Эринии и город Паллады Глава 3

     19 элафеболиона, год архонтства Суниада
     Умиротворенный и переполненный родственным теплом, впитанным в доме дяди, Клеандр не спеша брёл по тёмным улочкам Коллита. Дедушка и брат шли чуть впереди и не тревожили его разговорами. Он думал о том, что походная жизнь закончилась и теперь рядом любимые люди, а вокруг раскинулись мирные родные Афины. Это окутало его сердце радостью, чистой и искренней, давно забытой, потерявшейся в детстве и юности. Поздний вечер наполнил узкие улочки Коллита множеством людей. Они возвращались домой после тяжелого трудового дня. Переулки и тупики дема Коллит переполнены домами фетов. Местные жители трудятся в эргастериях, на государственных стройках, в доках Пирея и на загородных участках богатых землевладельцев наравне с рабами. Еще долго будут слышны тихие шаги их босых ног и громкие ругательства, когда в темноте кто-то ударится о камень или наступит в сточную канаву.
     Мысли Клеандра перескочили на дневную встречу с Гермоликом. Как хорошо, что ему удалось отыскать друга - за пять лет многое могло случиться. Ему вспомнились времена правления Коллегии Тридцати, и как они следили за владельцем гончарного эргастерия, погубившим отца Гермолика. Целую луну они выжидали удобный момент для нападения. Его телохранитель оказался ловким парнем и тяжело ранил Телесагора в бок. Их было четверо связанных дружбой с детства - Клеандр, Гермолик, Телесагор и Клеомед. Клеомед погиб на холме Мунихия, когда горожане во главе с Критием атаковали мятежников из Филы. Все они были там и напоили мечи кровью приверженцев олигархии. Демос под предводительством Фрасибула Стирийца оказался сильнее хорошо вооруженной Городской партии, наемников и пелопоннесского гарнизона - гнев, свобода и справедливость утроили их силы. Со слов Гермолика Клеандр узнал, что Телесагора сейчас в городе нет - он отправился куда-то под Декелею, помочь родственникам с их земельным участком. Ничего страшного, время их встречи скоро придет. Один из бредущих навстречу работяг, неприметный мужчина в темном сильно поношенном гиматии, проходя мимо Клеандра негромко произнес: «Когда все лягут спать, выходи». Полидевк инстинктивно хотел схватить говорившего, но пересилил себя. Отойдя на несколько шагов он обернулся, стараясь запомнить оборванца. Скорее всего, это подручный Совы - кому еще может понадобиться встреча с ним ночью. Клеандр помотал головой, отгоняя теплоту встреч и мыслей. Над его домом нависли темные тучи и надо их разогнать.
     Вернувшись домой, дед пошел прилечь - его утомил этот насыщенный встречами день. А Клеандр зашел в гинекей. Ему хотелось увидеть мать и Мелиппу, услышать их голоса. В гинекее было светло от зажженных светильников. Мать с дочкой сидели у столика рядом с прялкой, обсуждая нарядный белый пеплос, лежащий у них на коленях. Увидев брата,  Мелиппа вскочила и приложила пеплос к груди, позволяя ему распрямиться и укутать ее шуршащей волной.
     - Клеандр, скажи, какой пеплос мне больше идет - с красной каймой или без? - она вернула матери пеплос с красной окантовкой и взяла со столика другой, полностью белоснежный.
     - Такой красавице как ты, сестренка, все к лицу.
     Мелиппа смутилась, ее щеки заалели, а глаза радостно блеснули.
     - Скоро Дельфинии* - выбираем наряд для Мелиппы, - мать с грустью и нежностью посмотрела на дочь.- Выросла моя крошка. Скоро ей испрашивать благословения у Афины-Полиады и нести девичий пеплос Артемиде. Клеандр, с тобой, как с кириосом нашей семьи, хочет поговорить Мантифей, сын Демада. Если ты не против, он зайдет через два дня.
     Мелиппа насупилась и села. Клеандр видел, что она хотела что-то сказать, но промолчала. Только ее маленькие ручки нервно перебирали тонкую материю. Гериона притянула дочь к себе и нежно поцеловала в висок. Мелиппа прижалась к матери, бросив на брата странный взгляд. Уже не первый раз Клеандр ловил такой взгляд, и решил, что при удобном случае надо поговорить с сестрой.
     - Я такого не знаю. Чего ему от меня нужно?
     - Он хочет познакомиться с тобой и …, - Гериона в нерешительности замолчала, подбирая слова. – Ему нравится наша Мелиппа. Думаю, разговор будет о ней.
     - У Мелиппы есть жених? – Клеандр в изумлении уставился на мать. Он продолжал воспринимать сестру как ребенка и подобное известие его очень удивило.
     - Привыкай, Клеандр, Мелиппе уже почти пятнадцать, - Гериона опять обняла и поцеловала дочь. – Сейчас траур и нам не до сватовства, ты просто познакомься с ним.
      Клеандр надолго задержался в гинекее. И с каждым словом матери, рассказывающей о том, что произошло за эти годы в семьях Агаристы, дяди и их собственной, обрастал он заново родственными чувствами, связями и воспоминаниями, превращаясь из одинокого, никому не нужного наемника, в часть семьи. Потом он встал и ушел, подмигнув на прощанье сестре. Зайдя в свою комнату, Клеандр сменил белый хитон на темно-коричневый. Перекинув через плечо перевязь с мечом, он проверил, как клинок выходит из ножен. Спустившись в перистиль, Клеандр остановился у алтаря домашних богов и положил руку на прохладный камень. В детстве он часто просил помощи у покровителей своей семьи,
 * праздник в честь Аполлона-Дельфиния – укротителя бури и моря, 6 мунихиона, официальное начало мореходного сезона.
отправляясь осуществлять очередную рискованную задумку. Олимпийцы могущественны, но слишком многие обращаются к ним за помощью - когда им услышать голос маленького мальчика в реве героев. Теперь он и сам в глазах многих, хорошо знавших его, был героем, и мог рассчитывать на благосклонность олимпийцев. Но ничего просить у них Клеандр не хотел. Он пришел к своим патронам*, родным и близким. И пришел не за помощью, а поприветствовать их.
     - Хайре - радуйтесь, - сказал Клеандр, сын Диомеда, внук Диагора.
     «Хайре», - ответили патроны.
     Тысячеглазый титан Аргус-Панопт равнодушно наблюдал, как осторожная тень выскользнула из калитки дома, затерянного в хитросплетении улочек Коллита и, соединившись с тенью поменьше, замерла в непроглядной тьме близлежащего переулка. Сова приложил палец к губам, потом указал на его дом. Клеандр все понял - не шумим, ждем, наблюдаем за домом. Ждали долго, незаметно переминаясь с ноги на ногу, на расстоянии удара мечом друг от друга. Опытные воины чувствуют себя неуютно, когда кто-то находится вплотную. Исключение только для самых близких. Где-то невдалеке заухала сова, и Клеандр подобрался, почувствовав, как Эвмел насторожился.
     - А вот и он, - еле слышно произнес Сова.
     Высокая фигура в темной хламиде с капюшоном проскользнула невдалеке от них и двинулась в сторону Кидафения. Незнакомец шел темными узкими улочками, не выходя на широкую параллельно идущую улицу Треножников**, и у Клеандра никак не получалось его рассмотреть. В какой-то момент справа выскользнула еще одна тень. Незнакомец остановился, они пошептались и двинулись дальше вместе. Клеандр запомнил это место, вдруг пригодится. Один раз мужчины попали в осторожные объятья Селены, но накинутые на головы капюшоны не позволяли их рассмотреть. Попетляв еще немного по Кидафению, они подошли к большому дому, явно принадлежащему аристократу-эвпатриду или кому-нибудь из новоявленных богачей-эмпоров. К дому примыкал сад, окруженный внушительным, почти в два человеческих роста, забором. Незнакомцы притаились у задней стены дома, черневшей маленькими, узкими оконцами верхнего этажа, закрытыми деревянными ставнями. Один из мужчин подобрал с земли камешек и метко бросил в крайнее окно. Негромко звякнул ставень. Подождав немного, незнакомец кинул еще один камешек. Вскоре в стене дома открылась неприметная дверь, видно предназначенная для прислуги и рабов, и к мужчинам присоединился невысокий человек в темной эксомиде***. Пришедшие что-то зашептали ему, делая резкие жесты руками. Он молча выслушал их, кивнул в ответ и, подняв на прощание правую руку, исчез в доме. Дверь осторожно закрылась.
 * домашние божества, «защитники».
 ** одна из самых широких и нарядных улиц древних Афин; начиналась от театра Диониса и тянулась вдоль восточного склона Акрополя; здесь хореги-победители Дионисийских хоровых и театральных состязаний ставили величественные памятники-треножники.
 *** разновидность хитона с открытым правым плечом и правой частью груди, одежда рабов и рабочего люда.
     Ночной путь продолжился - впереди, быстрым шагом шли двое незнакомцев, а за ними, в плетре позади, крались Сова и Клеандр. Очевидно, что Эвмел замечательно знал этот дем. Он мастерски выбирал дорогу, то приближаясь к преследуемым, где это было безопасно, то отпуская их на открытом пространстве. Вскоре миновали Элевсиний - портик, где собираются посвященные перед торжественным шествием к храму Деметры и Персефоны в седьмой день Элевсинских мистерий. Этот праздник, как известно каждому эллину, проходит в середине месяца боэдромиона. Потом пересекли Панафинейскую улицу и пошли вдоль северного склона Ареопага, священного холма Ареса, оставляя по правую руку Агору. За все это время на их пути попался только припозднившийся гуляка, в сопровождении огромного, устрашающего вида, раба, родом откуда-то из внутренних областей Ливии. Да пару раз неясными тенями в отдалении проскользнули подозрительные фигуры. У храма Геракла они остановились, притаившись в темном переулке - пропускали отряд стражи, неторопливо двигавшийся в ореоле горящих факелов в сторону Пникса. Ещё немного, и блуждания по ночному городу завершились, уперевшись в красивый дом недалеко от Мелитских ворот. Сердце у Клеандра замерло, а потом начало разгоняться, когда он понял, куда они пришли - это был дом, где жила Агариста. Сюда он приходил с дедом днем. Полидевк и Сова издали наблюдали как один из мужчин притаился за стволом огромного дуба, а второй подошел к дому и негромко свистнул. Даже на таком расстоянии Клеандр видел, что ставни окошка, под которым стоит незнакомец, прикрыты неплотно. Свистевший отошел к дубу, за которым спрятался его товарищ и снял капюшон. «Вот это ночь сюрпризов», - удивился Клеандр. Луна осветила суровое и непроницаемое лицо фракийца Дикома. Вскоре из дома вышли два человека и направились к Дикому. Облако набежало на задумчивое чело Селены, и рассмотреть их хорошо Клеандр не мог, но было очевидно, что один из них молод и крепок сложением, а второй худощав и стар. Темные эксомиды, обнажавшие правое плечо, говорили о том, что это скорее всего рабы. Поначалу они шли быстро, но потом, видимо рассмотрев ожидавшего их, молодой замедлил шаг и остановился. Его спутник тоже остановился и стал что-то говорить, успокаивающе дотронувшись ему до плеча. Диком и седой высокий старик что-то доказывали молодому парню, а тот молчал, насторожено озираясь по сторонам. Полидевку было хорошо видно, что за время разговора Диком наполовину сократил расстояние до своего собеседника. То ли почувствовав это, то ли сочтя разговор оконченным, парень сделал попытку отступить. В этот момент Диком бросился на него и схватил за вскинутые в защитном жесте руки. Здоровяк дернулся, пытаясь вырваться, и упустил мгновенье для ответного приема. Клеандр машинально представил, как бы он поступил в этом случае - ударить головой в лицо и вывернуться за спину напавшему. А тем временем для парня все было кончено. Мойра Атропос уже щелкнула ножницами, перерезая нить его жизни - из-за дуба выскочил товарищ Дикома и умело накинул ему тонкий шнур на шею. Вдвоем с Дикомом они повалили отчаянно сопротивляющегося противника на землю. Клеандр, немного опешивший от быстроты произошедшего, хотел было вмешаться, но Сова крепко ухватил его за руку, приложив палец к губам. Полидевк резко высвободил руку. Они находились слишком далеко, и Клеандр не успел бы прийти на помощь, даже если это было бы необходимо. Теперь можно было только призвать на помощь Эриний*. Но сначала надо разобраться, что происходит, и какое отношение имеет к смерти отца и Аристомаха. Пока Клеандр и Эвмел сверкали друг на друга глазами, убийцы подхватили тело и скрылись за поворотом. Седой старик тоже исчез, словно
 * богини мести.
Гермес-Психопомп*. Только Селена с осуждением взирала на пустую улицу. Впрочем, есть ли ей дело до суеты смертных. Друзья поспешили в погоню. За домом дорога раздваивалась - более широкая вела к Пниксу, а узенькая уходила  переулками к холму Нимф. Дикома со спутником нигде не было видно.
     - Проверь там, - Сова махнул в сторону Пникса. - Если догонишь, не вмешивайся, только наблюдай. Утром, когда колесница Гелиоса оторвется от вершин Гиметта на ладонь, приходи в корчму «Спутники Диониса», что рядом с Гипподамией. Расскажу, откуда я узнал, что твой раб-фракиец собирается прогуляться по ночному городу.
     Эвмел исчез в темноте, а Полидевк бесшумно побежал в сторону Пникса. Подобно гончей, выслеживающей дикого вепря, Клеандр долго рыскал по безлюдным закоулкам Мелите, пытаясь напасть на след. Он обогнул Пникс - холм Народных собраний, осмотрел западный склон Ареопага и вернулся к дому Агаристы. Все было бесполезно - похоже, Диком с незнакомцем  скрылись в том направлении, куда отправился Эвмел. Смирившись с неудачей, Полидевк двинулся в сторону холма Нимф. Он не ожидал там что-нибудь обнаружить, слишком много миновало времени, но попробовать стоило. Только тишина, темнота и один пьяный оборванец встретились на его пути. Затем он ухватился за одну интересную мысль и  быстрым размеренным шагом неутомимого воина двинулся в сторону Кидафения. Теперь Клеандр не петлял  по узким, сплетенным в замысловатый узор улочкам, а шел прямо, выбирая кратчайший путь. Вскоре он стоял у глухой стены дома с неприметной дверью в центре дема Кидафений. Отсюда вышел невысокий человек в темной эксомиде, с которым разговаривали Диком и его спутник перед тем, как отправиться к дому Агаристы. Может, они вернутся сюда, чтобы рассказать о случившемся. Теперь, припоминая увиденное здесь ранее, Клеандр был почти уверен, что целью разговора было поставить в известность обитателя этого дома о планируемом убийстве. Или, что вероятнее, получить от него разрешение на это убийство. Увидев этот большой дом в первый раз, Полидевк не узнал его. Всё-таки пять лет скитаний и ночная темень могут побудить богиню памяти Мнемосину сыграть с тобой шутку. Но теперь Клеандр вспомнил, что раньше в этом доме жил богатый метек, наживший свое состояние на торговле с Киреной и Навкратисом. В год анархии, по решению Тридцати тиранов, он был казнен, а его имущество конфисковано. После восстановления демократии Фрасибулом Стирийцем и его сторонниками, дом был куплен аристократом-эвпатридом Каллием, сыном Гиппоклида, из рода Филаидов. Каллий, несмотря на свое знатное происхождение, пользовался популярностью в народе благодаря своим щедрым хорегиям и гимнасиархиям**. Кто сейчас является владельцем дома, Клеандр не знал, но богачи вроде Каллия, добровольно дома не продают.
