История одной фотографии

Проще начать с предыстории. В сентябре 1981 г. по инициативе новокузнецких литераторов и затем по решению Кемеровской организации Союза писателей РСФСР был организован «Литературный пост альманаха «Огни Кузбасса». Руководство общественным образованием поручили новоиспеченному члену Союза писателей СССР Павлу Майскому. Официально организованный «пост» начал работать как литературная студия КМК. Так вышло, что костяком «поста» оказались люди, близкие к металлургии, более того, тесно связанные с жизнью Кузнецкого металлургического комбината. Стоит только упомянуть несколько известных в городе литераторов, которые так или иначе были связаны с КМК: Василий Афанасьев, Игорь Агафонов, Галина Дик, Василий Берляков, Надежда Каркавина, Владимир Кабанов, Александр Репин, Василий Сапрыкин, Людмила Иванова. Были начинающие поэты и писатели из СМИ (Сибирский металлургический институт), из Сибгипромеза, с Запсибметкомбината. В целом же профессию присутствовавших на заседаниях литераторов можно назвать пестрой: учителя, шахтеры, проектировщики, журналисты, медики, геологи, студенты, представители правоохранительных органов и даже романтики из прилегающих сел.
Во-вторых, (а это во все времена важный фактор) решался чисто житейский вопрос. Общественная организация под эгидой комбината имела беспрекословный доступ к его помещениям для проведения встреч, заседаний и других мероприятий. Именно с того времени литераторы города стали собираться в большой аудитории на втором этаже Дворца металлургов КМК, а не искать углы у добрых дядей, как бывало не раз раньше.   
В отличие от существующего объединения «Гренада» в городе появился своего рода клуб усатых литераторов, в котором числилось более шестидесяти человек.
Если говорить высокопарно, основная задача «поста»  заключалась в поиске творческих дарований и в отборе рукописей для публикаций. А приземленно: творческим людям надо было отвести душу, показать себя, посмотреть на других – то есть попросту разрядиться. Так уж человек устроен.
Собирались примерно по разу в месяц. Имелся план работ, в нем были определены дни обсуждения рукописей кого-то из членов «поста», встречи с маститыми писателями Кузбасса. Тогда в Новокузнецк регулярно наведывались писатели-кемеровчане Владимир Мазаев, Геннадий Юров, Валерий Зубарев, Валентин Махалов, Владимир Матвеев, Виль Рудин, Сергей Донбай, однажды побывал известный представитель «иркутской стенки» писатель, журналист и сценарист Вячеслав Шугаев. Кроме того, приезжали литераторы из ближайших городов – осинниковский художник Александр Глазырин, журналист из Прокопьевска Владимир Берязев и другие.
За время более чем трехлетней работы у многих литпостовцев в местной, областной и центральной печати было опубликовано немало новых стихов и рассказов. Именно тогда выпустили свои первые книги журналист Н. Николаевский, работник пожарной охраны А. Раевский, шахтостроитель Ю. Кандыба. В журнале «Байкал» была опубликована повесть журналиста Т. Чернова «В те дни на Востоке». В центральной печати заметно прошли произведения Александра Головкова и Виктора Корсукова. Многие члены литературного «поста» побывали на областных семинарах молодых литераторов, проводимых совместными усилиями обкома комсомола и Кемеровского отделения Союза писателей СССР. В частности, на этих семинарах были рассмотрены и рекомендованы для публикации стихи С. Долгова и повесть А. Савченко «Там через дорогу».
Многие литпостовцы с особым желанием и трепетом шли и ехали на встречу с трудящимися Новокузнецка. Среди наиболее активных литераторов, которые неоднократно бывали на заводах и стройплощадках, в геологических партиях и в бытовках шахтеров были Владимир Петраш, Виктор Корсуков, Александр Раевский, Станислав Долгов, Татьяна Карманова, Вадим Назаров, Тимофей Чернов, Арнольд Бродский…
Однажды в конце марта 1984 года нас посетила большая группа кемеровских литераторов. Кто-то из гостей уже не раз бывал в наших краях, кто-то приехал впервые. После недолгой обмены любезностями во Дворце металлургов гости и несколько представителей хозяйской стороны отправились в Кузнецкий район на правом берегу Томи, где расположился музей Ф. М. Достоевского. Там в течение долгого времени научным сотрудником работал «свой человек» - поэтесса Любовь Никонова. Она сердечно встретила нахлынувшую ораву и в качестве гида провела длительную и интереснейшую экскурсию.
Естественно на память сфотографировались возле домика, где когда-то жила Мария Исаева и куда трижды из Семипалатинска приезжал Федор Михайлович. Именно здесь после свадебного венчания в Одигитриевском храме состоялась домашняя вечеринка, на которой присутствовало пятнадцать человек.
…Впервые эту фотографию я увидел в интернете лет десять назад. Потом она встретилась среди других снимков, посвященных Любови Никоновой, в день открытия «Памятной доски» на здании библиотеки в Орджоникидзевском районе.
Хотел припомнить, как все это было, но оказалось, что это не так-то просто. Память постирала многое. Случайно вновь наткнулся в интернете на знакомую фотографию и даже прочитал два четверостишия, написанные Александром Миролюбовым под ней.
«Все мужики тепло одеты…
Лишь только Люба горяча.
Эх, вы, кузбасские поэты,
Замерзнет Люба невзначай!
Морозец, видимо, советский,
И рядом вечный Мертвецов…
У дома, жил где Достоевский,
Горит прекрасная Любовь!..». 
Все это натолкнуло меня на мысль освежить закостенелую память. К сожалению, многие из тех, что смотрят на нас с фото, уже покинули мир навечно. К здравствующим я специально не стал обращаться – пусть эта публикация будет для них сюрпризом. Правда, есть одно исключение. Но об этом несколько ниже. Итак, слева направо и далее по порядку…

ВИКТОР БОКИН
 
В модном осеннем пальто с отворотами вальяжно держит сигарету нынешний патриарх новокузнецкой поэзии. В далёкие 1960-е годы начинающий поэт самолично отказался от издания своего первого сборника стихов (кстати, уже включенного в редакционный план), посчитав свое творчество незрелым и книгу, мягко говоря, неподготовленной для широкой читательской аудитории. Куда, мол, спешить? Незрелое – еще не плод. И даже слово, не созрев, – не слово... Так, видимо, считал автор Виктор Бокин, хотя редактор его рукописи был уже готов к работе - это авторитетный российский поэт, руководитель областной писательской организации Евгений Буравлёв.
В интернете есть воспоминание журналиста Василия Попка о том, что «новокузнечанин Виктор Бокин, в 1960-е годы начинающий поэт, рассказывал, что Буравлёв давал ему свои рукописи и просил высказать о них мнение. Что-то нашёл в молодом парнишке, только-только начавшем публиковаться? Или просто приподнять хотел. Мол, не тушуйся, Витя, не боги горшки обжигают». Вполне, все возможно.  Но это говорит о многом. В первую очередь о характере Бокина и о его серьезном отношении к поэтическому творчеству…
С Виктором я познакомился в начале восьмидесятых. Помню, мы вместе с Александром Раевским ехали на трамвае после встречи с группой геологов, базирующихся в Кузнецком районе на Форштадте. Раевский предложил:
— Забежим на минуту к другану. Живет на Транспортной, недалеко от вокзала.
Минута превратилась в несколько часов. Меня заинтересовала тогда особенная отделка однокомнатной квартиры хозяина. Стены выкрашены в разные цвета. А в алькове, кажется, все в черном цвете… Необычно, оригинально на фоне однотипных обоев в наших квартирах. Но больше всего оказался необычным сам хозяин. Сдержанность и скупость слов, смешанная с крайней доброжелательностью. Все это чувствовалось в ходе наших посиделок. Виктор был в своих суждениях и разговоре не только прямолинеен, но и весьма откровенен, не смотря на наш гостевой статус. Потом по стечению обстоятельств мне пришлось долго работать с людьми, которые знали Виктора еще со школьных и студенческих лет. Александр Воронин, Юрий Гуковский, Александр Кропотов. Все они в один голос рассказывали о Викторе как о добром, принципиальном друге, о человеке, который тебя никогда не подведет в трудную минуту…   
Так вот, для того чтобы «созреть», лучше вникнуть и изучить жизнь своего времени, Виктор Бокин по направлению регионального отделения СП РСФСР уезжает на Дальний Восток собирать материал для книги о рыбаках Приморья. И через несколько лет вышел поэтический сборник «Ночной брекватер» (1990 г.), полный морской романтики.
Не случайно потом Виктор любил сплавляться с друзьями по таежным река, тяга к водным просторам приобретала новые формы. После окончания Новокузнецкого металлургического техникума Бокин практически всю свою трудовую деятельность посвятил производству. До выхода на заслуженный отдых трудился в прокатном производстве Запсибметкомбината.
С металлургией и поэзией он прошёл все жизненные испытания. И сейчас, как на ладони, очутился одним из представителей старшего поколения, у которого оказалось иное отношение к жизни, не совпадающее со взглядами большинства нынешней молодежи.
«Куда-то закатилась жизнь.
Теперь живу среди меньшинств.
Банкиры, сводни, ловеласы…
Торговки, шлюхи, педерасты…
Кто верит в бога, кто в царя.
И в середине – в центре – я.
Мне всё не так, мне всё нелепо –
Игра в ферзи и в поддавки.
Не жизнь – какой-то дикий слепок
С проворовавшейся руки».
 Виктор всегда был непримиримо жёстким в оценках и оттого «неудобным» в общении – колючим и не дающим спуску. Как и много лет назад он не старается понравиться присутствующим.
Некоторые поэтические строки Бокина предельно откровенны, даже вызывающи. Но чего в них нет, так это безвкусия и душевной грубости. Поэт дорожит каждой написанной строчкой, не стремится к поспешным публикациям, его не уличишь в фальши и надуманности. Он не гонится за количеством. Для него суть в качестве опубликованных произведений. Поэтому по сравнению с другими авторами у Бокина вышло меньше книг, зато в них сконцентрирована настоящая поэзия.
В стихотворении «Огонь», посвященном Виктору Бокину, Сергей Донбай излагает все, что может жить в человеческом организме во время работы.
«Сталь разливает Запсиб из ковша.
Красной болванкой грохочет.
Кажется, где же здесь может душа
Быть?.. Да она не захочет!..
Швеллер остывший погладит ладонь:
Кажется, он умирает...
Наши невечные лица огонь
Смыслом иным озаряет.
Старый товарищ, вальцовщик, поэт,
Слышишь, ты должен быть рядом!
Одушевляется огненный свет
Под человеческим взглядом.
Смена ночная пылает лицом -
Жарят земные Стожары!
Выйди из цеха, чтоб, словно в ночном,
Звёзды лицо остужали».
А вот у самого Бокина вы не найдете строк о его металлургической профессии, которой отдано почти полвека. Профессия эта тяжела. Но Бокин не любит жаловаться. Так же, как и не привык хвастаться.
Но вернемся к истории. Бокин когда-то был инициатором создания творческого объединения «Огонёк Запсиба».
А потом в городе появилась знаменитая «Гренада». 26 октября 1966 г. инициативная группа из пяти человек (Вениамин Безруков, Виктор Бокин, Валентина Пьянкова, Ольга Завьялова и Станислав Долгов) с представителем горкома комсомола собралась на первое организационное заседание в только что построенном молодежном кафе «Юность» на проспекте Металлургов. После горячих споров здесь получило жизнь новое городское литературное объединение. И Виктор придумал ему название, пронизанное духом того времени – «Гренада».
Большие поэтические подборки Бокина появлялись во множестве коллективных сборников, в журналах «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», в альманахе «Кузнецкая крепость» и в областной периодике. Виктор Бокин стал членом Союза писателей России в 1998 г. К настоящему времени он является лауреатом нескольких престижных премий. Проживает в той же знаменитой квартире и готовится к очередному Юбилею.

