Глава 14. Торм

  Территорию, находящуюся под контролем пиратов, выехав из Либертины, Арэн миновал благополучно. При этом, ещё действовал  облик, наведённый на него Ормом. И обошлось без происшествий. Имело значение и то, многие окрестные пираты  отправились как раз на Чёрный Призрак, пировать в честь короля Сотэра.
    Арэн купил у трактирщика лошадь: должно быть, краденную, а вовсе не оставленную не вернувшимся к себе постояльцем. Но он не слишком уточнял её прошлую судьбу.
    А, выехав за Либертину, Арэн вскоре отыскал тропу близ Старых Скал, о которой говорил Орм, и поехал по ней.
   Обличье вскоре сошло с него, в этих безлюдных местах - и он принял свой, прежний, облик. Арэн сильно устал и был измождён дальней дорогой, когда достиг того самого старого могильника, о котором упоминал Орм, советуя объехать стороной это опасное место. В середине могильника, к своему удивлению, Арэн увидал контуры старого, чёрного замка и несколько деревьев, облепленных воронами и серыми аистами. Окрестные могилы, сосредоточенные вокруг замка, имели надгробия с большими мраморными фигурами, башнями и стеллами, а далее, окрест, следовали могилы попроще: просто, стоящие вертикально или уже упавшие, лежачие камни.
  Арэн свернул с тропы, ведущей прямо в сторону могильника и подходящую к самому замку - и по бездорожью двинулся в сторону перелеска, что уже виделся невдалеке. Неожиданно, там, среди деревьев, он обнаружил родник - и вполне проезжую стёжку, что здесь начиналась и  вела далее вглубь леса. Она сворачивала в нужном ему направлении: следовала в сторону Торма.
  Он набрал в роднике воды, но не останавливался здесь надолго; всё ехал и ехал. А редкий лесочек становился всё гуще и гуще, пока, наконец, не пошли очень стройные, совсем высокие хвойные деревья. Наконец, лошадь его притормозила близ небольшой поляны, и, видимо, устала. Арэн спешился и пошёл с ней рядом, ведя её на  полянку. Там он остановился, распряг лошадь  и дал ей попастись на травке. Да и сам присел отдохнуть.
  Вдруг, немного погодя, прямо со стороны деревьев, а не от дорожки, к нему вышел незнакомец в длинном коричневом одеянии и с посохом. Седой старик с белыми мохнатыми бровями, с покрытым морщинами, коричневым от загара и ветра, лицом…
  - Здорово, путник!- приветствовал он Арэна.
  - Здорово, дедушка!
  - Никак, в Ангкор движешься, мил человек?
  Арэн промолчал.
  - Не бойся. Я не шпион, и не соглядатай. Совет могу дать. Не возвращайся уже к Старым Скалам, куда вновь поведёт тропа. Следуй прямиком в Торм. Надо пройти по лесу, по бездорожью - но, лишь немного. Дальше начинается старый, заброшенный тракт, ведущий в древний город, что был на месте, где теперь стоит Торм. И нет пока коричневых Отцов в Торме. А от преследователей ты уже ушёл. Все они поджидали тебя на путях, ведущих от Троста в Либертину или же к пескам или скалам, на пути в Энн - но ты миновал все их засады, пройдя ночью подземным коридором. Иди в Торм - а там, ищи судно. Погодка будет тихая, и ты доплывёшь в Ангкор по морю. Только, тебе надо поспешить. От Барга до Амореи по суше для тебя снова все пути перекрыты, и тоже везде стоят засады и проверки. И тебя там поджидают.
  Арэн внимательно, но уже без опаски, посмотрел на коричневого старца.
  - Да, и ещё… О том даре, что был тебе дан в Амбриане, не забывай. Не простой то подарок.
  Сказав так, старик удалился по направлению к тропе - но тут же пропал, прямо у Арэна на глазах...
  «Неужели… Повелитель животных, собственной персоной....Это - легендарный Коричневый Старик, и он говорил сейчас со мной? – изумился, приходя в себя, Арэн. - И… Да. Тот флакон… И как я мог про него забыть?  И что же… мне было сказано тогда? Ею...»
   И Арэн вдруг…Будто бы, вновь услышал те, сказанные ему, слова, они будто зазвучали вновь, прямо в его голове. «Если случится так, что ты будешь намерен защищать короля или принца своей страны от грозящей им гибели, или если в ближайшие две недели захочешь посетить дворец в Аморее, то предварительно выпей содержимое этого флакона»…
  «Я исполню то, что она повелела… Хотя, не понимаю, зачем она дала мне этот странный подарок. Но я и одно из перечисленного ею собираюсь сделать, и второе», - подумал Арэн и достал флакон. И ещё раз призадумался. Да, вне сомнений... Сбылось и то, что он теперь собрался защитить королевскую семью, и даже срок в две недели не миновал… И это не было случайностью. А значит, было предопределено? Не иначе.
