что ещё подготовил ему безумный лес? Но леса вокруг не оказалось. Оказалась лишь поляна, испещрённая людскими домиками то там, то тут. Небо всё ещё было неестественного пугающего оттенка. Гирт встал на ноги, и вскоре под ними что-то замельтешило. Маг пригляделся и увидел собственное орудие расправы над людскими поселениями для восстановления мирового баланса. Сороконожки бежали с огромной скоростью, словно улепётывали от лесного пожара. Магу совсем не понравилось, когда они с той же безумной скоростью принялись залезать на него. Не успел он и моргнуть, как всё него тело было покрыто многоногими созданиями. Гирт хрипло закричал от беспомощности и побежал по долине, размахивая руками в тщетных попытках избавиться от тварей. Они щекотали и щипали его под одеждой, залезали в рот и уши, вскоре несчастный упал навзничь и снова пожелал, чтобы всё закончилось. Сороконожки так просто не отставали — Гирту казалось, что они уже вовсю разрывают его плоть на мелкие кусочки и добираются до самых костей. Удивительно было ему лишь то, что боли не было, было лишь неприятное ощущение копания и чесания под кожей по всему его телу.

Когда зуд прекратился,  маг понял, что всё ещё жив, и встал на ноги. Раз, два... «Три, четыре? В смысле, четыре ноги?» — с новой волной ужаса подумал Гирт и оглядел себя. Да, четыре стройных конских ноги. Гирт едва смог управиться с ними, чтобы сделать хотя бы пару шагов. «Час от часу не легче... Теперь я конь,» — с холодным смирением подумал он. Кое-как свыкшись с телом, он пошёл куда глаза глядят всё по той же долине, которую освещало уже обычное хмурое небо. Когда архимаг в новом теле подошёл к одному из домов на окраине, его внимание привлёк человеческий голос. Он явно был недоброжелательным, а за голосом подоспела и картинка бегущего на Гирта огромного мужика с железным ломом в руках. Тот в четвёртый раз за этот день подумал: «Ну, вот и всё?» Однако то, что произошло дальше, изумило даже видавшего виды мага. Человек с занесённым над ним ломом завис в воздухе подобно статуе, а долина стремительно преобразовывалась волнами разных цветов, исходящих от самого архимага. Пустынная и мрачная до этого мгновения, она расцвела с новой силой.

«Быть не может... Так я — единорог?» — догадался Гирт, вспомнив легенду о том, как ушли из мира единороги, когда встретились с чрезмерной агрессией других рас. Эти волшебные кони были способны преобразовать целые материки, когда мир указывал им вернуть естественную гармонию туда, где её не хватало. Закон всемирного баланса когда-то не только наставлял магов карать разные расы за их грехи — он также призывал единорогов создавать природную благодать там, где зловредные силы нарушили её. Но единороги ушли — ушла и гармония. Осталось лишь холодное «кара за злодеяния», а планета опустела без чистого созидания этих чудесных существ. Теперь же Гирт непостижимым образом был в теле одного из подобных представителей расы.

Ноги сами повели его к лесу в конце долины. Маг просто смирился с тем, что всё уже давно идёт как-то вне его хотений. Теперь он с любопытством наблюдал этот эксцентричный фильм со своим невольным участием. Ловкие сильные ноги несли его галопом по тропам и зарослям, пока не привели в часть леса, наполненную светящейся энергией. Маг это чувствовал — ему ли не знать о местах силы и магической энергии. Всё здесь было пропитано ею. О том, что кто-то обитает здесь, свидетельствовали лишь большие симпатичные домики из вьющихся растений, свитые воедино с местными кустарниками без вреда для них. Из ближнего жилища вышел красавец-единорог и шагнул навстречу Гирту.
— Я думал, мы тебя потеряли, сын мой.
Маг предпочёл выдержать молчание, чтобы не сказать что-то неуместное. Пусть этот конь поведает ему всё, что хочет. Гирт лишь опустил морду к траве с напускным виноватым выражением, затем снова посмотрел на единорогого коня, невольно любуясь его неземной статью. К тому подошла ещё одна красавица-единорожка и защебетала взволнованным голосом:
— Хес! Милый! Я каждый день молилась Великому Единорогу-Осару, чтобы ты вернулся, и вот ты здесь! Я счастлива видеть тебя... Но где ты пропадал?!
Маг не находил лучшего приёма, чем снова и снова виновато смотреть под ноги. Что он может сказать? Однако язык вне его пожеланий всё-таки произнёс чужеродную магу фразу:
— Мама, папа! Я нашёл людей, и они прекрасны.