     Какое-то время Клеандр стоял в темном переулке и наблюдал за задней дверью. Время шло, но ничего не происходило. Дом спал и, похоже, этой ночью больше не ждал гостей. Придя к выводу, что убийцы уже не появятся, Клеандр стал затягивать шагами вокруг дома
 * Психопомп - проводник душ.
 ** в Афинах на богатых граждан возлагались государственные повинности – литургии, среди них: хорегия – подготовка хора для крупных праздников, гимнасиархия – содержание и подготовка атлетов, а также украшение спортивных арен на праздники.
петлю, осматривая высокий, почти в два человеческих роста, каменный забор. По бокам от главного входа застыли кеглеобразные статуи Аполлона. Далеко разящий светлый бог охранял покой хозяев, спрятавшихся за массивной дубовой дверью и высокой стеной ограды. Ни в одном из маленьких окошек, видных с улицы, не теплился свет - Гипнос утихомирил людские страсти. Клеандр подобрался к забору подальше от зоркого Аполлона. Здесь можно было не опасаться, что его заметит припозднившийся прохожий или ночной патруль. Набрав стремительность несколькими мощными шагами, Клеандр высоко подпрыгнул и ухватился за край забора. Бесшумно подтянувшись, он осторожно заглянул в сад. Не заметив ничего подозрительного, Клеандр закинул ногу и улегся поверх забора. Сад тянулся в длину почти на полстадия, да и в ширину был почти столько же. Ровные аллеи кипарисов и платанов, строгие дорожки гранитных плит, мраморные скамьи, бронзовые и алебастровые статуи богов и героев. Наверное, в дни приемов здесь неторопливо прогуливаются гости, ведя беседы о философии, политике и торговых делах. В центре сада обосновался прекрасный девятиструйный фонтан, оживлявший чопорную симметрию окружающего пространства веселым танцем нимф и муз. По дорожкам разбежалось множество резвых длинноногих светильников. В это позднее время только два из них не спали, что-то шепча дрожащим светом в темноту - один около фонтана, а другой у двери, ведущей из сада в дом. Клеандр неторопливо и внимательно осмотрел деревья и дорожки, пытаясь определить, не скрывает ли безмятежная темнота ночного сторожа. Не заметив никакого движения, он сосредоточился на доме. Вот это дворец! Каких же размеров там андрон? Гуляющая по Элладе поговорка, что застольников должно быть не меньше числа Харит и не больше числа Муз, тут явно не к месту. Там, похоже, комфортно разместятся все олимпийские боги с их многочисленной родней. И зачем людям избыточная роскошь? Безоговорочный сторонник афинской демократии, Клеандр однако преклонялся перед простотой спартанского быта. Он считал их суровую школу подготовки воинов лучшей в Элладе и во всей Ойкумене. О, великий Ликург*, почему ты не родился в Афинах? Клеандр вспомнил Сократа, бродившего по рынку и приговаривавшего: «Как приятно, что есть столько вещей, без которых можно обойтись». Как прав был старый, добрый мудрец, предупреждая, что тяга к богатству, комфорту и изнеженности способна погубить любое государство. И пусть находятся шутники, утверждающие, что лакедемоняне так охотно идут в бою навстречу смерти из-за невыносимых условий жизни на берегах холодного Еврота. Пусть смеются, что копье врага предпочтительнее спартанской бобовой похлебки. Редко встретишь таких бесстрашных и дисциплинированных воинов как спартанцы. В Спарте девять героев на декаду** воинов, а в других полисах хорошо, если найдется один герой на эномотию***. Неудивительно, что вся Эллада оказалась под пятой Лакедемона. Ни в коем случае не подумайте, будто Клеандр жалел, что не родился в Спарте. Он горячо благодарил Зевса и Мойр за то, что его глаза и сердце с рождения любуются стройноколонным Парфеноном и приветливыми склонами Гиметта, а не храмом Афины-Меднозданной**** и суровым заснеженным Тайгетом. В детстве и юности Клеандр ненавидел лакедемонян всей душой. Слишком много горя они        * легендарный законодатель Спарты.
 **воинское подразделение из 10-12 человек.
 *** воинское подразделение из 25-36 воинов.
 **** главный храм Спарты.
причинили афинянам. Поколение за поколением Афины и Спарта противостояли друг другу, жаждая власти над Элладой. Много родственников Клеандра пало от лакедемонских мечей и копий - такое не забыть. Теперь яркое пламя ненависти погасло, остались тлеющие угли враждебности и подозрительности, подпитываемые многовековой историей. Но от строгого взора богини справедливости Дике не спрячешься - она требует отдать должное мужеству, выдержке и воинскому искусству лакедемонян. Разве могли даже самые рьяные недоброжелатели представить, что изнемогающие от усталости и жажды спартанские гоплиты, преследуемые неприятелем, разломают строй и, не обращая внимания на приказы командиров, бросятся к воде? А как поступили афиняне и их союзники в Сицилии на реке Ассинар? Отец был там и с горечью рассказывал, какое безумие охватило отступающее войско. Ата* любит подкарауливать тех, кого можно согнуть. А спартанцев можно сломать, как любого из смертных, но не согнуть. Клеандр последние годы воевал бок о бок с длинноволосыми воинами из Лакедемона и научился их уважать.
     Тихий скрип прервал размышления Клеандра. Из дома в сад неторопливо вышли двое крепких мужчин - в руках масляные светильники, через правое плечо перекинуты перевязи с короткими мечами. У дальней от Полидевка ограды раздался шорох и, виляя хвостом, к вышедшим подошла огромная черная собака. «Ай да охрана - пес дрыхнет под деревом, а сторожам лень выходить из дома», - усмехнулся Клеандр. Потрепав собаку по голове, мужчины разделились - один пошел вдоль забора налево, а другой направо. Собака зевнула и, поколебавшись мгновение, улеглась у двери. Клеандр хорошо рассмотрел прошедшего рядом с его укрытием громилу - массивные плечи, бычья шея и заросшее жестким волосом разбойничье лицо с приплюснутым сломанным носом. Обойдя территорию, охранники встретились у фонтана и, поставив светильники на скамью, достали костяные бабки. Вскоре азарт полностью поглотил их, и Клеандр потерял к ним интерес. Какое-то время он рассматривал дом и сад, запоминая каждую мелочь, а потом, чувствуя, что мышцы начали затекать, бесшумно спустился с забора на улицу. Похоже, ничего интересного этой ночью здесь уже не произойдет. Клеандр несколько раз обошел участок с домом, внимательно исследуя прилегающую территорию, а потом быстрым шагом направился в сторону Коллита. Вернувшись домой, Клеандр бесшумно перебрался через забор, калитка на ночь запиралась изнутри. Осторожно приникнув к занавешенному входу в комнату, где жили Диком с женой, Полидевк напряженно вслушивался, пока не уловил равномерное дыхание взрослого мужчины. Фракиец был дома и спокойно спал. Вечер и ночь выдались хлопотными, а на раннее утро назначена встреча с Эвмелом - пора уже и Клеандру было призвать Гипноса и отдохнуть.
     С первыми лучами солнца Клеандр открыл глаза, тело было наполнено энергией и силой. Он могуче, до хруста, потянулся и встал. Обнаженный, широкоплечий и мускулистый, как древний герой, он подошел к узкому оконцу, выходящему на восток. Алая полоса ласкала вершины Гиметта, а где-то за горизонтом Гелиос твердой рукой разгонял свою колесницу. Клеандр громко хлопнул три раза в ладони, приветствуя всходящее солнце. Это простое действие всегда придавало ему бодрости и улучшало настроение. Справедливость – хлопок,
 * богиня безумия.
долг – хлопок, сила - хлопок. Надев новый белый хитон с синей окантовкой, купленный вчера на Агоре, Клеандр спустился вниз. На кухне возилась рабыня, готовя легкий завтрак. Клеандр вышел в сад. Там, рядом с колодцем, находилась каменная чаша для умывания. Опустив на веревке кадос в колодец, Клеандр вытащил себе воды и умылся, чувствуя, как холодная вода обжигает лицо и шею. Потом он наполнил водой из колодца небольшую каменную ванну, стоявшую невдалеке. В ней мать стирала одежду домочадцев в тёплую погоду. Зайдя на кухню, он взял мадзу*, большой кусок овечьего сыра и тарелку с маринованными оливками. Вернувшись в сад, Клеандр уселся за стол под платаном и начал неторопливо есть, обдумывая произошедшее ночью. Молодая фракиянка Филис вынесла ему ойнохойю** с вином, фиал и сушеные фиги. Смутившись под его задумчивым взглядом, она робко улыбнулась и вернулась в дом - скоро все проснутся и их надо будет накормить. Из дома вышел дед, зябко кутаясь в старый шерстяной гиматий. Утро было свежее. Прохлада Никты ещё смело смотрела на приближающихся галопом коней Гелиоса. Его сонное лицо сделалось строгим, когда он увидел Клеандра.
     - И куда ты опять шастал этой ночью, шалопай? Думается мне, не подругу сердечную навещал, как следовало бы молодому парню. Подумай о матери. Что с ней станется, если она узнает, что ты, как и Диомед, кого-то выслеживаешь по ночам?
     Улыбка тронула губы Клеандра. Он ясно видел, что дед возмущен своей непричастностью к поиску убийц сына.
     - Не волнуйся за меня, дедушка, я могу за себя постоять. Кажется, я нащупал нить к разгадке произошедшего. Мне очень нужна твоя помощь, - Клеандр взял деда за жилистое предплечье.
     Старик гордо вскинул голову и расправил плечи. Его умные, выцветшие от прожитых лет глаза, радостно блеснули.
     - Расскажи, дедушка, чем жил Аристомах, с кем общался? Может о нем в последнее время ходили какие-нибудь нехорошие слухи?
     Диагор многое знал и с удовольствием стал рассказывать внуку об Аристомахе. Слушая деда, Клеандр выжидал момент, чтобы спросить о Каллии.
     - А с богачом Каллием, сыном Гиппоклида, Аристомах был знаком?
     Диагор удивленно посмотрел на внука.
     - Да, у них было совместное предприятие по поставке тканей из Ионии. А причем здесь Каллий?
     Клеандр сменил тему и заговорил о Дикоме. Диагор фракийца хвалил - если бы не он, то жить с Диомедом было бы совсем тяжело. Диомед постоянно ворчал и был всем недоволен,
 * ячменная лепешка.
 ** сосуд для разливания вина.
и Диком зачастую был посредником в сглаживании конфликтов. Воспользовавшись паузой в рассказе Диагора, Клеандр встал. Ему было уже пора спешить на встречу с Эвмелом.
     - Спасибо, дедуль. Сейчас мне надо идти. Ты собираешься на Агору или будешь дома?
     - Немного позже пойду на Агору, почитаю объявления о ближайших заседаниях Гелиэи. Если попадется какое-нибудь интересное дело, то попробую попасть в число судей. Что-то я давно не доставал свой пинакион*. Через пять лет и ты сможешь стать гелиастом.
     Провожаемый недовольным бурчанием - старик рассчитывал услышать, что удалось разузнать внуку - Полидевк скрылся за калиткой. Покинув пределы города через Итонские ворота, Клеандр перешел с быстрого шага на бег. Оставив позади руины Фалерской стены, которой уже никогда не суждено было возродиться, он по узкому деревянному мосту пересек полноводный весенний Илисс. Подталкиваемый в спину взглядами обгоняемых им людей, Полидевк бежал вдоль разрушенной Южной Длинной стены, наслаждаясь ощущением силы и неутомимости. Миновав заболоченное западное побережье Фалерской бухты, Клеандр очутился среди ветхих лачуг оживленных пирейских кварталов. Это около гавани просторные и прямые улицы с опрятными домами благовоспитанных граждан, а здесь владения «корабельной черни» с их грязью, вонью, узостью и нагромождением, наползающих друг на друга развалюх. Где-то здесь был убит его отец. Где-то здесь бродит его тень, требуя отмщения. Вскоре в колоннаде своих портиков, перед Клеандром раскинулась Гипподамия. Первый же попавшийся торговец объяснил ему, где находится корчма «Спутники Диониса». До нее было рукой подать, и вскоре Полидевк стоял у довольно обширной пастады** с мраморными стройными колоннами. Дом был большой, добротный, с новой крышей из терракотовой черепицы. Корчма явно процветала. Небольшая деревянная вывеска, изображавшая бога вина и веселья, радовала глаз точностью и изяществом линий. К одной из колонн пастады прислонился рослый плечистый парень с наглыми насмешливыми глазами - явно вышибала, следящий здесь за порядком. В глубине пастады виднелось несколько дверей. Крайние слева двойные двери, украшенные резьбой, плетущей замысловатую картину веселья Диониса, сатиров и вакханок порой в очень откровенных позах, были открыты. Клеандр направился туда. Молодец выпрямился и насторожился. В руках у него откуда-то появилась увесистая дубина.
     - Корчма закрыта.
     - Мне нужен Эвмел. Мы договорились с ним о встрече, - Клеандр уже перерос тот возраст, когда хмельная смесь удали, силы и озорства побуждает выискивать в каждом общении с незнакомым крепким парнем возможность помахать кулаками. - Я спешу, позови его.
     Парень поколебался мгновение, стоит ли затевать ссору в одиночку, потом крикнул в открытые двери:
 * бронзовый жетон судьи-гелиаста; каждый год, путем жребия, из афинских граждан старше тридцати лет выбирались 6000 гелиастов.
 ** крытый вход.
     - Эй, Филохар, здесь к Сове пришли.
     В проем выглянул плечистый молодец постарше и окинул Клеандра пристальным холодным взглядом.
     - Проходи, коли пришёл.
