Все дома. Новогодние истории

Меня уволили сегодня, в канун нового года.
Снежинки хлопьями падали с неба, опускались на волосы, таяли на теплых щеках, стекали, словно слезы. Но плакать не хотелось. Состояние пустоты. Полное отсутствие мыслей.
Я шла по нерасчищенным улицам, новыми ботинками раскидывая снег. Знала бы, что все так обернется, оставила бы их там, где им самое место, — на полке в магазине. Я пнула сугроб и угодила в спрятанную под снегом урну. Проходящая мимо парочка дернулась в сторону и зашепталась за моей спиной. Ну-ну смейтесь, раньше я тоже ходила за ручку, встречалась с обеспеченным, шикарным мужчиной. Он возил меня на своем лексусе и покупал дорогие подарки. Только так и не развелся… Уже год как я одна, так что не радуйтесь сильно, счастье не вечно… Я нахмурилась — что за гадкие мысли лезут в голову? Хорошие ребята, к моим проблемам не имеют отношения. И ботинки ни в чем не виноваты. Я мысленно попросила у всех прощения, отмахнулась от навязчивых идей и быстрее пошла вперед.
Вечерний город пылал огнями. За каждым поворотом поджидали украшенные витрины и наряженные елки, а люди с пакетами в руках в последний момент спешили за подарками. Вокруг были слышны смех и веселая болтовня. Я чувствовала, как внутри меня нарастало раздражение.
Зашла в магазин — может, хоть что-то прикупить к столу? Тщетно — меня встретили пустые полки. В предвкушении праздника смели даже самые захудалые мандарины. Купила дешевое шампанское и вышла, хлопнув дверью, —  даже здесь я осталась ни с чем. Никому не нужна. Выходит, я хуже протухшего фрукта? От такого сравнения захотелось смеяться и плакать одновременно. Я нервно захихикала, снова уловив подозрительные взгляды прохожих.
На днях я в красках представляла, как покупаю друзьям подарки, уверенно иду на вечеринку в блестящем платье, которое приметила в любимом бутике, и широким жестом достаю из сумочки бутылку дорогого просекко.
В один миг все мечты рухнули. Платье так и осталось висеть на манекене. Я оплатила очередной взнос по кредитам, пересчитала деньги в кошельке, прикинула, что протяну от силы месяц. Покашливая в трубку, сообщила друзьям, что заболела и вряд ли успею поправиться. Потом позвонила родителям, думала отпраздновать с ними, но в ответ услышала “Целуем! До встречи в новом году!” — они укатили в санаторий. Как всегда, у них свои планы и для меня там места нет. Сказать про увольнение я не решилась.
Я остановилась у яркой витрины, огоньки переливались и струились сверху вниз, словно пламя, создавая ощущение тепла, гипнотизируя, маня к себе. Я прислонилась лбом к холодному окну. За зеркальным стеклом не удавалось рассмотреть, что происходило внутри. С опаской косясь на дверь, я представляла, как сейчас выйдет продавец и тоже прогонит меня прочь… Никто не выходил.
Что же мне делать?  В который раз посмотрела на телефон — может, перезвонят? Ни одного пропущенного. Как они справятся без меня? Что там начальник сказал? Обойдемся, все равно бездельничала? Подумаешь, читала журналы время от времени и несколько раз отлучилась в магазин… Да, пила кофе на кухне, но кто его не пьет? С чего он решил, что это длилось часами? Зато я была самой веселой и общительной в этом унылом болоте, и отчеты всегда делала вовремя, без единой ошибки. Этого он, похоже, не заметил. Зато заметил, что я подпиливала ногти. Пфф, подумаешь, ведь я женщина. Вот Михаил, мой бывший, всегда ценил меня за ухоженность. Хотя жена его была невзрачной серой мышью, с грязными жиденькими волосами. И все же он с ней не развелся… К горлу подкатил комок, я вдруг увидела себя со стороны — как брошенная собака, одиноко брожу среди чужих людей.
В тот момент, когда кончик носа предательски покраснел и я приготовилась пустить реки слез, звякнул колокольчик — дверь открылась. Кто-то вышел, меня обдало теплом и ароматом свежей выпечки. Я подняла глаза — все это время я стояла возле кондитерской. В животе заурчало. Нет, нельзя! Счет за квартиру еще не оплачен.
Запах корицы наполнял воздух; а мягкий свет лился изнутри, обещая уют и покой. Я не устояла. Похоже, завтра останусь без обеда. Но завтра — это завтра. Пусть оно катится к чертям! А сегодня, в канун праздника, я буду собой. Отряхнув снег с пальто, уверенно вошла в кафе. Столики пустовали — все спешили домой нарезать салаты под новогодние телепрограммы. Витрина была заполнена всевозможной сдобой  — рогалики, печеньки, булочки, ватрушки — глаза разбегались, чего тут только не было.
— Возьмите наши фирменные круассаны, шеф-повар добавил в них немного новогодней магии, — продавец загадочно мне подмигнул, пряча улыбку за пышными усами.
