Спрятанное время

I

Бывал ли ты, путник, на вересковом холме у самого моря? Наверняка, стоя на вершине, видел, как простирается у его подножья приморский городок. Дома в нем из желтого камня, а выложенные красной черепицей крыши словно подрумянились на солнце. Мощеные узкие улочки украшены цветами, которые выращивают в больших горшках заботливые жители. Свернешь за угол — и окажешься в самом сердце городка, на большой торговой площади, где жизнь кипит во все дни недели, помимо воскресенья. Местные улыбаются, с удовольствием лопают персики и шумно обсуждают последние новости. А если доводилось тебе зайти в старый трактир слева от рынка, слыхал ли за пинтой холодного пива историю, что приключилась здесь однажды?

II
 
На улочке, которая петляя, спускается к самому морю, в домике за красной дверью проживала маленькая старушка, дочь еще более старого часовщика. Звали ее Анхель, но все вокруг отчего-то прозвали Чикита*.
Удивлялся случайный гость, заглянувший к ним на огонек, при виде сотни часов, висевших повсюду на стенах от пола и до потолка. Были тут часы большие и маленькие, круглые и квадратные, старинные и новые, с головой орла, с кукушкой, с маятником, с цифрами римскими и арабскими, а то и вообще без цифр, кованые и деревянные, с гигрометром, барометром, с календарем — всех не пересчитать. Удивительнее всего было то, что все они шли по-разному, каждые свое время отсчитывали. Поговаривали, часы заколдованные.
Часовщик с утра до ночи дома просиживал, сгорбившись, за большим столом в кабинете что-то мастерил.
Чикита, напротив, была шустрой, все дела по хозяйству ведала. А дел-то было невпроворот, и чтобы со всем управиться, пользовалась Чикита разными часами.
“Динь-дилинь”, — зальются колокольчиком круглые часы с будильником — вскочит старушка спозаранку, откроет все окна, умоется. “Твить-твить”, — подсказывают часы с барометром — посмотрит погоду и побежит на рынок за свежими фруктами. “Динь-дон!” — пробьют часы кованые — накрывает Чикита завтрак, усаживает заботливо старика за стол. “Дзынь-дзынь”, — время настало клиентов встречать — Чикита за стойку станет, часы в ремонт принимает. “Бом-бом!” — раздастся слева — переведет она дух и примется порядки наводить, полы мыть, белье гладить.
Лишь вечером заварит Чикита чай с бергамотом, устроится на балконе в плетеное кресло и смотрит задумчиво вдаль, как чайки кружат над алеющим морем, а красный диск солнца, прощально сверкнув лучами, прячется за горизонтом.
“Ку-ку”, — оповестят последние часы — сядут тогда Чикита с отцом за большой дубовый стол ужинать. В тишине, без разговоров.
И так день за днем.
По воскресеньям же, когда в домах закрываются ставни и не слышно велосипедного звонка проезжающего мимо молочника, а жители, устроившись на пляже, греют под солнцем уставшие ноги, молчат все часы в доме старого часовщика. Тогда Чикита, забравшись с головой под одеяло, достает из тайника еще одни карманные часики на длинной серебряной цепочке. Долго рассматривает их, гладит тонкими пальцами, прижимает к щеке холодный корпус. Но никогда не открывает.