Мгла поглотила всё происходящее в тот же миг. В следующий же Гирт нашёл себя на травяной подстилке рядом с трескучим костром. Над головой — своды пещеры, вдали едва брезжит наземным светом выход. «Это сон!» — промелькнуло в голове архимага. Однако, сна ни в одном глазу, будто всё, что произошло до этого момента, было явью или видением наяву. Вернулись родное тело и лёгкое ощущение зуда под кожей, как после нападения многоножек. «Или нет...»

От сна проснулся и Хес. Всё, что он помнил оттуда — это жгучее чувство тоски по родной семье, желание повидаться и объясниться с нею. Оглядев спящих товарищей, он молниеносно принял решение, тихо прокрался среди единорогов и припустил галопом в сторону родной лесной глуши.




XI. Возвращение

Молодые единороги проснулись практически мигом. Грал быстро навёл шуму и поднял всех на ноги, когда понял, что его друга, Хеса, нет с ним в одном шалаше. Судя по нагретой ещё земле на месте, где спал друг, Грал сделал вывод, что единорог ушёл совсем недавно. Друзья осмотрели окрестности и поняли, что следы ведут вглубь леса. «Всё понятно. Скучает по семье, — сделал вывод Грал, — предложу ребятам тоже сходить в родные места. Мы же вернёмся ещё». Однако едва он озвучил предложение, как Сил всполошилась: «А люди? Они будут волноваться о нас! Что нам делать, как их предупредить?» Жеребцы призадумались и, наконец, предложили Гаю быть тем, кто расскажет семье Фанваро о недолгом отбытии единорогов домой, после чего догонять их, ведь он самый быстрый из всех. Гнедой единорог с готовностью согласился.

Пока Хес скакал навстречу родным местам, он по обыкновению раздумывал об окружении, которое знал с детства, и новом обществе, которое он недавно познал. В привычке вечно о чём-то размышлять ему не было равных. На этот раз он мечтал о том, как подружит весь свой единорожий народ хотя бы с поселением, которое открыл с друзьями. Это будет первый шаг навстречу необъятным горизонтам открытий для Хеса и его рода. То, как всё обстояло на сегодняшний день, ему не нравилось. А именно, не нравилась сама разрозненность рас — ладно, вампиры, они-то являются прямой угрозой людям, поэтому их и людей поселить рядом и научить сотрудничать не получится. Но единороги и люди так похожи! Если найти правильный подход, можно очень скоро добиться всемирного признания расы единорогов, а люди, которые готовы к содружеству и взаимному мирному изучению, будут защищать их от нападок зловредителей.

Хес улыбался собственным мыслям о том, что практически в любом случае возможно прийти с содружеству, стоит только найти нужные рычаги, подходящих людей и правильные слова. Ему было жаль теперь, что не все в мире, который он знал, это почему-то понимают и не действуют соответсвующе. «Я буду помощником в понимании! Расскажу, до чего додумался, и если хорошо постараюсь, меня поймут и поддержат, а может, и научатся чему-то важному новому,» — думал единорог.