ВАЛЕРИЙ ЗУБАРЕВ
 
В меховой шапке и в удлиненной, модной по тому времени, куртке стоит Валерий Зубарев. Взгляд добрый, мысли витают где-то далеко… Поэт, завоевавший высококлассными стихами себе имя и место в Союзе писателей СССР с 1977 года, пользовался у новокузнецких литераторов большой популярностью.
Творческая судьба Валерия Зубарева началась, как и у  большинства неординарных личностей, еще за школьной партой, а в полную силу развернулась во время учебы в педагогическом институте Новокузнецка. Вообще этот институт был долгое время инкубатором кузбасских поэтов и писателей. Пожалуй, каждый десятый из известных наших литераторов начал свое творчество в его стенах. Владимир Мазаев, Владимир Куропатов, Владимир Матвеев, Любовь Никонова, Анатолий Ябров, Дмитрий Хоботнев, Александр Раевский, Евгений Богданов, Николай Николаевский, Владимир Неунывахин, Людмила Глебова, Валерий Немиров и другие. Татьяна Николаева и Виктор Коняев тоже оставили здесь свой след. Зубарев принадлежит к этой же плеяде.
Сердечное воспоминание о своем сокурснике хранит в голове Григорий Шалакин. Не случайно в его недавно законченном романе «Объедки от дублера» нашлись строки, посвященные преждевременно ушедшему из жизни другу.
«Передал Маринкиной мамане Любину книжку в зелёном переплете, а вместе с ней – стихи Валеры Зубарева, тоже моего однокурсника по институту. Маманька заинтересовалась им. Пришлось присесть на табуретку и поделиться раздумьями о поэте.
- Двигай культуру, Шама! - напутствовал меня Валерий в семьдесят пятом, когда, я, сидя вместе с сотней металлургов-прокатчиков в актовом зале рельсобалочного цеха меткомбината, слушал его новые и уже знакомые стихотворения.
«И чувства лирика наполнят,
и он начнет стихи творить:
Дано прикуривать от молний!
Эй, небо, дай-ка прикурить!».
— Ну-ка, ну-ка, повтори, — попросила маманя. — Образ-то какой придуман. Сам он такое смог или кто подсказал парню?
— Образ придуман при мне, — и я понял, что сердце старого педагога тяготеет больше к мужчинам, чем к женщинам, независимо от их таланта. А то, что поэт сам сочинял стихи, при любом случае – сущая правда. На первом курсе института снимали с ним маленькую комнатку. Вечерами, наевшись до отвала жареной картошки, он заставлял меня участвовать в мозговом штурме. Придумывал тему, которую нужно было осветить своими словами. Например, в стихотворении должна идти речь о молнии, а тема называлась «Спичка». Это запомнил на всю жизнь. Тогда у Зубарева родились замечательные строки о физиках и лириках, а у меня – теперь остались только одни сожаления о своих неудачных опытах. Вот что значит – творческий и одарённый человек. Но последнее, к сожалению, ко мне не относится.
— Как интересно! — сладко протянула маманька. — Были бы мы знакомы с тобой, когда в школе работала, детишки много б чего нового узнали. Но видно, не судьба, Шама.
Я продолжил, не обратив внимание на ностальгию старушки. Не стал напоминать ей, что в её молодые учительские годы мы с Зубаревым бегали по улице еще без штанов.
«Есть чувство.
Чувство – это чудо.
Я полечу! Я полечу!».
— Как красиво сказано! Будто взял меня за руку и куда-то повёл, —заулыбалась маманя беззубым ртом. — Вроде как про нашу любовь с моим первым супругом.
Немножко отдышалась и с закрытыми глазами произнесла:
— А что там есть ещё у дружка твоего? Больно сладко его слова ложатся на душу. 
— Есть у него, как мне кажется, спорные строки. Прочитать?
— А как же, Шама. Читай, читай, не останавливайся!
«К прошлому не надо возвращаться,
с прошлым надо вовремя прощаться.
В настоящем с будущим встречаться
и, как с прошлым, навсегда прощаться».
Старушенция слушала мою выразительную речь с плотно закрытыми глазами. Я уж, грешным делом, подумал: не отдала ли Богу душу. Но тут она приподняла веки и задумчиво произнесла:
— Хороший, видно человек твой друг. Ровно такой же, как и ты».
…Я же знал Зубарева только по мимолетным встречам в Кемерово. Приезжал он и в Новокузнецк на одно из занятий «Литературного поста». Помню шло обсуждение творчества Володи Петраша. Я в запале назвал лирических героев поэта «петрашевцами». Зубарев, видимо, с этим не согласился. Ему не надо было делать серьезную мину на лице, оно и так у него было вдумчивым, сосредоточенным всю встречу. Он хмуро глянул на меня, кратко произнес:
— Не совсем так… Петрашевцы – они из другой оперы…
И неожиданно в его глазах загорелся хитроватый, но добрый огонек.
А потом, через два года после скоропостижной смерти Валерия мне пришлось делать сообщение о творчестве поэта. Это было 31 октября 2014 года на встрече в «Литературном кафе» при ДТС (Доме творческих союзов). Вот некоторые фразы, сказанные тогда о талантливом поэте.
«С молодости общительный, вместе с этим остающийся при своем мнении обычный по виду сибиряк. Выше среднего роста, круглоголовый, с плотной шевелюрой, перешедшей со временем в короткую стрижку, наиболее отражающую его характер. Внимательные с прищуром, проникающие глубоко в собеседника глаза. Несколько длинноватый, но не орлиный нос. В последние годы носил слабую бородку и такие же усы, цвет которых менялся с возрастом от рыжеватого до седого оттенка».
«На VI-ом Всесоюзном совещании молодых писателей  в Москве  творчество Валерия Зубарева высоко отметили Евгений Евтушенко и Михаил Луконин. На Днях литературы в Кузбассе в 1976 г. Кайсын Кулиев рекомендовал его в члены Союза писателей».
«По публикациям, которые остались после жизни Валерия Зубарева, можно проследить, как рос, мужал, делал в себе поэта этот незаурядный человек. Он не боялся ошибок, не стеснялся своего сельского происхождения, не таясь шел на смелые литературные опыты. Читатели, старшие товарищи и коллеги по перу высоко ценили в Валерии это качество и ставили его поэту в заслугу».
«Зубарев  в совершенстве освоил почти все темы и направления  поэтического творчества. Он писал лирику, не чуждался юмора и самоиронии, умело владел верлибром. Творчество Валерия Зубарева было для него самого и наслаждением, и источником насущного хлеба. Он был высококлассным журналистом и рассказчиком, хорошо знал деревенскую жизнь и, главное, характер человека от земли. Не случайно небольшой рассказ Зубарева «Стариковский эдем», опубликованный в сборнике современной кузбасской прозы «И жизнь, и слезы, и любовь» занимает почетное место среди рассказов лучших наших писателей В. Мазаева, Г. Емельянова, В. Куропатова, З.Чигаревой, В. Махалова, А. Яброва».
Но все-таки, Валерий Зубарев остался с нами, в первую очередь, как талантливый поэт.
«Один не сдал самоэкзамен.
И вот, упав ничком в траву,
Лежит с закрытыми глазами
И думает: - Зачем живу?
А где-то, небо озирая,
Цепляясь за траву рукой,
В тот миг: - Зачем я умираю?! -
Бунтуя, думает другой».
Так мы все и живем…
 
