Новогоднее чудо любви

I. Череда незнакомств


Наконец-то конец смены. Сейчас приду домой с этой постылой работы кассиром и, как всегда, окунусь в уют и домашнее умиротворение. Как бы мне хотелось всегда жить так, как будет на грядущих выходных! Тихо сопит чайник на плите, вот-вот будет готово какао с корицей, а передо мной ноутбук с графическим планшетом. В маленьком окошке-плеере идёт любимый фильм. Какой-нибудь сотый клиент хочет, чтобы я нарисовала его персонажу кожу посветлее. Красота, лепота! Но, увы, пока только в мечтах. Рисунки — в стол, заказы на бирже фриланса — копеечные, раз в неделю хоть кто-то соглашается принять мою заявку претендентов на работу. Остальное время — работа на приличное «в портфолио», а на деле пополнение папки «рисунки» неоцененными, никому не нужными работами. Я что-то явно делаю не так, но что именно... если бы я только знала. А пока я будто в вакууме информации, общения, взаимодействия хоть с кем-то. Мой дом — одинокая капсула, наполненная светлым будущим, которое никогда не сбывается.

Ещё и эта массовая новая зараза. Расползается сопливыми щупальцами по земному шару невидимым врагом. Мне-то её бояться нечего, пандемия не страшна для молодых. Больше страшно за родителей, ведь со своей работой я каждый день подвергаю их опасности заболеть этим ужасно заразным новым гриппом, только более тяжелым. Когда живешь с кем-то из старшим, автоматически берёшь на себя ответственность за такие ситуации, но я делаю, что могу: покупаю особые медицинские маски, перчатки, чуть ли не обливаюсь спиртом из спрея каждые полчаса. Всё как положено. Но тревоги от этого не убывает. Я тихо ненавижу свою работу, истеричных безответственных покупателей и тишину на бирже фриланса, из-за которой я не могу всё это прекратить. Чувство такое, будто я в ловушке. Единственная отдушина от ощущения загнанного зверя — это побег в мир воображения, мир моих рисунков.

Правда, на уходящей неделе мой личный день сурка был разбавлен весьма занятными наблюдениями за людьми. Поначалу я даже не придавала значения тому, что всё чаще среди наших, поселковых, в магазине появляются некие незнакомцы, которые похожи друг на друга по одежде и внешне. Они точно не являлись одним и тем же человеком, но необъяснимо совпадали во всех возможных внешних нюансах. Даже пол мог отличаться, но это не имело значения — например, юбка женщины была той же расцветки, что и штаны незнакомца, встреченного чуть ранее. Одинаковые по форме лица, одинаково длинные носы или все обязательно необычно высокие. Порой мерещилось, что они внимательно меня рассматривают, но мне чужда паранойя, а потому я быстро уговаривала себя, что это мои выдумки. В конце концов, я не депутат какой-нибудь или звезда тик-тока, чтобы вокруг меня вертелись поклонники или злоумышленники.

Сегодня, в пятницу, дело со странными незнакомцами сдвинулось с мертвой точки: один из них заговорил со мной! Он покупал одну шоколадку, наспех взятую прямо на кассе, будто как предлог. Было заметно, что он здесь явно не за покупками.
— Вы занимаете чужое место, — начал мужчина лет тридцати и слащаво улыбнулся.
— Простите, что? — не поняла я.
— Чужое. Здесь мог быть кто угодно, а Вы просто прожигаете время. Не делаете то, что могли бы делать. Такое, что больше никто не может.
— Н... ну, предположим. Но как же деньги? Нужно же на что-то кушать. Не рисунками же платить.
Незнакомец пристально взглянул мне в глаза, прищурился и вздохнул.
— Деньги — это бумажки. Делать что-то незаменимое куда важнее, — подытожил он и стремительно вышел из магазина.

Я была обескуражена. Всё время до конца смены я раздумывала о странном человеке, который будто намекал мне, что моя работа кассиром — большая ошибка. Будто я не знаю. Но не бросать же мне работу! Родители обязали меня обеспечивать себя самой, нельзя так просто бросить всё и сесть им на шею. Рисунками болтать... то есть, ножками. А с фрилансом какое-то барахтание, ощущение, будто всегда так будет.

Ещё интереснее мне стало, когда по пути домой ко мне подошёл также одетый прохожий, но ниже ростом.
— У Вселенной на тебя другие планы.
— Во-первых, здравствуйте, а во-вторых, что за... планы? Живу я себе, никому не врежу, и тут планы какие-то.
— В нынешней ситуации ты слишком зря растрачиваешь время. Оно могло бы принести больше пользы, но не там, где ты сейчас.
— Да, я, конечно, всю жизнь считала себя бесполезной, но...
— Пойми, то место, откуда ты идёшь — гиблое. Не такое ты можешь. Большее. Моё дело предупредить. Если ничего не изменишь в этом — можно и до Нового года не протянуть. Подумай об этом.
— Ладно... Стоп, откуда вы вообще меня знаете? Что вообще происходит?
Незнакомец вздрогнул, побледнел и с каменным лицом быстро пошёл прочь.

Я, конечно, как-то читала в одной книге, что мир может о нас заботиться, но чтоб так неприкрыто... Дело настолько запахло жареным, что я почувствовала себя избранной из «Матрицы». Избранный горе-художник. Смех и грех. Посмотрим, что ждёт меня на выходных.




II. Миссия выполнена


Что-то я не понял. Что здесь происходит? Где я?

Уже с час я болтаюсь по незнакомым маленьким улочкам, пытаюсь узнать в лицах прохожих что-то знакомое, а может, найти подсказку. Последнее, что я помню из своего быта, так это то, что я шёл с завода домой к жене-красавице. Вокруг шумела золотая листва, пригревало вечернее остывающее солнце. Вдруг ощущение, будто я упал в обморок, пронизало меня молнией, и через секунду я оказался здесь. По асфальту ползут подгоняемые ветром первые снежинки, хмурое пасмурное небо не сквозит ни лучом света. Ужасно холодно, а я в незнакомом то ли городе, то ли посёлке! Я сначала рассердился, а потом впал в отчаяние, теперь же я в тупом онемении чувств. В голове пустота.

Холод в конечном итоге загнал меня в тёплое здание, которое было похоже на гастроном. Разве что продукты, напитки и бытовые мелочи разложены по залу в открытом доступе. Такого я в своём маленьком родном городишке отродясь не видел! Наши вороватые мальчишки с трущоб вмиг бы всё тут обчистили. Видимо, в этом посёлке жизнь куда лучше, чем у нас. А, вот и продавцы. Сидят за кассами и никуда не отходят. Покупатели берут всё сами и подходят к продавцам расплачиваться. Гениально! А ещё очень странно. Наверное, это посёлок для богатых, которым незачем воровать.

Меня прошибло озарение, что я обязательно должен подойти к самой дальней продавщице. Казалось, я подойду к ней и сразу пойму, как вернуться домой. Конечно, это было похоже на бред, но у меня ничего другого не оставалось. В последний момент я понял, что она ведь не поймёт, почему я ничего не купил, поэтому схватил первое попавшееся нечто рядом с кассой и подал ей. Вдруг меня прорвало странным монологом, который будто не я произносил, а кто-то за меня. Она будто бы поняла, о чём речь, и отвечала в тему. Я лишь остался опешившим наблюдателем своего безучастного разговора с девушкой. Точно также кто-то моими собственными ногами ушёл от кассы, не расплатившись, в конце разговора. Я понял — миссия выполнена.

В самом деле, через пару секунд я уже спокойно и счастливо вдыхал тёплый воздух золотой осени в родном городе. И как я сразу не заметил? В том посёлке сновало множество автомобилей странного вида, а у нас в городе их всего десяток на всех жителей — очень они здесь редкие. Один из этих редких лупоглазых железных монстров чуть было не сбил меня, так как я очнулся прямо посреди дороги. Хорошо, что ехал он раз в десять медленней тех, что из посёлка. Что же это было там, минутами ранее? Ладно, мне предстоит думать об этом позже, а сейчас немедленно домой! Моя чудная Авдотья наверняка уже заждалась меня.




III. Если звезды зажигаются


После двух настораживающих разговоров я кое-как дошла домой на автомате, потому что полностью была погружена в свои мысли. Произошедшее украло их без остатка; я вовсе забыла поставить чайник и сразу села за компьютер с графическим планшетом. Задумчиво уставившись на него, я принялась засыпать внутреннее «Я» вопросами. Что я делаю не так? Неужели даже фриланс для меня не панацея? Я ведь уже года два пытаюсь найти там работу, и всё также гроши какие-то капают.

Тихо клацнула кнопка включения, через пару минут открыт браузер с соцсетью. «Надо как-то отвлечься». Не тут-то было! То ли чудеса биг даты подгрузили информацию о том, что я горе-фрилансер, то ли произошло столь же объяснимое явление, что и куча незнакомцев, знающих мою жизненную ситуацию. Реклама, встроенная в ленту новостей, полилась на меня как из рога изобилия. Вначале я по привычке отмахивалась от ее назойливости, мозг привычно игнорировал содержимое. Однако, один из надоедливых постов, наконец, достиг моего разума. Он увлекательно рассказывал о бесплатном курсе по раскрутке собственного имени как бренда. У меня уже был полушутливый псевдоним в соцсетях, который можно было также в шутку раскрутить, поэтому я махнула рукой. «Была ни была. Может, это то, что нужно».

