Глава 6. Уроки Дунавана

      - Сиграмад – самое большое, объединённое королевство Таэры. Кроме Сензара: что переводится, как обитель мудрецов, его частями являются:  Хадрум ("город клинков"), Бархад ("торговый город"), Хаткор ("долина в горах"), Линъюнь ("водное королевство"), Ванмин ("пустынный край"), Тагард ("мертвый сад"), - рассказывал ученикам Дунаван, начиная вводный урок географии. -  Каждая из них  в прошлом была отдельной страной. Семь стран некогда добровольно объединились, и создали Королевство Сиграмад, со столицей в Сензаре. Сиграмад, являясь огромной страной, никогда не нападал первым на соседние страны и не знал внутренних распрей. Это всегда была мирная и великая страна Света и мудрецов. Королевством она зовётся лишь, согласно традиции: главными правителями её всегда избираются семь магов, монахов и мудрецов...

Для Тионы здесь, в монастыре Дарджонга, наступили снова обычные спокойные дни; можно было всецело посвятить себя учёбе, отдыху между занятиями, изучению окрестностей и неторопливым беседам.
В последнее время, Дунаван учил их - её, Дэмэра и  Сэдэра - двигаться в потоке силы. Чувствовать их, эти магические потоки, улавливать и направлять их. А также, различать цвет и силу магической энергии - и не вбирать в себя больше, чем могли бы они вместить. На этот раз, когда ученики закончили работу с потоками и присели отдохнуть, маг сказал:
     - Мы живём в мире, где сосуществует и Безначальное, и обыденное... Именно потому наш мир насыщен магией. Безначальное – эта та сила и чистота, что существовала ещё до начала сотворения материальных миров. Она будет существовать вечно: даже тогда, когда эти миры исчезнут. Быть может, потом родятся новые - но, для Безначального это не имеет особого значения.
Безначальное и есть магическая сила. Сотворяющий поток. Внутри него всё происходит иначе. И время тоже течёт там по-другому.
- Сотворения материальных миров? - переспросил Дэмэр. - А что, их несколько?
    - Их - великое множество, - отвечал Дунаван. - Бывают миры, замкнутые на обыденном - их покинула магия навсегда. Когда-нибудь, они и вовсе прекратят своё существование. Эти миры конечны.
    Но бывают миры, где обретается лишь Безначальное, и они меняются ежесекундно. Непроходимая Пустошь по сравнению с ними - устойчивая глыба. Эти миры не знают остановки и могут расширяться и сужаться как во времени, так и в пространстве. И там царит полная непредсказуемость.
    Наш с вами мир - как тонкий лист бумаги между миром Безначального и миром устойчивой материи. Ибо наш мир - мир, где существует и материя, и магия. Стоит только чуть разрезать основу бытия, вспороть её лезвием кинжала, и мы обретаем связь с Безначальным. Мы, маги, чувствуем, ощущаем его... И владеем как покоем момента, так и движением магии. Жизнь мага - это жизнь на острие того кинжала, что вспарывает основу бытия.
- Значит, это мы ответственны за то, что происходит в мире? Мы привносим в него действующую силу? - спросил Дэмэр.
   - Мы ответственны за свои поступки - и безответственны. Поскольку, являемся лишь инструментом силы, проходящей через нас в эту ткань из Безначального. Но мы - также и те, кто призывает силу. Без нас её здесь не будет. Мы доступны Силе, и Сила доступна нам. Потому, нам следует нести ответственность и направлять поток. Хотя, мы не рука - мы лишь кинжал в руке. Мы есть та грань, по которой проходит граница двух миров.
- Именно через нас проходит граница миров?