ВЛАДИМИР МАТВЕЕВ

Следующим за могучей фигурой Валерия Зубарева стоит известный уже не только в Кузбассе поэт-сатирик, три года назад ставший членом Союза писателей СССР. Здесь Владимиру Федоровичу ровно «полтинник». Я познакомился с ним, когда пришлось выезжать в село Малиновку на творческие встречи со школьниками. Там по инициативе ныне известного кузбасского композитора Михаила Маслова проводились так называемые «Малиновские субботы». Неординарное и долгое время функционирующее мероприятие, сейчас о таком можно только неизбывно мечтать!..
Ранним субботним утром из Новокузнецка в сторону Осинников уходила электричка. На ней к малиновским школьникам ехали простые литераторы и небольшими кучками знаменитости из Новокузнецка, Кемерово и даже из Москвы. Среди них были музыканты, художники, скульпторы. Но чаще всего все-таки поэты и писатели. Я трижды побывал в Малиновке, по дороге удалось познакомиться с несколькими известными Владимирами – Мазаевым, Куропатовым и Матвеевым. Часто в состав литературного десанта входил Геннадий Емельянов – душа компании. Любитель травить анекдоты, а также большой мастер привлекать к себе особое внимание. Появлялся он, как правило, с новой супругой Валентиной Емельяновной, бывшей женой литературного мэтра из пединститута Алексея Абрамовича…
Особенно любили гости, когда их после окончания праздничного мероприятия «арестовывали» родители школьников и увозили на базу отдыха местной шахты «Алардинская». Там за огромным столом начинался второй тур сценического действа. Обычно заводилами и ведущими большого застолья были Геннадий Емельянов и Владимир Матвеев
Я знал, что Владимир Федорович с семьей был во время войны эвакуирован в Прокопьевск из Калининской (теперь Тверская) области. Как у многих наших литераторов, за плечами десятилетка, затем педагогический институт, факультет русского языка и литературы.
Владимир Матвеев успел поработать школьным учителем, литсотрудником газет «Комсомолец Кузбасса», «Кузбасс», редактором световой газеты творческой студии «Панорама», отсеком (ответственным секретарем) альманаха «Огни Кузбасса», корреспондентом газеты «Наука и образование».
Склонность к сатире и юмору пришла в студенчестве.
Первая публикация в виде басни появилась в 1953 г. в газете «Кузнецкий рабочий». Почти через десять лет в Кемеровском книжном издательстве вышел его первый сатирический сборник «Иронические строки». Ну, а к моменту нашего знакомства у него было уже выпущено около десятка разных книг, предназначенных не только для взрослых, но и для детей (во всем виновато педагогическое образование!). Везде он проявил себя как мастерский создатель басен, пародий, эпиграмм, частушек и различных словесных потешек.
Когда-то Виктор Баянов в предисловии к очередной книге Владимира Матвеева «И смех и грех» (Кемерово, 1982 г.)  написал:
«Я был одним из первых читателей рукописи Владимира Матвеева, прочел ее с удовольствием и сердечно порадовался тому, что вот уже есть, уже на пути к читателю еще одна нужная, хорошая, талантливая книга».
Хочется привести весьма актуальное для сегодняшнего дня стихотворение из этой книги.
         ПРОБЛЕМА ВЕКА
За кадры ответственный морщится:
— Проблема возникла вдруг –
Сегодня для нас уборщица
Важней кандидата наук.
Момент наблюдаю критический,
От поисков тщетных устал:
Как будто не век технический,
А век техничек настал.
Заканчиваю воспоминание о большом мастере сатиры и юмора словами самого Владимира Матвеева, которыми он завершил свое интервью с Борисом Кобзарем в Новокузнецке сорок лет назад.
— Ваша, Владимир Федорович, пожелание читателям?
— Хотите долго жить – чаще умирайте со смеху!

НИКОЛАЙ КОЛМОГОРОВ

Николая Колмогорова я в тот раз увидел впервые. Симпатичный тридцатисемилетний человек. Сибиряк, коренной кемеровчанин, он был уже известным поэтом. В литературных кругах его знали, как автора поэтических книг «На земле светло» (1977 г.), «Дом» (1983 г.), «Травяное окно» (1983г.). В 1982 г. в Москве издательство «Современник» выпустило книгу стихов молодого поэта. По меркам того времени это было очень большим достижением автора. Даже для маститых – просто мечта!
Но жизнь не баловала Николая Колмогорова. Трудовую деятельность он начал в 16 лет на заводе. Учился в Кемеровском музыкальном училище, служил в армии, был литсотрудником многотиражных газет, сплавлял лес по рекам Сибири, жил и работал на Чукотке, в Средней Азии, на Алтае. Первая публикация состоялась в 1965 г. в газете "Комсомолец Кузбасса". Потом, как полагается, «Огни Кузбасса», открыли двери центральные журналы. Окончил Высшие Литературные курсы Союза писателей.
И за счастьем уехал в Москву, но столица встретила талантливого поэта неприветливо. Моя знакомая, жившая в далекие времена в центре первопрестольной, душевно советовала:
— Надо, дружок, стараться жить там, где живут вожди и послы.
Но, как говорят, у черта своих до черта… 
В какое-то время Колмогоров жил в Березовском. Николай не только рифмовал слова, но и любил удивлять окружающих. По воспоминаниям покойного поэта Леонида Гержидовича, появление Колмогорова было каждый раз слышно издалека – тот предварительно цеплял к одежде колокольчики, которые мелодично звенели, когда он вышагивал. Этот хрустальный звон до сих пор раздаётся от его стихов.
                ***
От странной мысли вздрогну иногда:
на эту землю, где мороз и вьюга,
мы сметены с небесного листа,
чтоб мучиться и не жалеть друг друга!
Но точно так же сердце говорит:
на эту землю, где мороз и вьюга,
 где столько зла, где позабыли стыд,
мы посланы, чтоб полюбить друг друга! 
Жаль, что у такого подающего надежды поэта оказалась короткой жизнь. Успел прожить только ровно половину отведенного ему срока…

ПАВЕЛ МАЙСКИЙ

Настоящее его имя Мертвецов, Павел Николаевич. Родился 9 мая 1937 г. на прииске «Центральный рудник» Тисульского района в семье горного инженера. Псевдоним взял по названию месяца, когда появился на свет. После окончания Сибирского металлургического института работал горновым доменной печи на КМК. В институте Сибгипромез стал ГИПом (главным инженером проекта). За участие в разработке проекта строительства Запсиба в 1971 г. стал лауреатом премии Совета Министров СССР.
Так вышло, что с Павлом Майским мы проработали в Сибгипромезе бок о бок почти 15 лет. При мне он поступал в литературный институт имени М. Горького, помню, когда стал членом Союза писателей СССР. К середине восьмидесятых Павел Майский уже был автором нескольких поэтических книг. Печатался в журналах, во многих коллективных сборниках Москвы и Кемерово, а также в областной и центральной периодике.
На стыке 50-х и 60 х годов по стране прокатился поэтический бум, который собирал тысячи людей на стадионах и площадях разных городов. Не обошел он и Новокузнецк. В городе тогда возник литературный ТОМ (творческое объединение молодежи), у руля которого встали Павел Майский и Илья Ляхов. ТОМ в 1963 году выпустил коллективный сборник «Второе призвание». Это название выбрали потому, что в большинстве участники творческого объединения были инженерами, архитекторами, художниками, журналистами, металлургами, горняками. С ТОМом активно сотрудничали жившие тогда в городе писатели Виль Рудин, Анатолий Соболев, Геннадий Емельянов, критик Алексей Абрамович.
ТОМ был своеобразным камнем, брошенным в воду, от него расходились будоражащие круги, на периферии которых возникали другие творческие объединения. Например, «Запсибовец», куда входили прибывшие на Всесоюзную стройку молодые литераторы Гарий Немченко, Владимир Леонович, Борис Мячин и другие. Здесь же начинал свой творческий путь известный писатель Анатолий Ябров. ТОМ просуществовал два года и уступил место знаменитой «Гренаде».
В 1981 г. Павел Майский первым из поэтов Новокузнецка был принят в Союз писателей CCCР по рекомендации знаменитых земляков Александра Волошина и Виктора Баянова. В это же время он стал Лауреатом премии «Молодость Кузбасса».
К середине восьмидесятых за Павлом Майским числилось пять поэтических книг. Кроме того, он публиковался во многих коллективных сборниках.
После приёма в Союз писателей СССР Павел Майский «завязал» со службой проектировщика и стал заниматься исключительно литературной работой.
В последнее время он, как большинство поэтов, обращается к прозе. Его интересует публицистика, очерки, рассказы, эссе и воспоминания.
                ***
Не пишется… Совсем-совсем не пишется!
Душа подготовительно пуста
для дачно-огородного излишества
и глупостей газетного листа.
Ни отзвука. Ни окрика. Ни лучика
с высот небесных столько дней подряд…
О, сколько надо прозой жизни мучиться
пока стихи с тобой заговорят!
Имя писателя вошло в число авторов международного справочника русской поэзии «Душа России».
Более тридцати лет Павел Майский живет в Краснодаре. Однако каждое лето прилетает в Сибирь и на два-три месяца селится на своей крохотной даче в поселке Сарбала возле Осинников. Как он считает, малая родина исцеляет и обогащает поэта.