   Арэн открыл флакон и выпил содержимое. Жидкость почти не имела вкуса, и он сразу ощутил не только лёгкость, но почти невесомость. Будто стал бесплотным. Или – наполнился светом. Он даже потрогал своё лицо. Но, вроде бы, оно осталось прежним.
   Никаких других изменений с ним не произошло. Он не стал сильнее, не приобрёл лишней подвижности - или магических сил. В целом, он остался прежним.

    Арэн прибыл в Торм незадолго до заката, продал там лошадь человеку, на вид вполне порядочному, и сразу же поспешил к морю. На берегу он пошёл искать лачуги, где жили рыбаки. Он решил, что опасно идти  на главную пристань города и нанимать там большой корабль: это вызовет излишнее к нему внимание.
    Следуя вдоль берега, он набрёл на окраину рыбацкого района Троста. Берег моря казался здесь пустынным и унылым. Следуя от лачуги к лачуге, Арэн долго искал тех, кто мог бы доставить его по морю в Ангкор - но никто не хотел сейчас совершать подобное путешествие. Все отказывали ему. Наконец, один рыбак посоветовал ему обратиться к Уэнну, указав при этом в сторону лачуги, которая располагалась ближе всех к старому маяку. Уж если кто, мол, согласится  совершить сейчас дальнее плавание – так это тот самый Уэнн.
    И Арэн пошёл и дальше по побережью, спугивая с круглых, отшлифованных морем, валунов вылезающих на сушу крабов и стаи сытых, крупных морских чаек. Они летали повсюду, а над берегом, чуть в отдалении, нависали слоистые жёлтые скалы из ракушечника и мела, и там были птичьи гнёзда прибрежных ласточек.
Он нашёл Уэнна около его жилища, где рыбак распутывал сети. Вокруг, на циновках, была разложена на просушку солёная рыба, бегала детвора, и сытый серый кот, сидя на бочке с водой, смотрел на заходящее солнце одним лишь приоткрытым глазом. Изредка до Арэна, который прошёл сюда по узкой полоске не занятого обломками скал берега,  долетали солёные брызги.  Он постоял здесь немного, не в силах подойти и спросить про лодку, в последней своей надежде.
Но, наконец, решился.
    Рыбак, к счастью, оказался сговорчивым: сам поманил рукой  Арэна, снова замершего чуть в отдалении. И когда он  подошёл и спросил рыбака, не поплывёт ли он с ним в Ангкор, Уэнн улыбнулся:
  - Что, люди посоветовали здесь спросить? Да, рыбы у меня уже предостаточно… И, хотя сейчас – самый лов, и многие только тем и заняты, что закидывают сети, я не против съездить и продать то, что уже наловил и засолил. А дети брата кушать хотят, и не только рыбу. Оплатишь дорогу – довезу, чего уж там. Вдобавок, у меня у самого – и дела, и родственники в Ангкоре.
  - Дорогу оплачу, конечно. Вот, бери. Это – задаток. Остальное – когда пребудем, - и Арэн протянул ему  деньги.
  - Понятное дело, что остальное - потом, - сказал Уэнн. - Да, и ещё. Мы одного человека с собой возьмём. И он обязательно поплывёт с нами.
   - Кто он? – насторожился Арэн.
   - Хороший, вроде, человек. Только, ни я, ни даже он сам, не знаем, кто он такой. Дело в том, что он был очень болен, когда мы его нашли. И бредил. Долго лежал в беспамятстве.
   - А где вы его нашли?
   - Мы с братом обнаружили его в лодке, которую прибило к берегу. Вначале подумали: утопленник… Но, почему тогда он в лодке? Потом послушали: вроде бы дышит. Принесли домой. Знахарку позвали. Говорила она, что дело нечистое с ним хотели сотворить, но не довели до конца. Долго она за ним ухаживала, пока он хоть глаза открыл. И до сих пор не здоров, о себе ничего не помнит. Но, хочет в Ангкор.
  - Хорошо. Возьмём его с собой, - сказал Арэн, ощущая жгучее желание посмотреть на этого человека и тревожимый смутными предчувствиями.
  - Вот и сговорились, - сказал между тем Уэнн. - Поплывём завтра, поутру. Остановились вы где, где вас завтра найти?
  - Да… Нигде ещё не остановился. Только что прибыл в Торм. А можно мне глянуть на него, на завтрашнего нашего попутчика?
  - Да – отчего же нельзя! Он по-прежнему живёт у меня. Прошу, заходите в мою лачугу.
