Сучья стая

При очередной смене власти, в модуле появилась целая свора охранниц. При первом же их приходе на дежурства, я отмечаю для себя троих из них. Крысиное выражение лица, бегающие и выискивающие глаза. Одну из них я уже встречал пару раз и она успела беспричинно наорать на меня. Расспрашиваю старожилов тюрьмы и получаю подтверждение моих предположений о дурости новой команды.
Сами зэки-«ветераны» стараются пользоваться какими-нибудь льготами пребывания в тюрьме, будь то одиночное проживание в двухместной камере в обмен на исполнение каких-нибудь обязанностей по заведованию некоторых блатных объектов типа спортзальчика, школы или мастерской блока. И, вот, эти ветераны занервничали и загнули посильнее свои хребты, общаясь с «крысиной командой».
- Сделай мне, пожалуйста, деревянную коробочку для самокруток и напиши на ней имя Кармен. Хочу ей подарить, - попросил меня один из заведователей.
- Пять евро, - ставлю условие.
Я могу позволить себе диктовать цены. Многие зэки пытаются делать такие коробочки-портсигары, но лишь мои, по общему мнению, находятся «на уровне».
- И лаком покрой, - пытается выторговать максимум старый зэк.
Обещаю и через три дня совершаем бартер. Ему – коробочка, а мне – почтовые марки, конверты и бумагу из тюремного магазинчика. Зэк дарит коробочку охраннице. Она будет начальником нашего блока. Потом, этот же старожил, просит меня сделать ещё два таких импровизированных портсигара, намекая на понижение цены.
Раз товар пользуется спросом, ставлю производство на поток и снижаю стоимость до четырёх евро. Проходит несколько дней и лаковые блестящие изделия появляются в руках у Лоли и Росио. Именно эти три охранницы и привлекли моё внимание при смене команды.
В модуле, тем временем, идёт перестройка. Прибывшая крысиная стая начала ловить на оплошностях зэков, делающих что-то полезное для блока, смещать их с насиженных мест и ставить туда своих холуёв и «шестёрок».
Первым «слетел» один из работников магазина. Его заменили, по протекции одной из охранниц, на местного цыгана. Следующие шесть месяцев покупатели будут пить подкрашенную воду вместо кофе и безуспешно писать жалобы во все тюремные адреса. А новый продавец регулярно закрывался на полчаса в магазине с дружественной охранницей. Наверное, проводили ежедневную инвентаризацию.
Потом дошла очередь до зэков-распорядителей, регулирующих очереди для всяких посещающих блок тюремных специалистов, медиков и приходящих церковников. Следующими были работники кухни. Сменили ответственных за уборку. Более или менее чистые общие коридоры и залы стали похожи на свинарники, но это не сильно беспокоили упоённых властью и безнаказанностью охранниц.
Подходит ко мне Кармен, что является начальником команды.
- Владимир! У меня к тебе просьба: некого поставить ответственным мастерской. (только что «сожрали» бывшего. Прим) Ты не мог бы, хотя бы временно взять себе и мастерскую?
Понимаю, что готовится засада. Скоро сдвинут и меня. Так и получилось. Появляются на смене две другие «крыски»: Лоли и Росио, вызывают меня и с места – в карьер.
- Мы решили уменьшить количество ответственных и теперь ты, как заведующий модульной школой, будешь ещё и мыть парикмахерскую, а поскольку отвечаешь за мастерскую, будешь выносить мусор из блока.
Мне становится смешно. Вот ведь тупицы! По-другому не нашли возможности спровоцировать. Ждут скандала, а потом в моём деле появится соответствующая запись о неподчинении.
- Если хотите, я ещё могу и столовую каждый день три раза мыть.
Такого в их программе моего увольнения не было предусмотрено и обе повышают голос. Перебивая друг друга, разъясняют мне неправильность моего поведения. Улыбаясь жду, когда они выговорятся и вставляю слово. На хорошем и понятном для них испанском.
- Вы можете поставить на эти места своих стукачей. Мне это больше не интересно.
В воздухе повисла напряжённая пауза и обе набирают воздуха, чтобы перейти на крик, но я поднимаю кверху большой палец, поворачиваюсь и ухожу, оставляя обеих с выбором: выдохнуть и заткнуться или, таки, покричать мне вслед. Они решили промолчать.
Совершенно случайно; на следующий день, у меня состоялась запланированная встреча с эдукадором-воспитателем. Мне нужно было обсудить с ним совершенно другую тему, используя неплохие с ним отношения. Но вместо этого я говорю.
- Поскольку ты уже знаешь, что произошло, я тебе расскажу мою версию. У меня есть освобождение врача из госпиталя на месяц от всяких физических нагрузок после операции на глазу, - подаю ему бумажку, - А эти самки собачьего рода пытались заставить меня делать тяжёлую работу. Мне же нельзя даже завязывать шнурки на обуви. Если ты их не остановишь, я тебя тоже впишу в заявление в суд города Кастейон.
Воспитатель меня понял правильно. К вечеру, в камере, где обитают охранники, появился начальник дневной смены всей тюрьмы и произнёс длинный монолог для стоящих перед ним охранниц. Теперь уже они гнули свои спины.
Я провёл в этом модуле ещё около двух месяцев. Ни одна крысиная морда ни разу даже не посмотрела в мою сторону, старательно отводя глаза при нечаянной встрече. Я же веселился, глядя как они выуживали самокрутки из своих именных коробочек, сделанных моими руками. Очень хотелось сказать им об этом. Но сдержался.
Продолжив путешествие по модулям тюрьмы «Кастейон-2», я встречал моих коллег, жертв сучьего произвола. Мне рассказывали, как окончательно закрылась мастерская, покрылись пылью коридоры и классы школы, как выгнали-таки цыгана из магазина, не смотря на поддержку его стаей. Жизнь отдельного блока испанской тюрьмы продолжалась.