       - Да, вне сомнения. Только мы ловим аромат нездешних цветов. И эти цветы реальны для нас. Мы являемся говорящим кинжалом, инструментом, поющим во время боя и выбирающим цель. Мы управляемы этим миром - но обладаем также способностью менять и направлять его. Совершенно незримо меняя его основу, мы создаём рисунок духа на бумаге материи. Надо только захотеть видеть и слышать - и Безначальное хлынет в вас, а сквозь вас - и в этот мир. В этом суть любого творчества - и любого магического действа... Эти процессы - творчества и магии - очень похожи меж собой. Именно потому, мы на первом этапе обучения учим танец, пластику, живопись - и подобные предметы.

                *
  Тиона чувствовала, что каждый день впитывает в себя мудрость учителей: Цэна, Дунавана, Аназариса - скорее, интуитивно постигая её, чем просто получая знания.  Постигая через слова и молчание, через магическое действо – или же, через полное бездействие.
    Даже при нагревании Дунаваном на огне чайника, заваривании им  чая - что-то ещё происходило... Постоянно существовало что-то ещё, что пряталось за этими будничными событиями и явлениями. То, что уходило в глубину ткани... Той, что пролегает между мирами, являясь основой всякой жизни. Все действия Дунавана были насыщены магией.
   Мастер Цэн сперва здесь на время погрузился в полное молчание и созерцание, и также оттачивал искусство заваривания утреннего чая и всяческих настоев, учась этому у Дунавана. Он ходил, шаркая по полу огромными туфлями, сшитыми из шкуры диких горных волков, и общался с учениками исключительно  жестами.  Но, всё равно, продолжал их учить. Мудрость не ограничивается словами. Как магия не ограничивается действием.

   - Дунаван, твой путь – магия Сабли и Кинжала… Какова его главная суть? – спросил как-то Дэмэр. - И как обучиться этому Пути?
   - Прежде, чем обучиться владению боевой магией, нужно обучиться реальному владению кинжалом и мечом. Ибо правила и принципы нанесения удара магией и нанесения удара саблей - одни и те же. С помощью любого оружия маг отрезает прошлое от будущего, и назад дороги нет. И потому, каждое движение мага должно быть мгновенным и точным.
     Суть точности движений - в неповторимости мгновения. Тот, кто  выбирает мгновение, должен быть безупречен. Тот, кто наносит удар - должен быть твёрд. В этом основная суть магии Сабли и Кинжала. Творящий заклятие выходит за рамки обыденности, и точность его удара должна быть безупречной вдвойне. Ибо он привносит своё движение из Безначального в мир, соединяя материю и Безначальное в одно... То, что написано новыми магическими письменами, отрезает мир прошлого и рождает мир будущего. Произнесённое магом слово равнозначно действию, оно может как разрушать, так и созидать новое. Потому, не только его кинжал, но и речь мага проходит по кромке мира, по грани материи и Безначального.
- И маги берут всегда свою силу именно из Безначального?
- Да. Именно оттуда, мы черпаем силу, и порой даже осаждаем не сотворённые, но реальные предметы. Но, уходя в Безначальное, мы возвращаем туда с собою всё, что взяли. Возвращаем своей силой, своей сущностью. Потому, нельзя черпать из Безначального больше, чем сможет потом вернуться туда цветком твоего собственного духа. Великие маги прошлого имели огромный духовный мир, взращённый ими во время жизни - и потому, столь велики их земные творения. В магии можно всё. Созидание не знает пределов - но только, если оно оправдано мерой приобретаемой миром духовности. И тем наполнением, с которым ты отправишься в вечность.
   - А как пробудить в себе магическую, творческую силу? – спросила Тиона. – Бывают дни, в которые её и нет вовсе…
   - Если нет сил… Начни день с чистого листа - так, как захочется тебе. Как захочет Безначальное в тебе... Именно этим ты и пробудишь внутреннюю творческую силу. Силу без начала и конца, силу своей внутренней сути. При этом ты можешь часами созерцать цветок. А можешь мчаться на коне галопом, до изнеможения. Ты можешь не делать ничего - или переделать сразу кучу дел. Это неважно. Важно почувствовать внутреннюю необходимость движения или покоя.