     Клеандр отметил нож у пояса, враждебный тон и недобрую ухмылку – его терпение кончилось. Он сделал два неторопливых шага и коротко без замаха ударил стоявшего в дверях в челюсть. Потом молниеносно развернулся и, схватив парня с дубинкой за руку и хитон, бросил через бедро, сильно приложив спиной об утрамбованную землю.
     - Вот молодец! Давно было пора проучить самоуверенных болванов, - переступив через лежавшего в дверях парня, появился Эвмел. Наставив на пытавшегося подняться с земли вышибалу указательный палец, он громко продекламировал:
     - Смолкни, несчастный, воссядь и других совещания слушай,
     Воле почтенных, как ты! Невоинственный муж и бессильный,
     Значащим ты никогда не бывал ни в боях, ни в советах.
     Немного посмеявшись, Эвмел опять обратился к Клеандру:
     - Хайре, Полидевк. Иди ко мне в помощники, платой не обижу.
     Какое-то время Сова смотрел на Клеандра, потом поняв, что ответа не будет, задумчиво покивал головой.
     - Клянусь Гермесом, Полидевк, сами Мойры искололи бы себе все пальцы, попытайся они изменить твою нить судьбы. Знаешь, твердолобый друг мой, заработать можно на чём угодно, было бы желание и решимость рискнуть. Все вокруг боятся ответственности, - Сова широко махнул рукой в сторону Верхнего города. - Из-за этого мы проиграли Войну. Из-за нерешительности и глупости стратегов, архонтов и булевтов*. Единственного, кто готов был действовать без оглядки на весь этот тупой и жадный сброд, составляющий Народное собрание, принудили бежать из Отечества. Да, Алкивиад, сын Клиния, потомок Аякса, был великим человеком. Только он мог сделать Афины владычицей всей Эллады. Да ещё Лукоголовый**, если верить старикам.
     Клеандр отчётливо видел, что взор Эвмела затуманен воспоминаниями, и участь Алкивиада горечью неразбавленного вина тревожит его память. Так бывает, когда думают о человеке, с которым был знаком и пережил вместе много опасностей. «Неужели Эвмел воевал под началом Алкивиада?» - с удивлением подумал Клеандр. Сова раньше никогда об этом не упоминал, да и не из тех он был людей, кто будет рисковать жизнью за Родину или
 * члены Буле – Совета Пятисот.
 ** одно из прозвищ Перикла.
любую другую возвышенную идею. Тем временем задумчивое настроение маленького афинянина было безжалостно обращено в бегство звонким искренним смехом.
     - А знаешь, Полидевк, - сквозь этот заразительный смех выдавил Эвмел, - я заработал на тебе только что пятьдесят драхм. Я поспорил с этими глупцами, что они не справятся с тобой, даже если нападут неожиданно.
     - Надо было больше ставить, что-то ты продешевил.
     - Надо было, учту на будущее, - Эвмел опять рассмеялся. – Жаль, Полидевк, что ты не вернулся в Афины на несколько дней раньше. В этом году Великие Дионисии* праздновались с большим размахом. В театре ставилась новая комедия Аристофана. Уж и досталось от него нашему народовластию и скудоумию гелиастов. На это стоило посмотреть.
     Эвмел немного помолчал и стал серьезным.
     - Пойдем со мной – мне надо тебе кое-что показать.
     Сова двинулся прочь от широких чистых улиц припортового района, регулярно убираемых рабами-дворниками и находящихся под пристальным надзором астиномов** и ходопоев*** Пирея, в сторону Длинных стен. Поплутав по узким улочкам квартала бедноты, они вышли на пустырь, заросший кустами шиповника.
     - Тело твоего отца обнаружили здесь. Фет, живущий неподалеку, шел на работу в доки и натолкнулся.
     Клеандр стоял, ссутулившийся и мрачный, как будто придавленный огромной тяжестью. Так, наверное, стоит Атлант за Геракловыми столбами, держа на могучих плечах небесный свод. Эвмел отступил в тень платанов, оставляя друга наедине с его скорбью. Когда Эвмел вернулся, взгляд Клеандра стал безжалостным и сосредоточенным. Так смотрит голодный горный лев, вышедший на охоту.
     - Говори, Сова, я внимательно слушаю.
     - За твоим домом наблюдает мой человек, как ты уже знаешь. В первую ночь после твоего возвращения, когда мы с тобой сидели у восточного склона Акрополя, Диком-фракиец, раб и оруженосец твоего отца, покинул дом и довольно долго отсутствовал. Мой человек, не имея указаний следовать за выходящими из дома, остался на месте. Вчера незадолго до захода солнца к вашему дому подошел немолодой, высокий мужчина и через служанку, находящуюся в саду, вызвал Дикома. Они стали что-то тихо обсуждать. Надеясь что-нибудь услышать, мой человек вышел на улицу и прошел мимо них. То ли они уже все обсудили, то ли испугались незнакомца, но разговор закончился, и ему удалось уловить только
 * праздник в честь Диониса, проходивший в начале элафеболиона.
 ** должностные лица, в чьем подчинении находилась городская полиция, следящая за порядком и чистотой.
 *** магистраты, в чьем подчинении находились дорожные рабочие.
прощальную фразу твоего фракийца: «Не переживай, Лисимах, эта проблема будет скоро решена». Считая, что эта встреча представляет для меня интерес, он отыскал меня - благо я был в городе, а не в Пирее. Я приказал своим людям ждать тебя около дома и передать, чтобы ты выходил, когда все лягут спать. Дальнейшее тебе известно.
     - Ты догнал их? Что они сделали с телом? - так как Эвмел не задал ему ни одного вопроса о ночной погоне, Клеандр был уверен, что он догнал убийц.
     - Они двигались к холму Нимф, и я быстро настиг их. Тело зарыли под огромным дубом, в стороне от тропы - место глухое, там его никогда не найдут. Яму они не копали, она была уже готова, земля свежая, к месту шли уверенно - очевидно, убийство было спланировано до мелочей. Серьезные ребята, - последние слова Эвмел произнес с уважением, как человек знающий в подобных делах толк.
     - Куда они пошли потом?
     - Через Мелите, в сторону Пирейских ворот. Там я их упустил. Возможно, они заметили меня и сбросили с хвоста. А может, это вышло случайно - уж больно там неудобное место для слежки.
     - Попробуй узнать по своим каналам, Эвмел, какие дела связывали Аристомаха, мужа моей сестры, с богачом Каллием, сыном Гиппоклида. Я думаю, мы нащупали ниточку, ведущую к тайне смерти Аристомаха.
     - Ты может что-то и нащупал, а мне Ариадна пока никакой помощи не оказала. Рассказывай, не темни.
     - Дом в Кидафении, около которого этой ночью Диком и его спутник разговаривали с человеком в темной эксомиде, принадлежит Каллию, - Клеандр сделал паузу, ожидая пока Эвмел подтвердит его слова.
     - Дом самого богатого гражданина Аттики знает каждый афинянин, - воскликнул Сова. - Но при чем здесь, Аид тебя забери, убитый две луны назад Аристомах? - он запнулся. - Неужели дом в Мелите к которому отправился Диком из Кидафения…?
     - Да, это дом Аристомаха. Сейчас там за хозяйку Агариста - ждет пока кончится траур и свекр с братьями выберет ей нового мужа из своих родственников. «Аристомах не рассчитывал, что Танат так скоро явится за ним, и поэтому в завещании не указан счастливчик, которому достанется Агариста, опека над его малолетними сыновьями и большая часть имущества, надо заметить, весьма значительного», - это Клеандр продолжил уже мысленно, припоминая услышанное от деда. Ну, недолюбливал он Аристомаха и всех его высокомерных родственников-аристократов, с презрением смотрящих на любого, кто не вел свой род от Тесея, Эрехтея или какого-нибудь другого царя или героя-полубога.
     - Это очень интересно, - Эвмел нахмурился, видимо, уже что-то обдумывая. - Мой человек снял комнату в доме каменщика, что с покосившимся забором, почти напротив вашего. Думаю, ты его уже вычислил. Если я тебе срочно понадоблюсь, то сообщи ему. Он знает, где меня искать. Хайре, Полидевк, - Сова махнул на прощанье правой рукой. – «Что ты разузнал, Полидевк? - Эвмел пристально смотрел на удаляющегося Клеандра. – Твой дед дружен с Дионисодором и часто бывал в доме Аристомаха. Он мог что-нибудь случайно услышать и рассказать тебе. Ты можешь стать для меня опасен, Полидевк».
     Желая побыть в одиночестве и спокойно обдумать неожиданный поворот событий, Клеандр покинул Пирей и обойдя гавань с севера, спустился на безлюдный скалистый берег напротив Ээтионеи. Небольшие волны лениво заигрывали со скалами, обдавая их солеными, весело искрящимися на солнце брызгами. Самый приятный для слуха эллина звук - это шум необъятного морского простора, каждым своим вздохом приветствующего Гею. Не мыслит эллин свою жизнь без моря. Только Зевсу-Громовержцу, владыке всех богов, уступает своей мощью Посейдон - морской владыка. «Море! Море!» - рыдая, падали на колени, увидев с заснеженного хребта морскую гладь, безжалостные и храбрые воины, год пробивающиеся сквозь горы, ущелья и равнины Мидийского царства к Эвксинскому Понту. Клеандр хорошо помнил соленый вкус слез, катившихся тогда по его обветренному, заросшему лицу. Опершись широкой спиной на нагретый солнцем камень, Клеандр наблюдал за кричащими чайками и пытался убедить себя, что Диком не может быть замешан в убийстве Аристомаха и отца. Тридцать лет прошло с тех пор, как юного и испуганного Дикома  ввели в их дом и обведя вокруг очага Гестии, посыпали ему голову орехами и сушенными фигами, принимая таким образом в семью. Худой, молчаливый мальчик вырос в сильного, замкнутого мужчину, во всех походах сопровождавшего своего хозяина. Клеандр помнил ясный осенний день, с улыбкой наблюдавший за тем, как отец обучает маленького сына держать меч. Этим, преисполненным важности и усердия семилетним мальчуганом, впервые взявшим в руки настоящее оружие, был Клеандр. Именно тогда открылась калитка и вбежал Диком. Упав на колени перед отцом, он со слезами на глазах просил Диомеда поспешить на Агору и выкупить у работорговца молодую девушку из его деревни. Диком с утра отправился на рынок за продуктами и случайно увидел среди вереницы выставленных на продажу рабов знакомое лицо. Не произнеся ни слова, Диомед поспешил на Агору и, переплатив вдвое, купил фракиянку. Торговец, видя заинтересованность покупателя, отказался снизить цену. Все эти годы Диком и Талэ считались скорее родственниками, переехавшими из деревни, чем рабами. Талэ помогала матери в воспитании девочек, а Диком обучал Клеандра борьбе, метанию дротика и топора, сопровождал на уроки грамматики и письма. С детства были очень дружны Кефисокл и Финес, сын Дикома. Еще до того, как Клеандр покинул Афины, Диомед хотел даровать вольную всей семье Дикома и помочь в обустройстве. Фракиец отказался, считая, что должен находиться рядом с отцом, чье здоровье сильно ухудшилось. Время после поражения в Войне и правления Тридцати тиранов было очень тяжелое.
     Не мог Клеандр поверить в причастность Дикома к смерти отца. И не верил. А вот с Аристомахом дело другое. Судя по ловкости, с которой был убит парень у дома Агаристы, Диком со своим спутником в капюшоне, делают подобное не впервые. И убитый и высокий старик, вышедший с ним из дома, и человек, с которым убийцы разговаривали у дома Каллия, все были одеты в эксомиды. Это, конечно, не доказывает, что они обязательно являются рабами. В Афинах зачастую невозможно отличить по одежде и поведению фета от раба. Но Клеандр был уверен, что все эти люди варвары, а не эллины. Похоже, Диком состоит в шайке грабителей-фракийцев. Варвары стараются общаться только с соплеменниками и редко допускают в свой круг чужестранцев. Главарем является невысокий мужчина из дома Каллия, иначе, зачем бы Диком пошел к нему за советом. Кто-то из рабов Аристомаха тоже входит в шайку. Узнав, что при хозяине будет крупная сумма денег, он оповестил об этом товарищей. При нападении Аристомах оказал сопротивление и был убит. Надо узнать у сестры, где ее муж провел тот вечер. Злополучный парень, тело которого закопали на холме Нимф, входил в шайку или случайно что-то узнал об убийстве Аристомаха и решил извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Седой старик вывел его для разговора с тем, кому эти сведения были интересны. И ожидал парень увидеть явно не Дикома, так как очень испугался, рассмотрев, кто стоит под деревом.
     Очень вероятно, что фракийцы действуют не на свой страх и риск, а за ними кто-то стоит. Какой-нибудь богатый метек или афинянин, по роду своей деятельности осведомленный о наличии в конкретное время у определенного купца крупной суммы денег или драгоценностей. Тогда человек из дома Каллия может быть связующим звеном между бандой и организатором преступлений. Неужели Каллий, один из богатейших людей Аттики, может иметь отношение к шайке грабителей и убийц? Клеандр слишком долго отсутствовал, чтобы знать, чем сейчас живут Афины и какие политические группировки борются за власть. Но раньше Каллий имел огромный авторитет в государстве, являясь одним из вождей аристократов, и слыл человеком честным, щедрым и набожным. Клеандра не беспокоило влияние и богатство Каллия. Он не признавал никаких авторитетов. Если Каллий имеет отношение к смерти Аристомаха и отца, то ему придется за это ответить, пусть даже его дом охраняет целая армия, а в кладовых лежат все сокровища Креза. Есть ли связь между убийством Аристомаха в Мелите и смертью отца на окраине Пирея? Единственная причина подозревать наличие связи – это то, что отец стал пропадать по ночам сразу после смерти Аристомаха. Возможно, он за кем-то следил. Это бы объяснило, как отец оказался в Пирее ночью. По словам матери, отец вообще не бывал в порту. Все его немногочисленные друзья жили в Верхнем городе, а делами с пирейскими купцами и судовладельцами в интересах семейного эргастерия, занимался дядя. Возможно, отец заметил, что Диком пропадает по ночам и решил за ним проследить. Так он узнал о существовании банды. Упрямство и замкнутость могли побудить его в одиночку собрать сведения о преступниках, прежде чем обратиться в Коллегию Одиннадцати. Однажды в Пирее его заметили и убили. Дикома в этот момент там не было и он не смог защитить отца. Надо разузнать о фракийцах, с которыми Диком общался этой ночью.
