Том 1 О нашей Советской Родине Дальний восток

Юрий ГОРБУНОВ


ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТА О НАШЕЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РОДИНЕ. Том 1



ПРОЛОГ


Разве могли мы, советские мальчишки и девчонки, родившиеся до Великой Отечественной войны, ходившие в школу при Сталине, предположить, что наша Социалистическая Держава, победившая еврофашисткого Змея-Горыныча и самурайского дракона, может развалиться на 15 кусков, а Советская Россия – превратиться при нашей жизни в еще один очаг антикоммунизма, антисталинизма и русофобии?!
Ни-ког-да!!
 
Бывает, сейчас проснёшься утром, вспомнишь о восьмидесяти прожитых годах и, забывшись на минуту, обрадуешься – нет, ничего страшного в нашей советской жизни не произошло! И тогда память поведёт тебя в годы счастливого советского детства.

Вот сейчас на часах шесть утра. Я проснулся и жду: сейчас, как всегда, зазвучит на советском радио мелодия «Рассвет на Москве-реке» великого Мусоргского. Потом оно сообщит о новых заводах и о миллионах бесплатными квартирами, построенных рабочим классом для народа за сутки, о новом урожае зерновых, собранных на просторах нашей родины колхозниками. Не забудет уведомить нас об очередных происках поганого и гниющего империализма. И чуть позже, за завтраком радостно ждёшь «Пионерскую зорьку»....

Включите Советское радио песни, которые пели в 1939 году

https://www.youtube.com/watch?v=8OIGCkfmK8w

И начнётся ещё один советский день нашей жизни, жизни счастливой для всех граждан, для всех народов нашей страны, живущих в мире и дружбе и не отравленных ни националистической, ни расистской, ни буржуазной пропагандой...

Но полежишь, подождёшь: нет ли новых болей в теле, откроешь пошире глаза... и увидишь родное Ласточкино гнездо на картине, написанной дочерью по моему заказу. Она висит на противоположной стене. И тогда память ударит тебя током. Вздрогнешь – и слезы навернутся на глаза: нет у тебя той Родины, в которой ты родился и которую до сих пор любишь. Ее нигде нет. Ни на земле, ни на глобусе. Она осталась только в твоей памяти.

Твоя Cоветская Родина не исчезла сама собой. У тебя ее отобрали ликвидаторы, «друзья народа» во главе с политическим подонком и ренегатом М.С. Горбачёвым...
И, влетая в реальность сегодняшнего дня, в тысячный раз спросишь себя, почему не уберегли мы свою страну и власть советов рабочих и крестьян?!

И печаль сдавливает твоё сердце до боли: не заговорит Москва радионовостями о новых победах на стройках социализма, не заиграет оно родные советские мелодии. Проснувшись окончательно, всхлипнешь и вернёшься в реальность нынешней страшной эпохи, переживаемой человечеством после разгрома СССР, самого справедливого и прогрессивного в мире государства.

И всхлипнет и заплачет память. И она тебе тихохонько прошепчет: ты потерял реальность бытия, но сохранил память об утраченном советском времени.

Пробуждайся, старичок. Садись за компьютер и пиши воспоминания. Никакой трагедии не произошло. Живы и твои мама с папой. Жива и твоя великая Россия, в которой ты имел счастье родиться. И ты ещё пионер; сейчас ты встанешь, умоешься, оденешься и побежишь на кухню. Мама уже что-то вкусненькое приготовила. А потом красный галстук украсит твою школьную форму, и ты побежишь весело в свою школу. Встретишь друзей и любимых учителей..


Медовый Урал и война

Мои ранние детские воспоминания связаны с уральским медом и войной.
Каковы были мои первые детские впечатления?

Не яркое южно-уральское голубое небо и летнее жаркое солнце.
Не торжественная прохлада темно-зеленого ковра в тени березового пролеска.
Не буйные праздничные застолья моего казацкого рода.
Не колхозная пчелиная пасека, на которой работала моя бабушка.

А война!!

Священная война за Русь, за Советскую Россию, за СССР, за будущую русскую коммунистическую цивилизацию, основанную на коллективистской собственности на средства производства, землю и природные богатства!

Черные платки, печальные причитания казачек. Разговоры о похоронках отложились в моей детской памяти...

***
Мы с мамой жили у бабушки по отцу (мы все почему-то звали ее «Мамашей») в Куликовке, деревушке, затерявшейся в степях под Магнитогорском, – в маленьком бревенчатом доме, стоявшим на берегу узенькой речушки.

