Грустная сказка

   Брел Федя как то раннним весенним утречком в магазин, что круглосуточный, за хлебушком.
Рано-рано брел. Думал.
Народу вокруг - ни души. Так рано ещё было.
И видит он у входа одинокую старушку. Сидит себе эдакий божий одуванчик на стульчике
складном у дверей магазина, а пред нею аккуратно зелень всякая на газетке разложена.
И лукошко плетёное, полотенчиком цветастым столь же аккуратно укрытое, тут как тут.
И прошел бы Федя, думами утренними своими отягощенный, мимо старушки. Прошел бы, как обычно проходит мимо таких старушек люд в массе своей, делами озабоченный, коему нет нужды зелень всякую покупать где ни попадя.
И прошел бы, а бабуся и молвит ему, вдруг:
- Здравствуй! Возьми, мил человек, у меня саженец. Отдам за рупь всего. Не прогадаешь.
- Утро доброе, бабушка. Какой такой саженец?
- Чудо-ягоду торгую тебе. Вообще то не собиралась продавать, для себя держу. Да по глазам вижу, тебе нужнее... А чтобы не сомневался ни в чем, отведай ягодку с такого саженца. Но не ешь ее - нельзя  с непривычки, а только запах отведай.

Достала тут же из лукошка и протянула на ладошке своей  сморщенной ягодку необычного голубого цвета, на земляничку похожую.
Была не была - ткнулся Федор носом в ладошку бабулину с ягодкой.
Принюхался чуть, и неожиданно райский аромат вдруг изменил все вокруг в мгновение ока.
И светлее стало.
И легче настолько, что тело его  сутулиться забыло.
И понял он как то разом - в чём проблемы его, и как решить их - тоже понял...

Федор очнулся от того, что кто-то тихонько тряс его за рукав.
- Ну как? Убедился? Бери, сынок. За рупь отдаю всего.

Завернула на удивление  проворно в газетку и протянула саженец - веточку тщедушную.
Федя пробежался руками по своим карманам и, не раздумывая, протянул бабуле не рупь, а целую пятитысячную - все, что было при себе на то утро. Была бы ещё денежка - все бы отдал.
И хотя и отнекивалась бабуся поначалу от бумажки этой оранжевой, однако, опять узрев что то в глазах у своего покупателя, приняла таки плату.
А уж он то не стал, в свою очередь, мешкать - схватил газетку с ростком, мигом  спрятал в нагрудный карман, и  в магазин зашёл. Даже не попрощавшись.
Хлебушка на мелочь, в кармане оставшуюся, купил быстро. И назад.
Выходит, а бабуси уже и след простыл. И ни лукошка, ни стульчика...

В тот же день довёз Федя саженец в полной целости и сохранности до дачи своей.
Оберегал, пока ехал, как мог.
И довёз.

Поставил в баночку майонезную, водички набрал. Пусть посидит пока.
Осмотрел внимательно. Слабенький какой-то саженец.
Жаль, мало на стебельке чудо-ягодок будет. Совсем уж мало.
Зато вкуса они редкого, необычайного вкуса должны быть, наверняка, если уж один только запах чудеса творит.
Но и отведать такую ягодку, пожалуй, будет много охочих в округе,  коль учуят запах. Да не всем выпадет честь. И выпадет ли вообще еще.

Посему и посадил Федя ночью при свете фонарика кустик-стебелек, с виду и так неприметный, в укромном месте. Среди травы обычной да высокой, от постороннего глаза  собою его  прикрывающей. И стал стебелёк деньками солнечными заметно подрастать.
Поливал от души, предвкушая скорое уже  вознаграждение. Утром и вечером поливал, как велено было бабулей, водою дождевой и не студёной.
Но вдруг заметил - не растет более саженец. И ягодки, крошечные совсем, правда, вроде бы завязались уже. И пора бы им уже наливаться. Но не растет. И все тут.
Стал думы разные перебирать - с чего вдруг такая беда? Додумался до того, что сорняк, который призван был стеречь-оберегать, теперь сам же помехою и стал.
А уж как додумался, так и стал немедля чудо-ягоду пропалывать. Выдернул один пучок сорняк-травы, да другой. И ещё несколько. И ещё.
Разошелся Федор, да с пылу - с жару, под горячую руку, и сам стебелёк драгоценный рванул.
Половинка в руке, а вторая - в земле сырой осталась....
И попробовал Федор в отчаянии полном стебелёк собрать. Весь день и так и эдак мучился, пока не понял, наконец, что не срастишь, не склеишь уже никак.

Грустная сказка получилась.
Правда?