     Ветер усилился и волны, раздражаясь невозмутимостью скал, стали обрастать пенными гребнями. Одна из туч, превратившись в гримасничающего Мома-Насмешника, бога злословия, в открытую смеялась над Клеандром. Полидевк приветственно помахал рукой развеселившемуся божеству. А может, и правда он все это придумал, и молодому фракийцу отомстили за соблазнение чужой жены или какой-нибудь другой грех. Ведь рабы точно такие же люди, как и эллины, чего бы там не говорили многомудрые философы. Со своими страстями, принципами и мечтами. Надо подробнее разузнать о коммерческой деятельности Аристомаха – возможно, причина его смерти кроется в ней. Конфликт с конкурентами мог привести к его дому убийц. Клеандр встал, пора было возвращаться в город.
     Щелкая крепкими зубами орехи, купленные за медный халк* у пирейского торговца-лоточника, Полидевк не спеша шел вдоль разрушенной почти до основания Северной
 * монета достоинством в 1/48 часть афинской драхмы.
Длинной стены. По левую руку раскинулась долина Кефиса, на десятки стадиев вдаль покрытая оливковыми рощами. Во время Войны почти все деревья были вырублены или сожжены пелопоннесской армией под предводительством спартанского царя Агида, каждый год вторгавшейся в Аттику. За прошедшие после капитуляции Афин восемь лет долина покрылась новыми молодыми, стройными деревцами. Через несколько лет они начнут плодоносить и амфоры по всей Аттике наполнятся лучшим в Элладе оливковым маслом. Вдалеке на севере густолиственным островом выделялась роща Академа, посвященная Богине. Опасаясь гнева Афины, спартанцы не тронули «дерев рока»*, и столетние красавицы гордо озирали округу. Там располагались тенистые аллеи, на которых еще не так давно можно было встретить Еврипида, Сократа. Анаксагора. Протагора. Софокла и Эсхила. Там находится один из самых знаменитых афинских гимнасиев. Его борцовская площадка, посыпанная песком, еще должна помнить Клеандра.
     Полидевк вошел в открытую пасть Пирейских ворот. Массивные дубовые створки, окованные бронзой, надежные и уверенные в себе, отдыхали в ожидании вражеских армий. Стражники в доспехах из прессованной кожи, вооруженные мечами и короткими копьями, толпились у караульного помещения, лениво оглядывая входивших. Утренние часы, когда на рынок спешили жители окрестных деревень, везя свои разнообразные товары и продукты на телегах, двухколесных возках, ослах, а то и просто неся на спинах в больших плетенных из лозы корзинах, миновали.  С идущих же налегке ничем не поживишься. Обойдя невысокий холм, гордо несущий на своей пологой спине Гефестейон**, Клеандр очутился у северо-западного входа на Агору. Здесь размещалось так много герм***, что горожане прозвали это место «Гермы». За широкой, мощенной каменными плитами Панафинейской улицей находилась Пестрая стоя****. Полигнот на одной из стен этой стои запечатлел свою возлюбленную Эльпинику в образе Лаодики, дочери Приама. Рядом с портиком, принесшим Полигноту афинское гражданство, находилась цирюльня Мнесикла. Около нее обычно собирались друзья и соратники Диагора, чтобы обсудить новости и вспомнить былое. Там Клеандр и надеялся найти деда. Цирюльня в любом уголке Эллады – это место, где накапливаются слухи и сплетни, прежде чем ринуться на штурм полиса. Новость о Сицилийской катастрофе первым узнал пирейский цирюльник, сразу поспешивший на Агору. Диагор, отец Аристомаха Дионисодор и незнакомый Полидевку кряжистый старик лет семидесяти, стояли у колонн Пестрой стои и громко смеялись, что-то оживленно обсуждая. Клеандр почтительно поздоровался с ними. Уважение возраста - одна из добродетелей настоящего эллина.
     - Познакомься, Клеандр, это Филодем, племянник Толмида*****, сына Толмея, - Диагор улыбаясь похлопал внука по плечу.
 * деревья рока – мории - пошли от прародительницы всех маслин, подаренной Афиной афинянам.
 ** дорический храм, посвященный Гефесту - богу вулканического огня и покровителю кузнецов.
 *** невысокие столбы, увенчанные головой Гермеса.
 **** стоя – колоннада, портик.
 ***** знаменитый афинский военачальник середины 5 в. до н. э.
     - А, Диагор, это и есть твой внук, недавно вернувшийся из Ионии? - заросший седой бородой почти до самых глаз Филодем одобрительно покачал головой, осматривая  Полидевка. - Добрый воин, сразу видно. Ты правильно сделал Клеандр, вернувшись в Афины. Надвигается новая война со Спартой и негоже афинянину служить под началом Хромца*.
     - Рад тебя видеть, Клеандр, - Дионисодор опять засмеялся. – Мы тут вспоминали, как твой дед пытался повторить трюк Софана с якорем. Ты же знаешь эту историю?
     Клеандр улыбнулся и кивнул – он слышал эту историю множество раз. Софан из Декелеи был одним из самых сильных и отважных афинских воинов во времена борьбы за Эгину, битв у Марафона и Платеи. Он привязывал к поясу толстым пеньковым канатом тяжелый корабельный якорь и, когда вражеская фаланга приближалась, бросал этот якорь перед собой. Тяжелый груз придавал Софану устойчивости и враги не могли сдвинуть его с места. Диагор как-то раз тоже привязал к себе четырехталантный якорь. Когда враги дрогнули и афинская фаланга двинулась вперед, Диагору понадобилось много времени, чтобы перерубить толстый канат и отделаться от якоря, не позволявшего ему присоединиться к товарищам.
     - Да, опыт получился неудачный, - Диагор немного посмеялся, а потом посерьезнел. - На постаменте героев-эпонимов вывесили объявление о созыве через четыре дня  Экклесии** по вопросу заключения договора с Фивами и Коринфом. Утром здесь выступал Анит*** - призывал народ достать покрытое ржавчиной оружие и вернуть блеск городу Паллады.
     - Ходят слухи, что Артаксеркс хочет назначить навархом**** своего флота Конона*****. В самом скором будущем персидские и финикийские эскадры попытаются очистить Эгейское море от пелопоннесцев, - в словах Филодема звучала нескрываемая радость. – Я хорошо знаю Конона – он сделает все возможное, чтобы вернуть величие Афинам.
     Старики стали бурно обсуждать эту новость и то, что можно сделать с помощью золота мидян.
     - Я пойду. Мне надо зайти в эргастерий, - Дионисодор стал прощаться, - Клеандр, ты не забыл? Вечером жду тебя с Диагором в гости. И Филодем придет. Расскажешь нам о своих
 * прозвище спартанского царя Агесилая Второго, принявшего командование над союзными войсками в Малой Азии весной 396 г. до н. э.
 ** афинское Народное собрание.
 *** демагог, главный сподвижник Фрасибула.
 **** командующий военным флотом.
 ***** афинский полководец, в 406 г. до н. э. сменил Алкивиада на посту командующего афинским флотом; в битве у Эгоспотам единственный из афинских стратегов избежал плена и спасся со своими 8 кораблями от спартанцев; опасаясь суда, не вернулся в Афины, а поселился на Кипре; в 394 г. до н. э. персидский флот под его командованием победил пелопоннесский флот у Книда, после чего Конон сместил проспартанские олигархии в прибрежных городах Малой Азии и отправился в Афины восстанавливать Длинные стены.
подвигах, а мы вспомним свою молодость. Нам, старикам, главная радость поговорить о прошлом в присутствии молодежи.
     Дед посмотрел на спешащее к зениту солнце.
     - Скоро начнет печь как в Ливийской пустыне. До вечера, Филодем, пойдем и мы домой. Надо отдохнуть, уже не двадцать лет, чтобы бегать целый день.
     Агора стремительно пустела. Самые жаркие часы люди старались пережидать дома или за городом, в тенистых рощах на берегах Илисса, Эридана и Кефиса. К вечеру, когда колесница Гелиоса перевалит высшую точку подъема и устремит свой бег на запад, площадь опять наполнится народом, и слухи о надвигающейся войне закружатся с новой силой, вызывая страх, радость, беспокойство или надежду. И никто не останется равнодушным, всех коснутся перемены. Афина-Паллада решила, что городу пора проснуться. Всю дорогу к дому дед молчал, погруженный в собственные мысли. Но как только калитка  за ними закрылась, он ухватил Клеандра за руку.
     - Рассказывай, внучок, может, и от меня польза будет.
     Они сели под раскидистым платаном. Полидевк рассказал о своих подозрениях, что Аристомах был убит не случайными грабителями, а из-за разногласий с торговыми партнерами. Диагор сразу связал эту новость с утренними расспросами Клеандра.
     - Неужели ты думаешь, что здесь замешан Каллий? – дед вскинул руки и, вскочив, заходил вокруг скамьи.
     - Дедушка, вечером постарайся осторожно расспросить Дионисодора о сыне. Если у Аристомаха была с кем-то серьезная ссора, то он должен об этом знать.
     - Это понятно. Но причем здесь Диомед? Думаешь, его смерть как-то связана с нападением на Аристомаха?
     - Я думаю, что отец случайно узнал что-то о смерти Аристомаха и решил сам все выяснить. Отсюда и его ночные прогулки. 
     Клеандр встал и пристально посмотрел старику в глаза.
     - Дедушка, никому не говори, что мы с тобой пытаемся найти убийцу отца. Ни матери, ни брату, ни сестре, никому. Это может быть опасно для них. И будь осторожен в расспросах Дионисодора – возможно, в его доме или среди рабов Агаристы есть соучастник убийц.
     - Я еще из ума не выжил, все понимаю.
     - И ни в коем случае, ничего не говори Дикому, - Клеандр сжал плечо деда, пытаясь донести до него важность своих слов. - Если он что-нибудь узнает, то может наломать дров – или себя под удар подставит или насторожит убийц.
     - Да, если Диком узнает, кто виновен в смерти Диомеда, то возьмет правосудие в свои руки. Для него афинские законы ничего не значат. Диомед с Дикомом были очень близки. Я думаю, фракиец был единственным настоящим другом твоего отца. Они, не колеблясь, отдали бы друг за друга жизни. Так называемая мужская гордость не позволяла им показывать это, даже наоборот, заставляла держаться холодно и отчужденно. Знаешь, Клеандр, я и сам в молодости вел себя также. Но это же глупо и фальшиво. Как  твоя гордость или мужественность может пострадать от того, что ты не скрываешь своей любви, восхищения или уважения? Люди так глупы – они крадут сами у себя часть ощущений, часть жизни, бравируя маской безразличия, высокомерия и цинизма. Они проливают слезы горя, когда за их близкими приходит Танат, но стесняются слез радости и счастья, пока их близкие живы. Так отчетливо все понимаешь в старости, но уже поздно – только Кроносу подвластно время, - глаза Диагора затуманили слезы, спина ссутулилась.
     Клеандр вздохнул. Каждому есть, что вспомнить после таких слов.
     20 элафеболиона, год архонтства Суниада
     Солнце клонилось к закату, когда Клеандр и Диагор постучали в дверь дома Дионисодора. Раб-сириец в нарядном белом хитоне проводил их в огромную столовую с мозаичным полом, освещаемую изящными многофитильными глиняными светильниками в форме звериных голов. Самая обильная и важная трапеза для эллина вечерняя – дейпнон. В богатых домах хозяин, как правило, проводит ее в кругу друзей, а женщины выходят только поприветствовать гостей. Потом женщины возвращаются в гинекей, доверив присмотр за рабынями на кухне повару и его помощникам. Только гетерам и флейтисткам дозволяется присутствовать на симпосиях. Даже Перикл встретил сильное осуждение афинского общества, допустив свою жену Аспасию, умнейшую и образованнейшую женщину того времени, к пирам и философским беседам. Дионисодор радушно встретил их и познакомил Клеандра с собравшимися гостями. Никого из них, кроме Филодема, Клеандр не знал и поэтому чувствовал себя неуютно. Все гости, за исключением двоих молодых мужчин лет тридцати, были пожилыми, если не сказать более. Сразу было видно по их дорогой одежде и особенно по властному, с еле заметной ноткой надменности, общению, что они являются представителями знатных аристократических семей. Ничего удивительного в этом не было, ведь и сам хозяин, дважды за свою жизнь избиравшийся стратегом, принадлежал к роду Кериков. Деревянные ложа с подушками, по числу присутствующих, были расставлены вдоль стен андрона. Перед каждым ложем стоял низкий столик для яств и напитков. Под присмотром Дионисодора гости заняли свои места. На самом почетном месте, справа от хозяина, расположился Диагор. Так было всегда, когда он находился среди гостей, невзирая на знатность и богатство остальных присутствующих. Дионисодор крепко помнил, как Диагор помог ему выжить в Ливийской пустыне после поражения от мидян в Египте, а позже вынес, бесчувственного и израненного, из-под Коронеи, где на поле битвы остались лежать тысяча афинян и Толмид, сын Толмея. Клеандр и двое молодых мужчин, один из которых оказался сыном Филодема, расположились в самом дальнем углу от хозяина. Это и понятно, им еще только предстояло прославить свои имена и оказать родному полису великие услуги. Ужин проходил неторопливо и размеренно. Старики обсуждали сложившуюся в Элладе политическую обстановку и неумолимо приближающуюся войну. Служанки меняли блюда, поражая Клеандра разнообразием и изысканностью еды – зажаренные целиком поросята, зайчатина, дрозды, кровяная свиная колбаса, паштет из гусиной печени, копченный копаидский угорь, пироги с сыром и чесноком, разнообразная рыба, устрицы и черепашье мясо. Ели руками, очищая жирные пальцы специально приготовленным для этой цели тестом, объедки и кости бросали под стол. Не осуждай участников этой пирушки, читатель, таковы были нравы в то далекое время. В андрон забежали две лаконские гончие - гордость хозяина, заядлого охотника. Собравшиеся стали оживленно обсуждать какую-то грандиозную охоту, на которой почти все они присутствовали.
     - Ну, все, старики ушли в прошлое, - Амфикрат, сын Филодема, подвинулся ближе к Клеандру. - Сейчас принесут вино и начнется извечный спор – правильно ли поступил Толмид, вопреки воле и предостережениям Перикла уведший добровольцев в Беотию. А потом возьмутся и за самого Олимпийца – из каких побуждений он начал войну со Спартой? Из-за необходимости или чтобы восстановить свое пошатнувшееся положение?
     - Да, скоро разгорятся нешуточные словесные баталии, - поддержал его другой молодой сосед Клеандра. - Ожидать появления хорошеньких гетер не приходится. Говорили, что попозже придет знаменитый философ из Кротона.
     - Я бы лучше в коттаб* сыграл или сколии** попел, чем слушать его занудные речи об устройстве Вселенной. Клеандр, отец сказал, что ты недавно вернулся из Ионии. Расскажи, каков из себя Агесилай. Ты видел Сарды? Утверждают, что союзники сожгли их дотла, - лицо Амфикрата оживилось, это интересовало его значительно сильнее, чем давно минувшее прошлое.