Как-то в тему вспомнилась история про мужчину, который всё не прислушивался к знакам из «офиса ангелов-хранителей». Он ругался на опоздавший автобус, в такси не обратил внимание на звучавший по радио телефон художественной студии, а вечером жена отговорила его ходить в студию: «У нас и так денег мало». Правда, дурацкие бумажки! Как часто они отбирают у людей их истинную сущность ради условностей. Люди умирают заживо... Нет, не буду такой! Вдруг назойливая реклама — это знак. Тем более, до Нового года всего месяц, а тот прохожий меня напугал: «Можно и до Нового года не протянуть». Он явно знает больше меня.

Это может быть как угроза, так и спасительная подсказка. Сказанное незнакомцами как никогда вяжется с моей картиной мира. Я верю, что мы все в мире появились за чем-то особенным: своей маленькой или большой миссией, предназначением, и окружающие обстоятельства и люди только помогают в прохождении своего особого пути. Как знать, может быть, могут сложиться моменты, когда повернуть обратно на свою «благую дорожку» уже не получится. Ну, а прежде мир сделает всё возможное, чтобы ты не совершил  необратимый поворот. Пусть бы даже с помощью странных людей и... рекламы.

Та ловко сопроводила меня на сайт, где я разобралась со всеми нюансами регистрации и вошла в кабинет проходить курс. Начало курса явно дало мне понять — если мы хотим стать новым Ван Гогом, в век перегрузки информацией нужно активно пробивать себе дорогу самим. Ноунеймы тонут в океане непомерной конкуренции, а на плаву остаются те, кто создаёт из своего имени бренд. Если раньше люди могли сделать это посредством меценатов и власть имущих покровителей, то сейчас власть имущая надстройка всего мира — это интернет и его набирающие силу алгоритмы. Знай, где нажать, собери площадки, где участвовать в продвигаемых конкурсах, свяжись с нужными людьми, создавай заслуживающий доверия и эмпатии контент, знай свою аудиторию...

Конечно, я не впервые сталкивалась с этими напутствиями, но впервые они мне дали понять, что именно делать и в каком направлении. Как часто в современной суматохе информационного ливня не разберёшь, что за чем идёт, и ради чего всё это вообще. В этот вечер я собрала в голове нужный для действий пазл. Я была немного в обиде на свою несообразительность, ведь эта моя черта так часто не давала догадаться до порой очевидных вещей. Казалось бы, вот тормоз! Мир аж запестрил аномалиями ради того, чтобы я не закончила жизнь в пустой бессмысленной безвестности. Воистину, у него на меня глобальные планы, если он так обходится со мной. Но если даже такой тормоз, как я, сопровождается командой помощников, то значит, это кому-нибудь да нужно?




IV. Нити судьбы


В прослойке четырехмерного пространства задорно кувыркалась сущность, везде и нигде, метко нащупывая и вытягивая в нужном порядке нити времени и обстоятельств. Она невинно хихикала, выкидывала неожиданности, чтобы посмеяться над руганью недовольных обывателей, охотно помогала тем, кто представлял для неё любопытный или любимый объект наблюдения в будущем. Вокруг пузырились судьбы, светились неоновые нити без длины и размера, соединяющие хрупкие пузыри. Где-то сущность не успевала следить за пузырями, сталкивающимися с другими, жесткими, и они лопались. Сущность грустно вздыхала и продолжала протягивать нити соединения судеб.

Пара сотен пузырей двигалась совсем не к тем линиям, которые хотел бы видеть Творящий: одни совсем далеко от нужных пузырей-помощников, другие вовсе летели к своей гибели в виде огромных дыр, поглощающих все мимолетные объекты. Десятки из них радужно переливались и были первозданно прекрасны, и Творящий хотел посмотреть на них подольше, как на самые удачные творения. Случайные потоки попутного ветра для их полёта или незначительные изъяны эффектом снежного кома подгоняли маршрут к печальному концу. Только любвеобильный Творящий бережно удерживал пузыри легкими нитями случайных знакомств и менял их траекторию порой на диаметрально противоположную.

Но один пузырь никак не поддавался на соединения линиями судьбы с другими судьбами, которые могли бы помочь — связь каждый раз так и не укреплялась. Сущность сердито кувыркнулась, пошарила среди отдаленных пузырей уже свершившихся судеб и приняла оживлять прошедшие линии жизни, ярко вплетая в траекторию злополучного пузыря. Тот едва искрился радугой, готовый уже потухнуть и лопнуть, но одна из странных нитей свершила своё дело. Пузырёк задорно воспрял новым фейерверком цветов и потихоньку менял траекторию. Творящий на радостях описал множество сальто и окутал пузырь благостным сиянием. Вскоре он уже увлечённо соединял новые судьбы ловкими интуитивными движениями сущности.

***

Когда я представила, как буду жить каждый день лишь своими проектами, просыпаться с радостным желанием сделать что-то ещё для своего дела, быть счастливой от того, что мне есть ради чего просыпаться, радужная эйфория окутала меня уютным одеялом. Казалось, меня обнял весь мир, домашний, добрый и спокойный. Он одобрял то, что я начала изучать, и то, куда устремилась мыслями. Я знала наверняка, что это что-то необъяснимое подталкивает меня стать, наконец, кем-то действительно значительным и воодушевляющим для множества людей-миров вокруг. Это как раз то, о чем я мечтаю.

Как-то мимолётом вспомнился уходящий год. Несмотря на глобальные сложности, повсеместную болезнь, тревогу за близких и желание того, чтобы это все побыстрее закончилось, память под влиянием эйфории «найденной себя» выхватила из прошедшего года лучшие моменты. Вот я еду на море, впервые за столько лет, обнимаюсь с волнами, ем мороженое и щурюсь на солнце, поддаюсь ощущению, будто беззаботное детство вернулось. Вот я открываю новый вид рисования, и он даёт мне окрылённость, новые возможности раскрыть себя изнутри и идеи, звенящие золотистым потоком среди остальных серых мыслей. Вот я завожу сообщество, в котором вижу первую живую и заинтересованную обратную связь; малочисленные читатели увлечённо обсуждают со мной продукты моего творчества. Я счастлива, что чей-то мирок, чью-то жизнь сделала на мгновение лучше и ярче, кого-то заставила задуматься, а кого-то — расслабиться среди вечной гонки дел. Я всего лишь кассир в магазине, но я уже хоть что-то, да привнесла в этот мир.

Что, если в следующем году будет только лучше? Праздник, поющий на душе, тихо шептал: «Будет. Только не останавливайся на новом пути». Я поверила этому трепетному шёпоту. Легкими танцующими движениями я поставила чайник на плиту под лихое насвистывание «Песенки о медведях». Если внутри меня может разгораться такой огромный и искристый праздник души, не представляю, что будет, если я научусь делиться им с сотнями, тысячами людей. Это, пожалуй, и будет счастье всей жизни.




V. Море идей


Прошла неделя. Я уже прошла тот курс по созданию имени как бренда и уже вовсю ушла с головой в налаживание сообществ, каналов, сайта и всего такого. Когда я наладила удобную обратную связь и сформировала интересные предложения для бесплатной рекламы, удовлетворение проделанным было выше всякой меры. Составленные контент-план и задумки для тем видео в YouTube на рабочем столе заставляли меня восхищенно трепетать. Что-то будет, когда я это сделаю! Первые маленькие шаги-победы окрыляли меня.

Как-то вечером за компьютерной графикой я вспомнила, что уже неделю назад хотела купить краски взамен закончившимся старым, а этот вечер выдался свободным от обязательных дел. Нужно было бы съездить в город на ними, а то потом это могло оказаться несподручным. Вдруг ещё работу этими красками закажут. За пару минут я собралась и направилась к платформе электропоездов неподалёку. Вечер очаровал свежим неколючим снегом, золотыми бабочками порхающим в свете фонарей. В электричке было особенно уютно в вечер начала зимы из-за проплывающей мимо снежной картины с полотен лучшего художника — природы.

На половине пути в город градус чарующей атмосферы повысили бродячие музыканты, играющие в электричке со шляпой для добровольных взносов. Их музыка волшебным серебром разливалась по полупустому вагону, обволакивала шалью легкости и сладостных сплетений благозвучий. Благодаря мелодии виды из окна стали совсем сказочными и одухотворенными, словно декорации доброго фильма. Я с готовностью вручила парням купюру из кармана, но, немного подумав, добавила визитку из недавно заказанных и предложила придумать что-то совместное. Например, если они будут выступать на какой-то площадке, я могла бы украсить их концерт «фирменным» арт перформансом; или их живая музыка могла бы прозвучать на каком-нибудь моем арт мероприятии, привлекая новых слушателей. Ребята бодро кивнули и после рукопожатий ушли, сверкая радостными огоньками в глазах. Я готова была спорить, мои глаза горели новой идеей не меньше.