ЛЮБОВЬ НИКОНОВА

Научный сотрудник литературно-мемориального музея Ф.М. Достоевского в Новокузнецке Любовь Никонова в этот раз была героиней дня. Хрупкая и весьма привлекательная девушка. Это ее когда-то председатель Правления Союза писателей России Валерий Ганичев назвал «самой талантливой, тревожной и возвышенной поэтессой» за Уральским хребтом…
Писать Любовь Никонова начала рано, в основном стихи и небольшие рассказы. Первые публикации ее стихов появились в районной газете, когда она училась в седьмом классе.
На жизнь и литературное творчество Любови Никоновой повлияло то, что еще в дошкольные годы ее связывала чудесная дружба со стареньким сельским священником отцом Василием. Он был полон светлой святой любви… Седенький батюшка приголубил детскую душу, поселил девочку в атмосферу райской доброты и теплоты, причащал и благословлял ребенка, угощал сладостями… Для Любы Никоновой это была первая встреча с любовью как с духовным явлением.
После окончания школы в Ульяновской области девушка приехала в Новокузнецк. Поступила на филологический факультет Новокузнецкого педагогического института. И навсегда осталась в Сибири.
Будучи студенткой, в 1974 году выпустила свою первую книжку стихов «Скрипичный ключ». После окончания института Любовь Никонова работала учителем русского языка и литературы в селе Ваганово Промышленновского района.
Следующая книга Любови Никоновой «Праземля» вышла в 1984 году. Десять лет ушло на то, чтобы добиться филигранной точности слова и образа, чтоб «струна звенела в тумане».
Вернувшись в Новокузнецк, Любовь Алексеевна работала в школе учителем литературы. А с 1982 по 1987 годы ее уже знали как научного сотрудника литературно-мемориального музея Ф. М. Достоевского.  Федор Михайлович всегда был любимым писателем поэтессы.
Любовь Никонова долгое время возглавляла городское литературное объединение  «Гренада», кроме того, руководила четырьмя детскими и молодёжными литературными студиями «Зёрнышко», «Фесковские литераторы», «Созвездие Лиры» и «Берег».
Стихи талантливой поэтессы публиковались в журналах «Новый мир», «День и ночь», «Москва», «Наш современник», «Роман - газета», «Смена», «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», «Кузнецкая крепость», в поэтических сборниках.
Всего в её литературном багаже теперь насчитывается более 20 сборников стихов, а также повести, рассказы, эссе, очерки, учебные пособия.
В журнале «Огни Кузбасса» она вела рубрику «Православные чтения». Любовь Алексеевна часто выступала на конференциях, проводила мастер-классы, читала лекции, а также вела научно-исследовательскую работу по изучению православной культуры края. Ряд произведений Любови Никоновой включен в хрестоматию для общеобразовательных учреждений Кемеровской области «Писатели Кузбасса. Проза. Поэзия», в антологию «Русская сибирская поэзия. ХХ век», в книгу духовной поэзии кузбасских авторов «Собор стихов», в антологию военной поэзии «Ты припомни, Россия, как всё это было», а также в книгу сказов народов Сибири «Родной мой край – земля Кузнецкая».
Долгое время Любовь Никонова сотрудничала с журналом «Огни Кузбасса», была  членом редколлегии и постоянным автором этого издания.
В 1985 г. она была принята в Союз писателей России, ей тогда исполнилось 34 года. Писательскую деятельность Любовь Никонова сочетала с профессией педагога, причем в течение нескольких лет преподавала в Новокузнецком православном духовном училище, была старшим преподавателем Центра духовно-нравственного воспитания и образования Института повышения квалификации в Новокузнецке, активно занималась просветительской работой.
Пожалуй, самой главной темой, прошедшей не только через творчество Любови Никоновой, но и через всю ее жизнь, стала тема любви.
«Когда-то я сделала одно очень простое открытие, многим, может быть, давно известное, — писала Любовь Алексеевна. — Я поняла, что любовь – это живое существо. Оно не нам принадлежит. Это живет самостоятельно. Это какая-то особая форма жизни, нами совершенно не изученная. Она живет, как все живое: страдает, когда мы грубо вмешиваемся в ее жизнь; может даже погибнуть от наших неосторожных рук; утомляется, если мы надоедаем ей своим непомерным участием. Она не любит шуму. Но с ней можно найти общий язык, не огорчать, а незаметно радовать ее; можно помогать ей в трудные минуты».
 «Зачем влюбил друг в друга нас Творец?
 Мир хрупок. Ненадежен мир, как иней.
 Мы знаем тихой правдой двух сердец:
 взаимная любовь трагичней невзаимной.
 Касаньем двуединых наших уст
 мы ощущаем мира полыханье
 и слышим в нем двумерный четкий пульс,
 двойное полноценное дыханье.
 И быть вдвоем трагичней – потому,
 что нам уже не жить по одному».         
Лирика Любови Никоновой – это открытая для человеческой души  поэзия. Ее стихи скромны, выстроены на полутонах, на сдержанных мечтаниях и робких признаниях:
«Я хожу по осколкам и камешкам
Слишком острой и трудной любви.
А душа, будто облако, краешком
Задевает владенья твои».
Новокузнецкий журналист и прозаик Валерий Немиров писал так о прозе Никоновой: «ее надо пить мелкими глотками, смакуя и вдыхая душистый аромат. Написанная «буквами спокойной красоты», она имеет и вкус, и запах, и цвет. Ее можно потрогать – она плотная, крепкая, без зазоров, присущих так называемой «прозе поэта», ее осязаешь, воображаешь. Виртуозная простота. Жанр книг прозы Любови Никоновой можно определить, как «заметы сердца».
Много внимания в своей творческой жизни Любовь Алексеевна Никонова уделяла литературному краеведению Кузбасса. Ее «Хроники литературной жизни земли Кузнецкой» посвящены творчеству В. Мазаева, Г. Юрова, Б. Бурмистрова, С. Донбая, В. Баянова, В. Махалова, Н. Колмогорова и других.
Вклад Любови Никоновой в нашу литературную жизнь весьма значительный. Она не случайно стала лауреатом литературных премий «Образ» и «Молодость Кузбасса», лауреатом журнала «Огни Кузбасса». Никоновой присвоено звание «Почетный работник общего образования Российской Федерации», Любовь Алексеевна награждена медалями «За особый вклад в развитие Кузбасса III степени», «За служение Кузбассу», «За достойное воспитание детей», «За заслуги перед городом Новокузнецком».
Ей присвоено звание почетного гражданина Новокузнецка.
Любови Алексеевны не стало 4 мая 2012 года.
«В системе кризисных неравенств,
Несовместимых величин
Я Вам решительно не нравлюсь,
Не нравлюсь Вам не без причин.
Похожи встречи на подарки.
Но что претит Вам с давних пор? –
Быть может, скрытый дух бунтарки
Иль схимницы смиренный взор?».
В память о поэтессе в музее лицея № 27 г. Новокузнецка собрана коллекция принадлежавших ей предметов и фотографий. А в музее Ф.М. Достоевского хранятся ее книги, рукописи, картины и награды. В Кузбассе ежегодно проходят литературные чтения, посвященные творчеству Любови Никоновой.
13 мая 2021 года в Орджоникидзевском районе Новокузнецка на фасаде Новобайдаевской библиотеки, которой по инициативе Кемеровского отделения Союза писателей России было присвоено имя Любови Никоновой, была открыта мемориальная доска в честь 70-летия талантливой поэтессы. В торжественной церемонии приняли участие заместитель начальника Управления культуры г. Новокузнецка Ольга Серебрянникова, секретарь Союза писателей России, поэт Сергей Донбай, член Общественной палаты Кемеровской области, депутат городского Совета народных депутатов Татьяна Протас.
По торжественному случаю в Новокузнецк приехали многие гости из Кемерово и Междуреченска. Учащиеся школ района возложили к мемориальной доске поэта и педагога цветы.
Книжная выставка «Полная света душа», размещенная в читальном зале библиотеки, воссоздала творческий портрет Любови Никоновой, раскрыла её многогранную литературную, просветительскую и педагогическую деятельность.