  Арэн приоткрыл низкую дверь, и вскоре оказался в полутёмном помещении. Обстановка вокруг была бедная, мебель простая, утварь – из неокрашенной глины. А на широком топчане у стены, на серых подушках, под обычным вязанным из козьей шерсти одеялом, лежал главный лесничий Марвин. Когда-то он был знаком Арэну, он встречал его на пирах и охоте. Марвин, в этом недавнем прошлом, считался щеголем и завидным женихом.
  Сейчас он спал. Но не спокойным, а тревожным сном. Скорее всего, ему снились кошмары.
   Арэн подошёл и положил руку на лоб спящего. Призвал силу Света, прочитал исцеляющее веление, какое слышал от Орма… И, кажется, у него получилось. Тот приоткрыл безумные глаза и вскрикнул, но потом сразу же наполнился покоем. В его взгляде отразились смутные воспоминания, свет разума и нескончаемая боль.
  - Здравствуйте, Марвин! – произнёс тихо Арэн.
  - Здравствуй, Арэн! Я… вдруг, вспомнил, кто я такой.
  - Не вспоминайте больше пока ни о чем. Не надо. Вы пережили что-то страшное. Но вы живы. И завтра мы вместе поплывём в Ангкор.
  - Пропавший лесничий Марвин? – удивился рыбак Уэнн. Он уже подошёл сюда, и стоял за спиной Арэна. - Ну и дела… Я слышал об этом…

    Наутро они отчалили от берега. Поплыли даже не на маленькой лодочке, а на приличном грузовом ботике: лодку, что вчера видел на берегу Арэн, Уэнн оставил своему брату, чтобы тот продолжал рыбачить. Арэн иногда сменял рыбака и садился на вёсла. Они надеялись, когда выйдут в море, поймать попутный ветер.
 Марвин, завёрнутый в то же одеяло, что и в лачуге, сидел на корме лодки и постепенно из мертвенно-бледного становился румяным, и уже не напоминал бледную тень.
    Погода была спокойная, и никаких водных чудовищ, крупных осьминогов, кальмаров или акул им не попадалось.
    Наконец, они вышли далеко в море и легли на курс.
    - Здесь, если вы не знаете, среди плеяды Безымянных Островов, чья вереница тянется от Троста до Барга, полукругом, иногда встречаются и Зачарованные острова, - некоторое время спустя, сказал Уэнн, вглядываясь в море.
   - Зачарованные? Кем? – спросил Арэн.
   - Не знаю, кем и когда. Но там живут русалки. А пираты и мы, рыбаки, стараемся обходить их стороной... Итак, мы легли на курс. Теперь можно отдохнуть, только следить, чтобы нас не вынесло на какой-нибудь русалочий остров…
   - Я, кажется, опять что-то вспомнил, - оживился вдруг лесничий Марвин. – Меня взяли в плен разбойники, неподалёку от Охотничьего Стана… Близ сторожки лесника. Я проверял лесные угодья, ведь в любой день могли назначить королевскую охоту. На меня прыгнули с дерева, а потом – окружили. А потом… Потом – убили. Всё время убивали. Долго, до бесконечности… Я знаю, что такого не бывает, но так я помню… И так было. А потом… Была лодка. И русалка. Она склонилась надо мной, и пела песни. Пыталась лечить. Кормила чем-то сладким. Я и не знал, что русалки едят сладости… В море обычно только море, рыба и соль…
    - Говорят, что русалки часто выходят на берега рек, по ночам. И собирают нектар с крупных цветов, травы и дикий мёд, - вставил Арэн.
   - Дикий мёд… Может быть, сладости и были приготовлены на этом меду. А ещё –вино. Она поила меня вином, и… Молоком.
    - Говорят, что на Зачарованных Островах русалки живут, как люди. Ходят по земле, разводят коз и овец… Даже, дома у них есть: для тех, кого они спасают в море, - задумчиво добавил Уэнн.
  - Ну… А потом… Наша лодка вышла в море. Русалка стала грустной, перестала петь…И сказала: «Я не могу тебя вылечить. Я сделала, что смогла. Но помочь тебе сможет сейчас только человеческая магия. Когда сможешь говорить и всё вспомнишь, то вскоре поднимешься на ноги. Если так случится, возвращайся ко мне», - продолжил Марвин. И стал печален.
   - Ты…Затосковал по ней? – спросил Арэн.
   - Похоже на то. И вряд ли мне теперь понравятся земные девушки…Русалка так чудесно пела по вечерам, пока наша лодка плыла и плыла к морю, по Аранне…
  - Я знаю одну песню, - сказал Уэнн.- Про русалку. Её знают и поют все наши рыбаки. Но, говорят, в море её петь нельзя: она привлекает русалок, и те потихоньку тогда толкают лодку или судно, с которого им слышится пение, прямиком к Зачарованным Островам…
  - И всё же, спой. Пожалуйста, - попросил Марвин.