Уже по дороге домой я с ноткой грусти размышляла, сколько талантов расползается безызвестно по электричкам и переходам. Они не вовлечены в стоящие крупные проекты, не награждены инверсными проектами общественности, их словно не существует для социума. Не такие места и аудитории им бы предоставить. Быть может, пока не придумана действенная организация представления новых артистов желающим познакомиться с их талантами — бесплатно или за донат на доступной широким массам площадке. Не по транспорту с переходами бродить осиротело, а располагаться на удобных проходных площадках, где тоже много людей могло бы о них узнать. Разве только в больших городах есть цивилизованные концерты в переходах метро, но этого пока так мало. Грусть моя постепенно сменилась радостью, когда я вспомнила парней, принимающих визитку. Мы, создающие что-то люди, можем объединять свои усилия ради того, чтобы нести свои благие намерения через творчество всё большему количеству людей.

Ночью я долго не могла успокоиться от воодушевления и уснуть, жадно ловя одну свежую идею за другой. Мне нравилось, что соображения о предстоящих проектах и работах уже несколько дней сыплются на меня нескончаемой манной небесной. А ведь раньше они приходили в голову по паре раз в месяц — скудные, сдержанные, сразу забывались, ведь почти не вызывали эмоций. Я поняла, что воодушевленный поток озарений — верный признак того, что я на правильном личном пути. Это и есть «дело по душе», которое получится делать лучше всего, потому что с любовью. Я заснула со сладостным предвкушением следующего дня. В кои-то веки я действительно хотела скорее проснуться наутро и продолжать новое дело.




VI. Новогодние окна


В один из декабрьских вечеров давний знакомый позвонил мне и пригласил  рисовать декорации к Новому году во Дворце Культуры. Он помнил со школы, что я всегда хорошо рисовала, и неожиданно появился на горизонте, когда я просто работала по старинке и тем временем развивала все интернет-структуры для своего «сольного творчества». Казалось бы, совершенно не связанные явления, будто так совпало! Именно тогда, когда я всерьёз решила пойти по такой авторской дороге, давние знакомые стали появляться как раз вовремя. Это было похоже на чудо, и я не могла нарадоваться.

Серёжа — знакомый со школы — рассказал, что участвует в организации новогоднего огонька в ДК, и ему сильно не хватает художественной рабочей силы. Я в тот же час собралась и пошла в культурное заведение ознакомиться с подробностями и увидеть всё своими глазами. На месте я поняла, что он имел в виду под «не хватает рабочей силы». Предполагаемые для декораций заготовки были огромные! Мне было немного страшно, что не получится, потому что я никогда не рисовала ещё такие огромные вещи, но решилась поучаствовать. В случае неудачи будет лишь легкое разочарование с обеих сторон, а если получится, то это будет настоящий подвиг.

Как-то невзначай при разговоре я упомянула тех музыкантов из электрички, когда Серёга говорил о музыкальном сопровождении. У них в зале барахлила аудиосистема, и организаторы спешно думали, что делать с музыкой. «Почему бы вам не взять живых музыкантов?» — нашлась я. Мы обсудили этот вариант и согласились послушать ребят. Я оставила Серёже их контакты. Надо же, как скоро они пригодились! К тому же, здорово, что музыканты тогда дали их мне, а не просто взяли мою визитку. Как бы я их тогда нашла?

Каждый вечер теперь я исправно ходила в ДК и занималась полумалярными - полухудожественными работами. В этом было какое-то своё очарование, и у меня вполне даже получалось! Я была скорее удивлена, но оправдывала это большими площадями покраски. Сложно ошибиться в таком крупном масштабе. В один из вечеров воодушевленные музыканты связались со мной и благодарили на все лады. Они не ожидали, что знакомство так быстро станет плодотворным. Более того, они предложили мне сочинить новогоднюю песню, чтобы она пополнила репертуар коллектива в праздничной программе. Можно было писать текст и на существующие мотивы.

Восторг танцевал во мне красочным файер-шоу. Я как раз считала, что неплохо пою, поэтому в предвкушении выступления сочинение песни шло как по маслу. За основу я взяла «Московские окна» Леонида Утёсова. Песня всегда согревала меня бархатисто-мягкой благородной мелодией авторства Тихона Хренникова, а потому ближе всего подчеркивала моё чувство праздника, особенно с собственными словами.

«Снова огоньки в глазах зажглись,
Смотрят люди, словно дети, ввысь —
Там салюты их гремят,
Разноцветных брызг наряд,
Чтобы праздник душу покорял!

В этот вечер веришь в чудеса.
Счастье мчится в мир на всех парах —
В каждый разум, в каждый дом
Наяву придёт и в сон,
Если в помыслах любовь живёт!

Снова новый все встречают год,
Звёзд кристаллы красят небосвод —
К ним желанья воспарят,
Словно волшебства снаряд,
В Новый год сбываться полетят!

Льётся добрых песен перезвон.
Праздник там лишь, где душа поёт!
Как бы ни был старый год
Странным, сложным — всё пройдёт,
С Новым годом новый шанс пробьёт!

В каждый разум, в каждый дом
Счастье принесёт свой звон,
Если в помыслах любовь живёт!»

Музыкантам понравилась песня, и мы собирались вместе репетировать её перед огоньком на пару вечеров. Они были слажены и сыграны, а голос мой не потерял былой силы. Новая старая песня обещала идеально вписаться в предстоящий праздник и спустя неделю совершенно оправдала эти ожидания. Неотступное чувство, что теперь каждый в зале проникся духом праздника также, как и я сама, говорило, что творческая задумка сделала своё дело именно так, как и хотелось. Это дорогого стоило. Даже больше — в такие моменты понимаешь, что родился и живёшь не зря; а это бесценно.




VII. Дом рядом со мной


Новый год был всё ближе с каждым днём, и скоро наступил тот самый день, который: «Что, уже завтра?!» На новогоднем огоньке я уже выступила на фоне декораций, расписанных мной и ещё тремя художниками, поэтому мероприятий больше не оставалось, и я размеренно готовилась встречать Новый год с родителями. В мои планы неожиданно ворвался недавний знакомый, один из художников для декораций. Мы продолжили с ним общаться после тех художественных вечеров и порой переписывались до самой глубокой ночи. Конечно, на работу я потом притаскивалась совершенно разбитая, зато полностью морально удовлетворённая.

Так, этот приятель по имени Вениамин написал мне с предложением встретить Новый год с его компанией. Она у него небольшая, все местные, из посёлка, поэтому он сразу аргументировал эту встречу как относительно безопасную в условиях пандемии. Я уже много лет не встречала этот праздник вне дома, без старших, поэтому от предложения пришла в восторг. Когда родители тоже одобрили его, я ещё больше воодушевилась и стала порывисто готовиться к предстоящей встрече. Незнакомая компания! Приятели милого и интересного в разговоре художника. Наверняка такие же интересные и необычные, так что я точно должна всё сделать, чтобы им понравиться. Нашла и подготовила я лучшую одежду для завтрашнего вечера. Потом откопала красивые подарочные пакетики из закромов и отправилась за небольшими символическими подарками для незнакомцев. Кто бы это ни был, я их обязательно порадую на праздник.

В магазине я купила новогоднюю шапочку; будто бы я буду Дедом Морозом и стану раздавать ребятам подарки за хорошее поведение в году. Неважно, что я этого на самом деле не знаю, но это ведь точно обеспечит ощущения у гостей как в детстве: вот ты, маленький, веришь в чудеса и получаешь подарки от сказочного персонажа в красной шапке. А ещё это весело, а веселье располагает людей и делает общение более комфортным даже с самыми непонятными незнакомцами.

В ту ночь я долго не могла заснуть, представляя, как буду знакомиться с компанией Вени. То мне представлялось, как они мне взаимно нравятся, то ужасные сценарии, где они сверх меры меня невзлюбили. Эмоций было хоть отбавляй, и я насилу успокоила себя и перевела на другую тему для размышлений. Не хватало ещё зевать всю новогоднюю ночь и глаза разлеплять силком. Во сне я точно видела что-то из представляемых о встрече сценариев, но на утро почти не могла вспомнить, что именно.

Наконец, условленный час настал, и я отправилась на другую сторону пригородной железной дороги в многоэтажный дом, где была квартира знакомого художника. У порога меня встретил хозяин квартиры и радушно приобнял. Сразу стало по-домашнему спокойно. Такое у меня бывало только с родственниками, а объятия незнакомцев или приятелей всегда были более или менее вводящими в конфуз. Как бы ни был приятен мне человек, на телесном уровне это все равно всегда было физически отвергаемое чужеродное существо. Что ж, вечер прекрасно начался — с такой приятной новинки в ощущениях.

Компания и вправду была маленькая — это были перечисленные Веней айтишник Антон, ролевик Дима, профессионально занимающийся экипировкой для ролевых исторических квестов, и дизайнер Тая. Последняя в момент моего прибытия мирно сидела в кресле в прихожей и вязала крючком. Чуть позже мне предстояло узнать, что это не только увлечение для бабушек, но и мощный антистресс для людей, которые привыкли быть сдержанными и спокойными в любой ситуации. Антон и Дима сидели за пустым столом и разговаривали о серебряном веке. Ролевик, конечно, подробно расписывал, как делал бы тогдашнюю одежду и из какой ткани, а сухопарый разработчик неожиданно пафосно расхваливал стихотворчество той поры.