СЕРГЕЙ ДОНБАЙ 

В берете, с лицом, обрамленным бородкой – как у Че Гевары – это не только поэт, но и на этот раз представитель кемеровского литературного начальства. Сергей Лаврентьевич Донбай. Он родился в Кемерово в 1942 г. в году в семье известного архитектора.
Увлечение будущего поэта стихами началось, как и у многих, со школьной парты и усилилось в домашней среде. К родителям в гости часто приходили творческие люди, хорошо знавшие отечественную и зарубежную классику. Сергей Донбай впитывал рассказы о встречах с великими и знаменитыми людьми, слушал в исполнении молодых и почтенных архитекторов, а также настоящих актеров любимые произведения Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Маяковского, Есенина. А потом сам читал эти стихи в классе, на праздниках, участвовал в выпуске школьной стенгазеты, все глубже пропитываясь поэзией и пробуя писать сам. В студенчество он принес уже значительный поэтический багаж.
Первая публикация у Сергея Донбая состоялась в институтской многотиражке «Кадры стройкам». Это событие совпало с днем полёта Юрия Гагарина в космос – 12 апреля 1961 года. По выражению самого автора, «Гагарин полетел в космос, а я – в поэзию…».
Сергей Донбай обучался на архитектурном факультете Сибстрина – Новосибирского государственного инженерно-строительного института. В одно время с ним в городе училось много начинающих поэтов, некоторые из них явно блистали талантом. С ними Сергей встречался в городском литературном объединении, которым руководил известный в стране поэт, тогда собственный корреспондент «Литературной газеты» по Сибири Илья Фоняков. Такое окружение оказало сильное влияние на поэтическую судьбу Сергея Донбая. Общение в кругу своих единомышленников помогало узнавать неизвестные и новые имена поэтов, появилось собственное чутье на хорошую поэзию.
Трудовую деятельность будущий поэт начинал архитектором в институте «Кемеровогражданпроект». С 1976 года он работает в журнале «Огни Кузбасса», сначала ответственным секретарем, а с 2004 г. – главным редактором.
Ко времени нашей встречи у Сергея Донбая вышло две книги стихотворений: «Утренняя дорога» (1970 г.) и «Прелесть смысла» (1977 г.). Всего он выпустил более десяти поэтических сборников. Публиковался во многих литературных журналах – «Наш современник», «Москва», «Молодая гвардия», «Всерусскiй соборъ», «Сибирские огни», «Литературный Кузбасс», «Огни Кузбасса», «Алтай», «Начало века», «Врата Сибири», «Сибирь», «День и ночь», «Север», «Сибирские Афины», «Донбасс», «Палоцфельд» (Венгрия), в альманахах, периодических изданиях и более чем в двадцати коллективных сборниках Сибири, России и за рубежом.
Больше сорока лет жизнь Сергея Донбая связана с журналом "Огни Кузбасса". Долгое время поэт несет крест главного редактора издания, который при нем из регионального альманаха превратился во всероссийский литературный журнал.
Отец Сергея Лаврентий Донбай был одним из первых членов Союза архитекторов СССР в городе Кемерово. Много лет он был председателем Кемеровского отделения Союза архитекторов.
Внес большой вклад в развитие Кемерово. На одном из зданий, построенных им, об этом напоминает мемориальная доска.
В родительском доме Сергея доме была прекрасная библиотека русских поэтов. Отец хорошо играл на мандолине. Он был архитектором старого замеса, поэтому всю жизнь поддерживал себя в форме – рисовал. Карандаш, акварель, отмывка фасадов – всё это постоянно присутствовало на его рабочей доске дома, создавая не только комфорт, но и творческую атмосферу.
Кстати, в середине шестидесятых я некоторое время работал в Кемеровском СМУ «Мелиоводстрой», расположенном на улице Железнодорожной (теперь эта улица носит другое название). Мне было поручено оформление документов, связанных с архитектурно-строительными делами нашей организации. И я тогда очень удивился странной фамилии высокопоставленного начальника, который должен был утвердить или завизировать казенную бумагу. Эта была странная фамилия Донбай, так как в те времена не только у меня, но и у многих на слуху крутился «Домбайский вальс» Юрия Визбора, написанный автором в 1961 году. И в нем были такие слова:
«Вот и окончился круг,
Помни, надейся, скучай!
Снежные флаги разлук
Вывесил старый Домбай»…
Основой стихов Сергея Донбая является нравственность. И, когда речь заходит о правде, он бескомпромиссен. Правду Сергей Донбай возводит в принцип, который объемлет все, в том числе и круг близких ему людей и друзей. Но это не обличительная правда, а попытка показать мир таким, каков он есть на самом деле. 
«Мои друзья не примеряли кресла,
Садились в них и так не долго жили,
Что, перепутав Богово и Кесарево,
Из жизни без примерки уходили.
Они со мной, живые и ушедшие.
Друзей не отчищаю от пороков.
В своем отечестве, в моем отечестве –
Друзей не отличаю от пророков».
В стихах Сергея Донбая много юмора и ирония. Эти компоненты в его творчестве являются четкими ориентирами, с помощью которых вырисовывается главное и серьезное – то, ради чего пишутся стихи: ради осознания ценности человеческой жизни. Творчество Сергея Лаврентьевича многогранно, оно пробуждает, возбуждает человека, но нисколько не принуждает.
Он лауреат литературной премии имени Василия Фёдорова, лауреат всероссийской православной литературной премии им. Александра Невского «Собор стихов», всероссийской литературной премии «Белуха» им. Георгия Гребенщикова. Кроме того, имеет архиерейскую грамоту «В благословение за усердные труды во славу Святой Церкви».
Сергей Донбай – член Союза писателей России с 1991 года, член Высшего творческого совета СП России. Имеет звание заслуженного работника культуры Российской Федерации.

ВАСИЛИЙ ГУСАКОВ

Импозантный мужчина в шляпе, пожалуй, самый рослый из всех рядом стоящих, это сорокалетний Василий Иванович Гусаков, известный в среде литераторов и газетчиков Новокузнецка, как «наш Чапаев».
Он был известным добряком, отзывчивым человеком и напористым журналистом. При этом имел заметную слабинку к литературе.
Член Союза журналистов России. Долгое время работал в многотиражке, был заместителем и исполняющим обязанности редактора газеты «Металлург», издававшейся на КМК. Это он в тот знаменательный день «выбил» автобус в заводском автотранспортном цехе, чтобы свозить гостей в пенаты Любови Никоновой. Заодно прихватил на экскурсию своего коллегу по работе Василия Афанасьева.
По долгу службы Гусаков старался не упустить новинки местных литераторов – и тех, кто работал на родном комбинате, и людей, далеких от металлургии.
Василий Иванович, исходя из своих должностных возможностей, пробивал публикации самодеятельных авторов не только в заводской газете, но и в коллективных сборниках, которые в ранешние времена выходили с завидной регулярностью.
Ушел он из жизни в 2013 году.
 
ИОСИФ КУРАЛОВ 

Симпатичный молодой в очках и в легком клетчатом пальто – это кемеровский поэт Иосиф Куралов. Здесь ему 32 года. К сожалению, я близко не знаком с ним. То, что знаю о Куралове – только понаслышке и из печати. Так что пусть литературный маэстро извинит. 
Иосиф Абдурахманович наш земляк, родился в 1953 году в Прокопьевске. Но в отличие от многих прокопчан его потянуло не в Кузню, а в областной центр. Здесь он окончил режиссёрское отделение Кемеровского государственного института культуры. Работал в редакциях газет, учреждениях культуры и образования, в том числе в прокопьевской газете «Шахтерская правда».
Первая книга его стихотворений и поэм «Пласт» вышла в год нашей новокузнецкой встречи с предисловием Юрия Кузнецова. Это он на совещании молодых писателей Сибири, проведенном ЦК ВЛКСМ и всесоюзным журналом «Литературная учеба» в Новосибирске в 1982 г. выделил молодого кузбасского поэта и рекомендовал опубликовать его стихи в союзном альманахе «День поэзии».
К настоящему времени поэтический багаж поэта весьма велик. Он автор нескольких книг стихотворений и поэм. Творчество Иосифа Куралова неожиданно и оригинально. Его читаешь всегда с чувством тревожного ожидания. Он пишет о многом и всегда интересно.
        ИЗ ДЕТСТВА
Был мерой доблести синяк,
А правдой управлял кулак.
За терриконами сходились,
А после врали и хвалились.

А если зубы выбивали,
Мы и тогда не унывали.
Был очевиден неуспех,
Зато плевали дальше всех.
Как большой поэт Иосиф Куралов раскрылся во второй своей книге «Тридесятое Пространство», изданной в 1990 г.
Иосиф Куралов составил кузбасский сборник «День поэзии», куда были включены стихи участников нескольких Федоровских чтений. Книга была издана в 1994 г. Тогда же он организовал детско-юношескую литературную студию «Свой голос», которая получила широкую известность, как лучшее в Кузбассе творческое объединение, готовящее полноценную литературную смену.
Работа с юными авторами – одно из главных дел большого мастера слова.
Иосиф Куралов участвовал в издании хрестоматии «Писатели Кузбасса».
Он лауреат региональной литературной премии имени Василия Фёдорова (2007 г.). В 2018 г. стал лауреатом литературной премии имени Виктора Баянова. Член Союза писателей России с 1991 г. Заслуженный работник культуры России.
А вот его кредо о самом себе.
                ОТВЕТ
Я сам поэт и русский патриот.
Не ржавый и надежный винт державы.
Негоже мне отказываться от
Самойлова и Окуджавы.
Да, я однообразен и убог
В пристрастиях. Иным быть не пытался.
А Межиров в Америку убег.
Но он в душе моей остался.
Перед фронтовиками я в долгу.
Воспитан так. И фразочкой крылатой
Я их вину измерить не могу.
Живу во всем сам виноватый.
Рубцов, Куняев, Юрий Кузнецов
Мне ближе вышеназванных. И все же
Отцы пусть предадут. А нам негоже.
Негоже предавать отцов.

СЕМЕН ПЕЧЕНИК

Между головами Колмогорова и Майского просматривается лицо Семена Печеника – известного поэта из Кемерово. Человека по натуре открытого, скромного и талантливого. По виду он выглядел массивным, даже по-медвежьи неповоротливым человеком. Широколицый, бородатый, кучерявый. Со свойственным таким людям хрипловатым голосом. И рост его, кажется, давил нас – маломерков. Зато при близком знакомстве в этом человеке обнаруживалась доброжелательность, стремление войти в дружеский контакт. Те, кто знал Семена Печеника очень близко, отмечают его безусловное бескорыстие, природный такт. Самые близкие друзья, вкладывая добрые чувства, называли его запросто печенегом. И он принимал это, как должное. Видимо, такое имечко придумал себе сам…
Родился Семен Печеник в 1940 году в далеком Киеве. В годы войны семью Печеников эвакуировали в Ленинск-Кузнецкий. Вскоре после окончания войны семейство вернулось в родные края.
Поэт вспоминал, что его первое стихотворение «Ветер» было напечатано в школьной стенгазете, когда автору исполнилось двенадцать лет.
Перед армией Семен служил санитаром на «Скорой помощи», увлекался спортивным плаванием. Потом проходил службу в железнодорожных войсках в Москве. Но Сибирь, как заноза, застряла в глубине души. Будущий поэт поступил в Кемеровский медицинский институт. Стал врачом-эпидемиологом, остался работать в своем институте.
Впервые литературное крещение Семен Печеник получил в московском литобъединении «Магистраль», когда служил в армии.
Кемеровское поэтическое содружество приняло творчество молодого врача благосклонно. В 1963 году Семен Печеник вместе с Евгением Харламовым организовал КТОМ (Кемеровское творческое объединение молодёжи).
Поэта охотно печатали местные и центральные газеты, а также  известные журналы страны.
Семен Печеник стал членом Союза писателей России в 1994 г. накануне своего пятидесятипятилетия.
Человек, родившийся на Украине, полюбил Сибирь, и она стала ему не только близкой подругой, но и второй матерью. Семен Печеник природе нашего края посвятил множество стихов, и это отразилось в поэтической книге «Запах снега».
В Кемерово и Москве у поэта вышло несколько сборников стихов. «Полынь на ветру», «Из стремнины бесконечной...», «Дети Гиппократа», «Железнодорожная пехота». Завоевав известность, Семен Печеник печатался в журналах «Москва», «Наш современник», «Октябрь», «Смена», «Новый мир», «Сибирские Огни», «Литературный Кузбасс», «Огни Кузбасса».
Скончался поэт в феврале 2006 года. Это стихотворение он опубликовал незадолго до своей смерти.
    ПЕЧЕНИКАМ
Пора и мне подумать
О ночлеге, –
Уйти в туман
От улиц, площадей,
Уйти туда,
Где хлопцы – печенеги
Выгуливают вороных
Коней.
И там, умывшись
светлою росою,
Забыв про
Интернетовскую связь –
Глядеть: как с пышнотелою
княжною
Вальяжно шутит
Печенежский князь.
А Владимир Каганов, очевидно, близко знавший поэта, по случаю его смерти написал стихотворение «Памяти Семена Печеника». Там есть такие строки:
«И ушёл непонятно, нелепо, трагично, один.
И уже ни вернуть, ни утешить его не дано.
Остаётся грустить, вспоминая, как пил он вино,
Как читал он стихи, как шумел он до самых седин».
Сегодня к этому ничего не добавишь…

