Грехи наши не поправимы

Биография
Шелегов Валерий Николаевич родился 13 декабря 1953 года в городе Канске. После окончания средней школы №6  в 1969 году поступил в Томский геологоразведочный техникум. В 1972 году улетел работать в Магадан. На Крайнем Севере прошла вся жизнь. В Усть-Нере работал в ВИГРЭ геофизиком, геологом на штольне в разведочной партии. Работал охотоведом Оймяконского района. В золотодобывающей артели "Мир". В 1996 вернулся на родину в Канск. Прозаик, поэт, публицист. Выпускник Литературного института имени  А.М.Горького в Москве. Первый рассказ «Санька - добрая душа» был опубликован в 1984 году в журнале «Дальний Восток» №4.  Автор книг: "Ленские подснежники", "Зелёный иней", "Пока горит костер Звезды небесной", "На Индигирке", "Оймяконский Меридиан". Книга прозы «Луна в Водолее» отмечена Русской национальной премией «Имперская культура» имени Э. Володина. Член Союза писателей России. Живет и работает в городе Канске Красноярского края.
1. ГРЕХИ НАШИ НЕ ПОПРАВИМЫ

новелла

Днем водки литровую посудину купил, настаиваю на прополисе, опять "ковид" гуляет, а прополисная водка отличное лекарство - от бронхита.
Вспоминаю молодые годы, казалось - сносу не будет, работал в геологии, однажды - переход пятьдесят километров совершил. Спортивная "мелкашка "за плечами. Красная тряпочка на рыболовном крючке. Когда перечаёвка. - рыбачу, хариуса подсекаю на красную тряпочку, повязанную тонко на рыболовном крючке, рвы рыбин из речных огромных ям-водоворотов, готовлю на костре себе еду. Пустишь лесу по течению - в каждом улове хариус до полкило. Идёшь, ноги ломаешь. Всё, сил нет. Падаешь на спину. Петушок строгаешь Костерок быстро огнем занимается от сухого  «петушка». Костерный дымок от ивы сладимый. Крафт - бумага из под мешков аммонита - не горит мокрая. Хариус жарится на углях в бумаге - в собственном соку Такого перехода больше не было. Северная куропатка - ближе ста метров не подпустит. Ноги отдохнули, разутые погрел на солнышке, суконные портянки на солнышке "отдышались". Рюкзак на плечи. Дальше по курумнику приходится скакать, валуны крупные, выбрался на лесистую террасу, " марена" в русле реки Оньёло. Куропатка заорала. Далеко на дереве. Из "мелкашки" - достал. Август. Птицу плохо различить. Оружие пристреляно на сто метров. Снял птицу с сучка. Иду, на ходу грызу сырое мясо куропатки - мясо сочное, мягкое, сладкое. На Чукотке сплавлялся по Полявааму - гусей и уток тьма. У меня лайка гусей ловила. Тундра голая, а вдоль реки чозения, гуси молодые бегают, Бим умный пес был, поймает и тащит гуся гуменника. Мелкашку я привез с Индигики в Певек. Работал геофизиком в Чаунской геологоразведочной экспедиции, кроме "мелкашки" было и ружье. На Агане двух медведей выследил  на реке Мюреле. Ночью - при луне медведя скараулил с Валентином, эвенк - оленевод. Медведь ночью показался размером с тепловоз. Прет к скрадку, - сопит. Ночь. Полнолуние. Видно, как днём. У меня ружье ТОЗ- 34, картечь и пуля. Валентин с карабином. СКС. Три выстрела. Медведище, как шел, так и присел. Валентин смеётся: охотился с русским мужиком. Тоже ночью. Орет от страха. А ты? Убил, тоже здоровый был микан. Этот - двадцатый "микан". Утром разделаем. Бригада оленеводов в пяти километрах Приходим, Валя на эвенском бригадиром говорит, смеется. Старик бригадир не поверил. Этот медведь лабаз разрушил. Я видел этот лабаз - восстановленный. Брал продукты в августе, записку оставил. Земля круглая. Встретились. Этот медведь и мою стоянку разодрал в клочья. Когда оленеводы прикочевали, парень пришел ко мне на стоянку - табак у них всё выкурили. Я курил трубку, запас "Капитанского" был. Поделился табаком. Жили мы в старой избушке, в долине, где кораль для оленей. Рассказал про медведя. Старый, матерый, сказал Валентин. Говорю, давай накажем. Валя посмотрел на меня, как на дурочка: я предложил ночью, из скрадка. Валя согласился. Медведь обязательно придёт туда, где всё порушил. Днем оленины стегно подсунули под брезент, стоянку мою перед перевалом собрали, повадки медведя Валентин знал. Пришли в сумерках. Лесная терраса от стоянки ровно двадцать один шаг. Лежим, мостимся за ящиком от макарон. Сентябрьская лунная ночь. Идет! Уже рядом! Я услышал по сопению медведя. Иначе нам бы хана. Валя! Увидел и Валентин. От стоянки, накрытой брезентом, медведь шел на нас, как неотвратимая судьба. Вскинулись и разом выстрелили. Я дуплетом, в грудь - вся картечь там и осталась. Валентин прямо в лоб медведю. Каюсь. Прошло сорок лет. Каюсь. Разделывали медведицу. Старая. Клыки источены. Но, когти, как бритвы. Каюсь. Был совсем юным, когда двух медведей загубил на Агане - из карабина. Грехи наши не поправимы.