III
- Чикита, снова ты с утра на рынке? Ты завтракала? Оденься потеплее, дорогая, сегодня дождь, прогноз смотрела? — с заботой интересуются соседи. Но как-то смотрят подозрительно вслед, головой качают, вздыхают и перешептываются. А если она ближе подходит,  тут же замолкают.
В суматохе дел Чиките одиноко. Вспоминает она другие времена, когда в их доме было весело и шумно, множество гостей захаживало каждый вечер, и стояла на центре стола большая сковорода восхитительной паэльи.
И вот одним солнечным утром — “динь-дилинь” — нежданно-негаданно зазвонил дверной звонок. “Кто там? В такую-то рань”, — Чикита, зевая, прошла в коридор.
На пороге в белом дорожном костюме, в шляпке с большими полями стояла миловидная женщина. Она хотела войти, но при виде Чикиты удивленно остановилась:
- Туда ли я приехала? А где моя Анхель? А Даниэль, мой брат?
- Тетушка Лаура! — Чикита восторженно обняла оторопевшую гостью. — Это же я, Анхель, вы что, меня не узнаете?
- О, милая… Но как же так? Голос, такой родной, и этот взгляд, совсем как был у матери... — Лаура призадумалась, нахмурилась неожиданной догадке и порывисто прошествовала в дом.
- Даниэль! Где ты, Даниэль?! Немедленно отзовись! — гостья уверенным шагом обошла комнаты. У часов в гостиной остановилась, внимательно их рассмотрев. Дойдя до кабинета, замерла.
- Лаура… Зачем ты здесь? — старик поднял тусклый взгляд на стоящую в дверях разгневанную особу.
- Я-то? Скажи мне лучше, до чего ты тут довел себя и свою дочь?!
Ничего не изменить, Лаура, — старик отвернулся, погружаясь снова в мир отверток, винтиков и механизмов.
- Ах, так! Сейчас я со всем разберусь!

IV

Чикита накрыла для гостьи маленький столик: поставила блюдо с воздушным зефиром, а рядом — горячий кофейник.
- Расскажи мне, милая Анхель, давно ли вы так живете, как ты каждый день проводишь? — спросила Лаура, помешивая сахар в маленькой чашечке ароматного кофе.
Чикита в общих чертах описала.
- Вот как… Отец с тобой почти не говорит? И все эти часы, как будто время сбилось. Похоже на какое-то заклятье. Вспоминаю, об этом писали в магических книгах. Но как же его снять? О! Вспомнила! Скажи, а нет ли в этом доме еще одних часов?
Чикита неуверенно кивнула.
- Неси скорее! Так-так… Часы Марии, твоей прекрасной матери, — Лаура бережно рассматривала маленькие карманные часики. — Посмотрим. Выходит, ты не открывала их с тех самых пор? Послушай, милая, я думаю, настало время. Нельзя всю жизнь прятаться от правды. Пойдем-ка к твоему отцу.

V

Лаура и Чикита сидели возле старого часовщика. Чикита, зажмурившись, нажала на кнопку — раздался щелчок — часы открылись. Время на циферблате замерло. Под крышкой на вклеенной фотографии улыбались молодая женщина и задорная девочка лет восьми. Чикита всмотрелась в знакомые черты. Старый часовщик спрятал лицо в ладони, плечи его поникли.
- Даниэль, дорогой, — мягко сказала Лаура, касаясь его руки. — Пора признать, Мария умерла, прошло два года. Ты весь ушел в себя и в свое горе, тем самым навлек заклятье на ваш дом, и дочь твоя без отцовской любви превратилась в старуху. Ведь ей лишь десять, ей бы в куклы играть, с друзьями веселиться на море. А она полы моет и обед варит. Взгляни же на нее!
С усилием Даниэль поднял взгляд на Чикиту. Долго смотрели отец и дочь друг на друга, без слов проживая старые раны. По щекам старика полились слезы:
- О, милая моя, я был не прав. Прости...
Чикита расплакалась вслед, обнимая отца. Тогда Лаура протянула ей карманные часы:
- Не бойся, дорогая, сейчас мы все исправим. Их нужно просто завести.
Раз оборот, два… стрелки встали на место. Тик-так-тик-так — внезапно все закружилось в волшебном танце, и остальные часы в доме пришли в движение, выравнивая ход. Лаура улыбнулась — напротив нее сидели молодой мужчина и маленькая розовощекая Анхель.

VI

Кипит, как прежде, жизнь в приморском городке. Неспешно гуляет по набережной часовщик, наблюдая, как солнечные зайчики, игриво прокатившись на волнах, путаются в золотых кудрях его маленькой дочурки.

*Чикита — испанское имя, означает маленькая девочка