- А что для мага важнее: его действие - или состояние умиротворения? - спросил Сэдэр.
   - Маг должен чередовать в себе растворение в созерцании и направленное сконцентрированное действие. И осязать точность момента, когда внутренние силы совпадут по знаку с силой внешнего мира. Нужно уравновесить свою внутреннюю суть с миром вещей - и сделать прыжок из неведомого в мир. То есть, нанести удар остриём кинжала... Который и есть ты. Этот кинжал поёт голосом стали, но ведёт его рука. И маг должен раствориться в движении, стать им. Существуя лишь как удар, как сила, как судьба. И лишь нанеся удар, маг снова обретает очертания и плотность. И покой.  Кинжал в руках мастера – лишь продолжение его руки. И кинжал, и рука не существуют в момент нанесения удара. Есть лишь сила, меняющая структуру материи. Когда кинжал и рука снова обретут раздельные формы - они останутся теми же, но будут уже иными. Ибо в единое мгновение они исчезли - и соткалась вновь. Маг - это человек, время от времени полностью сотворяющий себя вновь из сил Безначального, умирающий в нём и воскресающий вновь. Не имеет значения, молод он или стар, к какому народу принадлежит, разговаривает на каком языке... Маг принадлежит вечности. Никакие правители, мудрецы земных наук, не могут повлиять на суждения и образ мысли мага. Это может сделать только лишь Безначальное в нем.
- А какие заклятия может использовать маг, когда проявляет силу? - спросил Дэмэр. - Любые?
    - Нет. Маг использует заклятия - и при этом следит, чтобы их сила не превышала силу Безначального, которая есть в нём самом. Иначе заклятие может изменить не только природу окружающей материи мира, но и природу самого мага. Сломать его или исказить его черты. Нужно выбирать заклятия согласно своей внутренней силе, как выбираешь кинжал по руке.
- То есть, нельзя прыгать выше своей головы? - спросил Сэдэр.
- В каком-то смысле, да.
- А как понять, по силам ли тебе это заклятие?
- Начать произносить - и тем почувствовать его силу. И сразу прервать, если оно  не легло на сердце. Внешнее и внутреннее при этом должно быть в равновесии... И такое при этом чувство - что тебя и нет вовсе. Или, что ты - лишь сосуд для силы. 
   Потому, когда совершенный и сильный маг уходит в Безначальное, то он, разрезая ткань мироздания, совершает прыжок, не оставляя ни тени, ни тела... Его действительно здесь нет - и никогда не было. Он стал лишь проявлением высшей силы. И оставил лишь память о себе - и рисунок, совершённый силой на ткани мироздания. И этот рисунок могут прочесть следующие за ним, его путём,  маги. А тот, кто открыл новый рисунок Пути, называется Задрас Тагар,  что означает: Оставивший След. От всех нас остаются, в конце концов, не вещи и даже не книги - лишь новый рисунок на ткани мироздания. И  надо стараться, чтобы этот рисунок был безупречен...
   По сути, в нашем мире есть только четыре рисунка Пути – их некогда оставили самые великие маги. Одни - оставили, другие – расширили,  усовершенствовали. И, пока они существуют, существует и магия…
                *
- Мастер Цэн, Дунаван идёт путём Сабли и Кинжала, а вы? – спросил Сэдэр.
- Мой путь - Трилистник и Книга... Думаю, это путь Тионы - тоже. Мне так кажется. Этот Путь, как поэтически говорят древние книги, вмещает в себя Магию Листвы, Магию Воздушных Потоков и Магию Освобождения. Их ещё называют извечными "Тремя небесными данностями" Цинбао Ли. Того самого, который основал Союз Семи Посвящённых. Цинбао Ли был создателем одного из четырёх великих путей магии Света: он и назвал его путём «Трилистника и Книги». Проще говоря, это путь книжных знаний - и внутреннего и внешнего постижения природы. И определённого взращивания в себе магической силы, конечно.