Летом она увозила меня, 2-3-летнего ребенка, с собой на пасеку в березовый пролесок, расположенный за бескрайними полями пшеницы в нескольких километрах от Куликовки. Она оставляла меня на стареньком одеяльце, брошенном на прохладную утреннюю травку, пахнущую земляникой, а э сама разжигала дымарь и шла инспектировать пчелиные ульи.

Пчелы надо мной пролетали, как пули, но кусали меня редко. Зато Мамаше доставалось предостаточно: не помогал и дымарь. Она колдовала над ульями, приглядывая за мной: открывала крышки, меняла маток, подсаживала трутней, вынимала или вставляла рамки.

От нее всегда пахло медом, воском и дымом. Как сейчас вижу ее толстые пальцы, вечно опухшие от пчелиных укусов. На них она не обращала внимания.

Для меня остается загадкой, как она запоминала, в каком улье и когда приходило время замены матки, в каком надо было вставить новые рамки, проследить за формированием нового роя и определить время, когда какой-то улей отроится. Когда вдруг новый рой улетал и жужжа повисал на березовой ветви, бабушка осторожно снимала его и селила в улей, припасенный на такой случай.

До войны молодой мой отец закончил бухгалтерские курсы и работал в банке, мама заведовала детским садиком в райцентре Фершампенуаз. Папу забрали служить в Красную армию в августе 1939 года. Увезли далеко – на Дальний Восток.
Его кавалерийский полк стоял в Славянке, деревушке, примостившейся прямо на берегу Тихого океана.

Вот почему мама переехала в Куликовку и стала работать в колхозе. Папе оставалось дослужить три месяца и вернуться на гражданку, когда началась Великая Отечественная война. Она изменила жизнь всех людей на планете. И нашей семьи в том числе.

Бабушка рассказывала мне позже, когда я студентом приезжал к ней в гости:
– Прибыла колонна полуторок с военкомом и несколькими красноармейцами. Они провели митинг, забрали и увезли всех мужиков в район и отправили их на фронт защищать Родину. А с войны из сотни мужиков, мобилизованных в армию, вернулось только три калеки, да твой отец.

Один из трех был папиным другом. Александр Некеров. После войны он работал в колхозе, ковыляя на деревяшке вместо одной ноги по селу в правление. Позднее жил в семье сына в Магнитогорске, страшно страдая от ранений, полученных на фронте...


***

Итак, одно из первых слов, которые я узнал в детстве, было слово "война". Тогда в детские годы я не понимал, что война – это не только зашита русского Отечества от еврофашизма, что это – еще и образ жизни большей части современного человечества. Не знал я тогда, что люди будут воевать до тех пор, пока существует в мире частная собственность на землю, на природные богатства, на заводы и фабрики, что война для банкиров, аристократии и буржуазии является одним из важнейших источников сверхприбылей, которые стекаются в их банки с театров военных действий, из корпораций военно-промышленных комплексов. Загубленные миллионы жизней солдат и офицеров превращаются в марки и доллары, и они теряются в бездонных карманах капиталистов.

Не догадывались мы тогда, что не только отцу, но и мне придется сразу после окончания института и стать офицером, и тоже побывать на войне... Не на Дальнем, как отцу, а на Ближнем Востоке….


***

Вторым словом, которое запало в мою детскую память, было слово «фашист». Оно было страшнее слова «бабай», которым пугали меня в детстве мама и Мамаша. Уже в детстве я усвоил простую истину: мир состоит из добрых и злых, враждебных человеку сил. Последние, как острые стрелы, направлены и против моих родителей, против моих бабушек, против меня. Учась в школе я понял, что эти силы направлены и против всех советских людей и особенно – против всего русского народа, его культуры, его литературы и искусства.

Эти злые силы хотят разрушить нашу русскую жизнь, сжечь наши дома, деревни, города, уничтожить нашу русскую память. Все события, сквозь которые вела меня судьба, убеждали меня в правоте моего детского миропонимания. Война – это плохо. Фашисты, расисты – нелюди, злобные дикари, кровавые мясники, бандиты с большой дороги.

Побывал я в Германии в 1990-е годы. Детская ненависть к немцам улетучилась из моего сознания – все-таки я русский интернационалист. А вот ненависть к фашизму, расизму, апартеиду, сионизму с годами только крепла. Питали эту ненависть те события, в гуще которых я оказался в 1960-е годы на Ближнем Востоке, косвенно – на Юге Африки в 1970-е, и те войны, которые продолжаются по сей день.

————————
На фото: Мои друзья одноклассники. Пхеньян, май 1947 года.