Что говорил адмирал Колчак на допросах

Адмирал Колчак стал  известен моему поколению из школьной программы, где весьма коротко и нелицеприятно отзывались об этом человеке, который взял на себя роль Верховного правителя России и воевал с «красными» в Сибири, где войска «белых» поддерживали интервенты – японцы, французы, белочехи, как тогда говорили.

Намного больше узнали о Колчаке, о его службе в военно-морском флоте царской России и позже, в сухопутных войсках «белых» в Сибири, о его личной жизни и большой любви, в сериале, вышедшем на экраны России в 2008 году. Вот что написано об этом фильме в Википедии.

«Адмира;лъ» — российский историко-художественный многосерийный кинофильм режиссёра Андрея Кравчука, повествующий о жизни боевого офицера военно-морского флота, впоследствии адмирала, руководителя Белого движения, Верховного главнокомандующего Русской армией, Верховного правителя России Александра Васильевича Колчака. Слоган фильма — цитата из Библии «Ибо крепка, как смерть, любовь».
Фильм занял второе место в кинопрокате России 2008 года.
В России премьера состоялась 9 октября 2008 года, предпремьерные показы проводились 7 и 8 октября.
10-серийная телеверсия фильма транслировалась с 19 октября по 3 ноября 2009 года на Первом канале.

15 января 1920 года Александр Колчак со свитой, отступая по Транссибирской магистрали на Восток, под «охраной» чехословаков и французов, прибыл в Иркутск, власть в котором тогда захватил эсеровско-меньшевистский Политический центр. В 9 вечера адмиралу было объявлено, что он арестован, и его препроводили в губернскую тюрьму, в одиночную камеру № 5 на первом этаже. Никаких попыток сопротивления не было.
В период проведения допросов Колчака (две недели) военно-политическая обстановка быстро менялась. Красная Армия приближалась к Иркутску. Власть в городе у Политцентра забрали большевики. Вместе с властью эсеры и меньшевики отдали им и пленного Колчака.

В Следственную комиссию по его делу, в которой изначально были только эсеры и меньшевики, вошёл также большевик Самуил Чудновский. Но к Иркутску подходили не только красноармейцы, но и белогвардейские войска генерала Каппеля. По городу пошли слухи, что Каппель возьмёт Иркутск и освободит Колчака.

У большевиков не было единого мнения: что делать с высокопоставленным пленником? Они провели голосование. Большинство проголосовало за немедленный расстрел, безо всякого суда.

Но в день первого допроса Колчака ещё ничто не предвещало такого исхода. Его вели меньшевики К.А. Попов и В.П. Денике, а также эсеры А.Н. Алексеевский и Л.Я. Герштейн.

Из них опыт юридической работы имел лишь Попов К.А, имевший диплом юридического факультета Тартуского университета. Попов вел протоколы допросов и заверял стенографические отчёты. Юридическое образование было также и у В.П. Денике, но ему было всего 26 лет, и опыта работы он не имел.

На первом допросе Колчак очень подробно рассказал всю свою дореволюционную биографию. По словам Александра Васильевича, до 1917 года он:
«Какими-либо политическими вопросами и задачами почти не интересовался и не занимался. Моя семья была чисто военного характера и военного направления. Я вырос в чисто военной семье. Братья моего отца были моряками. Вырос я под влиянием чисто военной обстановки и военной среды. Большинство знакомых, с которыми я встречался, были военными. Какими-либо политическими вопросами и задачами я почти не интересовался и не занимался. Я поступил в корпус, начал заниматься исключительно военным делом, и затем меня увлекли точные научные знания, т.е. математические и физические науки».


О Февральской революции Колчак на этом допросе высказался в позитивном ключе, отметив, что свержение монархии и мирный переход власти к Государственной Думе (о чём он узнал непосредственно от Родзянко) адмирал «приветствовал всецело».