Так за своими озарениями он и не заметил, как уже пришёл к дому. Солнце, едва выглянувшее из-за горизонта, уже вплеталось ласковыми тёплыми узорами в плющ, которым был увит его дом. Обыкновенно с рассветом его родители выбирались подышать свежим воздухом. Хес был уверен, что исключений не должно быть и в это солнечное утро. К его счастью, скоро из дома вышел отец — статный вороной красавец с белым рогом.
— Я думал, мы тебя потеряли, сын мой, — обратился к Хесу отец после того, как с минуту вглядывался в него, будто не веря глазам.
Голос его был строг, но полон печали. «Я сделал ему больно,» — с горечью подумал единорог и поник головой. Вслед за старшим конём из дома вышла единорогам кобылица ослепительно белоснежного окраса. «Мама,» — с нежностью подумал Хес и не без усилий посмотрел в ее голубые глаза. Такие же, как у него самого.
— Хес! Милый! Я каждый день молилась Великому Единорогу-Осару, чтобы ты вернулся… и вот ты здесь! Я счастлива видеть тебя… Но где ты пропадал?!
Взволнованная мать также, как и её возлюбленный, стояла возле дома, словно прикованная высшими силами к земле. Хес был уверен, что его родители всё ещё в шоке от всего происходящего, а может, даже не верят до конца, что это он. Отчасти они правы — молодой конь уже не будет прежним после пережитого. Надо сказать, им, наконец, после чего именно.
— Мама, папа! Я нашёл людей, и они прекрасны.

Ещё минуту старшие единороги стояли молча, смущая сына. Тот уже даже не знал, куда и деться, так все было тихо, пусто и прохладно в их обращении с блудным отпрыском. Он, конечно, чувствовал себя виноватым, что ушёл из дома, никого не предупредив, но не до такой степени. Наконец, вороной белорожец медленно двинулся в сторону сына. Хес ожидал чего угодно, но болезненный удар копытом по плечу застал его врасплох. Единорог чуть не упал.
— Ты всё-таки сделал то, чего не додумался сделать ни один жеребец в своём уме. У тебя всё же не все дома. Я думал, что знаю тебя.
С этими словами он развернулся к сыну крупом и ушёл в дом. На этот раз пришла очередь Хеса почувствовать боль и печаль. Нет, они не поймут. Идеальный мир мечты в его голове обращался в руины всё быстрее с каждой секундой, внутри нарастала глухая леденящая душу пустота.
— Будет тебе, — отстранённо и размеренно добавила мать, — лучше бы ты сказал, где был на самом деле. Ни за что не поверю, что мой сын мог допустить такую безответственность и сунуться к людям, чтобы они уничтожили всех нас. Ты не можешь быть предателем.
—. Я не предатель! Я могу доказать, что всё, что единороги думают о людях, лишь предрассудки! — вспылил Хес и встал на дыбы, повышая голос с каждым новым словом. — Я знал, что легенды — всего лишь сказки, а наш народ слишком пугливый, чтобы принести себя в жертву истине, чтобы узнать, как оно всё на самом деле!!

Голос жеребца почти сорвался. И домиков поблизости выходило всё больше коней. Они вылупились на прибывшего во все глаза и поражённо перешептывались между собой. А в глазах матери читалось лишь стеклянное непонимание с едкой каплей раздражения.
— Я хотел рассказать вам о том, как мы можем подружиться с целым поселением людей и жить сообща, как мы можем узнать что-то большее, чем этот паршивый, одинаковый везде лес!! — Хес уже встал обратно на ноги, но голос его все ещё был повышен. — Мы можем жить не нашими представлениями о том, как жесток и ужасен мир, а встречаться с ним настоящим лицом к лицу! По-настоящему, а не в ваших устаревших до гнили понятиях! Но вы хотите видеть меня предателем. Что ж, если вам нормально жить в вечном страхе, живите с этим. Я скучал по вам, я бежал со всех ног, чтобы поделиться радостью, свободой, увидеться с вами, родными, а вы… Это вы — предатели!!!
Огонь ярости разгорелся в груди Хеса, сжигая нутро, разнося кипящую кислоту по жилам, так что его тело не смогло сдерживаться от движения, и он пустился вскачь со скоростью, невиданной для единорога. Это был бег отчаяния, бег кричащей боли, бег отверженности, брошенности и разочарования.
— Хес! — крикнула ему вслед мать, но было уже поздно. Тот уже давно исчез в дальних лесных зарослях.