     Наступило время вина и десерта. Надев винки из плюща, хозяин и гости выпили из специальных сосудов неразбавленного вина за здоровье всех присутствующих и Афину-Полиаду. Потом все совершили возлияния в честь Зевса, героев и олимпийских богов. Виночерпии изящными серебряными киафами без устали наполняли канфары*** гостей отменным хиосским вином. Споры становились все громче. Пришедший философ, невысокий, плотный мужчина лет пятидесяти, перевел беседу в более интеллектуальное русло – старики заспорили об устройстве Вселенной и гераклитовом огне как первоэлементе. Молодежь совсем откололась от присутствующих и, перестав делать вид, что им интересны старики, завела разговор о своем. Клеандр поведал соседям о происходящем в Передней Азии, в ответ услышав о том, чем сейчас живут Афины. Подпавшие под обаяние силы и уверенности Клеандра, его интересной, насыщенной приключениями жизни, собеседники выказали ему искреннее, дружеское расположение, свойственное, как правило, только детям и молодежи. Амфикрат настойчиво предлагал Клеандру пойти вместе с ним на симпосий к знакомому. Обещал веселое общество и симпатичных флейтисток, а главное, петушиный бой чемпиона Скамбониды с огромным, злобным родосским бойцовым петухом по прозвищу Черная смерть. Афиняне, как и все эллины, с ума сходили от петушиных боев. За бойцовых петухов платили огромные деньги. Самых сильных и агрессивных петухов поставляли Танагра и Родос. Раз в году почти все свободное население полиса стекалось к театру Диониса-Элевтера, где целый день пернатые красавцы с бронзовыми шпорами на лапах
 * игра сицилийского происхождения, когда остаток вина из кубка выплескивался в сосуд, стоявший на некотором расстоянии от пирующих.
 ** застольные песни.
 *** кубки.
бесстрашно умирали под восторженные крики многотысячной толпы. Эфебам полагалось обязательно присутствовать на этом зрелище, дабы видеть, что такое смелость и отвага и как надо умирать за родной полис. Другой сосед приглашал Клеандра в гимнасий, расположенный в роще Академа. Там, в последний день месяца мунихиона - день старой и новой луны - должна была состояться игра в эпискирос* между лучшими местными атлетами и командой из Киносарга**.
     Ближе к полуночи, когда часть гостей отправилась по домам, а громогласный философ, перебрав вина, заснул в ворохе подушек, Диагор подозвал Клеандра к себе.
     - Садись, внучок, с нами, - дед похлопал ладонью по ложу рядом с собой. - Вот, Дионисодор говорит, что нашли Агаристе нового мужа.
     - Да, двоюродный брат Аристомаха. Человек хороший, хозяйственный, нестарый, еще пятидесяти нет, - язык у Дионисодора заплетался. - Каких замечательных внучат мне твоя сестра родила, Клеандр. Ты не переживай, никто ее не обидит, - он сильно ударил кулаком по столику, опрокинув канфар с вином. - Я главный в семье, не позволю.
     Они заговорили об Агаристе и ее детях. Постепенно перешли на Аристомаха и то, как он отлично вел торговые дела. Хотя Дионисодор и был из старой аристократии времен Кимона и Перикла, считавшей что торговля и ремесла это удел метеков, вольноотпущенников и представителей двух низших классов граждан – фетов и зевгитов, но успехи сына вызывали у него тайную гордость. Далеко не каждому хватит ума и энергии, чтобы за несколько лет утроить свое состояние. О сыне Дионисодор говорил охотно, показывая хорошую осведомленность о его торговых делах и замыслах. Упоминание о слухах, будто незадолго до смерти Аристомах серьезно поругался с Каллием, удивило Дионисодора.
     - Не было такого, - убежденно сказал он. - Их совместные дела шли без осложнений. К тому же, Аристомах был дружен с сыном Каллия Поликратом. Если бы разногласия между ними были, то я бы точно знал. Думаю, это кто-то из зависти или по глупости говорит, - Дионисодор поднял свой канфар за резную ножку в форме обнаженной, гибкой танцовщицы и плеснул немного вина на пол.
     - Давайте помянем Аристомаха. Пусть он чувствует там в подземном царстве, что его помнят.
     Диагор и Клеандр тоже выплеснули несколько капель вина на пол. Какое-то время говорили о том, как Дионисодор с Диагором решили поженить Аристомаха с Агаристой. Потом Клеандр опять вывел разговор в нужное русло.
     - Неужели совсем ни с кем не ссорился? Я-то думал, в торговле как: если твое дело процветает, растет – значит, кого-то потеснил, обидел, - Клеандр спрашивал равнодушно, будто вопрос был риторический и ответа не требовал. - Даже у нас вышла ссора с Фрасием,
 * игра в мяч, похожая на регби.
 ** гимнасий, расположенный к востоку от города, недалеко от Диомейских ворот.
сыном Кефисофонта, когда несколько его постоянных покупателей, увидев, что наши гоплоны* лучше, чем его, при равной стоимости, стали ходить в наш эргастерий.
     Хозяин задумался, поглаживая аккуратную седую бороду.
     - А ведь и правда, была у сына крупная ссора с одним пирейским купцом. Никомархом, вроде, зовут. Они вместе занимались поставкой сильфии** из Кирены. Давние это времена, еще при архонте Миконе*** – только примирились с элевсинскими изгнанниками****. Тогда у Аристомаха своих кораблей еще не было, фрахтовали «круглые»***** в Канфаре у метека-судовладельца. Потом импорт тканей стал приносить хорошую прибыль, и Аристомах расширил торговлю с Киреной, а Никомарха постепенно вытеснил. Этот кипелос****** стал распространять слухи, что Аристомах обманывает клиентов и занимается контрабандой. А один раз, встретив сына на Агоре, затеял драку. После этого случая Аристомах всегда ходил в сопровождении двух дюжих рабов.
     Клеандр оживился, глаза его блеснули.
     - Даже с кулаками полез? Видно сильно обозлился. Давно это было?
     - Драка? Не помню, давно уже, - Дионисодор наморщил лоб, призывая на помощь Мнемосину - богиню памяти. - Кажется позапрошлым летом, в архонтство Эвтикла*******. Наверное, про это слухи и были. Только имя перепутали. Не с Каллием Аристомах повздорил, а с этим Никомархом. У богатых и успешных людей полно завистников и недоброжелателей, только успевай от сикофантов******** откупаться.
     Дионисодор, совсем захмелевший, погрозил Клеандру пальцем.
     - Были недоброжелатели. Конечно, были. После смерти Аристомаха стали документы разбирать, а кое-чего и не хватает – договора там, расписки. Куда делись, я вас спрашиваю? – старик сделал паузу, как будто ожидая ответа.
     - Может, Аристомах положил где-то в доме, отдельно? – Клеандр внимательно смотрел в лицо Дионисодору.
 * щиты.
 ** лекарственное растение.
 *** 402/401 гг. до н. э.
 **** после свержения Тридцати тиранов часть граждан, недовольных восстановлением демократии, удалились в Элевсин.
 ***** так называли торговые корабли.
 ****** уничижительное название мелких торговцев.
 ******* 398/397 гг. до н. э.
 ******** доносчики.
     - Везде искали – и в доме, и в эргастерии, - старик махнул рукой. - Рабочий кабинет у Аристомаха в доме на Агоре был. Там всё вместе – лавка, эргастерий, кабинет. Удобно. Все документы Аристомах там хранил. Все проверили – не нашли. Я думаю, выкрали их. Видно, кому-то из конкурентов или партнеров выгода в том.
     Дионисодор после вспышки активности сник, повесил голову.
     - Аид с ними, с этими документами, - старый Керикид сжал предплечье Клеандра. - Ты за сестру и племянников не переживай - никто их не обидит. Мы серебро медимном меряем*, ни в чем нуждаться не будут.
     Пир угас, как светильник, в котором закончилось масло. Хозяин предложил Диагору и Клеандру остаться ночевать у него, по примеру некоторых гостей. Они отказались, поблагодарив за заботу, и ушли, сопровождаемые рабом, освещавшим им дорогу смоляным факелом - ночь выдалась темная, безлунная. Вернувшись домой, Клеандр взял в перистиле один из зажженных масляных светильников и поспешил в свою комнату. Он достал из небольшого сундучка букового дерева дощечку размером с ладонь, покрытую воском, и стил**. Аккуратно вывел на воске: «Аристомах враждовал с пирейским купцом Никомархом. После его смерти не нашли некоторые документы. Какие? Банда грабителей-фракийцев? Метек Плиний из Кидафения? Что его связывало с Аристомахом? На зените солнца у тебя в корчме». Взяв вторую дощечку, Клеандр плотно примотал ее тонкой веревочкой к дощечке с посланием. Концы веревочки он связал и залил воском, после чего приложил свою печатку. Теперь оскаленная львиная морда охраняла тайну послания. Осторожно выйдя из дома, Клеандр притаился в саду. Нехорошо получится, если Диком заметит, чем он занимается по ночам. Кругом было тихо, только кто-то из подопечных Эола*** сонно шелестел ветвями платана. Селена отвернула свой лик от города, плотно закутавшись в облака. Клеандр бесшумно проскользнул в калитку и подошел к дому каменщика. Подняв с земли небольшой камешек, он бросил его в открытое оконце второго этажа. Почти сразу кто-то выглянул в окошко. Лица было не разобрать – слишком темно. Клеандр помахал рукой, призывая наблюдателя спуститься. Вскоре раздался шорох на приставной лестнице, по которой комнатосъемщик попадал к себе, не беспокоя хозяев. Человек был невысок и худ, похоже, подросток.
     - Срочно передай Сове, - Клеандр медленно, опасаясь спугнуть настороженного парня, протянул послание.
     Мальчик взял дощечки и, не проронив ни слова, быстро растворился в окружавшей их темноте. Клеандр вернулся к себе в комнату, разделся и лег, накрывшись тонким шерстяным одеялом. «Похоже, с выводом о причастности Каллия к убийству Аристомаха  вышла промашка. То, что глава шайки живет в его доме – ничего не значит. Посмотрим, что Эвмел разузнает о Никомархе. Обида могла подвигнуть его на убийство. Тогда, скорее всего, он просто нанял фракийцев. Будь Никомарх главарем шайки, он бы давно отомстил
 * древнегреческая поговорка о богатстве.
 ** заостренная с одной стороны палочка.
 *** повелитель ветров.
вытеснившему его из прибыльного дела партнеру, не ждал бы два года. Видно, что-то произошло незадолго до смерти Аристомаха. Что-то, оживившее жажду мести и побудившее Никомарха перейти к решительным действиям. Дедушка узнал у Дионисодора, что Аристомах весь вечер перед нападением провел на симпосии у своего друга, некоего богатого метека Плиния из Кидафения. Надо разузнать, что это за человек, и какие дела связывали его с Аристомахом. Также надо узнать, какие документы пропали из рабочего кабинета Аристомаха. Интуиция подсказывает, что ключ к разгадке произошедшего связан с ними. Приставать с расспросами к Дионисодору больше не стоит, это может вызвать у него подозрение. Остается Агариста. Пора браться и за фракийцев. Вычислить высокого седого старика, вышедшего с убитым парнем, несложно. Есть еще некто Лисимах, приходивший поговорить с Дикомом, и, предположительно, главарь банды из дома Каллия. Если установить за ними слежку, то можно нащупать конец нити и выйти на притаившегося в лабиринте Минотавра». Клеандр улыбнулся, засыпая, роль Тесея ему нравилась.
     Рассвет застал Клеандра у колодца. Боги благосклонны к тем, кто ценит время и не теряет его попусту. Ледяная вода обжигала кожу, перехватывая дыхание и заставляя звенеть тело от переполнявшей его силы. По возможности, Клеандр после сна плавал в море или реке. Если такой возможности не было, то он выливал на себя несколько гидрий холодной воды из колодца или источника. До красноты растеревшись жестким шерстяным полотенцем, Клеандр направился в дальний угол сада. Там под раскидистым платаном его ожидали полутороталантные свинцовые гантели и кожаный мешок наполненный песком. Дом просыпался. На кухне рабыня загремела посудой, над крышей заклубился дым, а из входной двери за Клеандром наблюдал Кефисокл. Завершив тренировку, Клеандр повторил водную процедуру, смывая с себя пот и грязь. Конечно, Клеандр предпочел бы использовать стленгиду и оливковое масло, как подобает цивилизованному эллину. Но сейчас он обошелся только водой – походная жизнь приучила его к простоте быта. Еще придет время палестры и всего того, что пристало атлету. Из дома показался взлохмаченный Диагор. Вечерние возлияния у Дионисодора способствовали крепкому сну, и он встал позже обычного, пропустив бегство Никты от безжалостных стрел Гелиоса. Взглянув на сонное, опухшее лицо подошедшего деда, Клеандр протянул ему котилу холодной воды.
     - Сейчас позавтракаем и пойдем в гости к Агаристе, дедушка. Надо с ней потолковать.
     Сестра обрадовалась их приходу. Потеряв важный и невозмутимый вид, она бросилась брату на шею. Лукаво заглядывая Клеандру в глаза, Агариста крепко ухватила его за шею и оторвала ноги от земли. В юности это было одно из их любимых развлечений. Клеандр быстро кружил крепко державшуюся сестру, заставляя ее стройное тело лететь почти параллельно земле, а задорный Зефир* носился рядом, привлеченный веселым визгом. Также Клеандр кружил Филомелу, застенчивую гибкую девочку с большими карими глазами. Причины, приведшие Клеандра в дом сестры, не располагали к веселью, и он, не приняв вызова, поставил Агаристу на пол. По широкой деревянной лестнице с резными столбиками Агариста повела гостей в гинекей, занимающий северную сторону второго этажа. В просторной комнате, устланной мягким мидийским ковром, дети под присмотром молодой рабыни выстраивали фалангу из деревянных, размером в палесту**, фигурок гоплитов. 
 * бог западного ветра.  ** ладонь, 7.71 см.
Увидев вошедших, старший мальчик подбежал к Полидевку.
     - Дядя Клеандр, смотри какая у нас армия.
     Клеандр подхватил малыша на руки и подбросил к потолку – раз, второй, третий. Сначала маленький Дионисодор испуганно пискнул и затих – видимо такая игра была ему неизвестна, но потом громко закричал от восторга. Клеандр чувствовал, как бешено бьется отважное сердечко племянника. Поставив мальчика на ковер, Клеандр пальцем поманил к себе второго малыша. Тот сморщил личико, собираясь заплакать, и спрятался за хитон матери.
