Объятия опунции Глава 17

Глава семнадцатая. Лучше не знать


А Татьяна подумала, что ее дочь, по сути, неумный ребенок. Вспомнила украденные деньги, проколотые соски и умение добиваться поставленной цели и жалость отпустила материнское сердце. Татьяна отшвырнула сантименты, в ее планы не входило превратиться в бесправную обслугу обнаглевшей женщины с нетрадиционной ориентацией, даже при условии, что она ее дочь.
– Мы завтра идем в другое место, – напомнила Татьяна.
– Мама, прошу избавь меня еще и от такого унижения, – обратилась она к матери.
– Аргументы. О моих эмоциях ты не задумывалась, – настояла Татьяна.
– Что ты хочешь узнать? Я расскажу все сама, – в голосе действительно проскользнула искренность.
– Желательно все, и желательно правду, Хильда, я не представляю, чего ты хочешь добиться от жизни и от меня в частности, но информация мне нужна, и тебе тоже, – настояла Татьяна.
– Ты уверена? – не сдалась Хильда.
– А как ты думаешь? Я теряюсь в догадках, что послужило причиной и побегов, и смены традиционной ориентации, и вообще какого-то странного поворота в сторону маргинальной направленности, а ты хранишь свои глупые секреты. Начинай озвучивать, вместе подумаем, глядишь, кое-что исправим, кое-что исправится само. Молчание и глупые позы никому не помогали, – Татьяна задала вопрос, не ожидая сюрпризов. Как ей казалось она контролировала жизнь своей дочери, до момента побега.
– Меня изнасиловал мужчина. Просто в подворотне у метро, – без предисловия вывалила Хильда.
Татьяна выдохнула, такого она не ожидала, но ничего в душе не дрогнуло. Хотя бы потому, что она не поверила дочери.
– Когда это случилось? И причина сокрытия такого факта?  – задала вопросы Татьяна, она безоговорочно не поверила дочери и внесла предложение, – тогда тем более необходимо обратиться к врачу и естественно в полицию.
– Мама, прошел год, – ответила Хильда и продолжила, – я не хочу ничего объяснять никому, а насчет наркотиков, ты ж знаешь я не употребляю, даже не пробовала.
– Как все произошло? И почему ты не рассказала мне? – прозвучали логичные вопросы.
– А ты бы рассказала своей матери о таком? – вопросом на вопрос ответила дочь.
И Татьяна утвердилась в мысли, ее дочь врёт и секс с мужчиной состоялся по обоюдному согласию и точно не в подворотне. Только вот зачем дочь придумала такую невероятно гнусную историю.
– Безусловно рассказала бы, я никогда не относила свою маму, твою бабушку к врагам. Как же ты справилась с такой проблемой в одиночку? Я что не могла тебе помочь? Понятно, сейчас я враг, но на том этапе, или я враг в твоем восприятии с момента твоего рождения? Ты столько времени тихо сходила с ума, сменила ориентацию и не обратилась за помощью к самым близким? Хильда, вот теперь я точно опасаюсь за твое психическое здоровье. Ты ни разу ни одному психиатру не рассказала об этой проблеме? И, прости, я не слепая, что-то не сходится в твоем рассказе, – Татьяна засыпала дочь вопросами.
– Я не хотела тебя огорчать, – ответила Хильда и догадалась, она перегнула палку, и мама ей не поверила, запредельная ложь, как оказалось не сработала.
– Не хотела огорчать. Сейчас этот благородный порыв исчез, испарился. Мы уже полгода живем в огорчении и ничего, справились, давай выкладывай всё начистоту, я так понимаю тебя надо вообще уложить в клинику, правда не знаю, где лечат от желания патологически врать, – Татьяна успокоилась и приготовилась услышать ложь или правду, теперь это уже не имело значения.
– Мама, – начала Хильда, но Татьяна оборвала ее.