Встретив друзей, бегущих навстречу, Хес их даже не заметил — настолько ярость ослепила его. Они были в недоумении, но продолжили свой путь к родным домам. С другом единороги ещё увидятся, а с семьей повидаться не мешало бы, раз они так близко.

Они еще не знали, какой переполох ждал их в единорожьем поселении.




XII. Семья, которую мы выбираем

Гай и Сил плелись в сторону людского поселения. Мама первого закатила жуткую истерику, в которой неоднократно упоминала «того недоноска, которого ты взял себе в друзья», ведь она видела своими глазами его эмоциональную речь. Родители Сил встали много позже этого момента, поэтому просто выслушали дочь, но пониманием её не одарили. Они лишь рассеянно напутствовали дочь жить своей жизнью и не затягивать их в свои «чудаковатые приключения с двуногими тварями». Два худощавых альбиноса всегда были не от мира сего, но такая реакция всё-таки выбила Сил из колеи.

Теперь же друзья-единороги потерянно шли по лесу, не думая больше ни о чем, кроме чего-то глупого и пустого. Какие коренья сегодня поесть, будет ли Хес теперь готовить похлёбку, и будут ли они спать сегодня у людей или в лесу. На большее не хватало ни сил, ни нервов. Что вышло у Грала, они не знали. Этот жеребец поскакал в соседний лес и условился с ребятами, что придёт к поселению позже сам. Разбитые, они не думали даже о нём. Это были теперь какие-то низшие существа, способные думать лишь о еде и сне. Глубокая печаль словно выключила их остальную часть личности, быть может, чтобы сохранить жеребцов в здравом уме.

Они нашли Хеса на холмистой опушке, с которой можно было увидеть часть поселения. Единорог сидел на ней, согнув все ноги, и смотрел на горизонт. Ребята сели по бокам от него и молча поприветствовали его, мягко ткнувшись мордами в его щёки. С час друзья сидели вместе, ни проронив ни слова. Взгляд не хотелось переводить с горизонта ни на что другое. В головах — блаженная пустота, будто в них хорошенько прошёлся штормящий ветер и выгнал прочь даже саму возможность думать. Через час унылого молчания на мысли, которые могли бы быть, ответил вслух Хес.
— Будем жить с людьми.
— Грал вернётся позже из соседнего леса, — столь же монотонно ответил ему Гай.

Молчаливая минута.
— Теперь только мы есть друг у друга, — тихо пролепетала Сил.
— Знаешь, — немного подумав, ответил Хес, — когда-то бабушка говорила, что друзья — это семья, которую мы выбираем сами, в отличие от той, которую нам посылает Великий Единорог-Осар с рождения. Поэтому она научила меня тщательно выбирать друзей. Так что будем теперь мы… друг другу семья.
— Да, теперь вы — моя семья.
После проникновенного баса Гая трое снова ткнулись мордами друг в друга и неторопливо побрели в сторону поселения. Мысли снова были почему-то о еде. Хес утешил себя тем, что это самые безболезненные думы сейчас, и позволил своей голове такую узость мышления.

Фрони опешила, увидев тоскующих единорогов. Она пыталась развеселить их шутками о семье букашек во дворе, потом рассказала добрый сон, в котором они ей приснились и катали её верхом. Ничто не помогало. Девочка поняла, что это серьёзная и долгая печаль, поэтому отправилась за вёдрами чая и какими-нибудь вкусняшками для друзей. «Что-то вкусное точно не навредит,» — рассудила она. Те безвольно уселись перед порогом дома и уставились в землю.

Фрони было грустно и обидно за коней, что их кто-то так беспощадно обидел, но она терпеливо молчала и кормила их, смотря в безучастные хмурые морды. «Разузнаю всё потом, пусть они сейчас побудут в себе. Это всегда нужно тем, кого сильно обидели,» — подумалось ей. Так сидели они в тишине, казалось, целую вечность, пока не услышали топот множества копыт со стороны леса. Даже удручённые прошедшими событиями жеребцы подняли свои морды и посмотрели туда.

Ко двору приближался Грал во главе внушительной компании единорогов постарше.