- А что вы будете нам преподавать? - спросил Сэд.
- Надеюсь преподавать... Магическую минералогию и травоведение, наверное, - почему-то слегка смутившись, ответил тот.
   -А вы, Дунаван?- спросил Сэдэр.
   - Рисование, быть может.
   - Рисование? – удивились они все.
   - Ну, да…Хотите, дам первый урок? – спросил Дунаван.  – Магию нельзя изучать с налёту и отдельно от всего другого… Сосредотачиваться при обучении только на ней. Нет! Музыка, танцы, рисование, верховая езда, фехтование – всё это  очень близко к магии - и поначалу вырабатывает нужные ученикам качества. Сейчас я принесу бумагу и краски и дам вам первый урок. Чтобы вы больше не удивлялись.
   Он ушёл - и вскоре вернулся, принеся бумагу, кисти и краски. И раздал ученикам. А также, налил воду в ёмкости для разведения акварели.
   - Попробуйте отобразить на бумаге красоту пейзажа вокруг нас: горы и воду, трепетание листьев на ветру и ранний рассвет…
  Тиона растворила голубую краску и попыталась изобразить осеннее, холодное небо, чистое и звонкое в своей голубизне.
  - Разве можно отобразить…это? – спросила она.
  -  Сердце художника должно быть горячим, но голова - холодной, - ответил ей Дунаван. – Ты пытаешься идти только дорогой чувств. А нужно только притронуться к чувствам, но дать волю не им, а  руке, что водит кистью по бумаге. Сердце должно лишь уловить ощущение мгновения и вызвать творческий импульс. Но не стоит до конца предаваться импульсу чувства: тогда маг-художник начнёт творить абстракцию, не имеющую ничего общего ни с реальностью, ни с магическим действом. Нет, до конца чувству не должен следовать маг - художник. Он останавливает время, но не продолжает движения кисти далее, за пределы видимого мира. Он останавливает движение на пике эмоции, на гребне волны, но не падает с волной вниз. Он остаётся спокойным, холодным и сдержанным. Он не должен быть внутри пейзажа, что появляется на бумаге. Его голова должна быть вне его - и следить за техникой работы кистью...
   - Сложно быть и магом, и художником одновременно… Кажется, ничего общего,- сказала Тиона.
    - Я для того и дал тебе в руки кисть, чтобы ты ощутила общее… 
   Тиона задумалась: «В магии, должно быть, всё то же самое, что при работе кистью… Мы должны видеть подлинную суть мира - и работать с этой сутью, как сторонние наблюдатели. Как бы это не казалось сложным».
     Дунаван подошёл уже к Сэдэру. Посмотрел на его слишком мокрый лист с потёкшей краской и сказал:
    - В момент нанесения краски на бумагу она должна быть почти сухой, совсем чуть-чуть влажной, готовой к работе. Слишком сухая бумага мертва. Но слишком мокрая - даст слишком расплывчатый контур. Во всем художник должен проявлять умеренность и чувство подходящего момента.
    - Умеренность и чувство подходящего момента… Да, я всегда спешу, и слишком скоро пытаюсь действовать, - пробормотал Сэдэр.
    Потом Дунаван сел между Сэдэром и Дэмэром. Задумчиво посмотрел на пейзаж. Тот самый, который все его ученики пытались изобразить:  небольшое озерцо с камышами, одинокая сосна на берегу, холмы...
   - Иногда я боюсь начинать рисунок. Боюсь белого листа, - тихо сказал Дэмэр.