НИНА КРАСОВА

Симпатичная белокурая девушка – поэтесса Нина Красова из Березовского. Мы были с ней до последнего времени не знакомы, хотя я имел представление о ее творчестве. Знал, что она вдова известного кузбасского поэта Леонида Гержидовича. А потом мне сказали, что живет сейчас Нина Красова в таежной деревушке, где прожила с мужем двадцать лет и где он теперь захоронен. Слухами земля полнится…
Нина Антоновна Красова (Гержидович) родилась в 1951 году в деревне Комарьё Доволенского района Новосибирской области. Детство и юность прошли в Кузбассе в посёлке Раздольный, что сейчас в Гурьевском районе. После школы она поступила в Беловское педучилище. Сначала работала в Гурьевске, в 1978 г. переехала в Кемерово. Испробовала многие работы, была аппаратчиком на химическом предприятии «Азот».
Само собой разумеется, что стихи писать начала ещё в школе. В 1980 г. пришла в молодёжное литературное объединение «Притомье». Первая публикация состоялась в том же году в районной газете «Заря». Потом печаталась в коллективных сборниках, журналах, в различных газетах области. В 2006 г. у нее вышел первый сборник стихов «Душа останется любовью». А в 2009 году совместно с Леонидом Гержидовичем был издан поэтический диалог «Двое». Сейчас Нина Красова в основном пишет прозу. 
… А тогда, весной 1984 года ее поездка в Новокузнецк состоялась в рамках литературного семинара "Весна в Притомье". Нина Красова вошла в группу отъезжающих в Новокузнецк в качестве активного участника литературной студии.
И вот прошло много лет, я отыскал Нину Антоновну в «Одноклассниках». Мы познакомились. Она кратко рассказала о своей нынешней жизни. Я понял, что эта женщина, охваченная крепкими нитями поэзии, в личном плане заботится теперь не о себе, а хочет, как можно дольше, сохранить память о талантливом и далеко известном муже – Леониде Гержидовиче, с которым она прожила двадцать лет. Кстати, повенчались они только летом 2001 года… 
Зная судьбу этих двух замечательных поэтов, можно догадаться, по какому случаю написала стихи Нина Красова. Они кажутся очень автобиографичными.
                ***
Я лодка – потерявшая весло.
Меня так долго на волне знобило,
Так долго по течению несло,
Пока к причалу ветром не прибило.
Там кормщик ждал. Умелою рукой
Поправил снасти и поставил парус.
Теперь с любой поспорю я рекой.
Теперь с любою бурею я справлюсь.
К сожалению, Леонида Гержидовича не стало пять лет назад.
Но эта мужественная женщина всеми силами сохраняет фестиваль поэзии "Юго-Александровский родник". Она и Леонид Гержидович организовали его в 2004 году. В название фестиваля легло название деревушки, где долгое время жила поэтическая пара, а также родник, из которого брали воду хозяева и гости для чая за дружеским столом. 
Несмотря на удаленность Юго-Александровки от большого города, сюда в теплое время года, как на праздник, съезжаются не только кузбасские поэты, но и мастера стихотворного слова из близлежащих областей. Да и в другое время не пустует дом Гержидовичей. Здесь постоянно бывает много друзей и просто знакомых, но больше всего людей поэтического склада – отдохнуть от городской суеты, набраться новых впечатлений и найти тему для своих будущих произведений… 
                * * *
Меж сугробов дремлет деревушка,
Как у тёплой печки старичок.
А в моей заснеженной избушке
Ожил, вдруг, доверчивый сверчок.
Он скрипит, мне согревая душу,
О прошедшем лете и тепле.
А мороз цветы рисует гуще
На оконном сумрачном стекле.
Может явь. А может просто снится:
Весь покрытый стылым куржаком,
С огнехвостой в рюкзаке лисицей
На рассвете ты стучишься в дом.
Я тебя босая выйду встретить
По снегу, румяна от зари,
Слышу: - «Ты желанней всех на свете…»
И ещё: - «Простудишься, смотри…»
Очень душевно отзывается о Нине Красовой главный редактор издательства "Союз писателей" Ирина Малкова. Ей удалось побывать в «родовом имении» Гержидовичей на учрежденном ими празднестве. В 2013 году от "Союза писателей" даже появился главный приз для фестиваля – издание авторского сборника победителю.
Как о талантливом человеке с необъятной душевной добротой, рассказывал мне про Нину Антоновну новокузнецкий поэт Александр Раевский. Уж что-что, а, знаю, он в людях, особенно в женщинах, умеет разбираться.
Больше пяти лет нет на свете ее любимого мужа Лени. Это большая человеческая потеря и вечная сердечная боль.
В кратком сообщении ко мне Нина Антоновна вспомнила об этом и напомнила о своих друзьях с фотографии, которых уже нет на свете.
«Печально, что осталось так мало здравствующих из тех, кого видим на снимке» – написала она.
Несколько лет назад тележурналисты Юрий Светлаков и Елена Стафиевская сняли фильм "Дом". Речь идет о доме Гержидовичей в знаменитой Юго-Александровке, которая стоит на автотрассе Новосибирск – Иркутск, для нас издавна знакомой под названием «Мариинский тракт» или короче «Мартракт». Этот фильм – прекрасное сказание о простых и талантливых людях, о мировом эксклюзиве – таежной природе Кузбасса. Фильм о том, как надо жить – «не злобствуя, не склочничая и не толкаясь локтями, пробиваясь к славе» … 
Когда-то в начале шестидесятых я жил и работал в Мариинске. По служебным делам часто на машине мотался в Кемерово. Многократно проезжал и возле Юго-Александровки. Дороги – жуть. Тайга – до северного полюса. Недавно снова пришлось ехать по этой дороге. Асфальт, яркие дорожные знаки. И нет тех завалюх, что стояли шестьдесят лет назад. Жить в целом стало лучше, но жизнь людей в отдаленной от города местности, по существу, так же трудна, как и раньше. Часто простому человеку приходится просто выживать. И Нина Красова об этом знает не понаслышке. 
                * * *
Чтобы залатать прорехи,
Как-то влиться в колею,
Я кедровые орехи
На Мартракте продаю.
Вот из «мэрса» - сам вельможа.
Рядом русская краса.
У него – пиджак из кожи,
У неё – огонь-коса…
На меня он косо смотрит,
Хитро щуря южный глаз:
«Сколко, дэвка, будет стоить
Этот южный ананас?»
И хихикает подружка:
«Что ты, миленький Ашот?
Это шишка от кедрушки,
А не австралийский плод».
Дальнобойщик лихо спрыгнет,
Дёрнет ус, как таракан, 
И стакан орехов ссыплет
В свой промасленный карман.
Так весь день. Машины. Люди.
Судьбы. Святость и грехи…
Но зато зимою буду
Я писать свои стихи.
Творчество Нины Гержидович (Красовой) хорошо известно в Кузбассе. Она отличный поэт и замечательный прозаик. Автор многих книг стихов, лауреат премии имени Василия Федорова, член Союза писателей России с 1987 года, почетный гражданин города Березовский. Просто не могу не пожелать ей большого счастья!