2. ДОМ ДЛЯ БРОДЯГ
новелла
Лето в тундре душу радует, а от мошки,  и комаров достается. В завершение июля ставили  ВЭЗы в долине реки Кувейта, рядом оленьи пастбища чукотских оленеводов. Высокие  яранги из светлых оленьих кож далеко видно в голой без деревца долине.
    Жилая палатка наша - шестиместная, из толстого и грубого брезента,  поверх покрыта еще и рубероидом: белые ночи спать не дают, а рубероид на крыше и с боков палатки  делает затемненным  наше лежбище из сплошных нар. Каркас палатки  един с полом из толстых досок. Делается это все в поселке сварщиками, в мастерских экспедиции плотниками,  и сани из буровых  труб, и  каркасы палаток. Угольный ящик из досок сооружается впереди палатки.  Это проверенное временем жилье для работы в тундре. Буровики  живут в полевых условиях  в вагончиках, основательно, с  «очком» в тамбуре  для холодного туалета.  В пургу штаны не скинешь за вагончиком.  Железная печка топится  углем постоянно. Сыро в тундре, для тепла угля не жалеем. Перегородка между тамбуром и палаткой плотная, печка поставлена в правом углу -  дверцей в тамбур. Тамбур пыльный от угольной золы.
  Бульдозер таскает палатку по топкой тундре, когда меняем стоянку. Бульдозерный  отвал снят  на базе геофизического отряда верстах в двадцати ниже по Кувейту. Местность гористая и безлесная в долине реки, лишь тонкая ива на островах невысокая, да мох ярко-рыжий драгоценным ковром устилает ближние и дальние склоны холмов и дальних сопок к завершению июля. Комаров уже нет, мокрец жрёт  в августе. Работаем на профилях в телогрейках, со стороны побережья тянутся сырые туманы  светлой полярной ночью, а днем дует ледяной бриз с побережья Ледовитого Океана.
В Шмидтовской экспедиции с первого апреля, прилетел самолетом из Магадана, с посадкой в Певеке. Устроился техником-геофизиком,  специалистов не хватает -  некому делать вертикальное электрическое зондирование в долине реки Кувейта.  Начальство предложило  эту работу мне.
Весна. Едут на практику студенты. Курят на низеньком крылечке Шмидтовской геологоразведочной экспедиции. Мне нужны рабочие на сезон.  Оплата сдельная. Троих  студентов и сосватал в свою бригаду на лето.  Приехали  буровики на преддипломную практику из Иркутска.   «Колонкового» бурения в экспедиции нет. Работа только  на «ударно-канатном» бурении.  Студенты из одной группы в техникуме  -  друзья, взбунтовались и отказались идти на «шлеп-ногу». Работа каторжная – на ветру и в дождь, грязь и холод. Я курил и слушал их разговоры, прикидывал для них заработки, если предложить студентам работать  у геофизиков. Вернулся с крыльца в кабинет геофизического отряда, поговорил с начальством,  и получил добро - «сманить» студентов работать на ВЭЗы.  Студенты выслушали мои доводы, согласились, и я повел их в отдел кадров оформляться в наш геофизический отряд.
    Ребятам понравилось работать на ВЭЗах, геофизику будущие буровые мастера  учили в техникуме.
   - Знал бы, что так интересно, ни за что не пошел бы в буровики, - как-то искренне раскаялся  Борька Гаврилкин.
   После диплома  Борька Гаврилкин наметил жениться на любимой  девушке, однокурсница,  с факультета гидрогеологии. Борьке нужны были деньги, а мне, новичку в экспедиции  – показать себя  специалистом в своей профессии.  В апреле работал с Сашей Латкиным в зимней тундре, делали  «профилирование» на буровых линиях. Сашка работал с прибором, я волочил впереди оператора долгий экранированный кабель. Вот и вся работа.