“Немного магии мне не помешает”, — подумала я, выбрала самый большой круассан, чашку кофе и заняла место возле окна.
Рассеянно глядя на прохожих, я отматывала назад события прошедших дней. Вот я распахиваю дверь в кабинет начальника и требую прибавки. Он уже год не повышал зарплату. Яростно махаю руками, угрожаю, что мне предложили место в другой компании и я хоть завтра готова перейти. Пусть потом жалеет: где он найдет такого замечательного сотрудника, как я! А далее последовали секунды тишины, кривая ухмылка. Я жду, что он расстроится, попросит передумать.
Он даже не поднял на меня взгляд. И уже через минуту я вывожу на бумаге: “По собственному желанию…” В руках пакет и офисный цветок, в кошельке зарплата за последний месяц и, конечно же, никакого оффера в помине нет. Коллеги вежливо мне улыбнулись и пожелали успехов на новом месте. Ни тени печали на лицах.
Да ну вас! Я всегда знала, что мне там не место. Помощник бухгалтера. Захудалая конторка, еле-еле остается на плаву. У меня, между прочим, за плечами два высших, магистратура и диплом с отличием. Как я там оказалась вообще? Я оторвала кусочек круассана — крошки рассыпались по столу. Я усердно училась и строила большие планы на свою карьеру. Потом это знакомство с Михаилом… В тот момент я решила для себя — зачем мне все это? Ведь я — роскошная женщина с блестящими волосами и прекрасной фигурой — вполне достаточно, чтобы весь мир упал к моим ногам. Да-да, так говорил мне Михаил, так оно и произошло. Какое-то время я купалась в изобилии, отдыхала в дорогих отелях на лучших курортах, в остальное время жила на полную катушку в трехкомнатных апартаментах в самом центре. А подработку эту нашла от скуки.
Сначала испарился Михаил. Помню, как собрала остатки своей гордости и выпалила на одном дыхании: “Выбирай: она или я!” Три дня рыдала в подушку, не выходила из дома. Выслушала эмоциональную речь от мамы, что я ни на что не способна. Но после продолжила жить красиво, как привыкла, поддерживая статус в глазах друзей. В итоге набрала кредитов, пришлось переехать в маленькую скромную квартиру.
Сегодняшний день стал финальным аккордом в моем стремительном падении с Олимпа.
Я поставила локти на стол, опустила голову в ладони. Кофе остывал. Кто я вообще? Что я здесь делаю? Я ухмыльнулась — похоже, наивно ожидала, что Вселенная пошлет мне знак и даст ответы на вопросы. С чего бы вдруг? Настенные часы мирно тикали, отсчитывая время до торжества. Торжества моего провала.
Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я покосилась в окно. На улице сидела собака. Грязная, худая, она высунула язык и тяжело дышала, глядя на меня. Хах, а вот и знак! Нет уж, дружок, мы с тобой разные, я все еще по ту сторону стекла, где тепло и уютно… И не смотри на меня, нечего мне тебе дать. Я даже цветок в мусорку отправила, так и не расцвел у меня, загнулся. 
Не допила кофе, расплатилась и вышла. Собака все еще сидела возле кафе. Увидев меня, она поднялась и потрусила следом. Я дернула плечами — делай, что хочешь, не моя забота.
Автобус подъехал к остановке, но я, повинуясь своей меланхолии, прошла мимо и побрела в сторону дома. Собака тихо бежала за мной, не обгоняя, но и не сбавляя темп. Так мы и шли след в след две остановки, одинокие фигуры на белом фоне, оставляя за собой цепочку разномастных следов.
Возле подъезда я со вздохом повернулась:
- Ну что с тобой делать? Даже кормить тебя нечем…
Несчастная псина доверительно заглядывала мне в глаза. Ребра выпирали из-под облезлой шерсти. Я отвела взгляд. Внимание привлек ошейник. Выходит, потеряшка. Я протянула руку — собака чуть отпрянула, но все же позволила себя осмотреть. Бирки с телефоном и клейма не нашла. Только затертая гравировка — “Барни”.
Я повернулась спиной — просто не буду смотреть — открыла дверь, чтобы скрыться в спасительном подъезде, но неожиданно для самой себя сказала:
- Ладно, заходи, — и пропустила собаку вперед.
Барни встрепенулся и, неуверенно помахивая хвостом, забежал внутрь. Все время оглядывался на меня — похоже, был готов к тому, что я в любой момент передумаю. А я чувствовала, что и вправду готова сорваться и прогнать его прочь, в холодную зимнюю темень… Но тут же представила, как он, голодный, бродит один. В чужих окнах горит свет, под лапами взрываются петарды, и страх гонит его в самые тихие дальние улицы, где нет ни души…
Представляла все это и чувствовала, как катятся слезы то ли от жалости к Барни, то ли — к себе. А сама уже согнулась над ванной и терла его худые бока мочалкой, пока склизкий собачий язык неловко облизывал мою щеку. Барни встряхнулся, обдав меня пеной. Я рассмеялась. Поддавшись внезапному порыву, нагнулась и обняла эту мокрую мыльную, но повеселевшую псину.