— Мы стол ещё не накрывали. До нового года ещё целых три часа, вот мы ещё и не...
— Давно пора бы, я ж говорю, — вмешалась повелительница крючков в ответ на реплику Вениамина, протянувшего мне вешалку.
— Ох. Не люблю я это дело, кто б знал. Не разбираюсь в сервировке. Может, ребята?
— Хрен с два. Эти шалопаи знают только, как языком красиво молоть. Надо отдать должное. Ладно, я сама это сделаю, Вень, ты только постарайся не двигаться по квартире резко, как обычно, а то ещё наткнусь на тебя и разобью что-нибудь.
Таисия ворчливо протянула это и неторопливо пошла в сторону предполагаемой кухни. Предполагаемой потому, что, похоже, это была единственная комната, в которую можно было пойти, кроме той, где были ребята.
— А ты проходи, располагайся... Руки мыть вон там, ребята со своими тру стори вот тут. Прошу чувствовать себя как дома.
«Спасибо, я уже,» — мысленно промурлыкала я ему в ответ. Очень милый парень этот Веня.

Руки мыть — это маст хэв, когда паришься о заразности всяких поверхностей, которых ты дотронулась на улице, да дверей в подъездах. У меня и без того была крепкая привычка мыть руки после улицы, но во время эпидемии я ещё и неизменно сопровождала процесс полной осмысленностью происходящего, выведя из ранга действий на автопилоте до особо важных и контролируемых. Признаться, это была ещё одна причина, из-за которой мне хотелось бы, чтобы эпидемия нового ОРВИ поскорее закончилась. Давило на психику, как-никак!

Затем я решила познакомиться с парнями, но после сразу же помогать Тае. Не дело при четырёх свободных лбах остаться без помощника. Ребята добродушно улыбались мне, и я пожала им руки. Они, конечно, этого не ожидали, но это моя фирменная привычка. Я — своя в доску, я пацан, я руки жму. Это весело и вообще как-то по-братски. Хотя для тех, кого я приветствовала когда-либо по-братски, у меня была особая вариация рукопожатия, однако рукопожатие — оно и в Африке рукопожатие. Думаю, я закрепила у юношей первое впечатление о себе именно таким, как хотела: положительное и несколько ошарашенное. Мне нравится удивлять людей. Отхлебнув сока из полного стакана на тумбочке, я пошла на кухню.
— Эй, это мой стакан... был! — посмеялся вслед Дима мягким басом.

— Ну так что, чем занимаешься? — с порога начала блиц-опрос девушка, деловито перебирая посуду в шкафу.
— А... ну, это. Работаю вот, в магазине. А по вечерам рисую и изредка пою. Пошла вот в развитие имени-бренда. А то с фрилансом не ладится.
— Фриланс. Н-да, его надо подавать в особом соку, чтоб дело пошло, это правда. Я вон тоже года три первых тыркалась-тыркалась в него, пока не поняла, что там особый подход нужен. Разрулила как-то, курсов понатаскала на халяву с торрентов, где-то нужные книжки почитала да сайты. Вот и оказалось, и себя я подаю не так, и клиентов совсем не тех ищу. Вот теперь на плаву, слава яйцам куры Рябы.
—  А у меня такая история: я где-то год бурно искала клиентов, но они просто как сытые пиявки отваливались, едва начав общение. То ли не те попадались, то ли я что не так писала. Я была максимально обходительной со всеми, может быть, я в этом перегибала, конечно... Время шло, ничего не менялось, хотя я думала, что должно. Два заказа в месяц меня совершенно не устраивали. Смешно, нет, но я нашла рекламу в ВК с курсом бесплатным. Сделай из своего имени бренд. Как-то затянулась, воодушевилась, дико понравилось. Сайт уже есть, группы, ютуб. Вот это всё.
— А-а-а, ну вот тоже, два-три заказа в месяц. В лучшем случае пять бывало, это прямо рекорд, но это же о чём вообще. А про своё имя я тоже подумывала, но как-то не в кайф было копаться в теме почему-то. Ну, не пошло. А там уже и пара статей о правильной готовке фриланса попалась... ну, в общем, вот, такая у нас разная развилка вышла. Идёшь направо, сайт заводишь...
— Налево — тащишь во фрилансе! — продолжила я, и мы дружно засмеялись, вместе раскладывая тарелки.

Было приятно обронить слово-другое с человеком, который уже сталкивался с знакомыми мне задачами. А ещё мне нравилось, что девушка эта держалась совсем как я — немного по-мужски. Резкие угловатые движения, в приятной мере панибратская речь, свободные живые мимика и жесты. Тут-то меня осенило, что мы ещё не приветствовали друг друга как-либо.
— Саша! — я протянула ей руку для рукопожатия.
— Тая! — широко улыбнулась сводная сестра по деятельности и с готовностью пожала руку. По-братски, сильно и крепко.

Новый год через несколько минут. Заготовлено шампанское, включён телевизор для отслеживания боя курантов. Вокруг меня замечательные молодые люди, я рада, что с ними встречу Новый год. Мне повезло с компанией. Глядишь, и сбудется «как встретишь Новый год, так его и проведёшь» — проведу его в чудесной компании и постепенно стану полноценным художником. Ведь наше окружение сильнее всего влияет на нас, и оно теперь у меня есть.

Гремят салюты, бьют куранты, шампанское переливается из бокала в бокал от соприкосновений звонкого стекла, которое держат радостно возбуждённые дрожащие руки. Гладит бороду и раскатисто хохочет Дима, Антон влюблённо уставился на Таю, а она гордым взглядом обводит всех вокруг. Думаю, она тоже довольна тем, как хороша эта компания. Меня согревает домашнее тепло объятий Вениамина, и я не хочу, чтобы оно прекращалось. В его глазах я вижу, что он тоже нашёл свой дом. Дом рядом со мной.




VIII. Память предков


«Мне эту дыру никак не залатать,» — в ужасе сокрушался Творящий. Он был уверен, что смог позволить одному из милых ему радужных пузырей-судеб ускользнуть от притаившейся среди миллиардов судеб затягивающей в себя свет и мимолетные хрупкие судьбы чёрной пустоты. Посылал он и странности во времени, и целую колонию переливающихся миллионами цветов пузырей, с которыми их все вместе вынесло бы на благой поток событий, и всё насмарку. Похоже, бывали в этом четырехмерном пространстве-времени возмущения в силе и вне компетенции Творящего. А пока на пути к злополучной чёрной пустоте несчастный хрустальный пузырь должен был столкнуться с препятствиями. Будто угрозы  пустоты было недостаточно.

Мы прогуливались по местным тихим улочкам, напоминающим парк. Веня то и дело хватал снег своей рукавицей и принимался его слизывать с ладони мне на потеху. Я смеялась и будто бы сердито бурчала, что он простудится, если будет хулиганить. Поедание снега было заразной вещью, и скоро мы оба уплетали колючие пресные снежинки, словно дошколята, и столь же звонко и беззаботно смеялись.

Возвращались ко мне домой мы по безлюдному переулку, по которому никто особо не ходил, сколько я его помнила. Однако на этот раз вдали виделось несколько силуэтов. Я не придала этому особого значения, мало ли кто тут мимо ходит, но в животе смутно шевельнулась тревога. Никакие мысленные доводы ее не усмирили. Когда же мы поравнялись с шумной компанией подвыпивших юношей, я поняла, почему.

Хорошо, что у меня с собой был тяжелый портфель! Хулиганы неожиданно решили напасть на нас. Может быть, это школьники-беспредельщики, может, наркоманы или молодые алкоголики, но они явно хотели нас одолеть и обокрасть. Я схватила рюкзак и стала размахивать им, попадая то в одну, то в другую агрессивную фигуру. Те смачно матюгались, некоторые падали, но снова вставали и двигались на нас неверной походкой, словно какие-нибудь зомби. Вениамин ловко оборонялся кулаками, грамотно блокируя удары и уворачиваясь от атаки злоумышленников. Я не успевала удивляться, потому что мне тоже нужно было что-то делать и не зевать. Снова и снова я использовала большой вес своего портфеля. Наверное, в нём было несколько книжек, которые я на днях взяла из библиотеки и забыла вытащить дома, и теперь это было на руку. Меня трясло от страха и прилива адреналина, поэтому я не рассчитывала сил. Так, я вырубила одного из темной компании, а одного обратила в бегство. Остальным основательно пригрозил кулаками Веня.