    Бригада наша сложилась дружная. Сокурсники Борьки Гаврилкина -   Сашка и Павел внешне походили на подростков. Борька Гаврилкин отслужил армию, крепкий сибирский мужичок. Студенты считали деньги за каждый сделанный ВЭЗ,  и поджимали меня работать. Пятым жил с нами молчаливый бульдозерист, по годам пристарок, всю жизнь проживший на Чукотке. Звали мы его «Старшаком».  Бульдозерист Старшак и печку натопит, и накормит нас нехитрыми кашами, и «макаронами по-флотски» - это после долгого рабочего дня в сырой тундре.  На Чукотку студентов привела романтика, и книги писателя Олега Куваева. Роман «Территория»,  в конце семидесятых экранизировали на «Мосфильме». Кино -  сильное  о сильных людях. Поэтому не случайно над входом нашей палатки была прибита фанерка с надписью «Дом для бродяг». Есть такой замечательный рассказ у Олега Куваева. В довершение нашего дружного и счастливого бытия, Старшак бульдозерист держал в тепле тракторной кабины бутыль браги; трактор не глушился, два три дня работы, и мы ехали по профилю дальше, перемещаясь  по долине реки Кувейта в ее верховья.
   Этот июльский день не отличался ничем от остальных рабочих дней. Старшак привез бригаду на профиль  утром.  Для перевозки людей и грузов в тундре приспособлена «пена» - корыто из толстых железных листов.  Старшак не волокитил с отъездом к «Дому для бродяг».  А памятным днем  26 июля Старшак задержался,  трактор заглушил, приискивая  полянку с рясной морошкой. На профиле всегда  радиоприёмник «Океан», говорит «Маяк», слушаем новости  из Москвы, где проходит летняя Олимпиада - 80. И вдруг, в новостях объявляют о смерти Владимира Высоцкого. Мы еще и не «размотались» для работы. Переглянулись. Разница по времени с Москвой восемь часов.
  «Тоже небо опять голубое». Над тундрой. А человека нет.
    - Будем пахать, - решили.
План  мы завершаем.  На пару дней и осталось работы. Студенты рвались уехать  в Иркутск в первых числах августа.  Заработали мои студенты очень даже хорошо. С другой бригадой  такой объем работ не осилить.
   26 июля не работалось. Поставили пару ВЭЗов и смотали провода. Вернулись бригадой в свой «Дом для бродяг».
   Старшак умело и быстро приготовил на стол закуску из вяленого хариуса, куски вареной оленины, лепешки пресные  на подсолнечном масле, горкой, похожей на горку блинов - ребристо золотились. Бутыль браги принес Старшак из теплой кабины трактора. Расставили алюминиевые кружки. Помянули русского поэта Владимира Семеновича Высоцкого. Борька Гаврилкин приехал на практику с семиструнной гитарой.   Весь вечер студент Борька Гаврилкин играл на семиструнной гитаре и пел песни любимого  поэта.  Мучил  нас надрывным ревом, итак измученных тоской по цивильной жизни в больших городах.
А за палаткой «Дома для бродяг» разыгрался штормовой ветер: белая ночь превратилась в белую мглу. Набитая углем железная печь гудела пламенем в буровой трубе, верх и бока печки накалились  до малинового жара, но ураганный ветер из тундры  вылизывал  из щелястой палатки  все тепло. Только этого мы не чувствовали и не замечали. Не замечали свою молодость. Не  ощущали скоротечность жизни. Каждый из нас, в силу житейского опыта и с высоты своих лет – жили еще так далеко от всех катастроф и неминучей старости, что далекая смерть Владимира Высоцкого не воспринималась, как данность. Для нас Владимир Высоцкий остался живой на всю нашу жизнь. Живет под Екатеринбургом геолог Сергей Малькович, мой товарищ по Верхне-Индигирской экспедиции. Прочитал он "Дом для бродяг" и написал мне, каким выдался для него июльски день 1980 года. «Валера, когда читал твой "Дом для бродяг", вспомнил свой 80-й. Мы работали на побережье Восточно-Сибирского моря и надо было сменить стоянку. Вертушки работали где-то на стороне. Сезон короткий и надо всё успеть. Приняли решение идти морем из устья Чукочьи в устье Галгаваама через море. Ледовая обстановка была тяжелая, льды стояли под самым берегом. Вышли на двух моторках, одна простая "Казанка" с булями, вторая в морском исполнении. Вышли нормально, лавировали  среди льдов. Спустя сутки подошли к устью Гальгаваама, а там нет воды. Ветер с материка воду выдул! До берега почти километр отмели с водой 5-7 см., а у нас моторки загружены "выше крыши". Таскать на себе не вариант - перед берегом протока, глубиной метра 2. Приплыли! Ушли в море, Поставили лагерь на льдине. Красота! Развернули "Грозу", установили антену - ну, блин, "Папанинцы". Вечером, через "Грозу", слушаем "Голос Америки".  Сообщение:  "В Советском Союзе сегодня скончался Владимир Высоцкий". Обухом по голове! И, почти сразу, запустили концерт-посвящение Высоцкому. 1,5 часа музыки, стихов, песен, размышлений. Без всякого выпендрёжа, честно, объективно. Я был потрясён!"