     - Будет у тебя, Агариста, один сын храбрым воином, а второй умным купцом.
     - Он трусишка. Я его стукну, а он плачет и бежит жаловаться, - маленький Дионисодор с осуждением посмотрел на младшего брата.
     - Я тебе покажу маленького обижать, - мать погрозила сыну пальцем. - Выпорю, как на Дионисии, когда ты стащил мед из кладовой и разбил амфору с маслом.
     - Тогда я уйду жить к дяде Клеандру, - мальчик ухватил Клеандра за большой палец. - Дядя, можно я буду жить у тебя?
     - Сейчас нельзя. Но когда вырастешь, мы с тобой пойдем в поход за золотом и наложницами.
     - Пойдем, пойдем, - мальчик от радости заплясал на месте. Что такое «золото» он знал. А «наложницы» - это тоже, наверное, что-то очень ценное.
     - Я тозе пойду за налозисами, - маленький Диагор выглянул из-за одежды матери.
     Громкий смех долго метался под крышей дома, изгоняя притаившиеся среди балок тревогу и печаль. Отослав детей с нянькой гулять в сад, Агариста повела гостей в соседнее помещение. Там оказалась большая комната с четырьмя небольшими окошками под потолком – настоящая световая роскошь для эллина, всеми силами берегущего домашнее тепло. Комната производила сильное впечатление: прекрасные тела нимф и героев плели мифический узор росписи стен, толстый мягкий ковер ласкал ступни, высокий столик красного ливийского дерева, инкрустированный золотом и слоновой костью, изящные резные шкатулки, белобокие лекифы с благовониями, и главная гордость хозяйки – большое серебряное зеркало на длинной, оплетенной золотой виноградной лозой с янтарными ягодами, ножке. Клеандр, привыкший к простому солдатскому быту, поморщился. Агариста усадила брата и деда на мягкую скамью с удобной спинкой. Две служанки принесли разнообразные сладости и ойнохойю с разбавленным вином. Слушая рассказ сестры о трудностях ведения домашнего хозяйства, о лени рабов и намеченной по окончании траура свадьбе, Клеандр обдумывал, как начать расспросы о пропавших документах. Диагор тем временем за обе щеки уплетал орехи в меду, печенье и сушеные фиги. Неожиданно прервав свое повествование, Агариста внимательно посмотрела на брата.
     - Клеандр, я чувствую, что ты пришел не слушать пустую женскую болтовню, а по какому-то делу, - если бы брат пришел один, то она решила бы, что он нуждается в деньгах. Но присутствие деда опровергало это предположение – мужчины крайне щепетильны в подобных делах. - Милый братишка, - эти слова дались Агаристе с трудом после стольких лет разлуки, - говори прямо. Для тебя и дедушки я сделаю все, что в моих силах.
     - Внученька, ты слышала, что из рабочего кабинета Аристомаха пропали документы? – видя, что Клеандр колеблется, Диагор отважно взял инициативу на себя.
     Искреннее удивление, отразившееся на лице Агаристы, указывало, что подобного вопроса она никак не ожидала.
     - Что-то такое слышала, - Агариста задумалась, вертикальная морщинка скользнула к переносице. - Кажется, Дионисодор обсуждал это с главным приказчиком. Я была в нашем большом магазине, это как раз в доме у Агоры, где и кабинет Аристомаха. Выбирала себе милетский шелк на пеплос. Они говорили за стенкой, до меня долетали только отдельные слова. Потом Дионисодор стал кричать на приказчика – обвинял его в глупости и лени, потере каких-то документов. Это все что я слышала. Ни муж, ни свёкр никогда не говорили о делах в моем присутствии.
     Не подумай, читатель, что мужчины сомневались в умственных способностях Агаристы или считали, что она может по своему легкомыслию выболтать важную торговую тайну подругам. Совсем нет. Просто в Элладе того времени, впрочем, как и в других уголках Ойкумены, общественная деятельность, будь то управление полисом, торговля, врачевание, обучение детей, искусство риторики, спорт, театр и все остальное находилась в руках мужчин. Доля женщины – рожать детей и вести домашнее хозяйство. Впрочем, попадались иногда Сапфо*, Артемисии**и Аспасии***. Да и решительные спартанки понравились бы современным феминисткам.
     - Нам нужно узнать, какие документы пропали. Это очень важно.
     - Дионисодор вряд ли помнит такие мелочи. Надо спросить у Кефала или Неарха, - видя вопрос в глазах брата, Агариста пояснила. - Кефал – это бывший старший приказчик, которого ругал Дионисодор в доме у Агоры. Он и правда ленив и нахален, но Аристомах был к нему привязан. Кефал – сын его кормилицы, и они росли вместе. После смерти Аристомаха Дионисодор назначил нового старшего приказчика - Неарха, а Кефала отправил в Пирей управлять складом в Эмпории. Мы с Кефалом друг друга терпеть не можем. Без приказа свёкра он нам ничего не скажет.
     - Лучше обойтись без участия Дионисодора, - Клеандр отрицательно покачал головой. – Значит, остается Неарх. Он из ваших рабов или наемный?
 * знаменитая  древнегреческая поэтесса 7-6 вв. до н. э.
 ** правительница Галикарнаса, участвовала в походе Ксеркса на Элладу; командуя своими пятью кораблями в Саламинской битве, проявила незаурядную храбрость и находчивость.
 *** жена Перикла, родом из Милета; славилась умом, красотой и грацией; ей приписывали большое влияние на общественные дела.
     - Он вольноотпущенник, критянин. Очень умный и толковый человек. Слуги в доме поговаривают, что добрая половина нововведений, увеличивших прибыль торговых предприятий Аристомаха, придумана им, - Агариста замялась, решая, следует ли продолжать, но женская тяга к распространению и обсуждению сомнительных слухов победила благоразумие и она продолжила. - Также говорят, что на назначении Неарха главным приказчиком настаивал Каллий.
     - Это я от подруги слышала, а она всем болтушкам болтушка, - поспешно добавила Агариста, видя, как резко брат подался вперед и уставился на нее. - Ее муж дружен с Каллием.
     - Значит, за последнее время статус Неарха сильно вырос?  Он согласится с нами разговаривать без приказа Дионисодора?
     - Да, теперь он важная фигура в торговых делах нашей семьи. Но это заслуженно. Неарх - человек вежливый и работящий, не то, что этот наглый лентяй Кефал. Уверена, он расскажет все об этих документах, если я попрошу.
     Клеандр задумался. Упоминание Каллия в связи с критянином настораживало. А Агариста, видя возможность разнообразить свою повседневную жизнь и прикоснуться к мужским делам, взяла инициативу в свои руки.
     - Я как раз собиралась сегодня на рынок. Один торговец обещал достать мне интересное янтарное украшение. Неарх должен сейчас быть в доме у Агоры, сразу с ним и поговорим. Заодно, Клеандр, посмотришь наш эргастерий по изготовлению одежды. Таких крупных мастерских очень мало в Афинах.
     - Ты все такая же хвастушка, Агариста, как и в юности.
     Агариста улыбнулась, и озорные искорки ее глаз поцеловали брата. Нить полного доверия и родства зазвенела между их сердцами. Загадочная штука эта нить. Одно неосторожное слово способно разорвать ее навсегда, но если она звенит, то нет ничего крепче в этом мире. Может, поэтому и заставляют всех, приведенных Гермесом-Психопомпом в подземное царство, пить из реки забвения Леты. Знает всеведущий Аид, какая опасность в противном случае грозит его царству.
     - А много, сестренка, у тебя в доме рабов-фракийцев?
     Агариста удивленно посмотрела на брата, сбитая с толку такой сменой темы разговора.
     - Тех, кто занят в домашнем хозяйстве? – она задумалась, мысленно пересчитывая рабов и выделяя из них фракийцев. - С детьми двенадцать.
     Агариста, будучи строгой и требовательной хозяйкой, знала не только каждого из рабов по имени, но и могла внутренним взором отыскать любую, даже самую мелкую вещь, используемую в хозяйстве. «Свое добро надо знать и беречь», - часто говорил ей муж. Неожиданно лицо Агаристы омрачилось.
     - Совсем забыла, вчера сбежал молодой фракиец по имени Иммарад, - ее губы задрожали от гнева и возмущения. - Неблагодарный варвар, любой из фетов позавидовал бы условиям жизни наших рабов.
     - Не расстраивайся – поймают. Куда ему деться, все дороги Аттики патрулируют «скифы», а границу охраняют эфебы.
     - Вчера на Агоре вывесили объявление о побеге, награда за поимку две мины*. Уж я прикажу его высечь – на всю жизнь запомнит. Хорошо, что ничего не украл, а то бы прямая ему дорога в лаврионские рудники, - Агариста забыв, что беглеца надо еще поймать, предалась мечтам о возмездии.
     - А до этого кто-нибудь из рабов Аристомаха убегал? – Клеандр рассеял туман грез сестры, продолжив расспросы.
     - За те годы, что я здесь, никто из домашних рабов не додумался до подобной глупости.
     - Прошлой осенью бежали трое или четверо рабов, помню, Дионисодор мне рассказывал, - Диагор с удовольствием включился в беседу, роль безмолвного слушателя ему наскучила.
     - Они работали на большом складе в Пирее, - Агариста закивала, подтверждая слова деда.
     - Это тоже были фракийцы. Тогда в городе поднялся большой переполох, - для усиления эффекта Диагор поднял вверх указательный палец. - За одну ночь сбежало около полусотни «лисьих колпаков»** - мужчины, женщины, дети. Целый месяц глашатаи кричали о вознаграждении за любую информацию о беглецах. Всадники и «охотники за рабами» прочесали всю Аттику. Даже в Фивы и Мегару отрядили посольства, надеясь отыскать хоть какие-то следы. Все безрезультатно, как в воду канули, - Диагор засмеялся, довольный последней фразой. - Через перевалы с женщинами и детьми далеко не уйдешь. Морем они уплыли, это очевидно. Кому-то из контрабандистов заплатили, и прощай город Паллады. С такими бездарными магистратами скоро все рабы разбегутся.
     - Скажи, Агариста, а наш Диком с твоими фракийцами общается? – видя, что Диагор собирается перевести разговор на свою любимую тему – критику властей, Клеандр его перебил. - Есть у него тут друзья?
     - Диком? – Агариста сначала не поняла вопроса, ее мысли были всецело заняты беглецом. - Да, конечно. Он дружен с Москоном и Евангелом. И среди рабов Дионисодора у него есть знакомые. Диком имеет большой авторитет среди соплеменников. Несколько лет назад Аристомах разрешил ему обучать юношей-фракийцев воинскому искусству.
     - Это я помог Дикому получить разрешение, - Диагор закивал. - Замолвил словечко перед Аристомахом и Дионисодором. Хорошо, если раб может постоять за себя и своего хозяина.
 * мина – сто драхм.
 ** прозвище фракийцев.
     - Может, Диком в последнее время ссорился здесь с кем-то из своих соплеменников? Какой-то он хмурый ходит.
     - Нет, никаких ссор здесь отродясь не было, - тон Агаристы ясно показывал, что под ее присмотром не забалуешь. – Может, с женой поругался - характер у нее не подарок.
     - Значит, ты говоришь, в доме одиннадцать фракийцев? А мужчин из них сколько?
     - Взрослых мужчин четверо, - вопросы Клеандра напомнили Агаристе о пропавшем рабе и она опять нахмурилась. – Евангел и Дурса занимаются садом и помогают на конюшне, Пирес с женой находятся под началом повара, а Москон - эконом. Москон - золото, а не человек. Он присматривает, чтобы все добросовестно выполняли свои обязанности и не ленились. Не знаю, как бы я без него справилась с домом.
     - Да, с таким огромным домом, наверное, забот выше головы. Сколько же всего рабов у тебя?
     - Домашних почти тридцать, - лицо Агаристы засветилось гордостью. – Около пятидесяти мастеровых работают в эргастерии у Агоры. Часть из них живут при мастерской, а остальные в доме свёкра. Дом Дионисодора здесь по соседству, ты же знаешь? Еще человек семьдесят работает на складах и в лавках в Пирее.
     - Окажи милость, сестренка, покажи свой дом. Интересно посмотреть, как живут богачи.
     Долго Агариста водила брата и деда по дому. Она показала Клеандру огромных размеров андрон, где смогли бы разместиться все олимпийцы с доброй частью своих многочисленных отпрысков, просторную кухню с очагом Гестии и дымоходом, уютные, утопающие в роскоши комнаты гинекея, кладовые, заполненные пифосами с ячменной и пшеничной мукой, амфорами с вином и оливковым маслом, копченными окороками и колбасками, многочисленными сундуками и плетенными корзинами с одеждой и всевозможными предметами быта. В завершение посетили конюшню и часть дома, отведенную для рабов, с маленькими чистыми комнатками и небольшой мастерской с полудюжиной ткацких станков. В результате в голове Клеандра сложился четкий план дома, и выяснилось, что неприметная дверь, из которой прошлой ночью вышли двое фракийцев ведет в часть дома, занимаемую рабами. А главное, Полидевк опознал в Москоне-управляющем, с которым его познакомила сестра, высокого старика, выведшего молодого парня к Дикому.
     Колесница Гелиоса неслась высоко в безоблачном, ослепительно голубом небе. Люди прятались от жары в тени многочисленных портиков, Агора уже не шумела народом. Группа молодежи, стоя у подножия статуй героев-эпонимов, изучала вывешенные утром списки призванных на военную службу. Над напряженными лицами юношей возвышался могучий, бронзовый Аякс Теламонид, что показывало их принадлежность к филе Эантиде. Вся Аттика поделена на тридцать триттий, которые, в свою очередь, образуют десять фил. Фила состоит из трех не граничащих друг с другом триттий: одна триттия находится в равнинной части Аттики, вторая - в прибрежной части, и третья – в пригородной. Каждая фила выставляет отряд гоплитов – таксис, под началом таксиарха. Магистраты, отвечающие за составление списков граждан, обязанных в полном гоплитском вооружении поступить в распоряжение стратегов для участия в намечающейся военной кампании, отличаются несправедливостью и корыстью. По этой причине, каждый год малопрочную сеть спокойной жизни Афин рвут на части многочисленные тяжбы и скандалы. «Как только разберусь с виновными в смерти отца, надо наведаться к демарху* и поставить его в известность о своем возвращении», - уже не в первый раз подумал Клеандр. Стоя в узенькой улочке, примыкающей к Агоре, и ожидая сестру, зашедшую в лавку торговца украшениями, Клеандр размышлял о целесообразности разговора с приказчиком-критянином. «Если он замешан в убийстве Аристомаха, то вопрос о пропавших документах насторожит его. Да и рассчитывать на правдивость слов критянина тогда не приходится. Впрочем, можно попытаться развязать язык прежнему старшему приказчику – несколько тетрадрахм должны освежить его память - и сравнить ответы. Самый лучший способ ловли хищника – на живца. Надо растревожить эту волчью стаю и ждать. То-то волки удивятся, поняв, что напали на льва». Из лавки вышел дедушка, а за ним сияющая Агариста с небольшой деревянной шкатулкой в руках.