– Перед тем как соврать, ты должна подумать вот над чем. Ты не хочешь к врачу, где выяснится, что ты не девственница, а врешь насчет изнасилования, чтобы я не стала задавать вопросов с кем и когда. Я переживу и эту ложь, давай я расскажу тебе, как мне надо поступить. Записать тебе к психиатру и попросить уже в моем присутствии поговорить на эту тему. Потом отвести тебя в полицию, попросить записать твои признания под протокол с указанием места и примерного описания насильника. Ты решила запустить ещё виток. А теперь слушай, как я поступлю. Я просто выйду из комнаты в обмен на относительно правдивый ответ. Если начнешь врать я вызываю полицию, и мы поиграемся и в игру: «найди насильника». Я буду добиваться всестороннего обследования и на предмет гепатитов и остальных венерических заболевай. Мне уже наплевать. А теперь внимание – вопрос. Так тебя действительно насиловал мужчина у метро? – спросила Татьяна, глядя в глаза дочери.
– Нет, я соврала, – ответила Хильда.
– Прекрасно, но секс был? – продолжила допрос Татьяна.
– Да, – еле слышно произнесла Хильда.
– Кто он или она, – не сдалась Татьяна.
– Одноклассник Никита, на дне рождения у Веры в десятом классе. Я даже не поняла, что произошло, больно не было, я не сопротивлялась, – ответила Хильда.
– Надеюсь теперь ты сказала правду, – отметила Татьяна.
– Это правда, и это никак не повлияло на мою ориентацию. Я, наверно, не отвечала за себя. Накрыло желание и как будто ноги отнялись и голос пропал. Все заняло минуты три. Мне иногда кажется ничего не произошло, – рассказала что-то запредельное Хильда бесцветным голосом.
– Понятно. Короче, все мои попытки пояснить, что заниматься ранним сексом, а тем более без любви пролетели мимо. Еще один контрольный выстрел в голову моего материнства, – Татьяна не могла описать глубину своего разочарования и только сейчас отследила, что замерла посредине комнаты, как соленой столб, заставила себя успокоиться и сесть в кресло.
– А что ты хотела от меня? Ты же добивалась нормальности. Как я могла признаться? – повысив голос проговорила Хильда.
– Никак, ты поступила правильно, сохранив мне иллюзию, но меня волнует другой вопрос, зачем ты соврала об изнасиловании? – спокойным тоном выяснила Татьяна.
– Наверно, решила, таким образом объяснить свою ориентацию, – ответила Хильда.
– Попытка сгорела. Других объяснений нет? – уточнила Татьяна.
– Нет, – ответила она матери.
– Я тебе скажу, а ты живи с этим, или забудь. Я пыталась тебя уберечь именно от этого, но не понимаю, как подтолкнула или спровоцировала. Или сейчас все так живут. Ты лишила себя романтической составляющей и зачем-то нырнула в гущу тяжелых эротических фантазий и больных сексуальных отношений. Эти твои многочасовые валяния в кровати. Наверно, находиться на грани оргазма приятно, но это не жизнь. Мне тебя жаль, – Татьяна поднялась, слов больше не нашлось.
– Конечно, так как ты лучше? И не говори мне о любви, – парировала девушка.
– Не буду. И еще я не стану передавать нашу беседу отцу. Захочешь сама признаешься. Реально тошнит, насчет наркотиков, пожалуй, поверю, хотя…, – дала обещание Татьяна, она реально не имела сил обсуждать эту тему с Владимиром. Понимая, ответить на вопрос – куда она смотрела, очень сложно.
– Спасибо, – еле слышно проговорила Хильда.
До утра они не встречались и не говорили. Хильда поужинала одна. А Татьяна взяла выпускной альбом, нашла фото Хильды вспомнила даже платье, в котором её дочь ходила в гости к этому мальчику. Долго всматривалась в лицо мальчика Никиты:
«Хильда очень холодная. Умеет скрывать свои чувства. Этого мальчика она спровоцировала, наверно, из любопытства. Все уже произошло. Я так понимаю, чистота помыслов в базовой комплектации к этому пупсику не прилагалась. Всё. Её реально надо отпустить. Пусть идет куда хочет и к кому хочет. Главное, чтобы не возвращалась раз за разом. Но она не уйдет без денег.  Она играет в жертву. Эмоционально моя дочь даже стабильнее чем я».
Утром Хильда ушла на собеседование и вернулась поздно ночью, доложила, что работала под присмотром, ее всему обучали, а потом встретилась с Арией.

продолжение следует: http://proza.ru/2022/10/02/937