   - Не бойся Безначального. Лишь разум предшествует мысли, лишь мысль предшествует творению. Но, чтобы начать творить, нужно отключить мысли: такой вот парадокс. То есть, надо убрать осознание того, что ты сейчас занимаешься тем, что  творишь. Тебе, в отличие от Тионы, наоборот, сложнее оказаться не снаружи, а внутри магического процесса. Вхождение должно быть лёгким для мага - это означает, что его душа находится в приподнятом над землёй состоянии, пребывает в потоке созидания и несётся на волнах Безначального по просторам Вселенной. Мы не знаем полностью и не должны знать того, куда несёт нас волна, куда летит стрела. Пущенная стрела знает лишь ощущение полёта. Мастерство нужно для учения, в самом же действии важен полёт. Заклинания притягивают силу и начинают процесс. Вдохновение мага его продолжает. А завершает и закрепляет - воля. Заклинание растягивает пружину, воля же спускает её… Тионе нужен постоянный контроль над магическим процессом - но тебе он абсолютно вреден. Тебе нужно подобрать ключ к хаосу.
  - Почему?
  - Слишком сильный контроль над магическим процессом так же вреден, как и потеря его. Касаясь белого листа, уже не надо испытывать трепет, но до начала процесса этот трепет необходим. Это - трепет перед непознанным.  Это - трепет перед самим таинством. Но, не перед его результатом. В данном случае, у тебя должно быть желание передать нечто. Отобразить его. Без подобного дерзания и вовсе опускаются руки…
    - Дунаван! Я вскоре уверюсь в том, что ты действительно учишь ребят именно рисованию, - усмехнулся, сидя неподалёку, на камешке, мастер Цэн.
    - А что, нет? – сделал тот удивлённое лицо.
   - Заканчивайте, у всех уже неплохо получилось - и теперь надо вовремя остановиться, чтобы далее не испортить изображённое, - сказал мастер Цэн. - И давайте, теперь я скажу свою речь, совсем в твоём стиле, Дунаван…
   - Попробуй! – согласился тот.
  - Тогда, я скажу о завершении,- начал мастер Цэн. - Завершая действо, маг должен вовремя прервать контакт с Безначальным, которое иначе сметёт, уничтожит и его самого, и его творение. Совершая контроль над бесконтрольным, ведая неведомое, маг не глядя видит ткань основы мира, чувствует биение невидимого пульса. И тогда, его сердце становится хрустальным сосудом, преисполненным мудрости. Тот, кто меняет судьбу людей, вещей и предметов, незримо для других меняется сам. Это незаметное изменение происходит лишь с душой мага, постоянно меняющей свою суть. И в то же время, остающейся неизменной. В этом парадокс развития и устремления…
   Так течёт вода. Она - и зеркало, суть отражения мира, и - глубина Безначального; вечное изменение - и вечный статичный покой  русла. Маг постоянно изменяется, оставаясь прежним. Он является дыханием Безначального, питающим ткань этой Вселенной. Он пропускает сквозь себя потоки Силы, подобно тому, как мы пропускаем сквозь себя вдыхаемый и выдыхаемый нами воздух. А может ли этот воздух быть всегда одним и тем же? Не могут также и силы, и энергия, и мысли мага оставаться неизменными. Маг изменчив, как Безначальное, но крепок и устойчив, благодаря воле.
    Надо иметь очень крепкую волю, позволяя себе плыть по течению. Неизменным маг остаётся по отношению к материальному миру: он имеет волю не позволять обыденности изменить себя, сделать из себя то, чем маг не является. Маг не позволяет обыденности себя состарить и унизить до состояния грубой материи. Изменить то, что внутри. Состарить душу.
    Прежде чем уметь проходить сквозь стены, маг приобретает элементарное умение проходить сквозь обстоятельства мира, не меняя своей вечно меняющейся сути. Люди обычные видят то, что хотят или настроены видеть, маг же видит истинную природу вещей. Когда на бумаге рисует маг - художник, он рисует то, что он видит: истинную природу вещей. Хотя каждый человек скажет, что нарисованные предметы похожи на реальные. Потому что истинный художник может передать одновременно истинную и мнимую суть предмета, соединив их в едином облике.