     - Чудо что за ожерелье, Клеандр. А ты знаешь, что янтарь везут с берегов холодного Северного моря?
     Клеандр кивнул. Конечно, он это знал. В юности Клеандр, жаждущий знаний о землях и народах Ойкумены, прочитал множество книг. А что касается янтаря, то в Мидии у него в лохе** был наемник из Аполлонии, который любил рассказывать о своем полисе и окружающих его землях. Клеандр хорошо помнил рассказы об иллирийцах, торгующих с варварами, населяющими необъятные лесные просторы далеко на севере от Эллады. Иллирийцы, спускаясь со своих диких гор, меняли у эллинов полученные от этих варваров янтарь, олово, предметы быта и кожи на оливковое масло, оружие, гончарные изделия, одежду и украшения. Много сотен парасангов преодолели камешки, купленные Агаристой, много удивительных земель и народов повидали на своем пути. Северные земли давно манили Клеандра. Он мечтал когда-нибудь, как могучий пастух Титорм***, покинуть берега теплого Эгейского моря и двинуться на север. Жажда путешествий навсегда овладела им с первых прочитанных слов сочинений Гомера и Геродота. И никакие невзгоды не смогли потушить внутренний огонь, манящий его в неведомые страны. Этот огонь увел его в Мидию, придет время, и он поведет его еще дальше.
     - Теперь пойдемте в наш большой эргастерий. Тут недалеко. Я посмотрю, какие новые ткани привезли из Аморгоса и Милета, а вы поговорите с Неархом. С началом мореходного сезона он целыми днями сидит в своем кабинете.
     Перейдя мощенную каменными плитами Панафинейскую улицу, они добрались до восточной части Агоры и свернули в узкий переулок. Полстадия пыльной дороги привели их к большому двухэтажному дому. В этом доме помимо эргастерия по пошиву одежды находилась также лавка, где можно было купить любые ткани, будь то тончайшая сицилийская шерсть, египетский лен или бесценный шелк с востока. Войдя внутрь, они
 * глава дема.
 ** воинское подразделение численность от 100 до 200 человек.
 *** считался самым сильным из эллинов своего времени – вторая половина 6 века до н. э.; ушел от людей на север Этолии.
очутились в большой комнате, одна стена которой была занята образцами тканей, а вдоль трех остальных стояли высокие стеллажи, заполненные рулонами тканей всевозможных цветов и оттенков. В центре помещения располагалось несколько столов. Возле одного из них стояли двое молодых людей в белых хитонах и темно-красных гиматиях. Продавец-сириец показывал им плотную красную шерстяную ткань, энергичными жестами расхваливая товар. Второй продавец, невысокий, худой лидиец, поспешил навстречу вошедшим и низко поклонился, сначала хозяйке, а потом Диагору и Клеандру. Узнав у работника, что Неарх у себя в кабинете, Агариста повела брата и деда вглубь дома. Миновав две темные комнаты, они попали в кабинет старшего приказчика. Неарх, высокий, хорошо сложенный критянин лет сорока, сидел за большим столом, заваленным свитками и толстыми книгами, состоящими из скрепленных между собой пинак*. Агариста представила Клеандра и Неарха друг другу, а потом сразу перешла к делу.
     - Неарх, дорогой, нам нужна твоя помощь.
     Критянин почтительно склонил голову, показывая готовность сделать все, что в его силах.
     - Я знаю, какая у тебя замечательная память - это не составит тебе труда. Не секрет, что когда разбирали документы после смерти Аристомаха, то выяснилось, что некоторые из них пропали. Правда? – встретив удивленный взгляд приказчика Агариста с напором продолжила. – Прошу тебя, скажи, какие документы пропали.
     - Да, некоторые документы не были найдены. Но, - критянин замялся, присутствие Клеандра и Диагора явно его смущало, - я думаю, что Аристомах хранил их отдельно и скоро они отыщутся.
     - Разве здесь не все осмотрели? Почему ты так думаешь?
     - Все очень просто – среди пропавших документов нет ничего хоть сколько-нибудь ценного. Это несколько договоров аренды, закладных и долговых расписок. Красть их нет никакого смысла. Скорее всего, Аристомах положил их где-то в мелитском доме. Уверен, что со временем они найдутся где-нибудь в мегароне.
     Перечня пропавших документов не было, но Агариста не зря хвалила память Неарха – вскоре Клеандр, под диктовку критянина, составил список на вощенной дощечке. Поблагодарив приказчика, Агариста повела брата и дедушку в эргастерий. Ей не терпелось похвалиться, что за несколько лет небольшой цех с десятком ленивых рабов превратился в большую мастерскую с полусотней опытных мастеров, приносящую шестьдесят мин чистой прибыли в год. Осматривая эргастерий и слушая почтительные пояснения пожилого управляющего-карийца, Клеандр раздумывал над словами критянина Неарха. Если приказчик сказал правду, то ниточка с пропавшими документами никуда не ведет. Выйдя на улицу, Клеандр спросил у сестры, где можно найти бывшего старшего приказчика.
     - Ты думаешь, что смерть Аристомаха связана с исчезнувшими документами? Я же не дурочка, Клеандр, могу сложить два слога в слово. Теперь ты хочешь расспросить Кефала и
 * деревянные дощечки покрытые воском.
сравнить ответы, так? Даже если он согласится с тобой разговаривать, то я бы не доверяла ему. Это очень хитрый и беспринципный раб.
     Узнав местонахождение склада, где работает Кефал, Клеандр попрощался с сестрой и дедом и направился в Пирей. Гелиос пускал огненные стрелы в притихший город, с интересом наблюдая за высоким, широкоплечим человеком в белом хитоне и синей хламиде, быстрым неутомимым шагом двигающимся в сторону искрящейся бликами морской глади. У Гелиоса, как вы понимаете, полно важных дел, и вскоре он оставил своим вниманием Клеандра и неприметного человека, идущего за ним на почтительном расстоянии. Кефала, невысокого толстого пафлагонца с неторопливыми движениями и цепкими, внимательными глазками, Клеандр отыскал в Эмпории. Стоя у причальных столбов, Кефал наблюдал за разгрузкой крутобокого неуклюжего торгового корабля. Клеандр назвался и сразу перешел к делу, катая в ладони три тусклые серебряные тетрадрахмы с головой Афины на аверсе и совой на оборотной стороне. Наполненная серебряной тяжестью большая ладонь сразу произвела на толстяка благоприятное впечатление.
     - Я помню тебя Клеандр, сын Диомеда. Добавь еще пару монет и запоминай что я скажу, - пафлагонец хитро прищурился, из-под опухших век наблюдая за Клеандром.
     Полидевк достал дощечку, на которой были записаны сведения, полученные от критянина. Кефал протянул ладонь, и ещё пара серебряных кругляшей поменяли хозяина. Двадцать драхм сумма немалая – гребец на военной триере столько не получает и за месяц. Пафлагонец, не задумавшись, быстро назвал те же семь документов, что и Неарх. Клеандр спрятал дощечку и посмотрел на трех дюжих рабов, стоявших неподалеку и наблюдавших за беседой.
     - Я смотрю, у тебя охрана почти как у мидийского царя.
     Кефал потряс монеты в сжатых ладонях и ухмыльнулся. Неожиданно он стал серьезен и подался к собеседнику вплотную. Клеандр напряг мышцы готовый  к нападению. Несколько ударов сердца пафлагонец пристально смотрел Клеандру в глаза.
     - У Аристомаха был свиток, куда он записывал размышления о развитии своих торговых предприятий и проникновении в новые сферы деятельности. Хозяин им очень дорожил и никому не показывал. Этот свиток тоже пропал. Сегодня утром меня расспрашивал о пропавших документах невысокий эллин со шрамом на лбу. А более луны назад подобные вопросы задавал еще один подозрительный тип. Похоже, все думают, что Аристомах делился со мной всеми своими секретами.
     - А это не так? – Клеандр ясно видел печаль и усталость на лице пафлагонца.
     - Вскоре после смерти хозяина исчез Гносий-сиракузянин, приказчик из большой лавки у Агоры. Просто не появился на работе и ушел со съемной квартиры. Попытайся его отыскать. Хайре. И будь осторожен, Клеандр, сын Диомеда, - Кефал резко развернулся и пошел к сходням разгружаемого корабля.
     Идя в корчму «Спутники Диониса» к Эвмелу, Клеандр обдумывал информацию, полученную от приказчика-критянина и пафлагонца. «Оба они назвали одни и те же документы. Ясно, что отношения между ними никак не могут быть дружескими. Кефал, обладавший большой властью при Аристомахе, теперь выведен из игры. Можно сказать, из стратега стал лохагом. И вытеснил его как раз Неарх-критянин. Значит, договориться они не могли и можно верить их словам – пропавшие документы не имеют ценности и красть их нет смысла. Возможно, и правда, Аристомах положил их где-нибудь в доме, и скоро они найдутся. Остается свиток, куда Аристомах записывал свои планы по превращению в Креза. Кефал сказал, что хозяин его никому не показывал и берег. Если это не преувеличение, то свиток может быть ключом к разгадке смерти Аристомаха. Получается, что убийцу надо искать среди торговых конкурентов Аристомаха. Но как-то не верится, что его могли убить из-за нескольких слов на папирусе. Куда же делся этот свиток? Лежит где-нибудь в мегароне мелитского дома вместе с пропавшими документами? Но Кефал утверждает, что Аристомах никому не показывал свиток. Значит, он или носил свиток всегда при себе или хранил в тайнике. Надо попасть в рабочий кабинет Аристомаха и хорошенько все там обыскать. Если тайник не найдется, то надо обыскать мегарон в доме сестры. А исчезнувший приказчик Гносий? Может он быть причастен к смерти Аристомаха?» Предаваясь таким размышлениям, Клеандр подошел к корчме. Двойные двери, украшенные резьбой, были открыты, и из глубины дома доносились выкрики посетителей. В тени пастады стояли двое вышибал. Один из них был знаком Клеандру – именно его он приложил о землю в прошлый свой приход.
     - Спорим на мину, что за десять ударов сердца я вас обоих уложу, - Полидевк остановился в двух шагах от молодцов.
     Парни, насторожившись, отступили и ничего не ответили.
     - Зовите Сову, разговор есть.
     Вскоре Клеандр с Эвмелом сидели в небольшой комнате на втором этаже корчмы. Узкое ложе с толстым шерстяным покрывалом, три сундука, дифф, да низкий столик – вот и вся обстановка. На гвозде, вбитом в стену, висел короткий копис* в кожаных ножнах. Клеандр обратил внимание на рукоять из рога с золотыми накладками. Рядом с мечом была закреплена деревянная мишень, формой и размером похожая на фигуру человека. Дерево мишени было часто испещрено глубокими ранами, а в области сердца хищно замерли пять ножей, длиной от палесты до спитамы**. Эвмел закрыл массивную дубовую дверь на два железных засова. В комнате было большое окно, что очень не характерно для эллинских жилищ, с крепкими ставнями – широкоплечему Клеандру не пролезть, а вот для жилистого Эвмела в самый раз.
     - Мой дом – моя крепость, да, Сова?
     - Сам о себе не позаботишься – никто о тебе не позаботится. У богов своих дел хватает.
 * меч с изогнутым клинком.
 ** пядь, 23,12 см.
Коротаю здесь ночи, когда Мойры позволяют.
     Какое-то время мужчины смотрели друг на друга, отдавая инициативу в начале разговора. Первым сдался Эвмел:
     - Разузнал я о Никомархе, бывшем компаньоне Аристомаха. После того, как его вытеснили с киренского рынка, он занялся торговлей с Островами. В одиночку дела его пошли неважно – видно, главными причинами благосклонности Тихе и Килленца* были энергия и ум компаньона. За последние годы несколько кораблей с его товарами затонули по милости Геллеспонтца** или попали в руки пиратов. Это практически разорило нашего купца. Никомарх – человек вспыльчивый и резкий, но по всеобщему мнению, неопасный. Часто устраивает драки. Думаю, его нападение на Аристомаха на Агоре и возбудило твое подозрение. Поверь мне – это ложный след. Никомарх не из тех, кто способен на спланированное убийство. К тому же, есть несколько человек, которые обидели Никомарха не меньше Аристомаха, и они живы-здоровы.
     Эвмел замолчал, ожидая вопросов Клеандра. Клеандр неопределенно пожал плечами и ничего не сказал. Сова продолжил:
     - Теперь о пропавших документах. Собранные на данный момент сведения говорят о том, что ничего важного не пропало. Это обычные договоры аренды и долговые расписки. Похоже, на все документы есть вторые экземпляры, а люди, фигурирующие в них – это вольноотпущенники или небогатые, но близкие друзья Аристомаха. Никто из них не сделал попытки воспользоваться утерей документов и предъявил свои копии, подтвердив готовность выполнить все обязательства по отношению к наследникам Аристомаха. Я еще попробую здесь что-нибудь накопать, но, скорее всего, это тоже ложная нить. Даже неудобно как-то – кругом одни честные и порядочные люди, - по лицу Эвмела скользнула усмешка.
     - Это твой человек сегодня утром расспрашивал Кефала-пафлагонца, бывшего главного приказчика Аристомаха?
     Сова наклонил голову в знак согласия.
     - Какие документы он назвал?
     Сова перечислил документы – четыре договора аренды в разных триттиях Аттики, две долговые расписки на две и три тысячи драхм и закладная на землю дальнего родственника Аристомаха. Это были те же документы, которые назвали Клеандру Неарх с Кефалом.
     - Пафлагонец упомянул, что более луны назад какой-то подозрительный тип тоже расспрашивал его об этих документах. Как думаешь, кто бы это мог быть?
 * прозвище Гермеса, так как он родился на горе Киллене в Аркадии; Гермес помимо всего прочего являлся и богом торговли.
 ** опасный северо-восточный ветер.

 
     - Не знаю, - сонные глаза Эвмела блеснули, он полоснул Клеандра цепким, быстрым взглядом.
     Клеандр внимательно наблюдал за собеседником, пытаясь понять насколько он честен. Эвмел вызывал у него неясную тревогу.
     - Я думаю, Полидевк, нам надо ночью наведаться в дом у Агоры и хорошенько обыскать кабинет Аристомаха.