На уточняющий вопрос Попова «Как вы относитесь к самому существу вопроса о свержении монархии и какова была ваша точка зрения?» – Колчак ответил, что ему уже давно стало ясно: монархия не контролирует ситуацию в стране, и не в состоянии довести эту войну до конца, поэтому «должна быть какая-то другая форма правления.

Колчак сказал, что он первым из командующих признал Временное правительство, так как приветствовал эту идею и считал, что оно является при данных условиях желательным. Однако и в последующие годы для него было ясно, что восстановить прежнюю монархию невозможно. На вопрос «Какой образ правления вам лично наиболее желателен?» Колчак ответить затруднился, сказав лишь, что это точно не монархия.

Адмирал подробно рассказал обо всём – своём участии в полярных экспедициях, о его семье и семье жены («Моя жена Софья Федоровна раньше была в Севастополе, а теперь находится во Франции. Переписку с ней вёл через посольство. При ней находится мой сын Ростислав»). Немало – о русско-японской и Первой мировой войне.

На заставке: Последнее фото Колчака, сделанное в тюрьме.

Интересно, что обе эти войны не были неожиданными. Россия к ним усиленно готовилась. Тем сильнее были удары от неудачных для России исходов этих военных конфликтов.

«Я хочу подчеркнуть, что вся война была совершенно предвидена, была совершенно предусмотрена. Она не была неожиданной, и даже при определении начала её ошибались только на полгода. Да и сами немцы признают, что они начали войну раньше, чем предполагали».


К сожалению, ситуация повторилась и в 1941-м: все знали, что будет война с немцами, и морально были готовы к ней. Но это не помогло избежать военной катастрофы, постигшей Красную Армию в 1941 году. Но это другая история, о ней у меня немало написано, повторяться не хочу.

Далее снова предоставляю слово Википедии, которая поведала о последних днях Александра Васильевича Колчака.

Верный Колчаку генерал Каппель во главе ещё сохранивших боеспособность остатков частей Восточного фронта поспешил ему на выручку — несмотря на лютую стужу и глубокие снега. В результате при переправе через реку Кан Каппель провалился с конём под лёд, обморозил ноги, и уже 26 января скончался от воспаления лёгких. Тем не менее войска белых под командованием генерала Войцеховского продолжили движение вперёд. Их оставалось всего 4—5 тысяч бойцов. Войцеховский планировал взять штурмом Иркутск и спасти Верховного правителя и всех томившихся в тюрьмах города офицеров. Больные, обмороженные, 30 января они вышли на линию железной дороги и у станции Зима разбили высланные против них советские войска.

После короткого отдыха, 3 февраля, каппелевцы двинулись на Иркутск. Они с ходу взяли Черемхово в 140 км от Иркутска, разогнав шахтёрские дружины и расстреляв местный ревком. По свидетельству генерала Пучкова, генерал Войцеховский мог рассчитывать при реализации своего плана спасения Колчака не более чем на 5 тысяч бойцов, которые были растянуты вдоль дороги так, что на их сборы к месту боя понадобилось бы не менее суток. Армия имела четыре действующих и семь разобранных орудий с ограниченным количеством боеприпасов. В большинстве дивизий наличествовало не более двух—трёх пулемётов с малым количеством патронов. Ещё хуже дела обстояли с патронами у стрелков. Тем не менее, по свидетельству генерала, «…при малейшей надежде найти Верховного Правителя в городе армия атаковала бы Иркутск немедленно же с подходом к нему».

В ответ на ультиматум командующего советскими войсками Зверева о сдаче, Войцеховский направил красным встречный ультиматум с требованием освобождения адмирала Колчака и арестованных с ним лиц, предоставления фуража и выплаты контрибуции в размере 200 млн рублей, обещая обойти в этом случае Иркутск стороной. Большевики не выполнили требований белых, и Войцеховский направил свои войска в атаку: каппелевцы прорвались к Иннокентьевской в 7 км от Иркутска. Иркутский ВРК объявил город на осадном положении, а подступы к нему были превращены в сплошные линии обороны. Началось сражение за Иркутск — по ряду оценок, не имевшее себе равных за всю Гражданскую войну по ожесточённости и ярости атак. Пленных не брали. Каппелевцы взяли Иннокентьевскую и смогли прорвать линии городской обороны красных. На 12 часов дня был назначен штурм города.