Позже, укутавшись в плед, мы вместе уплетали макароны с сыром — единственное, что завалялось на полке — и ждали приближения Нового года. Под слоем грязи оказалась симпатичная лохматая мордаха, и я словила себя на том, что с удовольствием глажу золотистую мягкую шерсть. Откуда-то из глубин памяти всплыла детская несбывшаяся мечта иметь собаку.
Я пила дешевое шампанское, оно оказалось до жути кислым, но мне было весело и вкусно. Чистый и сытый Барни благодарно растянулся на диване у меня под боком, и, слушая его мирное сопение, я неожиданно осознала — я могу жить иначе: так, как я хочу. Как мечтала когда-то давно… У меня все только начинается.
По телевизору пробили куранты — я крепко зажмурилась, сцепила пальцы и горячо зашептала: “Прошу! Научи меня быть счастливой!” У меня не было плана, никаких идей. Только вера, что все обязательно получится. Завтра я начну с начала.
Впервые я встречала новый год дома, на затертом диване, в домашнем костюме. Но никогда еще я не чувствовала себя так спокойно, уютно, легко. Я собиралась провести эту ночь в слезах, жалея себя и свою никчемную жизнь. А вместо этого фотографировала нас с Барни и рассылала наши дурачества во все соцсети. Тем временем, в душе рождалась тайная надежда, что на мои объявления о найденной собаке никто не откликнется…
За окном светало, когда мы, насмотревшись вдоволь дурацких новогодних концертов и заученных наизусть фильмов, наконец улеглись спать.
- Чем же я буду кормить тебя, дружок? Деньжат совсем не осталось, — сонно прошептала я в бок похрапывающей собаке.
И тут же резко открыла глаза. Сделала глубокий вдох. Включила ночник. С замиранием сердца засунула руку в карман костюма — о чудо, она еще там! Я извлекла на свет затертую визитку — “Студия дизайна Анны Миро” — маленькая компания, которую основала моя давняя подруга. Когда-то она восхищалась моими способностями к творчеству и изысканным вкусом, говорила, что именно я вдохновила ее начать свое дело, настойчиво звала меня работать вместе. Но я отмахивалась, считая это глупостью и ребячеством, не верила в успех. И вот тебе на — вспомнила про нее именно сейчас! Может, это мой шанс? Стоит попробовать… Окрыленная, я провалилась в сон.
На утро меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Я наспех обула тапочки, прошаркала в коридор и, зевая во весь рот, распахнула дверь. На пороге стоял незнакомец. В руках он держал большой пакет и бутылку шампанского. Щеки его раскраснелись, он тяжело дышал и пытался мне что-то сказать. Я с удивлением присмотрелась — он плачет что ли?
В этот момент Барни с лаем выскочил за порог. Парень опустился на колени, уткнулся лицом в собаку, то ли смеялся, то ли рыдал, протягивал мне шампанское и пакет, которые я машинально подхватила. Хозяин — поняла я, и холодок побежал по спине. Ночь чудес закончилась. Радостная собака визжала и облизывала незнакомца. Я растерялась, не зная, что делать дальше, и приоткрыла дверь пошире, жестом приглашая войти внутрь. От мысли, что он вот так сейчас уйдет и заберет моего Барни, защемило в груди.
Но парень уходить не торопился. Неловко мялся на пороге, показывал на пакеты:
- Там это, всякая еда вкусная, от моей мамы, для вас и для собаки. Я, знаете, его уже два месяца ищу… Увидел фото, как вы едите макароны, подорвался, и прямиком к вам.
Я рассмеялась, в смятении что-то пошутила про новогодние традиции и свои итальянские корни — “Что я вообще несу?” — отчаянно тянула время, чтобы решить, что делать дальше. Не придумала ничего лучше, как сказать:
- Тогда проходите, составьте компанию.
И снова екнуло в груди — сейчас он вежливо откажет. Я представила, как он пристегивает к Барни поводок…
Но вместо этого парень неожиданно разулся и без стеснения прошел:
- Тогда давайте совместим ваши итальянские рецепты с нашим славянским холодцом.
Пес тут же запрыгнул на диван, показывая хозяину, что надо делать в этом доме. Мои брови поползли вверх, пока я наблюдала, как они усаживаются рядом. Заметив мой взгляд, гость подорвался с места и протянул мне руку:
- Ах да, забыл представиться, меня зовут Виталий.
Я смотрела на его руку, переводила взгляд на растрепанную прическу, ободряющую улыбку, на Барни, весело бьющего хвостом по дивану. И в этот момент что-то щелкнуло внутри, словно все детали мозаики встали на место. Меня охватило странное, незнакомое ранее, но теплое, родное чувство — я ясно ощутила, что все дома.