     - Ты читаешь мои мысли, Сова, я хотел предложить то же самое. Возможно, там есть тайник, - Клеандр не стал уточнять, что планировал осмотр кабинета в одиночку. – Кто же еще может интересоваться документами? Попытайся это выяснить. О метеке Плинии из Кидафения что-нибудь разузнал? Аристомах возвращался от него в ночь убийства.
     - Общались часто, но совместных торговых дел у них не было. Можно сказать – дружили. Мой человек понаблюдает за домом Плиния. Если заметит что-нибудь подозрительное, то сообщит.
     - Ясно. О банде фракийцев что-нибудь есть?
     - Теперь о наших дорогих «лисьих колпаках». Преступная жизнь в Пирее и Верхнем городе не является стихийной и неуправляемой, как это может показаться со стороны. Каждый воришка, «стенокоп», грабитель, аферист или убийца занимает свое место в преступном мире и хорошо известен главарям этого темного сообщества, - видя, что Клеандр смотрит недоверчиво, Сова внес поправку. - Я не имею ввиду случайных людей – мальчишку, из озорства утащившего горсть сушеных фиг на рынке, пьяного каменотеса, устроившего драку в корчме или навта-чужеземца, взявшегося за нож в ссоре с портовыми грузчиками. Я говорю о тех, для кого преступление - это ремесло, будничная жизнь.
     - То есть, если я займусь грабежом богатых прохожих, то ко мне вскоре подойдут крепкие ребята и попросят поделиться заработанным?
     - Если разок-другой пошалишь ночью – не беда. А вот если всерьез возьмешься потрошить припозднившихся гуляк, то подойдут и сделают предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
     - И что же они мне предложат? - Клеандр искренне заинтересовался.
     - Для начала потребуют часть добычи. Не усмехайся, Полидевк. Я понимаю, что ты своротишь им челюсти и преспокойно пойдешь тратить серебришко. Но это только подчеркивает твою глупость. В следующий раз они заявятся к тебе домой уже вдесятером или наведут на тебя Коллегию Одиннадцати. Весь город поделен на районы, контролируемые определенными группировками. И никто не позволит одиночке промышлять на своей территории.

     - А если менять районы – сегодня в Пирее, завтра у Олимпийона*, а потом у Агоры?
     - Полидевк, ты прямо как маленький мальчик. Если будешь заниматься серьезными делами, то тебя быстро вычислят. Группировки тесно взаимодействуют друг с другом, у них полно общих интересов. Так что вскоре придется вступить в одну из них или прекратить свои шалости. Есть еще один путь – собрать свою банду и захватить чью-нибудь территорию. Но это сделать сложно. Надо хорошо знать все нюансы взаимоотношений преступных главарей, найти себе союзников, а главное, заручиться благосклонностью Царя.
     - Какого еще царя? – Клеандр заморгал от удивления. – Надеюсь не Артаксеркса Мидийского, Аид его забери?
     - Нет, этот далеко сидит – в Сузах - он нам не интересен. А вот преступный царь рядышком -  до его командного пункта у южного портика Гипподамии не более стадия. Центр торговой и коммерческой активности давно переместился с площади Кекропа в Пирей, поближе к Эмпорию. Знаешь, какое самое крупное коммерческое предприятие в Элладе?
     Клеандр внимательно слушал, понимая, что Эвмел говорит все это не случайно.
     - Что молчишь? Не знаешь? Откуп портовых сборов. – Сова даже направил в потолок указательный палец, донося до собеседника грандиозность дела. – Сумма годового ввоза и вывоза в Пирее более двух тысяч талантов**. Только пшеницы и ячменя под миллион медимнов***. Сам сможешь посчитать, сколько приносит двухпроцентная пошлина?
     - И твой Царь входит в группу откупщиков? – Клеандра впечатлили названные цифры.
     Сова неопределенно помотал головой.
     - Царь руководит самой крупной группировкой, контролирующей пирейский рынок. Его влияние в преступном мире огромно. Формально каждый главарь на своей территории является полновластным хозяином, но фактически все серьезные дела должны получить одобрение Царя.
     - Знатный, видно, паучище. Он и в политику лезет?
     - Думаю, пытается. Да только там своих пауков хватает. Один Фрасибул Стириец чего стоит. Набрал себе охрану из наемников, человек сто, головорезы еще те. Говорит, что мечтает возродить величие города Паллады, а сам спит и видит себя новым Периклом с неограниченной властью. Скоро втянет нас в войну с Лакедемоном на радость Аресу-Эниалию.
 * храм, посвященный Зевсу Олимпийскому; находился в юго-восточной части Афин; его строительство затянулось на несколько веков.
 ** здесь речь идет о таланте как денежной единице равной 6000 афинских драхм.
 *** медимн - около 52 литров.
     - Ты считаешь, еще не пришло время попытаться вернуть нашу талассократию*?
     В руках Совы неизвестно откуда появился небольшой нож без рукояти. Коротко, без замаха, он поразил мишень в центр головы.
     - Пусть это обсуждают демагоги на Экклесии. Вернемся лучше к нашим варварам. Могу с уверенностью сказать – в Аттике нет банды фракийцев, занимающейся грабежами. В окружении Царя считают, что убийство Аристомаха связано с его торговой деятельностью. В последнее время он активно расширял свои предприятия, возможно, кому-то из конкурентов это не понравилось. Больше никаких определенных сведений нет.
     - Получается, догадка о самостоятельной шайке фракийцев неверна. Но ведь могут они работать на кого-то? Например, на конкурента Аристомаха.
     - Могут. А может, то, что мы с тобой видели прошлой ночью, просто внутренние разборки среди варваров. Мои люди наблюдают за домами Каллия и твоей сестры. Если фракийцы опять задумают пошалить, то мы их накроем. Кстати, Каллий уже несколько лет является главой откупщиков портовых сборов. Есть у меня одна идея…. Проверю кое-что – расскажу. Заболтались мы с тобой, Полидевк. Жду тебя в начале второй стражи около дома у Агоры.
     Клеандр встал с диффа – все обсудили, пора уходить. Мгновение поколебавшись, он все-таки не удержался.
     - А Аттику ты покинул и присоединился к походу Кира из-за разногласий с Царем?
     Несколько ударов сердца Эвмел смотрел на Клеандра опешив, а потом громко рассмеялся.
     - Тебе не откажешь в проницательности, мой друг. Ты угадал, не сошлись мы с ним во мнении по поводу одного дела.
     - А теперь все нормально? Прошлое забыто?
     - Душу того Царя Харон уже давно за Стикс перевез. Забыл сказать тебе, Полидевк, к вечеру должен появиться Копис-мегарец. У него здесь на рынке лавка, привезет товар из Мегары. Не забыл боевого друга? Я его с собой захвачу, мало ли что.
     - Хорошая новость. До встречи, Сова. Хайре.
      Около четырех лет назад
     Жгучее мидийское солнце недобро наблюдало с высоты небосклона за эллинским лагерем на реке Запату. Смерть царевича Кира в сражении у Кунаксы поставила эллинов в крайне опасное положение – одни, в глубине необозримых варварских земель, окруженные со всех сторон врагами. Царь царей через своих приближенных приказал эллинам сдать оружие. Они отказались: жала мечей и копий - их единственный шанс на спасение. Мидяне не решились на нападение и последние дни эллины двигались на север, опираясь левой рукой на широченный Тигр. На расстоянии парасанга от них двигалось многочисленное войско
 * господство на море.
Тиссаферна и Оронта. Тиссаферн, сатрап Карии, от имени Артаксеркса Мнемона заключил с эллинами перемирие и пообещал вывести их к берегам Эгейского моря, если они не будут разорять страну. Клеарх* верил клятвам Тиссаферна. Однако, большинство стратегов ему не доверяло, и эллины держались настороже, всегда готовые к бою. Этим утром Клеарх-лаконец убедил стратегов и лохагов принять приглашение Тиссаферна и отправиться в лагерь мидян, чтобы обсудить маршрут дальнейшего движения и выявить тех эллинов и варваров, которые своими наговорами и клеветой пытаются разрушить шаткое перемирие. Эллины замерли в напряженном ожидании – какие вести принесут им Клеарх-лаконец, Менон-фессалиец, Проксен-беотиец, Арий-аркадянин и Сократ-ахеец?
     Клеандр в полном гоплитском вооружении стоял на границе лагеря и внимательно наблюдал за шатрами варваров, находящимися по ту сторону равнины. Он не разделял беспечности товарищей, которые безоружными слонялись по лагерю и гадали, скоро ли вернуться стратеги. Клеандру очень не нравилось происходящее. Почему такой опытный военачальник, как Клеарх, согласился добровольно сунуть голову в пасть льва? Довериться обещаниям и клятвам варваров – это безрассудно. Вся Эллада хорошо помнит слова спартанца Лисандра, потомка Геракла: «Детей мы обманываем блестяшками, а взрослых – клятвами». Переговоры с мидянами вести необходимо – ведь надо же выбираться из варварских земель. Но зачем идти в логово врага, где уже никто не сможет тебе помочь, если что-то пойдет не так? Двести гоплитов отправились на базар под предлогом закупки продовольствия, чтобы прийти на выручку своим командирам в случае нападения. Что смогут сделать два лоха воинов против многих тысяч всадников? Здесь не Фермопилы с их узким, в двадцать шагов, проходом. На равнине против орд варваров может выстоять только ощетинившаяся копьями фаланга. Вскоре рядом с Клеандром стали строиться суровые, закованные в панцири воины. Их круглые дубовые щиты, одетые в воловью кожу и бронзу, глухо стукались, здороваясь друг с другом, разгоняя неуверенность и страх. Эмблемы многих полисов Эллады смотрели с их выпуклых боков на недружелюбное небо Месопотамии. Взгляд Клеандра скользнул по лаконичным «Л» лакедемонян и «S» сикионцев, по трезубцам мантинейцев** и пчелам из Эфеса, по палицам фиванцев***, по младенцу Гераклу, душащему змей****, по родным совам, дельфинам и головам Медузы*****. Справа от Клеандра стал невысокий, широкоплечий мегарец по прозвищу Копис. Его массивная неторопливость была очень обманчива – Клеандр знал, как он страшен со своим коротким обоюдоострым мечом в тесноте ближнего боя. По левую руку от Клеандра стоял густобородый силач Эантид-эвбеец. Всю свою жизнь он провел на палубах торговых и военных кораблей. Что заставило его покинуть милое сердцу Эгейское море и
 * спартанский военачальник, стратег, обладавший наибольшим авторитетом в наемном эллинском войске Кира.
 ** так как Посейдон считался покровителем Мантинеи.
 *** Геракл, как всем известно, родился в Фивах, его грозная палица и красовалась на щитах фиванцев.
 **** эмблема популярная в Малой Азии.
 ***** эти эмблемы использовали афиняне.
забраться в раскаленную пустыню? Дальше встали четверо неразлучных друзей-аркадян: Аристоним из Метидреи, Агасий из Стимфалы, Каллимах из Паррасия и Эврилох из Лус. Бронзовые подтоки их длинных ясеневых копий глубоко вонзились в варварскую землю. Большая удача, когда в бою рядом с тобой такие отважные воины. Подошли Аристей-хиосец, таксиарх гимнетов, и Демократ-этолиец – пожалуй, лучшие разведчики во всем эллинском войске. Чуть в стороне сгрудились критяне во главе со Стратоклом и начали снаряжать свои большие дальнобойные луки.
     Беда пришла, по своему подлому обыкновению, неожиданно. У шатров ставки Тиссаферна началась суматоха, а потом на равнину с трех сторон хлынула лавина всадников. Лагерь эллинов, скинув страшное оцепенение, загудел потревоженным пчелиным роем. На базаре начался бой – охрана стратегов была атакована большим отрядом пеших варваров. Несколько тысяч всадников примяли равнину, убивая всех встречающихся эллинов. Стратеги Клеанор-эрхоменец и Софенет-стимфалиец метались по лагерю, пытаясь организовать оборону. Варвары пока не приближались, охотясь на эллинов, разбредшихся по равнине. Бой с базара перетек на равнину – видимо, эллинам удалось прорвать окружение и теперь они пытались пробиться к своим. Отчаянно отбиваясь от наседающих со всех сторон варваров, эллины медленно продвигались в сторону своего лагеря. Надежды спастись самостоятельно без помощи из лагеря у них не было - силы слишком неравны. Клеандр осмотрел стоявших рядом воинов – около трех сотен, лица у всех хмурые и напряженные.
     - Надо идти на выручку, - Клеандр не узнал свой хриплый надтреснутый голос.
     Несколько десятков ударов сердца все молчали – перед смертельно опасным поступком нужно время, чтобы задушить свой страх.
     - Покажем варварам, как сражаются эллины! - оглушительно заорал Копис, высоко подняв руку с мечом.
     Все громко зашумели, словно только и ждали команды.
     - Стройся в четыре ряда. Стратокл, поддержите нас стрелами, - лохаг Агасий из Стимфалы вышел перед строем, ровняя переднюю шеренгу. – Готовы?  Да поможет нам Зевс-Спаситель. Быстрым шагом, вперед.
     Вымуштрованные долгими тренировками воины действовали быстро и слаженно. На полпути к врагу отряд запел пеан Аресу-Эниалию. Теперь хорошо было видно происходящее: около сотни эллинов, не имея больше сил двигаться вперед, стали в круг и отбивались, как минимум, от тысячи мидян-панцирников. Среди обороняющихся, словно башни, высились два гиганта. Это были известные на все эллинское войско братья-близнецы. Их имен Клеандр не знал – все называли буйнозаросших черным волосом горцев-аркадян Геракл и Аякс. Людей такого высокого роста и могучего сложения Клеандр больше нигде не встречал. Оборона и держалась сейчас в основном благодаря им – один брат прикрывал рядом стоявших товарищей куском деревянной изгороди, вывороченной где-то на базаре, а второй крушил варваров тяжелой шипастой палицей. Большая часть мидян перестроилась, чтобы встретить приближающийся отряд. Всадники затягивали петлю, закидывая эллинов стрелами.
     - Сомкнуть ряды. Держать строй. Копья вниз.
     Удар закованных в тяжелые бронзовые панцири и набравших силу разбега эллинов был страшен. Трехгранные стальные наконечники длинных ясеневых копий разорвали толпу мидян, словно ветхий хитон. Бросив треснувшее копье, Клеандр остервенело рубил варваров мечом, в его голове восторженным набатом шумела кровь. Разогнав пеших мидян, эллины перестроились – теперь надо было отразить атаку конницы. Из лагеря под рев боевых труб им на помощь выдвигалась фаланга гоплитов, прикрытая с флангов пелтастами и лучниками.