Наконец, нас оставили в покое. Мы бегом кинулись к моему дому неподалёку. Бессмысленно уже было убегать, но мы как-то не думали об этом и бежали, чтобы разогнать создавшееся напряжение в теле. Уже у дома запыхавшийся Вениамин крепко обнял меня и долго не отпускал. Вскоре стало легче, а в голове прояснилось. Он смотрел на меня восхищенными глазами.
— Вот это ты нашла подручное средство! Клёвая у тебя сумка, Сашк!
Я засмеялась и ответила полушёпотом:
— А ты, видимо, КМС по каким-нибудь единоборствам, не иначе! Ты дрался, как герой боевика! Мой герой...
Веня потупил взгляд с улыбкой и спрятал глаза за длинной чёлкой.
— Ну, скажешь тоже... Не КМС, конечно. Так, одно время ходил в любительскую секцию по самозащите. Надо же, пригодилось. Я удивлён, что ничего не забыл.
— Теперь я поняла, почему с тобой так спокойно. С тобой потому что во всех отношениях не пропадёшь!
Мы снова обнялись, но на этот раз всего на секунду.
— Ну, я пошёл? Счастливо оставаться, солнце. Побежал я, пока все улицы такими персонажами не наполнились, мне на сегодня хватит, пожалуй.
— Правда! Звони, когда придёшь. Я буду ждать и переживать! Счастливо!

Веня внезапно обхватил моё лицо резким, но бережным движением, невыносимо выразительно взглянул мне в глаза, прижал к нашему забору и поцеловал. Странное бархатистое ощущение, будто реальность вокруг исчезла, лишь я и избранник были здесь, обернуло меня войлочным одеялом, согрело, подарило незнакомое до этого момента умиротворение и длилось то ли мгновение, то ли целую вечность. В памяти шаманским хороводом затанцевали образы, и я становилась то собой, то кем-то из них. Мне казалось, какая-нибудь память предков проснулась во мне, или что-то похожее. Я будто побывала в тысяче моментов одновременно, почувствовала себя тысячами разных женщин, часть из которых была мне знакома. Что это было? Торжество генов? Признак правильного выбора? Память предков действительно существует? Я тонула в вопросах также, как в блаженстве.

Первый поцелуй. Не знала, что это будет вот так. Но я теперь наверняка знала, что прожила жизнь не зря. Ради такого мгновения стоило хотя бы родиться.




IX. На закате


В этот день я была как-то особенно полна надежд и воодушевлена планами на будущее. С утра ласковое солнце разлило кристальную чистоту по небу и ослепительные отражения лучей по снежным улицам. Казалось, будто наступил какой-то праздник, что-то важнее, чем Новый год, день рождения и первый день лета вместе взятые. Хотелось сочинять стихи про крылья ангелов, распластавшиеся по земле в виде снега, и солнечные лучи, в которых купается хрусталь воздуха, но рифма не складывалась. Беспричинная эйфория смешалась со смутной тревогой пряным коктейлем экзальтации.

День на работе прошёл легко и непринуждённо. Покупатели попадались приятные, улыбчивые, даже бабушки не ворчали и особенно быстро расплачивались. Каждые полчаса мы исправно перекидывались с Веней милыми сообщениями, что на мгновения вызывало чувство, что он здесь, рядом. Сама я тоже мысленно обнимала его и мысленно посылала в сторону его дома абстрактный «ветер благ». Сложно описать, что это такое фактически, видимо, просто душевный порыв послать удачу, благополучие и ощущение тепла тому, кому этого безмерно желаешь, а уж приходило ли что-то на самом деле, и возможно ли это вообще, никто из нас сказать не сможет.

Вечером я хотела прогуляться с Вениамином по парку на той стороне железной дороги, но папа попросил меня съездить в ближайший маленький город за заказом в интернет магазине, который он сделал. «Что поделать,» — вздохнула я, — «вот приеду, вроде не слишком поздно, тогда погуляем с Веней». Поймала я тридцать девятую маршрутку да двинулась в сторону нужного городка. Вид за окном был торжественно-тоскливый — близился закат, небо едва заметно темнело с каждой секундой, дома, зажигающие огоньки окон, казались покинутыми, осиротевшими. Это не та тоска, что зелёная, а какая-то другая, благородная. Ведь день отобрал себя у нас. «Что, если я уже не увижу дня завтрашнего?» — почему-то подумалось мне. Я тряхнула головой, чтобы не думать глупости. С чего бы?

Когда я была ещё совсем зелёной, мне нравилась песня Nickelback “If Today Was Your Last Day”, она заставляла меня задуматься о том, какое хрупкое и ненадежное это понятие «завтра». Нельзя скатываться в сплошное «здесь и сейчас», ведь так не получится сделать достойное и приятное будущее, а оно возможно лишь с долгосрочными планами и незначительными отказами себе в каких-то благах в настоящем. Но углубление в одни лишь планы и гонка за «садящимся солнцем» чужого успеха отбирает у нас и настоящее, и будущее. А потому нужно что-то оптимальное, уметь чувствовать нынешний момент и строить планы на далекое будущее тоже. Ведь там могут быть большие цели, а они очень нас мотивируют, особенно если расписать понятные маленькие шаги к ним и радоваться их успехом.

Так, уже с четырнадцати лет я думала о том, что как бы ни было прекрасно светлое будущее, исполненное результатами планомерного многолетнего движения к нему, но ценить «сегодня» нужно уметь крепко и благодарно. Завтра меня внезапно зарежет гопник, вот как в том случае, где мы с Веней дрались, будь у пьяных проходимцев нож, или же я просто не проснусь из-за какого-нибудь физического сбоя, и что? Будущее так и не пришло. А настоящее все же успело порадовать за тот недолгий срок, что мне был отпущен. Мне важно знать, что моя жизнь уже чем-то полнится, а не только лишь когда-то чем-то наполнится. А ещё мне присущ некоторый фатализм: мне кажется, будто пока я не выполню всё то, за чем меня кто-то послал в мир родиться и прожить, меня отсюда и не заберут. Вот живи и терпи, стиснув зубы в горе и не забывшись в радости. Живи и найди, кто ты, и ради чего это всё. Потому мне было достаточно спокойно за своё будущее, а оттого я и настоящим наполнялась до краёв, чувствовала особенно остро и с благоговением.

Хрупкое невесомое завтра было всё ближе. Казалось, впереди целая вечность и тысячи этих «завтра». Я мечтательно разглядывала себя в будущем: вот я выпускаю свой комикс и презентую его в местной библиотеке. Вот я продаю картину за внушительные деньги, и этого хватает мне для того, чтобы без переживаний работать над следующей. Вот я живу в чудесном домике на берегу реки и глажу кота, который грызёт стилус моего планшета, вот маленький негодник. Я улыбнулась своим мыслям и сладко зажмурилась. Если я продолжу то, что начала в декабре того года, то это вполне реально — оказаться в столь славном будущем.

Маршрутка двинулась на зелёный свет на светофоре, последнем на пути к офису магазина. Оставалось пару остановок проехать, и я свободна! Вдруг прозвучали резкое верещание клаксона, железный скрежет и звон разбитого стекла. Мощный толчок в спину заставил меня недовольно и испуганно охнуть, затем я, едва успев что-либо понять, упала на грязный пол машины. Кресла обернулись огромными кривыми зубами железного монстра и стремительно двинулись на меня, хрустя ломающимися костями. Боли я не чувствовала, лишь думала почему-то, что мама будет недовольна, что я испачкала свежевыстиранную куртку о пол. Когда сидения прижали меня к сидениям с другой стороны и как-то неестественно расплющили, я подумала о Вениамине. Его очаровательная улыбка и зелёные глаза вспыхнули передо мной ошеломительно ярким образом. Я даже хотела потянуться к нему и обнять, будто он стоял рядом. Безмерная нежность разлилась по телу, которое было в непривычном пугающем положении, его будто не было.

Когда я подумала, что могу больше не увидеть его, меня пробила дрожь, которую я тоже не почувствовала. Чувствовала я только кислотно острое жжение в груди и онемение по всему остальному туловищу. Изо всех сил я пыталась заставить себя почувствовать своё застрявшее между скрюченными сидениями тело, но ничего не выходило. Нужно было уходить отсюда и идти за помощью! Но я не могла. Мне было вопиюще, беспредельно страшно. А как же картины, радостные люди, которым подарило счастливые или задумчивые минуты мое творчество? А как же родители, которые так любят меня? Как же... Потом вдруг стало спокойно, будто потом всё обязательно будет хорошо. Когда-нибудь потом. В глазах постепенно темнело, и я решила, что это не так уж и плохо. Поспать.

Кажется, это не так уж и плохо — уснуть навсегда.




X. Так она будет с нами


«Как же много всего... Стихи, рассказы. Эскизы. Вон, комикс даже какой-то. Если бы я только знал, как много всего она хотела воплотить...»

Вениамин задумчиво теребил в руках лист тетрадки в клетку. Он расхаживал по небольшой комнате с дощатым полом вперёд-назад и разговаривал сам с собой под нос. «Хорошо, что её родители позволили мне сюда пройти. Я бы с ума сошёл, если бы не смог больше хоть как-то прикоснуться к ней, хоть таким образом. Её творчество волновало меня больше всего, но узнать о нём такой ценой...» Юноша опустился на колени перед кроватью, положил на неё тетрадь и, отстранившись и сгорбив плечи, беззвучно затрясся. Взяв себя в руки через минуту, он снова приблизил лицо к тетради и продолжил её листать.