ВИКТОР КОРСУКОВ

Над всей литературной оравой взметнулась красивая фигура тридцатилетнего (с хвостиком) Виктора Корсукова. Жил он в те годы в поселке Елань Новокузнецкого района, где базировалась местная геологическая экспедиция. Виктор всегда в разговорах проявлял в себе человека со свойским характером.   
Родился он в Забайкалье в семье военнослужащего. Пошел по стопам отца. В числе самых лучших курсантов окончил Ярославское высшее зенитно-ракетное командное училище. Служил в различных регионах страны. Стал мастером спорта СССР международного класса по военному многоборью. После службы в армии работал учителем, механиком радиосвязи, главным энергетиком «Запсибгеологии», заместителем начальника геологической экспедиции, главным инженером и даже директором коммунально-хозяйственного треста.
Первый рассказ «Шинель» был опубликован в 1970 году в журнале «Юность». Теперь он автор нескольких книг.
Публиковался во многих литературных сборниках страны в журналах: «Огни Кузбасса», «Юность», «Литературный Кузбасс», «Дальний Восток», «Наш Современник», «Москва», «Кузнецкая крепость», «Земля Кузнецкая», «Советское Приамурье», «THE YONGE STREET REVIEW» (Канада), «Доля» (в то время Республика Крым).
Сборник кузбасских авторов «Субботний рейс», вышедший в 1989 г., окрещен названием его рассказа. Виктор часто выступал с рассказами и критическими статьями не только на страницах газет Новокузнецка и Кемерово.
Принят в Союз писателей России в марте 2000 г.
За большой вклад в развитие литературы и культуры награжден медалями «За особый вклад в развитие Кузбасса» и «За вклад в развитие Новосибирской области». Лауреат национальной премии «Золотое перо Руси» (2007 г.).
… В какой-то момент человек начинает чувствовать, что ему нужен больший простор. И для жизни, и для творчества. И он перебирается в другие края. Теперь Виктор Корсуков живет в Новосибирске.
Недавно я встретил одну из его последних книг «Родительский день» (рассказы, повести, публицистика). Заметно выросло мастерство автора. Стало больше лаконизма и подспудной мысли для читателя… Еще пришлась к сердцу незатейливая публицистика Корсукова. Поделюсь отрывком из его критического очерка «Региональный компонент».
«Если сегодня и ежедневно мы видим на экранах подвиги людей различных профессий на фоне флага Соединенных штатов Америки, то наш флаг мы лицезреем только в развороте подле продажного государственного российского чиновника любого уровня, взяточника-депутата или тупого генерала. А книги, если и читаем, то тоже – ядрено кровавые и жестокие, с красивыми проститутками, веселыми убийцами, порядочными бандитами, упырями и дракулами. И такая крамольная мысль лезет мне в голову – а не дело ли это рук Министерства культуры и его структурных подразделений на местах? Может, им по особо тайной статье деньги платят, чтобы нацию нашу уничтожить, культуру – как класс, как кулачество? Ведь не знают наши дети, не помнят (а откуда помнить-то?) талантливейших, честнейших поэтов и писателей, которые жили в нищете и творили для Кузбасса бесценную народную мудрость, чистоту и правду. Мало кто, кроме нас, писателей, помнит рабочую и лирическую поэзию Владимира Петраша – умницы и интеллигента, плавные, как звуки виолончели, строки Владимира Горбася, неистощимый талантливейший юмор Александра Фролова, моего дорогого друга, философские, умнейшие стихи Леонида Сербина, душевные стихотворения Николая Николаевского- скромного и всегда немного грустного, великую прозу великого писателя Геннадия Емельянова. Царствие небесное Вам, дорогие мои, любимые братушки, и низкий Вам поклон. Слава Богу, что хоть мы о вас помним и любим. И дай Бог, чтобы о вас узнали ваши земляки. И учились бы у вас. Вот вам и региональный компонент.
А вы, земляки мои, когда-нибудь видели передачу о наших местных писателях и поэтах? Нет у них денег, чтобы с телевизионных экранов доносить до вас великую культуру. Стыдно лично мне, стыдно моим коллегам, ходить и просить у чиновников и бизнесменов деньги на издательство книги, а слово их, поверьте, дорого стоит. Вместе с их словом они бы пронесли доброе имя спонсоров на всю Россию, поверьте. Добрые это люди и бескорыстные, честные и добросовестные» ...
Что еще к этому добавишь?

ВАСИЛИЙ АФАНАСЬЕВ

Ровно за Любовью Никоновой тянет голову Василий Афанасьев. Он тогда был старше каждого из нас. Василию Степановичу уже стукнуло шестьдесят пять. Будущий поэт начал свой трудовой путь подростком на КМК. Вместе со взрослыми переносил суровое военное время.  Не случайно особое место в его творчестве занимает тема Великой Отечественной войны. Писал грамотно, с присущей ему ответственностью. Его стихи печатались в газетах Кузбасса, в сборниках поэтов-металлургов. Несколько стихотворений Василия  Афанасьева композитор В. Гольцов положил на музыку.
У Василия Степановича была поэтическая семья. Его жена Юлия Тимофеевна Жилина (она же Афанасьева) – вечный журналист, тоже «болела» поэзией и сохранила ей верность до глубокой старости. Ее стихи также печатались в газетах и коллективных сборниках…  Огромную роль в жизни и творчестве Юлии Жилиной сыграл ее кумир поэт-песенник Михаил Васильевич Исаковский. Юлия активно работала в обществе «Знание», читала лекции, больше, конечно, о поэзии. Однажды пожаловалась в «Литературку», что в Книготорге нет книг со стихами Исаковского. Ответ пришел незамедлительно, причем лично от самого поэта и в двух посылках. Завязалась переписка, длившаяся до последних дней Михаила Васильевича.
Но самый плодотворный период в творчестве Жилиной наступил, когда она стала женой Василия Степановича Афанасьева. Несколько лет назад, когда ей было далеко за девяносто, она с торжественной радостью вспоминала о жизни с любимым человеком.
«Когда-то он трудился в «Кузнецком рабочем», вел в газете литературную группу. Муж был бескорыстный, скромный, талантливый. Он постоянно печатался в московском журнале «День поэзии» и во многих других изданиях СССР, считался даровитым. Однажды он читал свои стихи на семинаре поэтов в Кемерово. В гостях были москвичи, и известный поэт Михаил Львов сказал: «Афанасьев нас всех положит на лопатки». Смешно сказать, когда мы с ним поженились, стали писать вместе, с авторством не считались. Так и осталось: в его стихах – мои слова, в моих – его» …
А я вспоминаю, как в один из сумеречных дней запоздалой осени на трамвайной остановке около «Дома быта» лоб в лоб столкнулся со Степанычем. Он был небывало возбужден, но его болезненно постаревшее лицо светилось. После краткого приветствия Василий Степанович вытащил из кармана сборничек в голубоватой обложке.
— Ты, понимаешь, Сань, ждал всю жизнь!.. Наконец, вышли мои стишатки… При случае подарю тебе.
Но, как часто бывает в жизни, такого случая не подвернулось. Следующей встречи у нас просто не было. Василия Степановича не стало в 1990 году. Зато остались стихи. Вот одно из его стихотворений.

          КУЗНЕЦКАЯ БРОНЯ
Рвались на фронт, а нас не отпускали.
- Вы здесь нужнее! - говорили так.
Броню варили из кузнецкой стали,
В нее одет был каждый третий танк.
Подростки, малолетки комбината –
Мы не узнали фронта и атак,
Но жар сердец вложили в автоматы,
А ненависть и ярость - в каждый танк.

В броню вдохнули мы свою отвагу
И мужество мальчишеских сердец.
И наша ярость била по рейхстагу,
Был фронтом трудовым Новокузнецк.

Характер наш и крепость нашей стали
Узнал разбитый наголову враг.
Не зря стоит у нас на пьедестале
"Тридцатьчетверка" - наш кузнецкий танк.

ВЛАДИМИР ПЕТРАШ

Он здесь в черной шляпе и при очках. Взор серьезный, сосредоточенный. Если честно, то, наверняка, с утра снова прихватило сердце… Замечательной души человек. Простой, откровенный, до боли чувствительный. Умел любить и постоянно мучился от переживания вечной несправедливости, которая докатывалась до него в письмах и рассказах разных людей, как к газетному работнику.
Знал кучу житейских каверзных случаев, которые нельзя было переложить в стихи. Поэтому задумывался о серьезной прозе. С удовольствием отдавал друзьям и знакомым свои напечатанные на машинке стихи. Почитать, посмотреть, покритиковать, передать дальше…
Родился Владимир на Украине за три года до войны. Перенес военное детство и кое-как остался живым в голодном 1947 году. Имел настырный характер. После седьмого класса рядом со взрослыми от восхода до заката солнца вкалывал в колхозе. Отслужил армию и по комсомольской путевке прибыл в Сталинск на строительство Запсиба. Десять лет трудился в металлургии бетонщиком, кровельщиком, вместе с этим учился в школе рабочей молодежи и заочно окончил историко-филологическое отделение Томского государственного университета.
С 1971 г. работал в газетах. Более семи лет отдал Новокузнецкой районной газете «Сельская правда», был её ответственным секретарем. В последние годы жизни редакторствовал в многотиражке «Знамя труда» завода «Сантехлит» (ныне «Универсал»). Был членом Союза журналистов СССР.
Владимир Петраш многократно участвовал в областных литературных семинарах, был членом областной студии «Притомье», а также городского объединения «Гренада». Часто выступал на страницах газет с критическими статьями по литературе.
Печатался во многих газетах области, в альманахе «Огни Кузбасса», в журнале «Смена», а также в областном коллективном сборнике «День поэзии». В год ухода его из жизни в Кемеровском издательстве вышел его долгожданный сборник «Подари мне землю».
Мы с Владимиром не были особо близкими друзьями, но нас сближал возраст и общие воззрения. Выкраивали время для дружеских и откровенных разговоров. Каждый раз после занятий «Литературного поста» шли пешком по улице Кирова и выкладывали друг другу свои ощущения. Володя был очень скромным и впечатлительным человеком, тяжело переживал моменты, когда случались литературные неудачи. У него была огромная куча планов. Наверно, такое бывает, когда люди подсознательно знают о своей недолгой жизни. Привожу стихотворение Владимира Петраша, напечатанное в газете «Кузбасс» 5 октября 1978 года. Оно получило тогда хороший отзыв у Михаила Небогатова.
    ИЗ ОСЕННЕЙ ТЕТРАДИ
Октябрь то снегом, то дождём
Торопится пролиться.
А мы вдвоём с тобой идём
По облетевшим листьям.
Аллея мрачная пуста,
Стоят деревья голо.
И бродит осень по кустам,
Рассеивая холод.
И нет просвета в небесах,
Прескверная погода.
Но загляну в твои глаза –
И солнце брызнет вроде.
И дождь – не дождь,
И снег – не снег,
И ветер – лишь прохлада.
И звонок твой задорный смех
В пустой аллее сада.
Похороны Владимира проходили в осенний пасмурный день 1985 года. Помню, я стоял с Геннадием Емельяновым, укрывшись от ветра за стеной дома. Подошел Стас Долгов. Спросил:
— Геннадий Арсентьевич, можно, я прочитаю свои стихи на могиле Володи?
Емельянов был мудрым человеком. Он ответил тогда просто:
— Стасик, делай, как тебе подсказывает душа и сердце – можешь даже сплясать…
Долгов понял, что все должен решить сам. У него с Володей Петрашом были самые теплые и дружеские отношения.
      