   -  Говорит, как по писанному. Не зря молчал так долго. Мастер!- и Дунаван поклонился мастеру Цэну.
   - Мастер –это ты… Когда завариваешь чай, - ответил тот.
   - Ну, значит, мы сейчас закончим урок рисования, и приступим к чаепитию с булочками, - засмеялся Дунаван. - Ты у нас - мастер булочек. А я, так уж и быть - заварю чай.
   - Тогда… Пойду-ка и напеку  своих знаменитых булок, - сказал мастер Цэн и улыбнулся.
 - Дунаван, а как же сегодняшний урок трансформации? – спросил Сэдэр. – И… Мне просто интересно: что труднее, изменить себя – или наложить личину на другого?
  - Наложить личину на другого могут только очень сильные маги. А сделать такое на длительный срок – просто единицы. Кроме того, в этом - особый дар, довольно редкий. А вот изменять свой собственный облик – относительно легко. Подобное могут даже некоторые животные: к примеру, многие ящерицы Сиграмада. Они внешне сливаются с природой – или же, наоборот, принимают угрожающий вид и яркую окраску. А из тёмных тварей – это могут делать ледяные, или пещерные, шакалы. Говорят, они даже могут  издали выглядеть, как силуэты людей. Вблизи, конечно, шакала с человеком не спутаешь. Во-первых, хвост…
  - Значит, легко можно обучиться изменять свой облик? – перебил учителя Сэдэр.
  - Относительно просто. Только, надо помнить, что нельзя менять облик, не подражая внутренней сути.
    Внезапно он полностью отвернулся от учеников и закрыл лицо. Постоял так с минуту. Когда же он обернулся, все ахнули. Перед ними была женщина. Женское лицо… А вот и одежда меняется на глазах... Мнимая «женщина» подошла к Тионе:
   - Пойдём, немного походим, - сказал Дунаван, принявший женский облик.
   Они вдвоём отошли чуть в сторону, на относительно ровную площадку в горах, среди валунов. С этой площадки открывался вид на ущелье внизу.
  - Искусство походки местных женщин напоминает, по сути, театральную пантомиму. Женщины здешних народов владеют им в совершенстве. Искусство жеста, движения глаз, губ, полные такта и естественности, разные типы походок - и маленькими детскими шажками, и огромными - в полёте танца... Попробуй! Повтори.
    В его руках возникали воображаемые им цветы, и он объяснял Тионе, что каждый означал на так называемом «языке цветов»: с его помощью объяснялись в любви или неприязни, приглашали в гости – или же прогоняли прочь.
  - Я… совершенно не представляю, как должна двигаться и что ощущать женщина. Я воспитывалась в большей мере - кроме самого раннего детства - мастером Цэном и жила среди мальчишек,- сказала Тиона. - Мастер Цэн не позволял мне вести полностью мальчишескую жизнь. Но я всегда, всё равно, глубоко в душе - хотела бы стать парнем. Мне, с моими чувствами и понятиями о мире, так было бы проще…
  - Ничего, это не страшно… В мальчиков мы тоже будем перевоплощаться. Но сегодня – мы учимся женской походке… Давай, иди - изображай женщину Дхаравана… Ребята, Сэдэр, Дэмэр, а вы думаете, это предстоит пройти только Тионе? – спросил он.
  Дэмэр и Сэдэр прекратили кататься от хохота, глядя на это представление, и уставились на него во все глаза.
  - А - что? И мы - тоже? И мы должны изображать женщин? - вспыхнул поражённый Сэдэр.
  - А ну, идите сюда! – скомандовал Дунаван.
                *
- Каждый человек, и маг - в особенности, прежде всего дух, а потом уже - душа, - сидя на камне, пояснял Дунаван немного позднее. - А душа бывает мужская или женская. Не на уровне тела проявляется полярность. Женская душа больше склонна к некоторым приёмам в магии, чем мужская. Да и магия бывает как нейтральной, так и глубоко личностной…Редкой.