«План. Шутливый план по покорению мира... О, да, в этом она вся. Покорительница. Что бы ни было... Я должен помочь сделать хоть что-то из этого. Вот такую картину точно смогу написать! В прозе я как жираф в море, в стихах чутка умею рифмоплётить. Можно закончить этот стих, он прекрасен. Собрать все вот эти... и вон те... стихи и издать. У Тохи есть знакомый из типографии, выбьем скидку.» Веня пролистал тетрадь до конца, подошёл к стене и долго разглядывал эскизы и портреты. Некоторые листы бумаги на скотче он нежно, любовно гладил, едва слышно всхлипывая.

«Песни! С ума сойти, и песни. Что делать с песнями? А! Вот те музыканты, которых она на Новый год в ДК приглашала, можно их вызвонить, дам им тексты. Может, они захотят музыку сочинить. Где-то даже ноты написаны, правда, текстом... Да не суть важно, разберутся.» Парень уже листал следующую тетрадь — малую часть от огромного количества оных в шкафу. В ней аккуратными завитушками красовались рифмы и очевидные разбивки на куплеты и припевы. Рядом легкими карандашными набросками пестрели образы, связанные с контекстом написанного. «Из них можно сделать клип! Даже любительских усилий хватит. Вон, Димон найдёт нужный реквизит, он в этом мастер. Есть моменты, которые можно нарисовать. Давно хотел заняться анимацией, вот и повод появился, — вслип. — Собака, вот так повод!... Стоять, стоять, хорош плакать. Наплакался уже. Не поможешь этим». Юноша сдавил глазные яблоки нажатием пальцев и через секунды отпустил.

Следующие полчаса Вениамин потерянным взглядом рассматривал Сашину коллекцию автомобилей. Вначале он был удивлён, но потом залюбовался. «Кажется, я её понял, — вполголоса, как и прежде, проговорил он, — они такие красивые. Вот эта такая утончённая. А та угловатая, но это как-то... гармонично. Здорово. Собрала такие экспонаты. Какая она молодец». Полная напряжения пауза, пропитанная борьбой Вени с нахлынувшей волной эмоций. «Ещё эскизы. Возьму всё с собой. На всякий... А хотя, нет. Сфоткаю». Следующие полчаса парень фотографировал на смартфон всё, что находил подходящим. «Оставлю всё это здесь. Как это было при ней».

Веня с трудом справился с новой волной порыва заплакать и неожиданно был пронзён болью в груди. «Досдерживался. Но родители Саши... Им-то самим как нелегко. Я-то что... Ох! Как же больно... — Веня прижал руку к источнику боли. — Ладно, я молодой, справлюсь». С безграничной, вопиющей тоской в глазах юноша оглядел комнату по кругу и понял, что нужно уходить как можно быстрее. Сильное тупое чувство в груди усиливалось, а несносное отчаяние било через край. «Я всё сфотографировал... Пойду. Будем работать над этим всей нашей командой. Так она будет с нами».
— Ольга Викторовна, я всё, пойду. Простите за беспокойство.
Русая женщина в скромном домашнем платье подошла к парню, вышедшему из комнаты.
— Вениамин, садись, чаю выпьем что ли. Не желаешь?
— С Вашего позволения, в другой раз, — Веня едва держался молодцом, ему с каждым мгновением было всё хуже. — Специально соберёмся с вами на чай. Хорошо?
— Хорошо, конечно. Торопишься, наверное. Ты часа три у нас пробыл.
— Не то чтобы... Просто... В другой раз, правда. Доброго вечера Вам. Звоните, когда будете не против чая, — стиснув зубы, юноша улыбнулся сквозь боль, от которой темнело в глазах.
— Счастливо, Вень. Я позвоню, — Ольга Викторовна встревоженно взглянула на побледневшего парня. «Надеюсь, он знает, что делает,» — мелькнуло в её мыслях. Она проводила парня к выходу, приобняла его на прощание и через пару минут осталась в доме одна.

Муж ещё не пришёл с работы. Визит этого молодого человека, с которым Саша познакомила Ольгу всего неделей раньше, был хотя бы каким-то разнообразием в этих серых горестных буднях. Теперь она осталась один на один с тоскливой тишиной. Снова её покинули все силы и желание хоть что-то делать, и она легла на кровать с пустым взглядом в потолок. Осталось только дождаться мужа; с ним рядом хотя бы не так невыносимо продолжать дышать. Комната, в которой больше не бывало дочери, превратилась в чёрную дыру, унёсшую в свою пасть всю возможную в мире радость, утянувшую в себя само право на счастье.




XI. Ты — жизнь моей души


Я точно не была в аду или раю и не переродилась в следующей жизни. Я ещё была собой, какой я себя знаю. Мое тело было прежним, да и зеркало попадалось, чтобы убедиться в этом. Однако мир вокруг постепенно подвергался моему сомнению. Однажды я поймала себя на мысли, что не помню, с чего началось моё пребывание здесь. Ещё я подолгу не могла сориентироваться в окружающем пространстве, а такого точно не бывало в реальности. Мне было странно только, что этот сон так долго не заканчивается. Порой я чётко осознавала себя лежащей на больничной койке и тот же миг бегущей по поляне в мире снов. Это бы объяснило истинное положение вещей — вот почему моему сну нет конца.

Самые яркие и красивые образы я видела, когда чувствовала чьё-то тепло на моей руке. Время от времени из-за горизонта будто бы даже слышался голос Вениамина, родной и недостижимый — я никак не могла поймать его самого во снах. Я безумно скучала, но при этом ощущении моей руки в чьей-то ладони мне становилось бесконечно хорошо. Не знаю, почему, но я знала, что это он рядом. Но эпизоды вселенского счастья всё чаще резко сменялись устрашающими картинами вокруг. Наконец, наступил настоящий апокалипсис. Мир грёз рушился, ревел чудовищным штормом и разрывал небо и землю на клочки. Сотни смерчей носились вокруг с неуловимой скоростью и грозили совсем опасно приблизиться ко мне. Гром будто встряхивал мои внутренности мощными звуковыми залпами, молнии сверкали злыми иголками из смерчей то там, то тут.

Конца не было видно этому адскому видению. Порой молнии ударяли прямо в меня, но ничего не менялось. Даже не больно было, только  на несколько минут терялось чувство тела. Мне это не нравилось! Вдруг однажды я возьму и исчезну от такого удара. Сама обстановка выглядела так, будто она хочет поглотить меня без остатка. Не то чтобы я умру, меня просто не будет, совсем. Небытие, одним словом. В минуты этого понимания я увязала в болоте-ступоре животного ужаса. Я буду бороться! Ради всего незавершенного на земле. Ради Вени. Ради родителей. «Пустота, ты не поглотишь меня! — говорила я себе. — Я дам тебе отпор!» Вспомнилось, что в мире грёз пространство более подвластно мыслям, поэтому я сильно напряглась и смогла создать вокруг себя щит из недосягаемости. Выглядело как спецэффект в блокбастере, но это было прямо здесь и со мной, нереальность происходящего глубоко потрясала меня в этот миг.

То там, то тут щит прорывался, но я изо всех сил восстанавливала его защиту. Мучительно медленно  получалось продвигаться прочь из центра катаклизмов сквозь смерчи и каскад молний. Какие-то сгустки непогоды случалось откидывать прочь — я представляла огромные сгустки чистого воздуха в моих руках и кидала их в цель, и что-то точно получалось. Но стихия была сильнее и не думала прекращать облаву. Наступил момент, когда я потеряла все силы и надежду на спасение. Исполинский алый смерч придвинулся ко мне совсем близко, низко гудя и отнимая чувство тела мощными разрядами молний.

В этот миг я закричала! Заорала что было мочи! Крошила связки яростным усилием, рвала горло в кровь. Это был крик последней меры отчаяния, крик желания жить и кричать, бежать, кипеть, видеть и слышать, чувствовать! Ещё чуть-чуть, и всё это станет глухой тупой бездушной пустотой. «Не позволю, не сдамся!» — билось в голове оглушающим пульсом. Я орала на смерть, на само бытие, прямо ему в лицо. Части меня уже уползали тонкими струйками расщепляющихся частиц в мрачное чрево тайфуна-монстра. Вместе с ними уносились и остатки моего изодранного горла с тихим бессильным уже криком. Кажется, это был конец.

Разрядами молний вспыхивали радужные огни на прозрачных телах судеб, собравшихся на краю уничтожения. Рядом с одним таким бурлящим неземными цветами сосудом жизни особенно близко гудела чёрная дыра — врата конца всего. Сосуд судьбы, подобный шедевру стеклодувного искусства и светотехники, трепетно колыхался на самом краю небытия, то срывался в последний путь, то чудом выныривал. Творящий часто подлетал сюда, чтобы найти ещё помощь, но грустно увидел, что последняя надежда — светлые крепкие сосуды-пузыри спасателей других судеб — уже отчалили от искрящегося в борьбе хрупкого малыша. Эти врачи сделали всё, что смогли. Теперь дело было за самим носителем судьбы. Творящий болел за неё, но был уже беспомощен изменить ход событий. Снова и снова он улетал следить за остальными судьбами, чтобы не упустить важное плетение нитей, соединяющих их. Однако сцена у воронки небытия терзала его, а оттого Творящий так часто туда поглядывал. Он должен знать, что же там всё-таки произойдёт. Он ведь любящий смотритель мира, колышущийся в четырехмерном пространстве, везде и нигде. Он незамедлительно проводит ярчайшей вспышкой света ту судьбу, если она всё-таки уйдёт. Любовь к каждому из великолепных сосудов судьбы жила в нём бесконечно и всегда воздавала должную честь моментам, когда любимые творения перерождались или исчезали.

