Опасный эксперимент

   В тот вечер я засиделся допоздна за отчетом.И кто их только выдумал, - эти отчеты!?Около сотни позиций! За бумагами людей перестаешь замечать.Приходит к тебе человек, рассказывает о своем горе, а ты сидишь, слушаешь и уже невольно заносишь его в специальный раздел месячного отчета. И получается, что не человек перед тобой со своей бедой, а очередная галочка в отчете.
   - Дяденька милиционер, можно к вам зайти?- Мальчишке лет восемь-десять. Что-то случилось. Лихорадит его, трясет. - Заходи, присаживайся. - Кажется успокоился немного.Волосы мокрые, на правой щеке - красное пятно."Подрался, теперь жаловаться прибежал". - Рассказывай, что случилось?- Я пока маленький еще, я, конечно, ничего не могу с ним сделать, но когда вырасту, - я его убью! - Кого? Отца или отчима? -
   -Учителя...- Это, что, кличка такая? - Да нет. Он труд у нас преподает.-
   Опять 46-я школа.Не так давно попался Сережка Грязнов.Еще не знаю, как с ним поступить, теперь какой-то учитель. Сережка - единственный сын заведующей нашей городской больницей.Он на учете в Инспекции по делам несовершеннолетних состоит, как человек, склонный к перемене местажительства (проще - бродяжничеству). Не так давно с Наташкой Егоровой уехали в Киев. Наташка перед отъездом свою мать похоронила заживо, но это, как она говорит "детали".Главное - удалось денег на похороны собрать. Пришлось походить по квартирам, поплакать. Мать потом на нее орала, страшно вспомнить.Но зато теперь Наташка знает как можно у сердобольных пару сотен выпросить.Плачет она очень даже правдоподобно.На вокзале, например, дядечке в летах и посимпатичнее который, можно рассказать историю печальную о том, как они с мамой приехали в Ленинград, как маме стало плохо, и ее увезли в больницу, а Наташка осталась одна и теперь не знает что ей делать. Многие клюют на такую приманку. Местные к себе в гости приглашают, деньги дают, кормят. Наташка уже безошибочно определяет к кому можно на ночлег закатиться.Особенно с военными хорошо иметь дело: эти, если чего в квартире не досчитаются, то никуда жаловаться не пойдут,за свою военную карьеру опасаются.
   А Сережка тогда дурака свалял, это надо признать. Им бы вполне хватило и того, что Наташка на дорогу собрала, но он решил внести и свою лепту и стащил у соседки, учительницы, золотые украшения.Соседка в милицию заявлять не стала, она точно знала, что это золото взял Сережка, а сообщение его матери о том, что сын пропал, только укрепило ее уверенность в этом. С его мамой договорились тихо, по-семейному: если Сережа реализует вещи раньше, чем его задержат, то мама заплатит учительнице стоимость этих вещей.
   О краже драгоценностей у учительницы я тогда ничего не знал. Сергея пригласил на беседу совсем по-другому поводу, а он закатил мне истерику, кричал, что взрослым верить совсем нельзя. - Они же обещали, что будут молчать, а сами закладывают! Я не нарочно прогулял, у меня была уважительная причина! - шумел он. Еще не совсем понимая о чем идет речь, я стал осторожно его "прощупывать", и выяснилось, что когда в Киеве пресекли их с Наташкой гастроли и вернули домой, то Сережина мама свое обещание выполнила: деньги учительнице отдала, та, в свою очередь, привела его к директору, и там они порешили, что о краже украшений сообщать в милицию не будут, но с одним условием: Сережа будет аккуратно посещать все занятия и не будет портить школе другие показатели. Еще тогда мне эта сделка показалась, мягко говоря, неэтичной.Теперь опять эта школа.
   После беседы с мальчиком, я навел справки об учителе труда. Гринько Яков Петрович не имел специального или педагогического образования. В школу устроиться ему помогла родственница из Роно. Под руководством Якова Петровича ребята переоборудовали классы, а из физкабинета игрушку сделали. Весь педколлектив взахлеб рассказывал о золотых руках учителя труда, а потерпевшие, потихонечку разговорившись, поведали мне и о его пудовых кулаках.Оказывается уже около двух лет Гринько поколачивает ребят. Он стал школьным надзирателем, с его появлением в школьном коридоре становилось тихо, как в мавзолее.
   Мне удалось собрать 23 объяснительных записки от пострадавших и тех, кто был свидетелями унижения мальчишек. Складывался образ психически неуравновешенного человека. - Такому не место в школе!- сказал я при встрече директору школы Людмиле Ивановне Щегловой. Она меня выслушала внимательно, но спокойно. Складывалось впечатление, что методы воспитания Гринько для нее не ЧП, а мелкие неприятности. Вероятно, ее вполне удовлетворял школьный порядок, а то, какими средствами он достигается, - мало волновало.