  И Уэнн, чтобы утешить бывшего лесничего, во весь голос грянул известную всем рыбакам песню:

    Когда лихим я парнем был -
     Эгой, терли, тарам!
    Я славно плавал по волнам,
    По синим по волнам!
    Когда на сушу выходил -
    Эгой, терли, тарам!
    Я по своим делам ходил -
    По выгодным делам!
    Не знал забот я и труда,
    Эгой, терли, тарам!
    Я был, как вешняя вода -
     Где я, там тарарам!
     Но как-то раз, идя на дно,
     Эгой, терли, тарам! -
     Я повстречал русалку там-
     Где скучно и темно.
     И с этих пор, и с этих пор -
     Эгой, терли, тарам -
     Себе я места не найду,
     Блуждая по горам.
     Вздыхаю я на небеса,
     И чахну ото дня,
     Страдая: где же та краса,
     Та, что спасла меня?

  До вечера, они плыли тем же курсом, без происшествий и изменений в погоде. Наконец, не стало видно на берегу Торма: этот город полностью скрылся за скалой, выступающей в море. Зато, где-то вдали, на горизонте, уже обозначились далёкие очертания Барга.
   - Надо пристать к одному из Безымянных островов, развести огонь и переночевать, - сказал Уэнн. – А поплывём дальше, снова - с утра. И уже к вечеру будем в Ангкоре, если ничего не случится.
   - Тогда, надо подойти к тому острову, что слева по курсу, - предложил Арэн. – Как определить, что он – не зачарованный?
   - Если там нет строений и девушек-русалок – то он нам подходит. Здесь нет жилых человеческих островов, – усмехнулся Уэнн.
   Неожиданно, рядом всколыхнулись волны. Потом, кажется, крупная рыба ударила хвостом…
   - Тише! – сказал Уэнн.
  И они все застыли и прислушались. И тут… Раздалось тихое, мелодичное пение.
  - О, боже! – возгласил Уэнн, и что-то запричитал.
  - Это – она! – воскликнул Марвин. – Она… Нашла меня.
  Арэн высунулся, посмотрел за борт… Да, рядом с ними плыла, держась за корпус ботика, девушка с большими, лучезарными глазами. И потихоньку, силой магии, отклоняла лодку в сторону ближайшего острова.
  Вскоре они подплыли к этому острову и вышли на берег. Страшно не было. А были морская пена и брызги, солёная вода и закатное солнце… А на берегу – девы в длинных, белых одеяниях… Поднявшийся на ноги Марвин водил хороводы с русалками, остальные - слушали их сладкоголосое пение и даже пили вино, на время несущее забвение боли и печалей. И была юная дева, что вышла из моря… Со стройными ножками, босая, в короткой юбочке и лёгкой полупрозрачной тунике…
Та, что плыла рядом с их ботиком.
Пришли в себя они лишь на следующее утро. Арэн  и Уэнн лежали рядом на берегу, и волны касались их ног. Невдалеке от берега на волнах колыхался чудом никуда не уплывший ботик. Всходило солнце, и было прохладно. Дул сильный ветер.
Молча, они в последний раз окинули взором полностью пустынный берег, и вначале пошли по воде, а потом поплыли к ботику. В дальнейшем плавании удача им вновь сопутствовала, и вскоре напротив, на берегу, был уже Барг. Однако, Марвина с ними больше не было. Как и стройных дев, с хвостами или без.
  - Кажется, Марвина русалки всё же забрали с собой, - наконец, нарушив затянувшееся молчание, пробормотал Арэн.
  - Счастливец! – неожиданно, воскликнул Уэнн. – А мы… Давай, засядем за вёсла. И парус убираем, срочно. А не то, нас скоро отнесёт в открытое море, и так далеко, что не увидим берега! Нам нужно править к Баргу.
  Весь этот день они сражались со стихией, волнами и ветром. Стихия ранее легко несла их по морю в нужном направлении - а вот к берегу теперь будто бы не пускала. Грести было трудно, и, чем ближе к берегу - тем сильней был ветер и крупнее волны. Только, уже ближе к вечеру, ветер, наконец, утих до умеренного и переменился, неся ботик почти нужным им курсом.
  - Оставим вёсла – и перекусим, - сказал Уэнн. - А дальше, идём близ берега: здесь не будет ни скал, ни мелей.
  А впереди, на горизонте, уже показались очертания Амореи. И был шанс добраться до берега уже сегодня, до наступления полной тьмы.