    Потом Дунаван ушёл, но вскоре возвратился, держа в руках небольшое зеркальце.
   - Кажется, я знаю, какую ещё практику вам преподать для начала.  Вот зеркало. Возьмите его в руки: по очереди. И смотрите в него. Обычным людям зеркала, то есть, чрезмерное увлечение ими - вредны, поскольку усиливают лишь самость. Но для мага этот предмет - хороший инструмент для упражнений. Если созерцать себя в зеркале как можно более объективно и непосредственно - то, рано или поздно, отвлечёшься от внешней сути и провалишься в иномирие. Обыкновенному человеку это делать опасно - он испугается. Но страшен здесь не иномир, а сам этот страх, разрушающий определённые импульсы сознания и вызывающий страшные вещи. Для мага иномир не страшен, поскольку маг прыгает в пустоту, не испытывая эмоций. Внутренняя его сила преодолевает страх мгновенно.
  - Значит, с помощью зеркала можно оказаться в иномирии? – спросил Сэдэр. – А где это?
 - Там, где нет времени... И другие наши понятия отсутствуют. Это можно только испытать - причём, абсолютно не желая того. То есть, намерение в данном случае прикладывать не надо, ты лишь отрываешься отсюда - и плывёшь туда, где нет тела - а есть только твоя чистая магическая суть, твоя душа.
    Кроме того, что ты почувствуешь свою душу, ты ещё непременно почувствуешь, что у тебя нет тела. Это не иллюзия: тела у тебя на данный миг реально и полностью не будет. Ни в иномирии, ни "на самом деле". Поэтому, первые опыты мы проделываем не в одиночестве - так необходимо. Нужен внешний контроль. А в дальнейшем, любой из вас сможет легко оказаться в иномирии, смотрясь в зеркало, а потом – даже без его помощи. Зеркало нужно просто для концентрации…
   А потом, каждый из них по очереди смотрелся в зеркало. И… на мгновение исчезал. На глазах у других. Как только это случалось, Дунаван резко выкрикивал заклятие возврата.
   - Сами, без меня – больше пока не пытайтесь. К такому опыту неподготовленному магу нужно подходить под руководством, и постепенно. А в одиночку – лучше к зеркалу пока не прибегать. Вдобавок, потому что зеркалами пользуются и враги человечества… Ведь зеркало по природе своей обманчиво. И накапливает в себе энергию того, кто в него смотрится.  А иномирие может выкинуть тебя лишь через миг - а может и через несколько лет. Или в том же самом месте - или в каком-либо другом… 
   - Может, тогда и вовсе не прибегать  к этой практике, не шутить с иномирием, если оно столь опасно?- спросил Сэдэр.
   - Бывают случаи, когда такой опыт может пригодиться. И быть жизненно важным. К примеру, ты сможешь мгновенно раствориться в воздухе, как только подвергнешься нападению врага. Всего лишь на миг - но этого будет достаточно, чтобы его оружие прошло мимо тебя, твоего сердца. Это я - так, к примеру... Кольца силы тоже дают невидимость. Но, лишь невидимость. А техника зеркал - даёт полное растворение. Тебя действительно, хоть на мгновение, просто  здесь не будет. Невидимого мага можно убить, а совсем отсутствующего в этой реальности– никогда…
    А вечером, на краю скал, Дунаван учил их особой походке. Они шли, будто по канату или по лезвию меча… По обычной, узкой тропке. Потому что он предложил представить, что их сейчас видят тысячи незримых глаз: лесные духи...
  - Запомните, что, когда ты идёшь под взором других - ты будто идёшь по канату или по лезвию меча... Когда ты подаёшь чашку чая - священнодействуешь. Когда ты разговариваешь с  человеком - то видишь его впервые… А также, в последний раз в жизни... Путь контроля во всём приличествует магу, - сказал Дунаван.