Конец дня сморил юношу, но тот вздрогнул и согнал с себя дремоту. Это был выходной, свободный от всех подработок. Все собственные проекты Вениамин остановил и теперь в любой свободный час, а то и день, он бежал в больницу. Там была его любовь, о судьбе которой он мучился ночами от боли и страха. Это не была смерть, что была бы приговором, но и чем-то ясным и завершённым. Это не было счастье от того, что Саша осталась жива и здорова. Это была кома. Да такая, про которую все врачи и хирурги в один голос утверждали, что это все равно что смерть — тот случай, когда родственников уговаривают снять человека с аппарата жизнеобеспечения, чтобы не тешить ложную надежду на тысячные доли процентов шанса пробуждения.

Исчезали ли надежды у Вени и родителей? Конечно, нет. Предложения врачей только рассердили их. Сдаваться они не собирались. Часами сидя у кровати и гладя руку неподвижной Саши, юноша погружался в море воспоминаний. Вспоминал он и детство, походы в церковь с его верующим дедушкой. Любимый дед давал маленькому Вене читать молитвословы и советовал их выучить. Мальчик выучил много молитв, и теперь, спустя десятки лет, парень вспоминал за строчкой строчку. «Не знал, что я ещё что-то оттуда помню,» — удивился он. Изнуряющие тоска и мятеж на душе расшатывали его оголённые нервы, и чтобы успокоиться, он читал эти молитвы про себя. Смутная вера в действенность чтений побуждала читать их регулярно. Он не узнавал сам себя в новой привычке, которая возникла из-за отчаянной мечты о пробуждении любимой. Он грезил, как она открывает глаза и улыбается ему, и лишь вера в такое будущее не давала ему сойти с ума. Верить — вот и всё, что ему оставалось.

Пробуждения ждал он так напряжённо и сосредоточенно, что однажды почувствовал, как Саша шевельнула рукой в его ладони. «Перегрелся, наверное. Собственные мечты за реальность принимаю,» — подумал он через минуту, ведь движение больше не повторилось. Веня горестно взглянул на тумбочку с подарками девушке — там благоухали лилии и мило улыбались любимые Сашины плюшевые котята. «Как бы я хотел, чтобы она увидела этих котят и обрадовалась». Движение рукой повторилось. Юноша насторожился и дёргано подсел к руке поближе, вперившись в неё жадным взглядом. Было ли? Снова! Вот, вот она, пытается его сжать. Едва-едва, слабым усилием, но она точно хотела тоже взять его за руку.
— Саша! Сашенька! Чудо моё! Ты здесь?!
Вместо ответа тонкая хрупкая ручонка уже совершенно отчетливо ухватилась за его большой палец.
— Я с тобой! Просыпайся, я тебя жду, так жду!...
Веня чувствовал внутри взрыв салютов блаженства, тело казалось невесомым, будто сейчас же взлетит к потолку, как гелиевый шарик. Она его держит! Что может быть лучше?

Оставалось лишь взглянуть ей в лицо и дождаться любимого взгляда, о котором он так долго мечтал, взгляд, тысячу раз видимый в отчаянных снах. Медленно и неуклюже светловолосая девушка с каре открыла глаза и прищурила зеленоглазый их взгляд на Веню. На фарфоровом лице виднелась попытка улыбки, но видно было, как малейшее усилие мышц давалось ей титаническим трудом. Она даже открыла было рот, чтобы попытаться заговорить, но юноша быстро подсел к ней, приложил палец к губам и затараторил:
— Молчи, солнышко, молчи, рано ещё! Ты же ещё совсем... сонная, девочка моя, подожди немного, скоро наговоримся с тобой обо всем на свете!
Веня читал, что ослабленным пациентам лучше не говорить, потому что это отбирает колоссальные силы, которые могли бы пойти на восстановление. Потому он ласково гладил её по щекам и то и дело прикладывал палец к губам жестом «тише».
— Я так счастлив... Ты здесь, со мной! — задыхаясь, полупрошептал он и положил голову ей на грудь, однако сдержал её вес напряжением шеи. «Наверняка у неё в теле могут быть травмы, опасно держать на ней свой вес!» — думал он и поражался всей продуманности своих действий в момент, когда ему сносило крышу от беспредельной, безумной, болезненной экзальтации. Это самое большее, на что он решился вместо объятий, которые он хотел бы подарить возлюбленной в такой чувственный момент. Внезапно он вспомнил, что в таких случаях к пациентам зовут докторов или медсестёр и поспешно, с жаром и горячо заботливым взглядом сказал Саше, что сейчас придёт. Через мгновение он уже мчался сообщать медикам счастливую новость.

Лучше было просто сдаться, наверное, но мой крик меня спас. Больной и отчаянный, он оказался таким мощным всплеском моего намерения и желания жить, что я чудом улетела от смерча куда-то далеко. Наступила темнота и тишина. Через некоторое время я поняла, что чувствую его руку, как и многие разы прежде. Да, Веня! Я знаю, это ты! Я попыталась ответить ему и тоже взять за руку, но та была непослушная, слабая. Будто плеть, лежала она и не давала мне выразить любимому, что я здесь, я тоже с ним. Что? Кажется, он что-то заметил! Он зовёт меня. У меня получилось. У меня все получилось! Можно, я скажу, как люблю тебя? Уговариваешь помолчать. Да, знаю. Сейчас это не лучшая идея. Конечно, наговоримся! Я уже виду, как это будет. Стой, куда ты? Куда?! Не оставляй меня! Я только-только привыкла к счастью того, что мы снова вместе... Нет повода беспокоиться. Он придёт, конечно же. Да! Он же за медиками пошёл. Я бы тоже так сделала. Тоска... теперь даже секунда без него испытанием станет. Как я была там... Там, без него?

Новость о моём пробуждении, наверное, безумно быстро разлетелась от Вени: потому что через считанные десятки минут в палате были и родители, и наши с Веней друзья. Все следующие несколько недель, которые я провела в больнице, мои чудесные подарки судьбы — друзья и родные — навещали меня и поднимали мне настроение. Думаю, именно из-за них я так быстро приходила в себя. Мне становилось лучше буквально по часам. А как тумбочка не переломилась от десятков их подарков!... Вениамин и наша команда рассказали мне, как взялись за реализацию моих творческих задумок. В те моменты я была готова затопить благодарностью весь свет! Который раз вспомнилась фраза: «Друзья — это забота высших сил о нас». Так вот, мои друзья — это точно забота. Мои глаза горят самым дивным огнём, говорил мне Веня. А как ещё они будут гореть, если я так счастлива? Он говорит, что готов сделать всё, что угодно, для меня, чтобы видеть этот огонь снова и снова.

Без него моя жизнь была бы не такой полноценной и наполненной. Он — причина, по которой я осталась жива, и теперь эта жизнь была настоящим подарком. Однажды он сказал мне:
— Я буду помогать тебе творить дальше, мы будем вместе создавать огонь наших глаз. И это не обещание. Это теперь моя жизненная необходимость. Ты — жизнь моей души.
И он был абсолютно прав. Ведь он тоже жизнь моей души. А когда люди находят в этом единство, происходит высшее благословение, которое можно найти на земном шаре.




XII. Подкаст для читателей


Саша сидела на кухне родительского дома и пила чай. Её взгляд и пальцы были устремлены в экран смартфона, щёлкала виртуальная клавиатура.
«Ты представляешь, какой мне сегодня приснился сон?»
Звук нового сообщения.
«Какой, Саш?»
«Что мои плакаты в комнате рассказали мне, как про меня знает десяток незнакомых людей и читает про меня истории. Подхожу, значит, я как всегда посмотреть на улыбку певца вот того, а он таким заговорщицким тоном с плаката мне и говорит: “Знаешь, а ты в каком-то роде тоже знаменитость!” Как я испугалась, Вень, ты б знал!»
«Ну, это же всего лишь сон, так? А то чё-то жутко как-то».