В этот момент в события вмешались чехословаки, заключившие с красными соглашение, имевшее целью обеспечение их собственной беспрепятственной эвакуации. За подписью начальника 2-й чехословацкой дивизии Крейчего белым было направлено требование не занимать Глазковского предместья под угрозой выступления чехов на стороне красных. Сражаться со свежим хорошо вооружённым чешским войском у Войцеховского уже не хватило бы сил. Одновременно пришли вести о гибели адмирала Колчака. В сложившихся обстоятельствах генерал Войцеховский приказал отменить наступление. Каппелевцы с боями начали отход в Забайкалье.

В ночь с 6 на 7 февраля 1920 адмирал А. В. Колчак и председатель Совета министров Российского правительства В. Н. Пепеляев были расстреляны без суда, по постановлению Иркутского военно-революционного комитета большевиков во исполнение прямого приказа Ленина. Постановление Иркутского военно-революционного комитета о расстреле А. В. Колчака и В. Н. Пепеляева было подписано А. Ширямовым, председателем комитета, и его членами А. Сноскаревым, М. Левенсоном и управделами комитета Обориным.

Текст постановления об их расстреле был впервые опубликован в статье бывшего председателя Иркутского военно-революционного комитета Ширямова. В 1991 году Л. Г. Колотило предположил, что постановление было составлено уже после расстрела как оправдательный документ, поскольку датировано оно 7 февраля, а в тюрьму Чудновский и Бурсак прибыли во втором часу ночи 7 февраля, якобы уже с текстом постановления, причём до этого составляли из коммунистов расстрельную команду. В работе Шишкина 1998 года показано, что имеющийся в ГАРФ подлинник постановления датирован 6 февраля, а не 7, как указано в статье Ширямова. Однако в этом же источнике приведён текст телеграммы председателя Сибревкома и члена Реввоенсовета 5-й армии И. Н. Смирнова, где говорится, что решение о расстреле Колчака было принято на заседании 7 февраля. Кроме того, весь день 6 февраля шёл допрос Колчака.


Согласно распространённой версии, расстрел произошёл на берегу реки Ушаковки близ Знаменского женского монастыря. Руководил расстрелом Чудновский. Тела убитых были сброшены в прорубь. Участники расстрела отмечали, что адмирал встретил смерть с солдатским мужеством, сохранив достоинство и перед лицом смерти.

Долгое время даже в зарубежной исторической литературе считалось, что решение расстрелять Колчака было вынужденным и было принято на месте. Плотников отмечает, что для культивирования этой версии использовалось основание, что расстрел был совершён местными властями из опасения, что прорывающиеся к Иркутску части генерала Каппеля имеют целью освободить Колчака. Лишь в начале 1990-х годов в СССР была опубликована записка Ленина Эфраиму Склянскому для передачи по телеграфу Смирнову, которая к этому моменту была известна за границей уже 20 лет — с момента опубликования в Париже издания «Бумаги Троцкого»:

Шифром. Склянскому: Пошлите Смирнову (РВС 5) шифровку: Не распространяйте никаких вестей о Колчаке, не печатайте ровно ничего, а после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснением, что местные власти до нашего прихода поступали так и так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске. Ленин. Подпись тоже шифром.

7 февраля — в день расстрела Верховного правителя — в ходе переговоров с представителями 5-й армии красных чехи подписали соглашение с большевиками об оставлении адмирала «в распоряжении советской власти под охраной советских войск». С. П. Мельгунов отмечает, что гибель Верховного правителя знаменовала конец организованной на государственном уровне борьбы против большевиков в Сибири.

Символическая могила Колчака находится на месте его «упокоения в водах Ангары» недалеко от иркутского Знаменского монастыря, где установлен крест.