АЛЕКСАНДР САВЧЕНКО

В другой шляпе, летней чешского производства… Это речь обо мне.  За плечами 46 прожитых лет. Кажется, совсем недавно по направлению из института в Омске приехал в Кузбасс. Тогда улица Весенняя в Кемерово представляла сплошную широкую траншею. Вдоль новых домов тянули водопровод, канализацию, тепловые сети подземные кабели связи и электричества. В областном центре не было лишнего жилья, и я сразу же (были же времена, когда летало много самолетов) улетел в Мариинск, где только что организовалось новое СМУ «Мелиоводстрой». Через четыре года страна направила в Монголию. На поиски подземных вод в Южной Гоби.
К 1984-му году я уже более десяти лет проработал начальником отдела «Водоснабжения и канализации» в проектном институте «Сибгипромез».
В студенческие годы в альманахе «Литературный Омск» успел  опубликовать первый рассказ «Люди разные». Писательская организация Омска того времени была на высоком уровне. Только что уехал в Москву Леонид Мартынов. В Новосибирск отбыл Сергей Залыгин, который, кстати, у нас в институте заведовал кафедрой гидромелиорации и тоже по специальности был инженером-гидротехником. Жизнь в Мариинске я описал в публицистическом цикле «Мой Мариинск», опубликованном в журнале «Огни Кузбасса».
В конце шестидесятых часто публиковался в газете «Комсомолец Кузбасса». Тогда там по аналогии с московскими «Рогами и копытами» выходила юмористическая рубрика «Рожки да ножки». Я  появлялся с собственными афоризмами «Мысли на вынос».
Малая литературная форма – это, конечно, не роман или повесть. Ей, как правило, было уготовано место в конце любого издания. И ощущение автора примерно такое, как у частушечника, попавшего вдруг на сцену театра «Ла Скала». Но это, оказывается, была прекрасная школа, которая воспитывает в человеке профессиональную напористость, умение жонглировать нужными словами, знать их смысловые оттенки, а также выражать мысль точно и кратко. Миниатюрам были открыты двери в литературных, технических и ведомственных газетах и журналах страны того времени – от «Юности» и «Крокодила» до «Бытового обслуживания» и «Строительной газеты». Рассказ «Гобийское солнце» был напечатан на монгольском языке в 1965 г., а в переработанном виде через много лет – в альманахе «Кузнецкая крепость» под названием «Горячие корни гор». В 1970 г. за эссе «Нам быть» был награжден бронзовой медалью Международной выставки «ЭКСПО-70» (Япония). После образования «Литературного поста» в Новокузнецке выполнял обязанности секретаря этого новообразования. До сих пор у меня хранятся некоторые документы тех лет. Несколько раз бывал в Кемерово на семинарах молодых писателей. По существу, в литературную работу погрузился только после ухода на пенсию. В журнале «Огни Кузбасса» и альманахе «Кузнецкая крепость» регулярно появляются мои прозаические произведения – повести, рассказы, стихи. В последние годы публиковался в литературных сборниках, вышедших в Новокузнецке, Кемерово, Орле, Самаре, Брянске, Омске, Волгограде и Москве.
Автор книги экспериментальной прозы «СОВ ПАДЕНИЕ», сборника стихов «В плену времен» и романа «Двое из-за бугра», написанного совместно с Геннадием Емельяновым. Зная тесноту журнальных площадей, привожу несколько ранее опубликованных афоризмов.
* Бесстрашие нас окрыляет, но не делает ангелами.
* Типун – это геморрой на языке.
* У мужчин самый серьезный довод "Я иду на войну!", у женщин: "Я иду замуж!"
* В стихах в отличие от секса важен размер.
* Безгрешные уходят на небеса в рай. Грешники попадают в ад, то есть остаются на земле.
* Закономерность: каждый из нас случаен.
* Варвары приходят извне, вандалы вырастают дома.
* Цветы вянут к концу своей жизни, мечты - к концу нашей жизни.
* Когда Киркоров сказал Пугачевой "Я достану тебе звезду!", он имел в виду Галкина.
* В каждой стране собственное Грабительство.
* Мадам Коко - женщина, прославившая себя духами, а не яйцами.
* Любовь слепа, глуха, нема и хрома. Поэтому и всесильна.
* Побеседовать приятно со знающим человеком, помолчать – с кем угодно.
* Прогресс человечества заключается в том, чтобы поменять рабов на роботов.
* Генералы приходят и уходят, солдаты остаются. В земле.
* Вериги человечества состоят из канцелярских скрепок.
* Будильник не советует, а повелевает.
* Все писатели разные, а сочинения у них одинаковые.
* Туча родила всего одну каплю, но в ней была вода из четырех.  океанов
* Склероз отшибает память. Поэтому мы вспоминаем то, чего никогда не было.

КТО ЭТО?

Неразгаданным оказался человек, стоящий справа на втором плане. Все, кто мог бы вспомнить, что это за человек, не смогли назвать его имя. Новокузнецкий поэт Геннадий Шемелин, к которому я обратился, во-первых, назвал мужчину в шляпе «полулицым», во-вторых, привел несколько предположений о нем. Но ни одна версия не получила развития. Возможно, кто-то откликнется и скажет «это мой лучший товарищ» или еще лучше «А ведь это я!».

НИКОЛАЙ БАХАРЕВ

Этого человека нет на снимке вовсе. И вот почему. Я во что бы ни стало хотел разыскать автора памятной фотографии. Когда-то на одной из встреч Виктор Бокин сказал мне:
— У меня дома висит фотография и ты там на ней. Но я тебе могу ее только показать, но не отдам – она единственная в мире.
Тогда эти слова прошли мимо меня вскользь. Только через много лет я понял, что конкретно мог иметь в виду Виктор. Начались поиски фотографа, который оказался тогда вместе с нами.
Знал, что в газете «Кузнецкий рабочий» работает фотокорреспондентом Александр Бокин – брат Виктора. Я отправился в редакцию. До этого мы не были знакомы.
Александр, по лицу смахивающий на молодого Мохандаса Ганди, оказался интересным собеседником. Но, к сожалению, он не имел никакого понятия о злополучной фотокарточке, сказав, что в те далекие годы у него было совсем другое увлечение. Александр поковырялся в уме и назвал несколько фамилий новокузнецких фотографов, которые бы могли оказаться на месте события. В частности, назвал имя Николая Бахарева – одного из корифеев не только кузнецкой, но и сибирской, и более того, российской фотографии. Только, как говорят в Одессе, «здесь вас не стояло».
Я не мог представить, что талантливый фотохудожник мог случайно оказаться в ряду литераторов. Поиски авторства пришлось отложить, не исключая того, что в какой-то момент копатели истории назовут имя этого человека. Снимок мог сделать кто-то из присутствующих на экскурсии – гость из Кемерово или свой, кузенский. И вдруг в Интернете я натолкнулся на любопытную фотокарточку. На берегу реки или озера сидят двое: Василий Попок и Виктор Бокин. Вечерний разговор по душам. И под снимком примерно такое примечание: «третьим среди нас был Николай Бахарев, это он снимает нашу откровенную беседу». Я понял, что Бахарева и Бокина может что-то сближать. Пришлось снова обращаться к Александру Бокину. И у нас появилась почти полная уверенность, что автором фотографии был Бахарев. Александр дал мне его телефон.
Из дому позвонил известному фотографу. Рассказал кратко предысторию. Николай Сергеевич ответил:
— Да, это тогда был я.
— Что же вас занесло в эту компанию? Вы же у нас настоящий мэтр!..
Бахарев смутился. Я слышал о нем, как о скромном, не выставляющем на всеобщее обозрение человеке.
— Какой мэтр-километр? Я тогда просто любил бывать среди художников, артистов, писателей. И фотографировал. Не сессия совсем, а бытовая, совсем не студийная съемка. Виктор Бокин один из моих друзей. Наверное, тогда карточку презентовал ему.
— Значит, можно говорить о вашем авторстве этой фотографии?
— Да.
Николай Бахарев родился в селе Михайловка Алтайского края (теперь территория к) в 1946 г. Рано потерял родителей и до совершеннолетия воспитывался в детском доме. Став на ноги, работал слесарем на КМК. Но любовь к фотографии влезла в самую душу. Не расставался с фотоаппаратом. Снимал на заказ городских жителей, работая фотографом сначала в службе бытового обслуживания, затем в Художественном фонде Новокузнецка. Получил звание «Лучший фотограф России – 1991» и тогда же стал членом Союза фотохудожников России.
Николай Бахарев — участник многих зарубежных, международных и российских выставок. Сегодня его работы находятся в музейных и частных коллекциях России и за границей. «Независимая газета» назвала кузбасского фотографа «Русским Ньютоном»,  снабдив материал подзаголовком «Выставка Николая Бахарева как апофеоз русской души».
Бахарев снимал своих товарищей по детскому дому уже во взрослой жизни. Это по-своему любопытно и случается в судьбе не у каждого человека. Он прославился как автор широко известных «пляжных фотографий». Эпатировал публику работами в стиле «ню». На Западе Бахарев стал известен как первый советский фотограф эротического портрета. Не случайно в период СССР некоторые фотографии Бахарева были запрещены для публичного обозрения.
Бахареву принадлежит большая серия гламурных снимков российских знаменитостей от Николая Баскова и Николая Фоменко до модного писателя Владимира Сорокина… 
Фотохудожник вошел в число четырехсот знаменитых людей Новокузнецка. И он же в 1984 году сфотографировал группу кузбасских поэтов и писателей у «домика Достоевского» … 
Вот и все.
Такая оказалась история у фотографии, которой скоро исполнится сорок лет.