Саша вздохнула, сделала шумный глоток горячего напитка и продолжила печатать.
«Я... понимаешь, я не уверена теперь. Я вдруг увидела всех этих людей, кто-то мимо текста быстро пробегал глазами, кому-то я вроде не очень понравилась, а кто-то улыбался, проникался чем-то из моих историй. Да они даже также комменты писали, как вот мы под постами пишем! Ты просто прикинь всю дикость».
«Дикость! Ох, фиг с ним, сны — не явь, не парься».
«Я теперь реально это всё чувствую! Даже прям вот сейчас, я знаю, кто-то читает, как мы об этом переписываемся. Это началось во сне, да, но когда я проснулась, стало даже сильнее».
«Прости, но, может, это паранойя? Она вроде как так проявляется...»
«Не-е-е-ет. Она всё-таки как сдвиг по фазе, у неё много факторов и предрасположенностей. А у меня с бухты-барахты началось, и теперь я отлично отдаю себе отчёт, как это происходит, отчётливо чувствую. Приходи ко мне в гости, может, я смогу тебе объяснить. Заодно чаю попьём, посмотрим что-нибудь».
«Замётано! Выдвигаюсь!»

По дороге к своей девушке Вениамин оглядывался по сторонам в поисках точки наблюдения за ним читателями, потом его осенило. Это ведь читают, а не смотрят, так что точка наблюдения за ним везде и нигде. Прямо как в том четырёхмерном пространстве. «Стоп, откуда я вдруг стал об этом знать?» — спохватился он. Вблизи от дома Саши он уже вполне полагал, что это всё либо сплошной розыгрыш кем-то могущественным, либо они действительно просто персонажи чьей-то книги. Напоследок перед звонком в калитку он пробубнил:
— Писатель, кто бы ты ни был, я тебя ненавижу за то, что ты сделал с Сашей два месяца назад. Но за то, что ты её вернул, спасибо.
Он прямо кожей почувствовал, как создаются строчки о том, как он топчется сейчас на тротуаре в десятке метров от гостеприимного дома. Это ощущение испугало его до чёртиков. Пожалуй, дополнительных объяснений от Саши ему не понадобится, чтобы понять, что она имела в виду.

Саша молча обняла его, усадила за стол и поставила чайник, поглядывая на него таинственным взглядом.
— Да знаю я, знаю, что ты имела в виду. Я это понял по дороге сюда.
— Что понял? — опешила девушка.
— Я почувствовал себя героем истории писателя. Я к нему обратился, и, похоже, он мне ответил вот таким же ощущением, как ты описала. Которое после сна.
— И что же... мы с тобой делаем сейчас всё то, что нам написали сделать и сказать? Жуть. Вот и не верь тут в фатализм.
— Более того, это ведь этот кто-то затащил нас в те приключения. Ну, ты поняла.
— Это ладно. Зато мы встретились.
— Точно.
Саша и Веня улыбнулись друг другу и с минуту молча глядели друг на друга.
— Однако, заметь, благодаря писателю мы и влюбились,— внезапно нахмурилась русая девушка.
— Блин, я не подумал.
— Ладно, раз уж у нас тут реалити-шоу «скажи что-то сочинённое кому-то читающему», я тогда расскажу что-нибудь тем, кто прочитает нас. Думаю, это отличный шанс потренироваться в подкастах. Я уже давно хотела их вести.
— Подкасты? Обалдеть, я вон уже давно слушаю некоторых музыкантов, которые подкасты ведут. Модная тема.
— Вот именно! Ладно, а сейчас давай поговорим с читателями, может быть, после этого мы станем свободны и будем жить своей закрытой жизнью.
— Да уж хотелось бы! — нервно засмеялся Веня.

Александра деловито разлила чай по чашкам и села за стол.
— Куда бы смотреть? А, точно. Читают же, а не смотрят. Не видеоблог.
— А влоги ты будешь вести?
— Ну, надо бы, так-то! Я же бренд развиваю, а чем больше каналов информации, тем лучше для продвижения, узнаваемости... Всё такое.
— Прекрасно! Буду помогать тебе со сценарием, если понадобится.
— Или будешь героем будущих видео.
— Или героем.
Пауза. Звуки поглощения ужасно вкусного чая.

— Так вот. Что бы я хотела сказать. С декабря того года мой мир превратился во что-то волшебное. Единственное, о чём я жалею — это о том, что не начала развивать узнаваемость моего имени раньше, а ещё что упорно игнорировала самопродвижение. Оно оказалось не таким уж и муторным и скучным, не таким притворным и навязчивым. Так что, определенно, вывод номер один: если ты свободный художник и не любишь фриланс, учись продвижению! В нынешней эре становятся известными те, кто может расширять свои сферы компетентности.
— Ага. Мне тоже есть чему у тебя поучиться, а то картины вяло идут, — ввернул доброе слово юноша.
— Ещё я в очередной раз убедилась, что надо ценить то, что есть. В любой момент можно лишиться всего, что имеешь, и тем больнее это терять, чем меньше ты обращаешь внимание на то прекрасное в твоей жизни.

Благоустроенность, крыша над головой, семья, друзья. Мы обладаем порой бесценными сокровищами, но не видим их за вечной погоней за бОльшим и бОльшим. А погоня такая бесконечна. Что бы у тебя ни было, тебя это не будет удовлетворять. Ты же снова не увидишь то, что есть, когда оно станет настоящим.
— Выглядит логично.
— Да-да. Я вот в детстве мечтала иметь деньги, чтобы покупать какие угодно ручки и тетрадки. Надо сказать, я до сих пор испытываю радость, когда покупаю красивую ручку. Это значит, я научилась радоваться тому, что у меня есть то, к чему я когда-то стремилась. Когда-то хотела уметь рисовать губы и глаза на портретах. Теперь я это умею, наслаждаюсь этим умением и не забываю ставить новые цели. Например, мне точно стоит улучшить навык рисования пальцев.
— Это классика, — художник Веня знал, о чём говорил.
— Наконец, завершу свой монолог на том, что я давно уже думала, что мы, люди, живем на одной земле. Только мы и есть друг у друга, такие вот разумные думающие существа, каждый со своей историей, каждый — отдельный бесконечный мир. Мы все стремимся к счастью, благополучию, безопасности и не хотим умирать. Желательно не мешать в этом другим, ведь будет не только нечестно по отношению к таким же, как ты, существам, но и может впоследствии помешать получить тебе самому то, что нужно. Вот и всё, что движет нами. Мне грустно, что есть на свете люди, которые почему-то мешают другим достичь желаемого и жить так долго, сколько было отпущено. Я их совсем не понимаю. Наверное, любви недостаёт... или мозгов.

Веня тихонько прыснул со смеху.

— Но сколько есть на свете и людей честных, доброжелательных! С какими-то можно даже обьединить усилия, чтобы достичь ещё большего благополучия. Поэтому я строго-настрого выучила, что таких людей стоит искать, находить и беречь. Держаться вместе. Только мы друг у друга и есть, и мы вместе хотим примерно одного и того, готовы сотрудничать и помогать друг другу в целях каждого. Или общих. Так что такие союзы друзей, семей и... любимых, — Саша выразительно взглянула на художника, — это нечто бесценное, что-то выше условных ценностей общества. Денег там, мнения широкой общественности, строгих традиций.

Последние, конечно, пытаются выровнять человеческие ресурсы в мире, чтобы блага распределялись, но если они мешают счастью, благополучию и жизни отдельно взятых людей в группе единомышленников, а они сами никого, как говорится, не трогают, то что-то пошло не так. Потому важно нам держаться друг за друга. Порой изменчивый мир способен одного человека с иными взглядами или ужасными проблемами размазать как букашку, хотя он бы и не помешал ровно никому своим счастьем. А был бы в компании, они бы все горой встали за него, вот она и помощь. Нам важно быть такими помощниками. Однажды ведь заступничество нужно будет и нам самим, нашим друзьям.

Находить своих людей и быть друг у друга. Это важно, это позволяет достичь чего-то бОльшего, прекрасного. Далеко не все вокруг люди — враги, планета наша — не поле боя. К каких-то пор я только убеждаюсь в этом. И с тех же пор у меня как раз всё стало ладиться.
— Да, наверное, об этом пословица «один в поле не воин». Хотя люди часто думают, что это значит, надо собрать армию, я скорее сказал бы, что это значит, не надо воевать против всего мира, а стоит в нем находить союзников, это эффективнее.
— Ну, и, конечно, не быть одураченным, а то бывают такие, любители лёгкой наживы. Ты ему со всей душой, думаешь, он свой, а он...
— Ой, да. Нам нужно уметь разбираться в людях с такими добрыми намерениями. Я попадался порой в эту ловушку халявщиков до чужой доброты.
— Думаешь, я не попадалась?
Ребята дружно засмеялись ошибкам молодости.
— Будущее за сотрудничеством. Даже тенденции в мире такие видны.
— Где-то видны иногда, ага.

За окном медленно и размеренно приземлялись редкие снежинки. День был бел, спокоен и уютен.
— Даже не знаю, чем могу быть полезна тебе ещё, дорогой читатель, — заканчивала зеленоглазая красавица. — Могу только добавить, что без любви в этом мире никуда. Это и движущая сила прогресса, и один из мощных источников счастья и благополучия, и превосходная мотивация к развитию личному, и осмысленность какая-то глобальная, не просто одиноко болтаешься без цели и нужности по бренной земле. И...
— ...То, что спасает жизни.
— То, что спасает жизни. Ну и, несомненно, улучшает их качество! Правда, Веня?

Влюблённые обнялись. Обнимите и вы тех, кто вам дорог — этого сокровища, как и любви, много не бывает.