   - Что Вы собираетесь с этим делать?- спросила меня Щеглова,ознакомившись с показаниями ребят - Серьезных оснований для возбуждения уголовного дела в отношении Гринько у Вас нет. Все эти затрещины и оплеухи могли бы послужить поводом для увольнения, но мне не позволят этого сделать. Во всяком случае, я Вам благодарна за информацию, с Гринько я переговорю, надеюсь, что больше этого не повториться.
   Из школы я возвращался с чувством, будто сам нахватал оплеух, а сдачи дать не смог: руки были связаны законодательством. "Ладно, завтра самым смелым из них посоветую обратиться в суд с частным иском. Надо будет - схожу в горком, в редакцию газеты, но оставлять в школе этого Гринько нельзя".
   С учителем труда я встречался. Наглый самоуверенный тип, все отрицает: мстят, мол, ему ребята за излишнюю требовательность, наговаривают. А инспектор милиции вместо того, чтобы оградить учителя, встал на защиту этих хулиганов.
   - Одного хулигана вы ударили на уроке труда угольником по голове на глазах у всего класса. Другого ударили кулаком в челюсть, когда он курил за школой. А историю с установлением виновного будем вспоминать? - Ну, если вам интересно вспоминать то, что на суде ни один свидетель вспомнить будет не в силах, то, тогда, - пожалуйста.- Гринько даже не скрывал, что знает о своей неуязвимости.
   - Хорошо, давайте вспомним. Вы встретили Синявскую Леночку, милое личико - все в слезах.На ваши распросы Леночка ответила, что ее страшно оскорбил мальчик из 9-го "Б", но кто именно, она не сказала. Тогда вы собрали всех мальчишек этого класса в спортзале, построили их и, прохаживаясь по ряду, задавали один и тот же вопрос: "Кто?".Но ответа не получали. Подошли к одному из мальчишек - Ты? Ответа не последовало. А пощечина в пустом зале прозвучала, как выстрел. Так вы спрашивали всех, но никто не сознался, и все разошлись, получив по оплеухе каждый. Это ваше счастье, что они разошлись, проглотив обиду. Стоило хотя бы одному из них заехать вам по физиономии, и вас бы оттуда на носилках унесли. Ребята мне признались, что готовы были вас проучить, не хватило той самой последней капли.-
   Меня вызвали в горком партии. В кабинете партийца Щеглова изображала из себя оскорбленную невинность, которая заступается за честь учителя и всего педколлектива. - Как можно преследовать уважаемого человека? Ведь сейчас слОва нельзя сказать ученику, сразу заявляет, что пойдет к инспектору Михайлову и пожалуется. Это же надо до чего мы дожили: инспектором милиции учителей пугают! Вы что, не понимаете, что создавая нездоровую обстановку в школе, допрашивая учеников, подозревая учителей, тем самым срываете учебный процесс, подрываете авторитет учителя!
   - Насчет авторитета вашего учителя, - влез я наконец-то в поток вопросительных и восклицательных знаков директора школы. - Так вот. За школой, у забора, ребята сделали холмик, а на доске, прибитой к могильному кресту, написали:" Здесь покоится учитель Гринько, который погиб в неравной борьбе с учениками". Я предлагаю сходить на эту могилку и снять шапку на том месте, где ваш учитель похоронил свой авторитет. - А я предлагаю прекратить прения и перейти к делу.- Хозяин кабинета прихлопнул широкой ладонью полировку стола. - У вас есть доказательства виновности Гринько? Мне доложили, что вы подозреваете его в систематическом избиении ребят. Доложите факты.
   - До суда дело не дойдет: те ребята, которые мне давали показания, потом мне сказали, что не подтвердят на суде свои обвинения. Родители их тоже не имеют претензий к учителю. Я догадываюсь, что педколлектив, от имени которого сейчас выступает его руководитель, зря времени не терял: с ребятами проведена определенная работа.
   Я позволил себе провести такой эксперимент:предлагал ребятам самим рвать на моих глазах свои показания. Некоторые из них плакали, но все равно рвали свои объяснения.
  ... От начальства я получил выговор за то, что своими необдуманными действиями подрываю авторитет работников милиции. А вскоре учитель труда Гринько был тяжело ранен учеником Грязновым Сергеем. Он подкараулил учителя в подъезде и всадил ему нож в живот. Это был подъезд, в котором жила Егорова. Наташка категорически отрицала свою интимную связь с учителем, доказать это не удалось, и мотивом преступления стали личные неприязненные отношения.На суде я дал объективную характеристику Сергею, рассказал все, что знал о Гринько. Мальчику это не помогло, но суд направил в Роно частное определение, и Гринько пришлось уйти из школы.
  Нашлись такие, кто осуждал меня за выступление на суде, говорили, что я и парню не помог, и Гринько жизнь испортил, а он и так сильно пострадал. А я и тогда, и сейчас думаю, что все как раз наоборот: это Гринько испортил жизнь школьнику Сергею Грязнову. И не только ему.

                Июль, 1980 год